Оловянная Сказка

Андреас Дьюла Космо проснулся одним августовским утром в доме неизвестной дамы. Так часто случается: вчера она была еще известной, а сегодня уже не совсем. Виной тому не было ни домашнее вино, ни обилие танцев на приеме, который вчера устраивала хозяйка этого дома. Скорее всего, Андреас просто решил не утруждать себя запоминанием имени, которое наверняка выветрилось из его головы к концу вчерашнего дня. Зачем, если в придумывании различных ласковых обращений Космо не было равных? Ну чем, скажите, они хуже какой-нибудь Шелли или Долорес? Храни ее, конечно, Создатель, если она действительно будет обладательницей подобного имени… Дама засопела во сне и повернулась к светловолосому мужчине лицом. Андреас удивленно моргнул, темные брови дрогнули, а потом губы мужчины искривились в ухмылке. На-адо же, какая встреча! Помнится, с полгода назад муж вашей тетушки остался под огромным впечатлением от моей скромной персоны. Как причудливо мешаются аристократически гены: ваша тетушка, котенок, лишь на несколько лет старше вас, но выглядите вы обе до неприличия прекрасно! Правда, если вы, Мария, больше походите на ангела, то ваша тётушка… м…! Андреас не лукавил. Семья Веннерг по праву гордилась не только четырехсотлетней историей своей фамилии, ревностно оберегая чистоту её крови, но и красотой, которая была присуща всем (за редким исключением) членам семьи Веннерг. Они привыкли повторять, что не зря лучшие мужчины их семьи постоянно становились любовниками Оловянных королев, в то время как женщины ослепляюще улыбались их супругам. Все знали, какая правда кроется за этими словами: долгое время Веннерги были самым богатым, сильным и влиятельным семейством Оловянного королевства, но каждая попытка подвинуть королевскую династию на троне заканчивалась полным крахом. Говорили, что, как и на других старинных фамилиях, на Веннергах лежит многовековое проклятие. Оно появилось из-за их властолюбивого предка по имени Гарольд, который в годы своей жизни кого только ни отравил, чтобы стать Оловянным королем. Но, к сожалению, беднягу убило жирандолью. Конечно, после этого сердобольной королевой из дворца все жирандоли-то убрали, но менее абсурдной ситуация из-за этого не становилась. И, видимо, Гарольд был настолько под впечатлением от своей нелепой смерти, что не успокоился даже будучи духом. А жадиной он был хоть куда. Не досталось мне – не достанется никому! Тем более родному семейству. И потому, сколько бы Веннерги ни пытались заполучить королевскую корону, у них все равно никогда ничего не вышло бы. Возможно, более старшее поколение и страдало из-за древних чар, но их дети и внуки не испытывали из-за них совершенно никакого неудобства. Они наслаждались своей молодостью и красотой, которые вкупе с влиянием родителей и богатством творили невероятные чудеса. Впрочем, ни одно из этих преимуществ не спасло ни Марию, ни ее молодую тетушку Луз (полное имя Луиза ей не нравилось; предполагалось, что оно ее старит, а вот муж на двадцать два года старше однозначно молодит) от обаяния молодого Космо. Наоборот, Андреас воспринимал приглашение на вчерашний прием как вызов. Мол, мы-то знаем, что произойдет в конце, но все-таки попробуем поверить, что наша милая Мария окажется более здравомыслящей, чем ее тетка, и не станет очередной жертвой неугомонного Андреаса Космо. Как ошибались все эти люди! Андреас снова скабрезно ухмыльнулся, натягивая на себя помятую рубаху, как вдруг в дверь постучались: — Госпожа Мария, вы проснулись? — это был голос служанки. Улыбка Андреаса стала шире. — Госпожа отдыхает, — мягко возразил мужчина, приоткрывая дверь, и с нескрываемым любопытством посмотрел на женщину. Та отступила на несколько шагов назад и подняла недовольный взгляд на мужчину, с удивлением отмечая странное чувство дежавю, отступила от салютующего ей мужчины. – Не будите ее до, скажем, полудня! До встречи, миледи! Особняк Веннергов – роскошное двухэтажное строение из розоватого кирпича с белоснежными колоннами по бокам от входа - располагался в самом центре Алакона, величаво раскинувшись в тени грушевого сада. Частые гости этого дома знали, что в конце лета в этом саду было приятно душно, пахло прелой листвой и плодами и зеленая трава радовала своим весенним цветом, и так продолжалось вплоть до наступления холодов. В августе народу в этом саду было хоть отбавляй: по всему двору сновали садовники, садоводы, слуги, дети слуг, убирающие сад к приходу осени – в общем, это был единственный летний месяц, когда у Веннергов не было отбоя ни от гостей, ни от забот. Но, вопреки всему, Андреас не встретил ни одного человека на своем пути, равно как не увидел никого и в доме. Шагнув за ограду, он оказался в городе и совсем скоро затерялся в толпе. Куда он точно не направлялся, так это к себе домой. Семейство Космо жило в пригороде Алакона и, чтобы туда попасть, нужно было проскакать с час на лошади, предварительно потеряв втрое больше, пробираясь через столичные улицы (масштаб трагедии был таков, что подобное расстояние пешком преодолевалось максимум за час). Такое путешествие Андреас предпринимал несколько раз в полгода, вдохновлялся громким голосом своей матушки и видом отца, косящего под предметы мебели, и уезжал обратно в столицу, всегда обещая леди Космо передать привет королеве Катрин. Сообщать матери, что по прошествии времени он перестал быть вхож в королевское общество было как-то неловко, поэтому Андреас всякий раз только кивал и обворожительно улыбался, отступая все дальше к дверям. Кто же знал, что некоторое время спустя Судьба приведет его прямо к королевскому дворцу? Впрочем, если последить за послужным списком Андреаса, то в таком развитии событий едва ли кто-то найдет нечто удивительное. Как только юноше исполнилось шестнадцать, он, как сын своих родителей, юный виконт (а на деле сын меховых магнатов и брат женщины, которая воспринимала своего мужа как карманную собачку), отправился учиться в Королевскую военную академию. Прекрасное заведение, чтобы после суровых порядков и муштры стать доблестным офицером. Или же остаться щёголем, который получает обучение, как многие дворянские дети, для галочки. Андреас исключением не стал. К тому же, ему было прекрасно известно, что академисты учатся не только прекрасно владеть оружием, сидеть в седле и знать военный устав (а также академистам преподавалась история, по поводу чего многочисленные воспитанники считали своим долгом смачно поныть). Избранные, такие же любимцы судьбы, как и виконт Космо, учились пить, грязно драться и соблазнять женщин – обязательный набор умений для офицеров вроде них. Все эти заносчивые мальчишки сдружились очень быстро и, пользуясь своим положением, блистали своими навыками на самой изысканной публике. Внимание зрителей всегда подстегивает и заставляет даже самого отчаянного труса лезть в драку, чтобы хоть как-то показать себя. Разумеется, дуэли, тем более во дворце, были запрещены законом; королева Катрин была непреклонна в этом. Но кому в разгар бала будет досуг смотреть, что там делается в одном из многочисленных дворцовых садов? Простаков находилось мало. «А стража?» - спросите вы. А стража… Она всегда была слабым местом дворца. Даже в сильных и могущественных державах, каким было Оловянное королевство, происходят такие вещи, и больные мозоли возникают там, где в принципе никогда не должны были появиться. Некогда служба в дворцовой страже была очень почетным ремеслом, но все изменилось каких-то полвека назад. Роль стражи стала ослабевать, когда после череды неудач и оплошностей, которые соответственно настигали стражу и допускались ею же, на странных мужчин, доброй половине которых уже перевалило за шестьдесят, а вторая половина еще никогда в своей жизни не брилась, стало плевать. Появление во дворце гвардии – двух дюжин отменных солдат в серебристых кителях – все только усугубило. Стражу воспринимали как часть интерьера и не требовали от нее особых подвигов. Всех устраивало то, что они исправно исполняют функцию держателей дверей. А так как для предметов мебели начальника не требуется, то и с капитана стражи не спрашивали многого. Работа – рай. Жаль только, что негативно настроенная гвардия постоянно совала палки в колеса. Именно благодаря ей капитаны так часто сменяли друг друга. У всех находились какие-то недостатки, но Андреас собирался стать приятным исключением. Казалось бы, с чего вдруг ему, богатому виконту, понадобился стражнический мундир? Ответ прост: Андреасу Космо было скучно. А потому, когда его кандидатуру одобрили, он срочно приехал в столицу, чтобы было несколько дней в запасе на алаконские развлечения, и уже через несколько дней был готов к труду и обороне. То есть, к смене локации, но не деятельности. Было уже около девяти часов утра, когда будущий капитан стражи наконец приблизился к королевскому дворцу (вставая достаточно рано, от Веннергов Андреас ушёл в районе шести утра, но вот ходил крайне ползуче). Он располагался на вершине Алаконского холма, а дорога ко дворцу шла по спирали, через узкие улочки, которые слыли самыми оживлёнными, и широкие проспекты, которых алаконцы как будто бы сторонились. Правда, нелюбовь к огромным площадям у жителей всего Оловянного королевства объяснялась довольно просто: именно на них при Августе Филине, деспотичном Оловянном правителе, устраивались прилюдные казни. Иногда там же проводили и пытки. А оловянный народ, особенно алаконский, был склонен помнить только всё плохое, чтобы потом помахать пальцем и упрекнуть в прошлых тёмных делишках местную власть, и неважно, что Август Филин не принадлежал к королевскому роду, а захватил трон и построил свою политику, с казнями и союзом с враждебным государством. Но нужно отдать этому правителю должное: именно он перенёс столицу обратно в Алакон и приложил все усилия, чтобы этот город вернул себе былую славу, как это было при основательнице Оловянного королевства (возможно, тиран считал себя преемником великой королевы, но в таком случае всё её идеи и взгляды он понимал слишком извращённо). Особенно преуспел Август в отстройке пострадавшего от времени и невнимания королевского дворца. Все длинные башни, увенчанные оловянными штандартами, роскошные лестницы с балюстрадами, королевские сады – всё это его рук дело. В ощущении прекрасного Август Филин был лучше, нежели в понимании оловянных подданных. — Тук-ту-ук? Есть кто дома? — смеясь, спросил Андерс, наклоняясь над сопящим стражником. Надо же, его не обманули, они действительно спят на рабочем месте. Справедливости ради надо было добавить, что спали не все: стражник по левую руку от Космо отважно тыкал в него остриём алебарды. На вид смелому юноше было не больше шестнадцати лет, но Андреас по достоинству оценил его поступок и приветливо приподнял шляпу, после чего прошел во дворец, приняв решение найти интересующую его особу — а то была сама Оловянная королева — самостоятельно. Разумеется, блуждал будущий капитан долго, но я пока оставлю его в странствиях и поднимусь на несколько этажей выше, где в одной из комнат только просыпалась оловянная правительница. Катрин I была одной из тех королев, которые запоминаются подданным на долгие и долгие годы. О таких правительницах слагают песни и легенды, им приписывают все мыслимые и немыслимые заслуги, а годы их правления отчаянно зубрят школьники. Но отнюдь не многие могут похвастаться тем, что знали настоящую королеву. Да, ту самую, которая сейчас в это прекрасное утро валялась в кровати, талантливо изображая морскую звезду. Одеяло было жестоко сброшено на пол, простынь смята, а многочисленные подушки хаотично разбросаны по всей поверхности кровати. Казалось бы, не так должно выглядеть место, где спит королева, но напрашивается справедливый вопрос: а много ли Вы, читатель, видели королевских постелей? Сама же Катрин была даже очаровательна. Она была известна своей детской непосредственностью, которая чудным образом сочеталась с удивительной женственностью. Это было заметно даже тогда, когда она спала. Длинные тёмные локоны были рассыпаны по подушке, скрывая лицо, и изредка полыхали позолотой от случайного луча солнца. Была видна еще часть шеи, а все остальное тело скрывалось под одеялом. размеренное дыхание и совершенно безмятежное выражение лица означали только одно: правительнице Оловянного Королевства не снилось ничего. Ничего ни хорошего, ни, к счастью, плохого. Внезапно тишина в королевской опочивальне была нарушена негромким стуком в дверь. Когда же гость понял, что Катрин не поднимется и не откликнется, он начал стучать настойчивей, а после, вспомнив, что про этикет в случае с королевой нередко забывают, просто распахнул дверь. Гостем оказалась добродушная служанка Сандра, преклонных лет женщина, ещё помнившая времена, когда в этой спальне просыпалась мать Генриха, королева Хельга, мир её праху. «Только вот она не позволяла себе таких вольностей, — начала ворчать про себя Сандра, только заметив то, как спит Катрин. Но, не заметив в спальне признаков присутствия мужчины, старушка удивлённо вскинула брови и тут же сменила своё мнение на более лестное. – Впрочем, она всё и вся слишком контролировала. Невозможно держать себя в узде даже во сне!» — Её Величество решило отдохнуть от поклонников? – произнесла Сандра, ногой захлопнув дверь. В руках низенькая женщина несла поднос с королевским завтраком. Так уж было заведено: Катрин никогда не спускалась вниз к завтраку. Чаще всего она просто нагло его просыпала, иногда же её просто что-то – чаще всего всё же кто-то – очень задерживало, но, так или иначе, королева и здесь сумела проявить чудеса благоразумия, распорядившись Сандре приносить ей завтрак прямо в спальню. Мысли о том, что Сандра, эта чудесная седая женщина в белой юбке, сиреневом фартучке и с чепчиком могла её отравить, Катрин даже не допускала. Она безмерно доверяла тем людям, которых знала давно и к каким прониклась глубочайшей симпатией. А Сандра начала дружить с Катариной задолго до того, как её палец начало украшать обручальное кольцо. — И тебе доброе утро, Сандра, — сонно отозвалась Катрин, даже не разлепляя век. Между тем служанка аккуратно поставила поднос на прикроватный столик и, подойдя к одному из зашторенных окон, отработанным движением рук раздвинула шторы, и удовлетворённо хмыкнула, услышав приглушённый стон королевы. – Шторы, Сандра… — Ох, не думайте, что королевство так просто от вас избавится, — сказала Сандра, лукаво щуря маленькие глазки. – Вы нарочно уходите от ответа, Ваше Величество? — Сандра, я не обязана перед тобой отчитываться! Я не обязана говорить тебе, что Блэйк редкостная свинья, и что пока он не перестанет шляться по всяким сомнительным местам, я его на порог своей спальни не пущу! — Вам и не обязательно, потому что в эту среду вас ждёт встреча с канцлером Уильямом… — Думаешь, я забуду об этой каторге? — …юной княжной Амелией и послом Северного Княжества с очень сложным и не выговариваемым именем. — Ух ты. Катрин, хоть и не была сильна в географии, расположение соседствующего княжество знала. Северные земли отделяла от Оловянного королевства крошечная полоска земли, именуемая перешейком, и заросшая таким количеством сплошного леса, что даже Вальдов лес по сравнению с ним казался сущим пустяком. Но даже непроходимые чащи не так мешали контакту двух крупнейших государств, как неприятные и опасные существа, в этих чащах обитающие. Волки и медведи были, пожалуй, самыми безобидными животными, обитающими в лесах на перешейке. Но до недавнего времени они не так сильно мешали, да и контактировать с прошлыми соседями не шибко-то и хотелось. По тем скудным новостям, которые доходили до Королевства лишь морем – редкими купцами, рыбаками да беженцами, было ясно, что по ту сторону перешейка обитало множество раздробленных племён, постоянно воюющих друг с другом. Уже королева Хелена поняла, что устанавливать с ними связи особого смысла нет, и, к тому же, на поиск безопасного пути через перешеек ушло бы слишком много времени и сил. А ведь их можно было направить на что-нибудь более полезное для королевства! К примеру, на поиск жены для юного принца Генриха, чем королева Хелена и озаботилась. Так что, в каком-то смысле, Катрин обязана своим троном именно тем самым безграмотным варварам. Но всё изменилось, когда одно из племён неожиданно начало стремительно завоёвывать территории своих соседей. И аккурат тогда, когда Катрин I похоронила свою дражайшую свекровь, все земли по ту сторону перешейка были объединены в одну страну с гордым названием Северное княжество со столицей в городе Норд. Правил оттуда князь Мардер – по слухам, необычно талантливый политик. Только Боги ведают, каким образом ему удалось без особых кровопролитий в кратчайшие сроки создать очень сильное государство буквально из ничего. Такого правителя уже игнорировать нельзя, и Катрин, прекрасно это понимая, была согласна идти на контакт. Так же, как и сам Мардер: князь даже не потрудился обезопасить короткую дорогу из Норда до столицы Оловянного королевства и послать по ней с приветом посла и свою юную дочь Амелию. Катрин думала, что та, видимо, надеялась похитить сердце старшего принца Лайта. Вспомнив про это, королева вновь невесело усмехнулась. Перед глазами вновь предстал облик её старшего сына. Невысокий и худой принц в последнее время был невероятно бледен. Возможно, в каких-то королевствах бледность и почиталась за красоту, но в Оловянном королевстве её связывали с болезненностью человека. Мало кто из юношей Оловянного королевства взял бы себе в жёны девушку, чья бледность поутру принималась бы супругом за верный признак её смерти. Однако именно таким и был принц Лайт. Он всегда глядел на матушку серьёзным, но каким-то затравленным взглядом мутных голубых глаз и постоянно сосредоточенно сжимал тонкие губы. И как бы Катрин не любила своего сына, оставлять ему трон пышущая здоровьем королева вовсе не собиралась. Пускай сын будет при дворе, но пустить его к королевским делам… Трон не будет для него наградой, ведь король во все времена был воплощением могущества и силы. Болезни не к лицу настоящему правителю. — Если бы речь не шла о Лайте, я бы даже не стала их принимать, — произнесла Катрин, притянув к груди колени и поставив на них поднос. – Но вся штука в том, что наши княжеские друзья даже не подозревают о том, какой сюрприз ждёт их по прибытии. Но вместе с этим Лайт был невероятно проницательным молодым человеком. Он уже давно понял и смирился с тем, что умрёт он молодым и, скорее всего, вовсе не своей смертью. И это молчаливое смирение выбивало Оловянную королеву из колеи. Только Лайт сворачивал разговор в подобное русло, и она тут же грустно улыбалась, брала молодого человека под руку и отводила в покои, а после подзывала к ним наблюдательную и разговорчивую служанку Молли. Именно она ежедневно докладывала Катрин о самочувствии старшего сына. И, наверное, всех всё устраивало. Но только не Мардера. — Не поймите меня неправильно, Сандра, — задумчиво продолжала Оловянная королева. – Но вряд ли у нас сложатся прочные и доверительные отношения с Северным княжеством, если Амелия всерьёз решит выйти замуж за Лайта. Выйти замуж… Выйти замуж… А где графиня Анна? — Она разговаривает с сэрой Уильям о смысле и бренности нашего бытия на летней террасе, — скорбно отозвалась служанка, пряча глаза в пол. Катрин удивлённо вскинула брови, отставляя в сторону поднос. — Учитывая то, какой смысл бытия у Анны, я боюсь, Виллии приходится несладко? — Вы как всегда правы, Ваше величество. Бедняжку знакомят с троюродным кузеном двоюродной сестры Анны по матери. — Она ведь неблагородных кровей… — с сомнением ответила Катрин и тут же скептически хмыкнула. Когда разговор заходил о родне графини, та жёстко пресекала его на корню и отвечала, что в душе она была истинной аристократкой, нужно было только немного подождать. — Подай мне моё платье, Сандра, — вздохнула королева. – Её Величество спешит помочь слабым… и засватанным. Через полчаса Оловянная королева уже при полном параде появилась на летней террасе, которую так любила Оловянная леди. Графиня была дамой в полном расцвете сил и лет и являла собой дикую смесь пышных форм, невероятных амбиций и врожденного жизнелюбия. Она любила жизнь настолько, что даже не требовала ничего взамен и сама добивалась своих целей. Или почти сама. В конечном счёте, когда-то неприметная девчушка из деревни стала сногсшибательной графиней, лучезарно улыбающейся мужчинам и легко влияющей на положение дел в королевстве одним взмахом тонкой ручки. Ибо женская дружба, она такая. Не послушаешь подругу в этот раз и в принципе не сможешь услышать её во второй. И, судя по крикам, доносящимся до королевы, Солдатик и Леди вновь выясняли, кто кого не послушал на этот раз. — Уилли, отстань от мужчины! – пышные юбки Анны вздымались одновременно с её руками, а когда-то утром старательно уложенная причёска сердито растрепалась. Солдатик же выглядела не намного лучше, но, во всяком случае, намного довольнее. Девушка, только что названная Вилли, смеясь, подняла взгляд на раскрасневшуюся графиню. Когда они стояли рядом, то их и вовсе можно было принять за неприлично молодую мать и совсем не похожую на неё дочь. Оловянного солдатика – да, именно такое прозвище с лёгких рук Катрин и Анны получила сэра Уильям – можно было даже принять за молодого юношу. Форма гвардейца сидела на девушке, которая только слегка переступила двадцатилетний рубеж, как влитая и безумно ей шла. Видимо, так же и думала капитан королевской гвардии, поэтому ни за что не шла навстречу подругам и наотрез отказывалась сменить форму на платье. Даже на бал. — Меня даже назвали Уильямом! – сердито блестя глазами, парировала тогда двум третьим Оловянного трио девушка. – Мне судьбой предназначено быть мужчиной, так какого демона я должна носить платья!? Простите, Ваше Величество. И в этом была вся Уильям. Накричав и всадив шпагу в тело самого отъявленного мерзавца в королевстве, она потом могла наклониться и тихонько спросить, не больно ли ему. Нет, не больно! В самый раз! Вот и сейчас сэра Уильям просто блистала. Не слушая протесты Анны, она всё нависала над отдувающимся и раскрасневшимся юношей, дожидаясь, пока силы совсем покинут его. — Мужчина, говоришь, — в голосе Уильяма заплясали несвойственные ей нотки сарказма. – Дражайшая графиня, он даже не знает, что такое муштра! Да, и спасибо, что напомнили. Упор лёжа, раз-два, пожалуйста! — О, милая Уильями, неужели я дождалась того дня, когда ты приказываешь мужчине лечь? Три пары глаз одновременно уставились на королеву. Затем сэра Уильям поспешила отдать королеве честь, Анна радостно вскинула руки, а безымянный юноша неожиданно прытко поднялся и отвесил Её Величеству нижайший поклон. Катрин лишь покровительственно улыбнулась всем троим и затем метнула строгий взгляд в сторону проколотой шляпы. — Что же касается отношения к моде, то всё осталось прежним… — продолжила королева и окинула Уильям смеющимся взглядом. Молодая воительница улыбнулась уголком губ, а Анна униженно топнула ногой. Почему Катрин помогает – а она знала точно, что помогает – именно ей!? — Я думала, что касается её семейного положения, то мы с тобой заодно! – капризно произнесла графиня, стоило только юноше спешно удалиться. Катрин сокрушенно покачала головой. — Милая Анна, даже Блэйк с собаками обращается лучше, чем ты с Уильям, — судя по выпученным глазам обеих подруг они восприняли это немного не так, — в смысле, он не скрещивает их с кем попало. — Катрин! – хором воскликнули обе. В такие моменты, а бывало их немало, Оловянный солдатик быстро забывала о субординации и обращалась к Её Величеству по имени. Конечно, потом она долго извинялась. — Но ведь Виллия права! – смеясь, заметила королева. – Он же слабый! — Из него вышел бы никудышный гвардеец, — поспешила вставить своё капитан королевской гвардии. Анна сердито хмыкнула и вновь круто развернулась на каблуках, заставив пышные юбки вновь воспарить над полом. Даже Её Величество Катрин I носила такие наряды только на балы, в будни предпочитая им не менее красивые, но гораздо более удобные платья. Но Анна, которая всё своё детство провела за мечтами о красивых нарядах, всё никак не могла с ними распрощаться. Вот и сейчас светловолосая графиня была облачена в изумрудное платье со стоячим воротником и декольте, непременным атрибутом всех её платьев. Подол юбки был задрапирован красивой и лёгкой прозрачной тканью, а талия затянута в корсет. — И по какому случаю такой наряд? – спросила Катрин, всё-таки лелея надежду на то, что так графиня оделась не просто так. Оловянная леди застыла и, чуть обернувшись в сторону королевы, улыбнулась своей кошачьей улыбкой: — Так сегодня заступает на службу новый начальник королевской стражи. Почему бы и нет? Последовал одобряющий королевский жест. Хотя венценосная особа отнюдь не собиралась стареть, аристократичная подруга Катрин была младше ее на десяток лет и находилась в том самом расцвете сил, когда, имея за спиной один брак, совершенно точно знаешь, что за ним непременно последует другой, еще лучше предыдущего. Но для этого новому избраннику Анны Шмидт нужно было прыгнуть выше головы, поскольку первый муж оставил молодой и бесконечно любящей его (хотя весь их брак продолжался только несколько месяцев) жене все, что причиталось за ним при жизни. На добровольных началах, разумеется. В конце концов, кто устоит перед графиней? Вот и она так считала, а потому приготовилась к приходу нового капитана со свойственным графине в этих случаях трудолюбием. Солдатик в ответ на реплику Анны издала смешок. Было бы для кого стараться. Каждый новый капитан стражи был похож на предыдущего, словно эта должность не подходила никому, кроме самодовольных, чванливых, пустоголовых… Словом, Анне такой муж точно был не нужен. Разумеется, мнение Солдатика конкретно здесь графиню Шмидт мало интересовало, поскольку Норфолк была молода, неопытна и вообще пусть послушает старших! — Очередной великовозрастный рогоносец, — ляпнула Солдатик и тут же испуганно покосилась на недобро прищурившуюся королеву. — Я хотела сказать «лось», миледи. Рогоносцы, или, по-простому, олени, были чем-то вроде королевского пунктика (лосями в свою очередь называли любовников графини). Беда пришла откуда не ждали – страсть к благородным представителям лесов пришла к королеве настолько неожиданно, что до глубины души шокировала её саму. Но это в первый день. На следующий же оленей запретили убивать в лесах, он начал красоваться на королевском гербе, а самых преданных поклонников королевы начали называть оленями… Скрытый смысл этого имени нашли не сразу. — Он может прижиться! – самодовольно подтвердила графиня. — Тогда сочувствую. Каждый новый начальник королевской стражи – автоматически дурак, — Уильям пожала плечами. — Может, Анне такие и нравятся, — вставила Катрин, озорно прищурив глаза. — Скорее, так можно сказать о тебе, Катарсис! — Но-но, не обижать моих оленей! — Не трогай моих лосей! — Мне крайне неловко прерывать ваш спор, дамы… — кто-то позади женщин издал смешок. Те синхронно повернули головы к источнику шума и наглядно продемонстрировали самый широкий спектр женских эмоций. Анна расплылась в располагающей улыбке, Катрин сдержанно кивнула молодому мужчине, Уильям непонимающе поморщилась. Обладатель незнакомого голоса стоял, подпирая широкой спиной стену, и по-кошачьи щурил карие глаза, катая на губах надменную ухмылку. Что-то в облике молодого мужчины оставляло неприятный осадок, хотя его внешность к этому не располагала. Это был тот тип человека, настолько привыкшего к своим природным обаянию и красоте, что воспринимал внимание к своей нескромной персоне как нечто должное. Светлые волосы медового оттенка были собраны в хвост на затылке, новый аленький мундир сидел на высоком и широкоплечем мужчине, как влитой. Судя по всему, незнакомец в своё время разбил не один десяток сердец, и отнюдь не стремился останавливаться на этом. Оторвавшись от стены, мужчина галантно поклонился Ее Величеству, прекрасно зная придворный этикет, а потом, скользнув любопытствующим взором по фигуре графини, подошел к ней. — Графиня Анна, я полагаю? – мягким бархатным голосом осведомился молодой мужчина, касаясь руки женщины губами. — Весьма польщен! Ее Величество говорила, что здесь меня ожидает много искушений, но я и подумать не мог, что они будут настолько очаровательны! — Тогда я имела в виду ваше жалование, сэр Андреас, — со сдержанным смешком сказала королева, стараясь не обращать внимания на покрывающуюся девичьей краской графиню. — Что же касается всего остального, то надеюсь, ваш пыл поможет вам при работе… — Сомневаюсь, что ему поможет даже Создатель, — хмыкнула Уильям Норфолк, до этого смотревшая на Андреаса, с первых секунд показавшегося ей показушником, с нескрываемым презрением и брезгливостью. Андреас вскинул голову, словно бы только что заметил третью девушку на террасе. Тёмные брови удивлённо взметнулись вверх, карие глаза полыхнули любопытством, но тут же потухли, а лицо вновь озарила насмешливая – может, даже больше глумливая – усмешка. Такие, с позволения сказать, «девушки» всегда вызывали у офицера смех. Мужчина с прежней надменностью осведомился: — Откуда у столь очаровательной девушки столько яда в голосе? — Старшим по званию нужно отдавать честь, — ледяным тоном отозвалась Уильям, прожигая Андреаса взглядом: — Я так понимаю, военная академия? Видно, Вы там были отнюдь не самым лучшим учеником. — Сгораете от нетерпения проверить мои умения? — широко улыбаясь, осведомился Андреас. — А это, как вы уже успели понять, капитан Норфолк, — начавшуюся перепалку прервала Катрин, выставив руку вперёд в предупреждающем жесте. Уильям громко хмыкнула, Андреас улыбнулся ещё шире. — Капитан королевской гвардии, её первостепенная задача – охранять покой моей семьи. — И Ваш, Ваше Величество, — добавила девушка. — Функция же дворцовой стражи при дворе – стоять у дверей и делать вид, что умение держать шпагу всё-таки имеется. — Почему бы сэру Андреасу самому во всём не разобраться? — с заметным раздражением в голосе спросила Анна. — Нет, почему же, я с удовольствием приму любую помощь, графиня, — елейно ответил светловолосый мужчина. «Прелестно», — Уильям сдержанно хмыкнула про себя. В общем-то, она совсем не была против отношений. Пусть развлекаются, как хотят, только отдельно от нее, пожалуйста, если вы не возражаете. А никто обычно не возражал, потому что Уильям очень вежливо об этом просила. А еще у нее были шпага, палаш, огнестрельное оружие и две дюжины гвардейских офицеров, но наличие всего этого не отменяло того, что Норфолк оставалась предельно милым человеком. Вот и сейчас, не помешав ничем никому, она с величайшей осторожностью пробралась мимо нового капитана стражи и лучшей подруги. Лучшее время, чтобы проскользнуть в коридор… — Стоять, — произнесла королева таким тоном, что стало понятно: Уильям девушка обречена. Капитан так и застыла, занеся одну ногу над порогом. — Почему нет, Уильям? Мне кажется, идея капитана более чем хороша. Давайте, пройдитесь, как капитан с капитаном, наладьте отношения и забудьте про старые обиды. — А такие были? Вот удивительно, никогда бы не подумал! — За мной, — сквозь зубы произнесла Виллия Норфолк, чересчур быстро устремляясь прочь с террасы. Капитан хмыкнул, провожая её взглядом, сложил руки на уровне груди и зашагал вслед за девушкой, но на секунду обернулся и одарил графиню Шмидт самой притягательной из своих улыбок. — Я бы больше обрадовался вашей компании, но слово Её Величества — закон! — с сожалением произнёс мужчина и вернулся к своему первоначальному маршруту. Графиня Шмидт молчала до тех пор, пока дверь за капитанами не закрылась, но потом… — Катрин, как ты могла!? — Блеск. Просто блеск…