Автобот Новый Кибертрон.
Переговоры возобновились, как только пилоты вернулись со своих воздушных поисков и подзарядились энергией, или провели время, отдыхая на планете. Элис присоединилась к Саундвейву и Тандеркрекеру в конференц-зале для переговоров. Десептиконы представили органические продукты питания, которые, по их словам, в изобилии произрастали в определённых регионах их мира, и как только они были проверены и очищены от токсинов, их предложили как часть материалов, которыми они могли бы торговать. Нескольких проходящих мимо желающих людей попросили выступить в роли подопытных кроликов, и тесты прошли успешно, что повысило ценность как вкуса, так и питания для органических обитателей автоботов Нового Кибертрона. У обеих сторон были предметы, которые имелись в изобилии, но были нужны другой стороне, что и послужило поводом для переговоров. Удивительным было ювелирное изделие, которое создал ремесленник на десептиконском Новом Кибертроне, достаточно маленькое для того, чтобы люди могли его носить и ценить. Эти украшения стали популярны среди людей на автоботском Кибертроне, а некоторые из них были отправлены родственникам на принадлежащие людям миры. Теперь ювелирные изделия пользовались большим спросом на мирах, принадлежащих людям, и в обмен на изделия, изготовленные этим мехом, предлагалось большое количество сырья. Рэтчет находил склонность людей к красивым безделушкам и то, что они готовы были на них обменять, весьма забавным. Сам Рэтчет внёс значительный вклад в развитие торговли: с помощью нескольких мехов он создал медицинский дрон, который можно было внедрять в тело кибертронца для устранения повреждений глубоко внутри, не прибегая к более инвазивным процедурам. Их можно было запрограммировать на автономную работу или на управление кибертронским медиком. С помощью Рэтчета он наладил их массовое производство, предвидя спрос на них в связи с ожидаемым количеством прибывающих повреждённых в ходе войны мехов, и обнаружил, что объём производства превышает скорость использования дронов. Он намеренно создал разумный избыток для себя, а затем направил промышленность себя и своих мехов на создание излишков, которые можно было бы использовать для торговли. Он подозревал, что его малоинвазивные ремонтные дроны ещё долго будут востребованы обеими сторонами. На полпути ко второму этапу переговоров Оптимус подумал, что Сэм, с его почти уникальной способностью преодолевать пространство, был бы полезен для возможных переговоров и хотел бы узнать о них. Он попытался связаться с человеком, превратившимся в кибертронца, и был удивлён, обнаружив, что его коммуникатор не только не реагирует, но и без эха, похоже, полностью отключён. В подобных случаях получатель был либо вне зоны досягаемости, либо полностью без сознания, что означало неотложную медицинскую помощь меху. Если он вышел из зоны действия космического моста, это означало, что Оптимус даже не мог оставить ему просьбу перезвонить, когда он вернётся в зону действия. Однако у Оптимуса было ощущение, что что-то не так, и опыт научил его, что в редких случаях, когда у него возникало такое чувство, он обычно был прав, проявляя беспокойство. — Майлз, не мог бы ты проверить поселение и окрестности в поисках Сэма? Возможно, ему нужна помощь. Похоже, что его связь либо отключена, либо находится вне зоны действия. Я опасаюсь, что он мог столкнуться с непредвиденной или необнаруженной опасностью в нашем новом мире, — спросил Оптимус у нового Искателя. — Конечно, Прайм! — ответил Майлз, довольно быстро адаптировавшийся к жизни кибертронца и принявший Оптимуса в качестве своего командира, несмотря на то, что был классифицирован как нейтрал. На самом деле он хотел стать автоботом, но Оптимус попросил его подождать несколько сотен лет, прежде чем принимать решение. — Как нейтрал, вы всё равно имеете право на нашу защиту и можете заключить с нами контракт на невоенную службу, например, на поиск и спасение, или на поиск и обнаружение, но от вас не будут ожидать участия в боевых действиях. — Я думал, что вы с десептиконами заключили перемирие, причём уже несколько лет? — озадаченно спросил Майлз. — Да, но это пока хрупкое перемирие, хотя мы надеемся сделать его более прочным и постоянным, но даже если мы это сделаем, скорее всего, не все автоботы и десептиконы знают о перемирии, и некоторые могут предпочесть не соблюдать его. Я не хочу, чтобы вы стали жертвой десептикона, который не знает или не признаёт, что мы заключили перемирие. Большинство автоботов, да и многие десептиконы, не станут автоматически стрелять по нейтралам, но если у вас есть знаки отличия фракции автоботов, вы будете рассматриваться как подходящая цель, — Майлз признал, что в словах Оптимуса есть смысл, и остался без фракции. Во время обмена сообщениями Оптимус продолжал вести переговоры, не упуская ни одной детали в разговоре, планируя вернуться к вопросам, которые могли бы быть смягчены способностью Сэма преодолевать пространство. Джетфайр был единственным другим, кто всё ещё обладал способностью этого древнего умения (хотя Скайварп обладал очень ограниченной базовой версией), и поскольку теперь он был самопровозглашённым нейтралом и выразил желание отправиться на разведку, десептиконы не могли полагаться на него, чтобы дать им это преимущество. В случае с Сэмом это означало, что автоботы получили бы, в худшем случае, если бы Джетфайр присоединился к десептиконам и решил использовать свою способность в их интересах, равное преимущество в транспортировке. Через несколько часов Майлз вернулся к Оптимусу с тревожным выводом. — Я проверил все места, куда, как известно, ходит Сэм, и несколько мест, куда он не ходит, а также проверил окрестности поселения на расстоянии десяти миль, сканируя энергию Искры и используя тепловые датчики. Либо он всё ещё где-то в воздухе, либо его больше нет на планете, и я полагаю, что если бы Сэм планировал уйти, он бы сообщил об этом кому-нибудь, но никто из тех, кого я спрашивал, ничего не слышал. — Спасибо, — ответил Оптимус и повернулся к участникам переговоров, подняв руку, чтобы попросить их замолчать. — Я хотел бы объявить перерыв, — сказал он, — но я хочу поговорить с тремя десептиконами по отдельному вопросу, в котором мне, возможно, придётся попросить их помощи.***
— Мы не знаем, как влияет на вас энергия Все-Искры, и нас предупреждали, что ваш контроль над ней может быть неадекватным, но, судя по тому, что я видел, ваш контроль над ней оправдал ожидания, — сказал Сэму красный мех. — Раньше она редко делала то, что я ожидал, — пояснил Сэм, и красный мех понимающе кивнул головой. — Документально подтверждено, что иногда Все-Искра делала нечто отличное от того, о чём её физически просили, и дальнейшие исследования и расследования показывают, что часто на проявление влияют чувства мехов или женщин, участвующих в процессе, или потребности, которые они испытывают. В вашем случае может оказаться, что ваши чувства либо усиливают вашу просьбу, либо чувства другого человека отменяют или усиливают вашу просьбу. — Что ж, вы обладаете знаниями. Что я должен буду делать дальше? — спросил Сэм. — У нас есть другие раненые, которым может помочь ваша помощь в исцелении их сломанных тел, а в некоторых случаях и сломанных разумов, — сказал красный мех, — но мы могли бы посмотреть, сможете ли вы помочь с некоторыми из вылупившихся птенцов. Сэм собирался спросить, что такое птенцы, поскольку он слышал об искорках, но не о птенцах, когда эти знания снова проникли в его мозг. Сэм не был уверен, были ли это знания, которыми обладал Падший, которые теперь становились доступными по мере необходимости, или же Все-Искра давала ему эти знания, но в любом случае он понимал, какие птенцы были в отличие от искорок. Вылупившимися назывались искры, которые были заключены в тонкую, но прочную мембрану из энергона. Они немного подрастали и развивались в этом энергоне, и должны были "вылупиться", когда достигнут определённой стадии. Но в коконы должен был поступать свежий энергон, предположительно от собранного солнца, а без него они впадали в вынужденную спячку для экономии энергии. — Что с птенцами? — спросил Сэм встревоженно. Хотя технически они были намного старше его, уровень их развития был ниже его, так что для него они были ещё детьми. — Когда мы помогаем им вылупиться, чтобы они могли получить больше энергона для продолжения своего развития, многие из них, похоже, не выживают. Некоторые из них выходят из строя в течение одного часа после извлечения из кокона. Мы думаем, что это может быть связано с длительным пребыванием в стазисе. В конце концов, они должны были вылупляться тысячи лет, а они едва выживают при минимальных затратах энергии. — Кто-нибудь из них сейчас находится в опасности? — спросил Сэм. — Нет, но есть несколько, которых мы хотели бы доставить к вам завтра, так как у них появились признаки ухудшения состояния, — сказал красный мех. — Да, приведите их завтра, сначала самых худших, а затем приведите их партиями по пять человек. Завтра, я думаю, мне стоит посмотреть, что есть у Все-Искры, я вылечу столько из них, сколько смогу, — сказал Сэм в решительный тон голоса. — И затем я хочу узнать как можно больше о Все-Искре, как вы помните. — Очень хорошо, — сказал красный мех. — Вам следует сделать короткую подзарядку, чтобы убедиться, что у вас как можно больше энергии, а мы уйдём, чтобы облегчить ваш отдых. — Он махнул рукой Бэррикейду, который уловил это движение и остановил свою музыку быстрой, но мелодичной музыкой. Он встал, повернулся к Сэму и, к его удивлению, поклонился ему, после чего положил свой инструмент в футляр и вышел через дверь здания. Красный мех кивнул Сэму и повернулся, чтобы последовать за музыкантом. Сэму захотелось остановить мех, и он протянул руку, чтобы поймать его. " — Подождите, — сказал Сэм. Красный мех повернулся к нему, и в этот момент рука Сэма засветилась голубым светом. Из его руки вырвались голубые нити энергии Все-Искры, и вместо того, чтобы охватить весь мех, как это произошло при исцелении, они распространились почти органично, изгибаясь и разделяясь, ветвясь, как папоротник или вьющееся растение. Она закручивалась и закручивалась спиралью вверх по руке, затем снова разветвлялась, распространяясь по телу и другой руке, поднималась к голове, а затем снова разделялась и вилась по обеим ногам. Мех оказался окутанным сияющим спиралевидным узором голубого света, словно вокруг него росло какое-то инопланетное растение. Там, где он проходил, красная краска вокруг него становилась ярче и выглядела блестящей и новой. Через несколько секунд свет отступил назад, но там, где он распространялся, петлял и закручивался в спираль, остался блестящий золотой след. Когда последняя часть света вернулась к Сэму, и он поднял руку, чтобы посмотреть на него, как будто никогда раньше не видел, мех поднял свои собственные руки, поднял одну, чтобы посмотреть, а другой проследил обновленный золотой узор на своем теле, так как Сэм заметил, что свет без исключения проследил за потускневшими золотыми фрагментами, которые Сэм заметил ранее. Затем мех повернулся к нему и взял одну из его рук в обе свои, после чего опустился на одно колено. В отличие от предыдущих мехов и женщин, этот держал голову поднятой, глядя Сэму прямо в оптику, прежде чем начать говорить. — Я, Лайтбёрст, вновь присягаю на верность Все-Искре и тому, кто сейчас её носит, признавая и принимая визуальное доказательство моего повторного признания Все-Искрой в качестве одного из её присяжных Хранителей. Я признаю и принимаю эти цвета как доказательство возобновления завета, который я заключил со Все-Искрой на Кибертроне. Как один из избранных и принятых Хранителей Все-Искры, я обещаю служить ей и её избранному носителю, насколько это в моих силах. Я обещаю направлять, охранять, руководить и защищать, если меня об этом попросят или если это потребуется, даже если для этого придётся пожертвовать своей собственной Искрой. В этом я клянусь, это засвидетельствовано Все-Искрой и её избранным носителем, — затем мех - Лайтбёрст - сбросил руку Сэма и встал, и Сэм должен был признать, что он представлял собой внушительное и благоговейное зрелище, сверкая золотым и красным светом в комнате. Хотя формулировка была длинной и местами несколько неуклюжей, Сэм обратил внимание на её формальность и заподозрил, что Лайтбёрст уже произносил по крайней мере часть этой формулировки, возможно, адаптируя существующую клятву к новым обстоятельствам. Он решил не просто поинтересоваться, но и спросить. — Это была официальная декларация? — спросил Сэм. — Я имею в виду, основана ли она на чем-то уже существующем? Что уже использовалось раньше на Кибертроне? — Конечно, — ответил Лайтбёрст, как бы удивляясь тому, что Сэм спросил об этом. — Все Хранители давали две версии оригинальной клятвы: первую - когда регистрировались для продолжения и завершения обучения, и вторую, более постоянную и обязательную, когда им давали их цвета. Несмотря на усталость, Сэм был заинтригован, но его подзарядка, решил он, может подождать. — Первая клятва не была обязательной? — спросил он. — Достаточно обязательной, чтобы не принимать её легкомысленно, поэтому все будущие стажеры должны были пройти четверть обучения, прежде чем дать первую клятву. Клятва может быть нарушена только в том случае, если кандидат решил не завершать обучение или его тренер посчитал его непригодным. Тогда клятва может быть отменена только Все-Искрой, главой Круга или Праймом. Поступление на службу Все-Искре не терпит легкомыслия, и каждому будущему стажёру это было предельно ясно. — Глава Круга? — спросил Сэм. — Вокруг и внутри Великого Купола, где хранилась Искра, было два слоя Хранителей. Снаружи Купола находились Внешние, или Синие Круги, а внутри Купола - Внутренние, или Красные Круги, — он указал на свою красную окраску. — Как правило, новички начинали с синего, хотя иногда у Все-Искры были другие идеи: он делал их красными или давал им красные вспышки вместе с золотыми, а Круги не всегда были фиксированными. Если не хватало одного Круга, можно было временно перевести кого-то из другого, а иногда Круги располагались декоративно, с чередованием двух цветов для визуального эффекта: красный, синий, красный, синий и так далее. У каждого круга был глава и заместитель, который исполнял обязанности главы круга в случае его отсутствия. Обычно перед тем, как дать последнюю клятву и получить свои цвета, стажёров, прошедших посвящение, меняли между двумя Кругами, чтобы они набирались опыта как в Куполе, так и вне его. В связи с этим, пара мехов, которые были стажёрами, когда Все-Искра была взорвана за пределами планеты, добрались сюда, я хотел бы взять их для помощи после вашей подзарядки. — Конечно, в этом есть смысл, — сказал Сэм. — Возможно, вы расскажете мне больше позже, но мне нужно подзарядиться. Не могли бы вы показать мне, как пользоваться этой штукой? — спросил он, указывая на кресло. Лайтбёрст кивнул, помог Сэму развернуть ремень, а затем показал, как запрограммировать время, в течение которого он будет находиться на подзарядке. — Я рекомендую джур, это примерно шесть с половиной человеческих часов, — сказал Лайтбёрст и, когда Сэм кивнул в знак согласия, показал ему, как вводить время на клавиатуре, хитро спрятанной под выдвижным металлическим элементом на другой руке кресла. — Спасибо, — сказал Сэм, когда Лайтбёрст запустил цикл перезарядки, и стоял и смотрел, как Сэм опускается на подзарядку. Затем он переместился к ступеням, ведущим к его креслу, установил свои датчики приближения и сам вошёл в лёгкую перезарядку, чтобы сохранить энергию, охраняя Сэма, как он и обещал.