«Мне было одиноко, но удобно». — Брайанна Рид.
Момент, когда она решилась нажать на злополучную кнопку, казался прямо-таки нереальным. А послевкусие оказалось мерзким, оседающим в организме. Весь остаток сил ушёл на столь простое действие, после которого Кито остыла. Обессиленно откинулась в кресло и просто переводила пустой взгляд с монитора на монитор. Ожидала, что в какой-то момент всё содрогнётся — где бы они сейчас ни находились. Но этого не произошло, как и падения на город. Моби Дик был сбит с курса, пал в море. Всё затихло. В голове Кито оставался лишь тот факт, что она приложила к этому руку. Даже если город цел, это мало что меняло. Она не отреагировала даже когда стоящий позади Достоевский коснулся её волос. Позволил пряди соскользнуть с его ладони и повторил действие снова. Он любовался, наслаждаясь мягкостью волос, держась на грани желания наклониться вперёд и вдохнуть аромат. Он был расслаблен в данной ситуации, словно вовсе не его план пошёл крахом. Безусловно, причин для злости попросту не было: прогоревший первый план плавно перетекал во второй, альтернативный. И лишь русскому было известно, что произойдёт в дальнейшем. Сейчас для него была открыта совсем иная картина, произведение его собственного авторства. Казалось, Кито находится в состоянии анабиоза. Молчит, фактически не дыша, и смотрит в одном направлении. Не реагирует даже в тот момент, когда Фёдор из любопытства разворачивает к себе лицом. Много раз ему доводилось видеть этот пустой взгляд в никуда, это замершее состояние после прошедшего всплеска эмоций. В такой момент становилось печального от мысли, что по сути своей люди крайне хрупки. Интересного в этом мало. Планов на её счет было много, а в таком виде Кито не смогла бы ответить даже на простейший вопрос. Хотя признаться самому себе всё же стоило: картина с безвольной куклой льстила. Прошёлся взглядом по чертам её лица, подметил схожие с его признаки усталости. При первой встрече Кито казалась куда живее. А сейчас — мертвее каждого цветка в этом здании. Оно и не удивительно: даже о растениях тут заботились куда больше, чем о ментальном состоянии гостьи. — О чём думаешь? — на пробу он решил задать примитивный вопрос. Перевёл внимание на то место, где ранее была замечена копия. Пусто. Следующий жест был пренебрежительным и даже, возможно, грубым. Мужчина фактически откинул голову Кито назад одним движением руки, держа за подбородок, так, чтобы появилась возможность взглянуть в эти чёрные глаза. И она действительно ответила встречным взглядом, но только после короткой задержки. Смотрела прямо в глаза так, как, наверное, никто не решился бы взглянуть на него. Некоторые мониторы за её спиной постепенно гасли, уходя в сонный режим. Он видел в этом некоторый символизм, но никогда бы не озвучил свои мысли. И даже при таком приглушённом освещении он смог разглядеть в её бездонной чёрной радужке маленькие алые крупинки. Настолько неестественные, насколько манящие. Снова символизм, о котором он смолчит. Он изобразил едва различимое на спокойном лице удивление. Его завораживала хрупкость её вида, начиная острыми выступающими ключицами и заканчивая тонкими перебинтованными пальцами. Ставить в сравнение Осаму не хотелось, но произошло это само по себе — бинты на теле Ай Кито смотрелись намного изящнее. — Знаешь, Кито… — Фёдор начал утвердительно, не смея сводить с неё глаз. — Лишь при слиянии владельца и способности все части тебя собираются воедино… Будь она в полном сознании, не упустила бы того, как лжив и обманчиво мягок его тон. От ранее сухой манеры осталось только мелодичное звучание каждого слова. Наверняка бы вздрогнула, если бы осознавала саму себя в этот момент, когда холодные кончики пальцев скользили по коже. Переместись от лица к шее, минуя аккуратную линию подбородка и лишь на несколько секунд задержались на ложбинке между ключицами. — Мне остается только томить себя в любопытстве, ожидая твоего возвращения, — по мере его приближение к лицу Кито голос звучал всё тише. — Каково жить, имея разделение души надвое? Он — «Преступление и наказание», а она — «Грех и искупление». Душа, что получила столь редкий второй шанс, но бездумно его потеряла.*
— Вперёд-вперёд! — прозвучал резвый голос театрала. Гоголь подобно тренеру ходил по кругу, наблюдая за тем как запыхавшаяся Кито пыталась лавировать между летящими в её сторону предметами. Как до этого вообще дошло? Объяснения попросту не было. Была это инициатива скучающего Николая или же задача от Фёдора — неизвестно. Это просто есть, и это стоит принять, а если быть точнее — выжить. И Ай безусловно была рада, что первоначально отказалась надеть предложенное новое платье. Оно прекрасно, как и прошлое, нежного зелёного оттенка. Однако, выбери она его, сейчас ей оставалось бы разве что спотыкаться о подол и падать куда чаще. Хотя, выбрав предложенную альтернативу — футболку и трико — познать удобство тоже не удалось. Это была своеобразная загадка. Каким-то образом Николаю удалось дважды подобрать правильный размер платья, но вот остальная одежда была исключительно мужской. Во время «тренировки» проблемой служили не только летящие в неё предметы, но и вечно спадающее трико. Ситуация несуразная, а стыдно было по большей части от того, что в стороне сидели зрители. Ничего не понимающий парень Сигма, раз за разом жмурящийся и отворачивающийся. Создавалось впечатление, что его просто притащили насильно. А Достоевский предпочёл сесть как можно дальше, уделяя куда большее внимание книге, нежели неуклюжей Кито. А она действительно старалась. Пару раз менялась местами с Сурой, чтобы избежать столкновения, но театрал и это не поощрял. Тот продолжал требовать, чтобы девушка научилась изворачиваться лично, без помощи. — Это прекрасно, что твоя способность умеет избегать опасность, а вот ты сама будто корова на льду, — драматично взмахнув руками, Николай раскрыл новое «окно» Шинели. В этот раз в её сторону полетела картонная коробка. Чувство тревоги подсказывало, что это не единственный вариант того, что он может направить в её сторону. В этот раз ей удалось отставить левую ногу назад, перенося весь вес на правую. Увернулась, замечая, как предмет пролетел буквально в паре сантиметров от её лица. Сура предпочла уйти в сторону, по крайней мере до того момента, пока хозяйке не понадобится помощь. Копия выбрала для себя место рядом с Сигмой. К счастью для Кито, времени после событий проклятья прошло достаточно. Полученные тогда ранения лишь изредка напоминали о себе. После падения Моби Дика прошло уже около недели и в этом богом забытом месте наступили своеобразные дни спокойствия. Это стало понятно после того, как вернулся Гоголь. В тот день он особенно радостно заявил о наступивших «каникулах». В этом месте стало достаточно оживлённо, что нельзя было сказать о прошлых днях. От очередного столкновения её спасла лишь мышечная память от прошлых неудач. Девушка снова увернулась. — О! — характерно звуку, театрал умело изобразил букву губами, — уже лучше. Тогда увеличим сложность! Девушка молчала, не осмеливаясь сказать хоть что-то, чтобы эта тренировка на ловкость прекратилась. Наравне с бешено бьющимся сердцем она чувствовала, как это ей, пожалуй… нравилось? Вместо меланхоличного блуждания по коридорам убежища и пребывания в комнате она впервые за долгое время чувствовала себя живым человеком. Порой даже новой ушиб и в очередной раз стёртая нежная кожа ладони приносили свежую порцию адреналина. В паузе она повторно подтянула спадающее трико. «Нужно собраться, все смотрят», — мысленно напомнив себе, девушка попыталась понять, что на этот раз выдаст Николай. — Давай, на «раз, два, три», — звонко смеясь, мужчина подкинул свой цилиндр вверх и так же легко его словил. — Раз… И только теперь она начала понимать природу характера этого театрала. Он раз за разом нарочно отвлекал её своей «игрой». Дурачился, шутил и привлекал внимание. Именно в эти моменты Ай велась, упускала его ход. Гоголь был подобен ассистенту фокусника, отвлекавшему от главного. Приходилось вслушиваться, следить внимательнее за тем, куда он на этот раз направил Шинель. Кито на этот раз упустила именно его ухмылку, задорный оскал. Сам момент, когда лицо мужчины прямо кричала о том, что он довольствовался своей новой идеей. — Сбился! Какая досада! Вместо продолжения отсчёта он раскрыл Шинель сразу же, прямо над головой девушки. В этот раз не было какого-то мелкого предмета, а сразу… — Пистолет?! — прежде чем тело среагировало как полагается, Ай удивлённо раскрыла глаза. В такие моменты она представляла в своей голове, как ловко увернётся и чем сможет удивить того же Достоевского. Только на деле всё выходило куда менее красиво. От выстрела уберегла моментальная замена тел. Оставалось лишь позорное лицезрение того, как копия вместо поимки пули лбом отпрыгнула в сторону намного грациознее. Ай устало выдохнула. Провал. Сигма, сидящий рядом, успел только охнуть от того, что увидел. — Это было круто, — неловко произнёс юноша. В отличие от того же Гоголя, его голос был тише и менее выразительным. — Большое спасибо, — Ай тепло улыбнулась от похвалы. А вот Николаю стало даже обидно: в который раз обвели. Хотя правил никаких и не было, Кито справлялась с тренировкой именно так, как могла. Тем не менее в глубине души он надеялся хотя бы на небольшое зрелище с криками и ранениями. Только вот девушка обошлась лишь содранными ладонями и ушибами. — Так нечестно! — театрал завопил, вскидывая край белой мантии. Завертелся на месте подобно юле, остановился и с укором глянул в сторону Кито. — Ты что, совсем не имеешь возможности справляться без помощи клона? Где-то в стороне от него недовольно цыкнула языком Сура. — Да как тут изворачиваться, если у меня ноги в штанинах путаются… Девушка недовольно надула губы. В какой-то степени не было смысла искать оправдание личным слабостям. Как минимум потому, что театрал действительно шуточно направлял в неё до смеха нелепые предметы. Не была готова, да и не знала куда следует увернуться в последующий момент. Только спустя несколько падений и столкновений с теми же коробками удалось принять весь абсурд ситуации. Кому вообще взбрело в голову тренировать Кито именно таким образом?.. Для чего, тоже немаловажный вопрос. Вроде как она лично в бой не рвалась. Был единственный случай в том лесу, с участником Гильдии, что и сражением нельзя было назвать. По причине собственной слабости девушка была подвешена лозой первой, наблюдала за тем, как исправить ситуацию пыталась именно Сура. Спаслась благодаря той же замене с копией. Может, в этом и был весь смысл её так называемой «личной силы»? Кито совершила ещё несколько попыток восстановить дыхание. Попробовала трезво оценить возможности и прийти к выводу. Пользы лично от себя она не видела в любом случае. — Давай ещё раз, — прозвучало менее уверенно, чем ей хотелось. В стороне бодро хихикнул театрал. Такой расклад ему нравился куда больше, чем наблюдение за поникшей блондинкой. Не то чтобы он питал относительно неё большие надежды — напротив, мнение о данной гостье никак не могло упорядочиться в его голове. Скорее, нашел такое времяпрепровождение более увеселительным, чем слежка за теми же птицами в небе. Помещение было пустым, подобно подвалу, от чего звук захлопнувшейся книги получился особенно громким. Это привлекло внимание всех, в особенности Кито, от неожиданности даже вздрогнувшей. И лиловые глаза смотрели прямо на неё без какого-либо осуждения, изучающие. Немая просьба «подойди» принудила её послушаться, упустить из внимания удивлённые взгляды Гоголя и Сигмы — просто последовать. За эту неделю она, казалось бы, выучила их манеру общения, если это вообще можно было назвать так. Умение понимать без слов так же, как в этот раз. В действительности всё было иначе и было понятно лишь самой тёмной из всех присутствующих душе. Той, что была умело скрыта под маской спокойствия и хладнокровия. Той, что манила больше всего. Стоило Кито подойти ближе, и Фёдор встречно расставил ноги в стороны, позволяя найти место между его разведенных колен. Взгляд не поднимал — лишь следил за собственными действиями. — С душой нараспашку, держи при себе нож, — короткое и тихое наставление, а смысл раскрылся сам по себе. Возможно, она услышала в этом былые нравоучения прошлого «доктора», память о котором постепенно угасала. По его мнению, Кито слаба перед прямым проявлением заботы и нежности. Ему не составляло труда прочесть это по её реакции. И сам факт такой отдачи был подобен призыву — тому, чем он мог бы управлять. Это работало, безотказно, но с небольшой погрешностью. Переломы. Моменты, когда Кито металась между двумя личностями души — ему ещё ни разу не удалось их отследить. А любые наблюдения рушились, и приходилось адаптироваться, дабы не терять былой контроль. Она не противилась тому, как по-собственнически двигались его узловатые длинные пальцы, как была приподнята футболка. Кито просто помогла её придержать, открывая доступ к слишком уж широкой резинке трико. По сравнению с кожей русского, её была на тон темнее, но того же чистого молочного оттенка. Только разница температур ощущалась куда контрастнее. Девушка не раз ловила себя на мысли вроде: «Холодна ли кожа всего его тела настолько же, насколько и руки?» Достоевский не пытался вложить в свою «помощь» излишний подтекст. Возможно, обходился куда быстрее, чем хотелось самой Ай. Вытянул два кончика шнурка на максимум, скрещивая между собой, заводя их за спину девушки. Чёрный шнурок идеально обхватил точёную талию, оставив лишь маленькую длину для простого узла за спиной. — Готово, — нарочно или же случайно, но сказанное слово позволило мимолётно ощутить чужое дыхание на открытом участке живота. А Гоголь скучал, и, более того, даже не пытался это скрыть. Несмотря на то, что интимность момента была дозволена только двоим, театрал подметил всё нужное со стороны. Несколько раз попытался громко зевнуть, но и так остался незамеченным. Словно избалованный ребёнок, оставленный на несколько минут без внимания. Толика ревности и добротная горсть разочарования от наступившей тишины. Николай прошёлся глазами по всем присутствующим, пытаясь найти хоть кого-то, кто мог бы в равной степени заинтересовать — и ведь нашёл! — Сара, соизволишь ли ты составить мне компанию? — нарочно ошибся: фокуснику нужны эмоции. Копия в привычной манере цыкнула языком и нервно дёрнула верхней губой. — Сура, — поправила. — Хрен редьки не слаще, — Николай задорно хихикнул, выдав фразу на родном языке. Тело копии двинулось куда быстрее, чем он ожидал. Она скользнула мимо, перейдя на правую сторону. И стоило отметить, как изящно это выглядело в глазах самого Гоголя. В отличие от кроткой Кито, копии хватило всего несколько секунд, чтобы найти его слепую зону. Для самой же Суры это было проще любых споров с хозяйкой. Карта на его глазу как красный флаг сигналила о том, с какой стороны следует обходить. И все ранее разбросанные предметы, предназначавшиеся для Кито, пригодились реплике. Та же ранее брошенная коробка была пинком направлена в мужчину. Он залился весёлым смехом, вовремя открывая портал Шинели, золотым свечением принявшей на себя бросок. — Внимание, сюрприз! Ай буквально выхватили из «уголка уединения», насильно вводя в обосновавшуюся перепалку. Вышло всё настолько резко, что девушка не успела даже понять, как теперь уже стояла лицом к лицу к своей копии. Если быть точнее, та уже готовилась бежать в сторону Николая, теперь уже находившегося за спиной хозяйки. Театрал схитрил, выкинув свой очередной «фокус», двумя руками толкнув Кито в сторону Суры. Если бы не реакция второй, столкновения было бы не избежать. Тем не менее они успели, поменялись. Теперь уже копия оказалась спиной к русскому, быстро приседая и выставляя левую ногу. Перенесла точку опоры, прокрутившись на месте и попытавшись сбить этим действием мужчину с ног. Только он смеялся ещё громче, чем раньше. Фактически он просто вприпрыжку ретировался на несколько шагов назад. Несмотря на крепкую слаженность тела, Гоголь каждый раз поражал своей лёгкостью движений, наработанной грацией. Их противостояние — танец, движения — гармония. Именно то, чему Кито никак не могла приписать себя. Вроде видишь совершенно идентичную версию себя, но настолько большие отличия в реакции и… эмоциях? Она лишь иногда размышляла о том, что это лишь её способность, не живая душа и не полноценная личность. Только в реальности виделось всё иначе, особенно в этот момент — когда Сура вот так уклонялась от каждого выпада театрала и порой реагировала усмешкой. Живая. Среди всех присутствующих, именно Ай посчитала себя… манекеном? Тот же скучающий Сигма изменился в лице, смотрел на всё с детским любопытством. И всё же она улыбнулась, расслабленно и искренно. Зная прошлую причину недовольства копии, подметила факт: тут Суру воспринимают как личность. Не дар, который можно обнулить и не то что удержать чужой способностью. Быть может, тут ей и место. А что делать ей самой? Мешать им не хотелось. Пускай Николай веселится, а Сура получает возможность действовать самостоятельно. Фёдор предпочёл удалиться первым, прихватив с собой книгу, которую читал ранее. Изначально он задавался вопросом, зачем Гоголь потребовал его присутствия, но в очередной раз решил угодить другу. Тем не менее голова гудела от шума, а слабость в теле всё больше напоминала о себе во время головокружения. Потому он медлить не стал и «под шумок» направился в сторону выхода. Кито решила его догнать. — Куда ты? Он остановился, но не стал оборачиваться. — Хочу отдохнуть. — Сухо и тихо. Это редкость. Сколько бы она тут ни находилась, никогда не видела того, чтобы он спал. Как не зайди в кабинет — работает, как не выйди в столовую — читает. Размеренно бродит по коридорам и вечно занят и витает в своих мыслях. Но с того дня Фёдор заметно притих. Не сказать, что ранее был особо заметен — просто сейчас был совсем подобен тени. Он был на чём-то сосредоточен, моментами нервничал, если это вообще можно было так назвать. После увиденной вредной привычки, грызть собственный палец, Ай и усмехнулась тому, насколько эта повадка может быть детской. Ай отвела взгляд, смотря в ту сторону, где он сидел ранее. Попыталась найти в голове более удачный вариант диалога, стараясь не оказаться навязчивой. Понял он её куда быстрее, чем та нашла правильные слова. — Желаешь сопроводить? — на этот раз он обернулся, в слабовыраженном удивлении подняв брови. Только это не делало его взгляд более открытым — он был всё таким же уставшим даже отчасти болезненным. Удивилась. В какой-то степени даже проще, что он спросил сам. Но отказываться или соглашаться было одинаково сложно. Имело место, возможно, лишнее, любопытство — увидеть этого человека спящим. Хотя это не озвучивалось, и мужчина вполне мог просто заняться своим хобби, о котором говорил ранее. Шахматы? Виолончель? Его игру на инструменте она мечтала услышать уже давно. — Если позволишь, — Ай неловко улыбнулась. Неуверенно подошла ближе, чтобы поравняться с ним. Достоевский коротко глянул на разбушевавшуюся «стычку» её способности и друга. Видимо, это именно то, чего требовал Гоголь в последние несколько дней своих «каникул». Уж больно наскучила ему игра в «примерного сотрудника» в департаменте. — Надеюсь, радиус действия твоей способности куда больше, чем я думаю. В противном случае Николай не даст мне спокойно отдохнуть, — усмешка лишь ненадолго задержалась на его лице, а после сменилась на привычное холодное выражение. Она и сама не знала дальность действия своей силы. Никогда и не было возможности проверить, Сура была рядом всегда. Лишь в редких случаях держалась в нескольких метрах по разным причинам. Хотя тогда, в убежище ВДА, она смогла пройти немалое расстояние, прежде чем они поменялись местами. И думала она на этот счёт весь путь, отчего едва не оступилась на лестнице из этого подвала. Если его вообще можно было назвать таковым — всё в этом месте одинаково скрыто от внешнего мира. Никаких окон и никакого привычного понимания жилого особняка или дома. Лишь некоторыми местами было воссоздано подобие уюта: какие-то старые картины и лампы. А в основном трубы, провода и тёмные повороты, ведущие в никуда. Знала бы только Рури Кито, где и с кем находится её дочь, наверняка обзавелась бы новой порцией седых волос. Тем не менее следовать за ним было спокойнее всего, комфортнее чем идти в одиночку. Даже с учётом того, что он просто молчал, отчего даже казался более интересным. Ей так и не довелось понять, что находится в его голове. — Тут ветхая ступень, — предупредив, он шагнул шире, переступая. Только сейчас Кито и обратила внимание на то, что это уже которая лестница наверх. Хотя дорога к месту «тренировки» вела лишь через один лестничный пролёт. А этот подъём и вовсе вёл через деревянную лестницу с широкими перилами, имеющими старинный дизайн. Тот же коридор уже не был похож на остальные. — Крыша? — Ай решила уточнить. Ответом послужил слабый кивок. Получается, это место вовсе не под землёй. Звякнули ключи, последовал звук нескольких оборотов в замке, а потом — протяжный скрип. Из-за его спины особо не было возможности разглядеть, но стоило Фёдору отойти, как в глаза ударил яркий солнечный свет из окна. После такого продолжительного его отсутствия, казалось бы, обычной радости, дневного освещения — в глазах неприятно защипало. Достоевский прошёл вглубь комнаты, сразу заворачивая направо, оставляя Кито рассмотреть помещение. Которое с трудом можно было назвать спальней или же неким её подобием. Больше напоминало какой-то склад старинных вещей. Они были расставлены по углам, накрытые тканью разных оттенков, старой и зашарпанной. И всё же уютный уголок имелся — как раз-таки справа, где находился журнальный столик, приставленный к стене, кресло и торшер. Для Кито было забавно отметить, что и тут имелось большое количество книг. Точно ли он читал каждую? Может, они все остались от прошлых владельцев?.. Это было больше похоже на правду: все книги были до жути пыльными и пожелтевшими. Кровати как таковой тоже не было — лишь диван, криво накрытый пледом. Особо долго наслаждаться естественным освещением ей не дали: Фёдор зашторил окно первым же делом. — Это твоя комната? — девушка спросила не оборачиваясь, предпочитая поподробнее рассмотреть скопление книг. Некоторые из них формировали своей стопкой невысокую пирамидку и служили подставкой для металлической птичьей клетки. За спиной раздался шорох одежды, что из чистого любопытства принудило Кито обернуться. Фёдор с неким трепетом уложил своё пальто на спинку дивана. — Моей комнаты в этом здании нет, но если таковой её и стоит назвать — то она теперь служит тебе. Всё же для интереса он решил взглянуть ей в глаза, но вовсе не встретил там прошлого алого огонька. Следовательно, способность уже вернулась к владелице, что могло говорить о возможном появлении театрала. Либо он всё-таки найдет себе занятие по душе и не станет лишний раз навязываться Достоевскому. Кито стало немного стыдно от мысли, что с её появлением личная комната Фёдора стала принадлежать ей. Сейчас он казался совершенно другим. Возможно, так влияла обстановка — она не стала отметать этой мысли. Однако в отличие от нагнетающей обстановки в его кабинете, эта комната представляла его в ином виде. Синяки под глазами были более заметными, а бледность кожи сильно контрастировала с прямыми чёрными волосами. «Как фарфоровая кукла», — промелькнуло в её голове. — Сколько ты уже не спал? Не то чтобы ему польстило такое внимание с её стороны, но вызвало улыбку. Фёдор устало осел на диван, со скрипом принявший чужое тело. Стоило только почувствовать мягкую поверхность, как расслабление накрыло его волной. Он откинул голову назад, позволяя длинным тёмным прядям растрепаться по спинке дивана. Закрыть глаза было не менее верным решением. Мужчина глубоко вздохнул. Отвечать на вопрос не стал. Спал, только уделял этому по паре часов и несколько раз на дню. Лишь в короткие моменты, когда доводилось ждать ответы от сторонних лиц. Моби Дик пал — так же, как и Гильдия. И всё её имущество, по большей части хранившееся на ките, кануло в море. Нужно было добиться внимания мафии, а сделать это можно было только посягнув на работу их «стервятников». Безусловно, те не могли обойти стороной имущество павшей организации — сами ведь приняли участие в сражении. Потому Достоевский долго не гадал, и нашёл сразу несколько до одури жадных мелких воришек. Оставалось пустить след на самого себя, как «информатора», а дальше встретиться лицом к лицу с задетым эго Портовой мафии. Утомительно своей простотой и лишней морокой. Сама цель куда соблазнительнее всего сделанного для неё. — А? — сорвалось с его губ, когда тело буквально уложили в горизонтальное положение. Пока он ловил состояние покоя, Кито решила взять отдых русского в свои руки. Почему-то ей думалось, что именно в сидячем положении он решил оставаться на диване. К тому же его вид и послужил ответом на заданный ею ранее вопрос. — Ты в достаточном количестве позаботился обо мне, — Кито, наверное, не замечала за собой привычку поджимать губу, когда нервничала. — Думаю, теперь моя очередь отплатить хотя бы этим. Она не шумела и не раздражала своим присутствием — лишь раз за разом вызывала с его стороны усмешку. Даже сейчас нельзя было точно сказать, что крутится в этой светловолосой голове. Ему в особенности было смешно от этой мысли. Будучи тем, кто без труда мог понять любого за десять минут диалога, он не мог даже перечислить список того, из чего состояла личность Кито. Абсолютно разная в каждый час диалога. Хотя сейчас девушка была больше похожа на прежнюю себя в начале их знакомства. А днями ранее — потерянная, забывающая моргать и сидящая на кровати с пустым взглядом. Достоевский был уверен, что девушка даже и не замечала, когда он заглядывал в её комнату. Не реагировала и смотрела куда-то в стену. Кито присела на край дивана, а Фёдор для её удобства даже придвинулся к спинке — освобождая место. — Ты ведь уже понял, что ко мне возвращаются воспоминания, — она начала тихо, фокусируя свой взгляд на одной из лиловых пуговиц его рубашки. Просто чтобы не вызвать дискомфорт от взгляда в глаза. — Хотя никогда и не думала, что их может недоставать в моей голове. Если ранее я и могла сказать, что побаиваюсь Стивена, то сейчас мне хочется от него избавиться. Наверное, именно поэтому ты его куда-то спрятал? Отправил на задание или ещё что-то… Мужчина не прерывал её монолог, лишь следил за тем, как Ай меняла эмоции на каждом предложении. Хмурилась, расслаблялась и слабо улыбалась. — Ответь только на один мой вопрос, — стушевалась, переведя взгляд в другую сторону. Снова нахмурилась, словно недоумевая от собственных мыслей. — Когда это закончится? — Что ты имеешь в виду? — от любопытства он качнул головой в сторону, буквально заглядывая в глаза девушки, упорно старавшейся отвлечь себя разглядыванием какой-то стопки коробок в углу. Вместо поспешного ответа Кито повернулась к нему лицом, поднимая ладонь. Позволяя обратить внимание на то, как трясутся тонкие женские пальцы. — Вот это. Когда все воспоминания встанут на свои места и когда моё тело перестанет сходить с ума? Если откинуть прошлую роль врача, то Фёдор совершенно точно не умеет поддерживать искренне. Даже если эта искренность сейчас ему и не нужна, можно в очередной раз соврать или перевести внимание собеседника на другие вещи. Только случай не тот. Ему выгодно, нужно и, стоит отметить, не менее любопытно — лицезреть людское скитание в пучине воспоминаний. Каждому человеку в этом месте отведена своя роль, та, которую выбрал именно он. И лишь Кито — скитающаяся душа, чьё место зависит от поступков. А его задача — содействовать, а порой и исполнять роль кукловода, тянущего за нить и предоставляющего то, что может этому помочь. Лукавая улыбка кривит его губы, а рука тянется навстречу, соприкасаясь ладонями. Расслабляет пальцы, давая им возможность переплестись с чужими. Насколько же символичным было то, что нервная дрожь её рук медленно угасала, даря возможность почувствовать прохладу его ладони. — Всё зависит только от тебя. Ощутимо стало легче, так же, как и на прошлых сеансах с ним и его искусственным образом. Будь то ход, благодаря которому он намеренно позволял ей сблизиться или же собственное решение — при любом раскладе мужчина в очередной раз одаривал хоть и лживым, но чувством покоя. Таким, от которого хотелось расслабленно выдохнуть. — Позволь мне вернуться домой на время. — Не смею удерживать. Знал, что Кито никуда не уйдёт. Вовсе не из-за того, что это место скрыто от всего города. Она бессильна, пуглива, а ещё считает, что повторная встреча с ВДА может быть опасна. Знал, что девушка уже поняла и приняла роль соучастницы его группировки. Только на удивление смиренно её приняла. Дом, который в своё время успел стать родным, сейчас казался особенно пустым. Тихим, без должного уюта и витающего аромата приготовленных мамой блюд. Полная тишина и отсутствие родных лиц. По всей видимости, Осаму действительно сдержал обещание и в полной мере передал задачу по перевозу вещей. У входа стояла часть коробок, наполненных оставшимися, не такими важными предметами из прошлой жизни, и имеющих свою марку о содержимом. Всё остальное пустовало: не было даже привычного светлого ковра при входе. Пол пыльный, местами загрязнённый следами от обуви. Решение включить свет, возможно, и спасло этот угнетающий вид, но в основном свет только подчеркнул запустение. — Я проверю твою комнату, — Сура вышла вперёд, параллельно осматриваясь по сторонам. — Будем надеяться, что часть вещей всё-таки осталась и нам удастся забрать их собой. Кито слабо кивнула. Помнится, в последний раз она выходила от сюда в той же одежде. Только не предполагала, что возвращаться по сути будет некуда. Где-то внутри сидела надежда на то, что из родительской комнаты прозвучит смех. Тишина. Надежда на то, что в кухне будет греметь посуда и последует приглашение на ужин. А может, у выхода снова будет раскидана отцовская обувь. Он частенько получал за это выговор от Рури. Тишина. Взгляд чёрных глаз отчуждённый. Она смотрит прямо на пустой участок стены — когда-то тут висело семейное фото. Она была рада тому, что Фёдор согласился отправить её домой, только тогда ещё не предполагала, что станет только в разы хуже. Она скучала по прошлой атмосфере, ждала шанса вздохнуть полной грудью, ступив на порог — но столкнулась с реалиями и теперь лишь мечтала сбежать отсюда побыстрее. А всё ли было бы так, если бы она отказалась от предложения Осаму? Может, следовало сбежать вместе с матерью ещё в самом начале? Ничего не сказать Достоевскому, не оповестить ВДА. «Как бы, да если бы». Торопиться с возвращением тоже не было смысла. После того дня Фёдор исчез, даже не объяснив куда. Оставался только блуждающий Гончаров, использовавший отсутствие Господина с пользой: полностью погрузившись в уборку его кабинета. Остальные тоже пропали по своим делам. Больше всего хотелось встретить Кинга, существование которого уже было полностью пропитано единственным вопросом: «Как ты тут оказался?» Хотелось принудить к диалогу, посмотреть в эти серые глаза и рассказать о том, через что прошлось пройти. Сколько всего было стёрто и как мучительно возвращалось. — Ай, иди сюда! Не хотелось. Даже после зова копии не хотелось идти в свою комнату. И всё же спальня казалась не тронутой. Словно кто-то ждал её возвращения, оставив всё на своих местах. Исчезли только цветы из вазы, некогда стоявшие рядом с кроватью. — Я собрала часть вещей и оставила на стуле. Никак не могу найти сумку и… — Скажи, ты ведь помнишь намного больше меня. Почему ты молчала? — Кито сама не понимала, почему решила обратиться с этим вопросом именно сейчас. Наверное, потому, что не покидало чувство предательства. Если Сура и помнила, то почему отбросила идею рассказать… Помнила и молчала, знала Кинга и скрывала. Копия остановилась на месте. Ай прошла мимо неё, открывая дверь шкафа, доставая несколько свежих вещей и полотенце. Принятие ванны в собственном доме казалось куда заманчивее чем в том месте. — Сейчас я вспоминаю лишь обрывки, но ведь когда-нибудь всё встанет на свои места. Не боишься ли ты, что очередное воспоминание повлияет на наши взаимоотношения? — смешок вырвался сам по себе. — Помню Лондон, помню то, что наше с Кингом детство было связано. Ещё я помню тебя. Как и сказал Осаму, твоя разумность вызывает вопросы. В прошлом ты была не больше чем безвольной копией… Сура стиснула зубы. Ай, с которой она была раньше, никогда бы не сказала таких вещей. Прямых, правдивых и безжалостно кромсающих сердце. Она не смотрела в глаза таким холодным взглядом и не задавала столько вопросов именно ей. — Прошлое не важно, — тихо произнесла копия. Удивительно, насколько сейчас ощущалась спокойной душа хозяйки. Не металась от боли и сомнений. — Если бы не я, ты бы уже давно сдохла от своей инфантильности. Девушка восприняла её ответ спокойно. Хотя слово о смерти было вкинуто особо ядовито. — Если бы ты не молчала, этой инфантильности не было бы вовсе. Сура сжала кулаки, провожая взглядом хозяйку. Злило большего всего то, что хозяйка словно и забыла о том, сколько раз ей доводилось её спасать. Если и не влиять на ход вещей, то хотя бы быть рядом. А что по итогу? Теперь на неё, защитника, повесили всю вину. Если бы не молчала, всё привело бы к тому, что Кито сорвалась в Европу. Сонливость пришла сразу после принятия ванны. Ровно в тот момент, когда тело в достаточной мере отогрелось в воде и испробовало на себе все привычные средства по уходу. Когда вместо истерзанной и перешитой одежды на теле ощутилась мягкость пижамы. Приятное чувство покоя и уединения, в привычной атмосфере. Словно за дверью и не было пустующих комнат, а повсюду не было скопления пыли после долгого отсутствия дома хозяев. Кито предпочла об этом не думать хотя бы сейчас, и разобраться со всем позже. А пока она с наслаждением укрылась одеялом, позволяя мягкой перине кровати принять, казалось бы, свинцовое тело. Раствориться в моменте и остыть. Было относительно совестно после диалога с копией. Она не знала, почему Сура предпочла молчать, но не думала в тот момент, что это может быть во благо. За столько лет девушка привыкла к её присутствию и диалогам, спорам и смеху, объятиям и поддержке, но обозлилась от одной только мысли о недомолвках. Молчала не только она, но и вся семья. От этого складывалось ощущение, что врали все. Возможно, и продолжают врать, как и большая часть людей вокруг. От первого звука гремящей посуды Кито сквозь сон нахмурилась. Поморщилась и лишь глубже зарылась под одеяло. От второго вздрогнула и стиснула зубы. От третьего подскочила. Только сейчас всё притихло, словно звуки были лишь частью сна. — Сура? — девушка огляделась. Никого. Лишь обычный вид комнаты, украшенный закатным освещением. — Показалось, значит… Снова улеглась в кровать и устало выдохнула. Судя по закату, времени прошло около пяти часов, а может и больше. Стоило бы встать, в противном случае ночью было бы попросту нечем заняться. Только никак не хотелось: тело уже вкусило чувство покоя и расслабления. Её рука потянулась к прикроватному столику в надежде с первого раза нащупать телефон. Удалось, от чего девушка победно улыбнулась. Когда свет от экрана неприятно ослепил глаза, она зажмурилась, но после смогла разглядеть. Время около семи часов вечера, а на заставке была всё та же фотография зевающего Ми-тян. Только после череды требований Кирако, Ай согласилась поставить фото кота. Всё-таки он милый и пушистый. А ещё у него слишком уж умный взгляд для питомца. Понимание пришло не сразу — лишь в тот момент, когда всё ещё сонное сознание сосредоточилось на иконке уведомления: «Welcome home! Надеюсь, ты не против, если я заскочу на чай. Буду через час», — и рядом метка о том, что сообщение было доставлено два часа назад. Не верилось. Девушка повторно протёрла глаза и перечитала сообщение. Только со второй попытки заметила обильное количество улыбающихся скобочек и авторство. Быть того не могло — она была уверена, что от телефона избавились ещё в момент её «спасения» — именно так сказал Фёдор. Только внешний вид и родной брелок был на месте. Да даже чехол с ромашками с теми же царапинами после былых падений. Сердце пропустило удар от шока, когда она повернула голову. Ваза — та самая ваза, что несколько часов назад была пустой — сейчас содержала в себе воду и букет ромашек. Кито с особой осторожностью надела тапочки, накинула на плечи кардиган и мысленно задалась вопросом: «Что происходит?» Теперь уже шум с кухни был особенно слышен. А после выхода в коридор слух резануло неуклюжее пение мужского голоса. Какое-то мычание и всплески перехода на более высокие ноты. Кито тушевалась, робко шагая по направлению к столовой. Вслушивалась в то, как с каждым шагом слова нелепой песни становились более отчётливыми. — Я пробовал всё то, что тебе даже не снилось. Ружьё или петлю, что выберешь ты? Скажи мне на милость… Ей хотелось думать, что это просто сон. Что прямо сейчас не слышен голос припевающего Осаму, что вкусный аромат жареного мяса вовсе не его рук дело. — Не мила мне дорога жизненного пути, если прыжок с крыши совершён без твоей руки… И всё же за поворотом в кухню был именно он. Пританцовывающий, в женском красном фартуке, с закатанными рукавами рубашки и активно помешивающий что-то на плите. — Руку сожму, тебя притяну, принимай приглашение на мой смертельный бал, — последнее слово он попытался взять высокими нотами, что вышло слишком ужасно. И несмотря на осторожные шаги девушки, он заметил её приближение намного раньше. Обернулся настолько неожиданно, что Кито испуганно вздрогнула, а Осаму лишь шире заулыбался. — Примешь, Кито? Помнится, ей много раз говорили, что улыбка детектива действительно способна растопить даже самое чёрствое сердце. То могло быть правдой, если бы прямо сейчас абсурдность его появления не шокировало Кито больше всего. Она даже не могла понять, рада ли его видеть. Возможно, да, но в большей степени нет. Учитывая то, что она совершенно точно закрыла дверь на замок и более того не оставляла свет включённым. Тем не менее он тут, а цветы в вазе и телефон — его рук дело. А он ждал, держал руку протянутой в её сторону и всё так же улыбался. Хитро, широко, словно кот. Да, именно Осаму ассоциировался у неё с котом. Даже такой же лохматый. Она смогла лишь сделать пару шагов в его сторону. Не веря своим глазам, осмотреть с ног до головы, проморгаться и снова глянуть на это довольное выражение лица. Только ей не дали в полной мере вкусить шок от этой ситуации. Мужчина сам подался вперёд, хватая за кисть руки и притягивая к себе настолько резко, что столкновение с чужой крепкой грудью вышло не самым приятным. Следом — разворот, словно в танце, а потом ещё один и ещё два. — Ты бы видела себя, — смеясь, начал детектив. — Мне кажется, у тебя от шока скоро глаза выпадут. — Ты… Снова поворот и неуклюжая перестановка ног. Та, что привела к запинке. Последовал спасительный выпад вперёд. Если бы не реакция брюнета, столь неожиданный танец закончился бы её падением на пол. Однако движение не менее грациозно завершилось её наклоном. При том, что удивление Кито его больше смешило, наблюдать за тем, как вскинутые светлые брови медленно смыкаются в недовольстве у переносицы, было не менее забавно. Детектив выпрямился, помогая с этим и девушке. — Понимаю, ты рада видеть меня настолько, что аж дар речи пропал… В этот момент она фактически рывком вырвала свою руку из его хватки. Кито буквально задыхалась от нарастающего чувства недовольства, искала в себе силы начать речь, уже несколько раз прокрученную в её голове. Крепко сжимала кулаки и дышала глубже. — Ох, карри! — громко вскрикнул Осаму. Встрепенулся и, кажется, вовсе позабыв о девушке, подбежал к плите. Сковорода с частью блюда требовала к себе внимания, напоминая, что ещё пара минут и ужину не быть. Готовить, к слову, он не умел, потому всегда обходился консервами. Тут случай другой. Путь к сердцу не только мужчины, но и женщины следует прокладывать через желудок. По крайне мере, так говорилось везде. — Откуда ты взял мой телефон? — Фокусник, — отшутился Осаму. — Нашёл и починил. Хотя стоит признать, у Фёдора слишком мощные каблуки на обуви. Зачем ему только… И так высокий. Восстанавливать экран было особенно муторно. После его слов она нахмурилась. По большей части от того, что поражал сам факт их взаимоотношений. Это ведь не первый раз, когда детектив упоминает его и не первый раз отзывается о нём с усмешкой. Осаму же эту реакцию принял во внимание. Тем не менее предпочёл не давить и не топить вопросами и выговорами. Осаму Дазай не был бы собой, если бы не повернул их встречу в такое шуточное русло. Хотя он спокойно рассматривал вариант разбудить девушку своим пристальным взглядом ещё в комнате. Только вот прокрутил в голове варианты того, что она могла просто закрыться и более чем вероятно выкинуть что-нибудь. Достоевского он знал не долго, но заприметил его способность «перенастраивать» людей, которые хоть немного слабее его самого духом. А в глазах детектива нынешняя Кито чиста. Она будет слушать и внимательно следить своими чёрными глазами, а иногда и наивно хлопать ресницами. Готовить он не умел, это можно повторять бесчисленное количество раз. Но проще показать на примере карри. Блюдо, изначально подающееся с двумя составляющими: рис и потом уже гарнир, сейчас было больше похоже на кашу. Он скривился, смотря на то, как всё было смешано в общую кучу и было мало похоже на классический вид карри. Хотя бы пахло вкусно — возможно, это спасло бы ситуацию. Отложил порцию не только себе, но и Кито. — Не голодна, — сухо выдала Ай. Она нашла себе место за столом, который в отличие от прошлого убранства не имел на себе вымытых фруктов и цветов — лишь голая поверхность. — Я не помню, чтобы спрашивал, — не менее сухо. Это было похоже на невольно вырвавшееся нутро детектива, которое он, заметив, сменил на привычную улыбку. — Ты погляди, как исхудала. На ногах-то как стоишь? И спиной мог почувствовать её осуждающий взгляд. Помнится, такой она вовсе не была в день их последней встречи. Была в своём нежнейшем образе и с тёплым взглядом, вечно кланяющаяся и робко перебирающая ткань своей юбки. Не думал, что опоздал с её «спасением» от лап крыс — это не его игра. Убеждал себя не раз, что всех спасать ему вовсе не обязательно. Особенно эту девицу, самолично полезшую в крысиное логово. И всё-таки, несмотря на вид испорченного карри, аромат был в разы прекраснее. Осаму даже попытался исправить подачу теми же семенами кунжута. Слабая попытка. — Что же такое тебе предложили, что ты полезла в Моби Дик? — вопрос был задан с той же легкостью, что и прежде. Мужчина предпочёл преступить к трапезе первым, прихватив одноразовые палочки, скинув с себя фартук. Кито округлила глаза, а после нахмурилась пуще прежнего. К еде не притронулась, но не из-за вида — до него вовсе не было дела. Сидела пока что послушно, но показательно скрестила руки на груди. Закрылась от него, что можно было сказать уже по такой позе. Более того, вид безмятежного Осаму раздражал. По её мнению, сейчас вовсе не его очередь задавать вопросы. — Молчишь… — улыбка спала лишь на секунду, а новая горсть риса вперемешку с соусом была отправлена в рот. На самом деле аппетита он также не имел, но решил показать через это своё спокойствие. Человек, в прошлом проводивший бесчисленное количество допросов, сейчас просто не мог робеть. Только в этом случае перед ним не предатель Портовой мафии, а лишь потерянная в себе девушка, путь которой, по его мнению, ещё можно было развернуть в светлую сторону. — Твой «врач», конечно, умён и хитёр… Только вот излишне верит в правильность своих действий. Чёрный ящик того беспилотника, где сидела Кёка, выдал чужое подключение. А после того, что рассказал Ацуши, у меня не осталось сомнений, кто бы это мог быть. Не сказать, что она нуждалась в подобном «разжёвывании» их раскрытия, но по привычке слушала его внимательно. Сейчас бы встать и уйти, оставить его наедине с едой и гнетущей тишиной. Ровно такой же, с которой ей довелось столкнуться тогда в кладовой. Только не было возможности показать, сколько всего она встретила перед глазами. Он не мог услышать всех криков и спутанных голосов, которые прогрызали её здравый разум в момент действия проклятья. Конечно, он Осаму Дазай, которому чуждо воздействие каких-либо способностей на себе. — … это я к чему, клерки много спрашивают о тебе. Поначалу даже откладывали кусочки рулетов, но, к сожалению, Рампо всё съедал, — он продолжал тараторить несмотря на то, что Кито витала в своих мыслях. — Зачем ты вообще тогда увязался за мной, — и эта фраза послужила своеобразной точкой. Концом её терпения и прекращением его монолога. Захотела просто уйти подальше и закрыться на том островке спальни, где никто не найдёт. Где не достанут кошмары и сторонние люди. Осаму замер, изначально не собираясь хватать за руку или как-то останавливать. Смотрел куда-то в пустоту, лишая себя эмоций и былого дурашливого поведения. — Мне была нужна не ты, — начал тихо. Вслушивался в то, как остановились её шаги в нескольких метрах. — Сказать честно, дела до тебя и не было. Та визитка… Я обратил внимание на заинтересованность Достоевского. Пораскинул мозгами, может ли это привести к проблеме… Это Кито приняла, хотя было горько. Изначально и не было мыслей через призму розовых очков, но правда оказалась куда прямее. — Я посоветовался с Рампо наблюдением и пришёл к выводу, что за тобой стоит присмотреть, — снова выдержал паузу. Вовсе не потому, что сомневался в собственных словах. — Мне не было дела до того, что станет именно с тобой. Просто хотел убедиться, что ты — развлечение, а не часть коварного крысиного плана. И всё же решил подняться, так было легче наблюдать за искажением её лица. Проще понять, работает ли очередной незамысловатый, по его мнению, план. Сейчас эта пара метров между ними для него ощущалась как километровая брешь. Граница, расчерченная им изначально — только Кито сама пыталась докинуть к нему верёвку. Возможно, это была его единственная допущенная ошибка — что эта девушка будет пытаться найти ответы благодаря ему. Только он того не планировал и заниматься подобным явно не собирался. — По большому счёту, директор и принимать-то тебя не собирался. Я пообещал, что твоему экзамену не быть, а после ты сама уйдёшь с поля игры, — будь он в привычном бежевом плаще, запустил бы руки в карманы, но альтернативой выбрал брюки. — Ты ведь хотела честности, правда ведь? — Зачем тогда отправил на защиту девочек, если не хотел видеть меня в рядах ВДА? — голос Кито звучал поникшим и дрогнул на последних словах. Держалась лишь благодаря сжимающимся кулакам. Нежная кожа ладоней уже привыкла, значительно огрубела после прошлых рубцов от ногтей. Если раньше их причиной служили хаотичные наплывы воспоминаний и кошмаров, то сейчас — встреча с грубой реальностью. Усмехнулся, что вышло не нарочно. — Знал, что не справишься, надежды на тебя не было изначально. Грубо. Не хотелось вспоминать тот день, но Осаму говорил особенно безмятежно. Словно вовсе не по этой причине она оказалась далеко от города. Словно вовсе не из-за этого допустила смерть отца, в которой винила себя до сих пор. Словно вовсе не он крепко прижимал к себе, когда та кричала от осознания его потери. Ком встал в горле; складывалось чувство, что он продолжал расширяться и душить. Последующие слова дались особенно тяжело и сопровождались нарастающей мигренью. — Зачем утешал? — Я не изверг — да и в противном случае ты бы просто спрыгнула, — абсурдно, ведь именно с его стороны поступали предложения о самоубийстве. Только вот ценность он давно потерял. Всё перешло в настолько примитивную шутку, что при возможности сам же и оступился бы. — А к чему это всё было в лазарете?! К чему помощь с безопасностью мамы?! — и тут сорвалась, пожалуй, впервые за долгое время повышая голос на человека. А терпеть было уже невозможно: Осаму успешно довёл её до того, чтобы та пустила в ход эмоции. — К чему вообще все эти твои любезности и помощь?! Сам же сказал, дела до меня не было… Пока девушка шагала назад, он на равное количество шагов продвигался вперёд. Не боясь смотрел в чёрные бездонные глаза, следил за тем, чтобы девушка не применила способность. Справился бы в бою и с двумя, да и равными по силе не считал. Появление копии и неожиданно летящий в его сторону предмет вызвали бы как минимум неудобное положение диалога. Пока он был уверен в том, что они именно беседуют. До личного эмоционального монолога Кито вёлся отсчёт. — В лазарете — лёгкая шалость с целью заполучить слюну, а в последующем выйти на Фёдора через твои таблетки. Твоя мать — непричастный человек, это тоже довелось проверить. Любезности и помощь, — на этом моменте снова замолчал, шагая навстречу. Он не был тем, кто чувствовал бы превосходство над фактически плачущей девушкой, но в равной степени вкусил разницу в росте и испепеляющем взгляде. И всё же осекся на ответе, подбирая относительно лживые, но нужные слова: — Они для отвлечения внимания. Кито и сама не видела ни в одном из поцелуев что-то большее, чем отвлечение. Только со стороны звучало всё так, словно в его глазах она была наивной дурой и влюблённой девчонкой. Омерзительно и постыдно — просто потому, что действительно искала от него понимания и помощи. Гадко от чувства, что всё это время водили за нос. И вспоминались слова Достоевского о том, что следует держать нож при себе, о том, что верить нужно именно в себя. Даже если он был очередным лжецом, его слова были именно тем, за что хотелось держаться. Он ведь изначально вёл к тому, что ей не место в ВДА. В этот раз стискивание зубов отдалось неприятным скрежетом, а после она нашла в себе храбрость шагнуть вперёд. Поднять голову и посмотреть прямо в карие глаза. В сравнении с прошлыми моментами, сейчас они уже не казались приятного медового оттенка — глаза были тёмные и пустые, как её собственные. Именно такого себя Осаму показывал лишь моментами. — Так надо было просто меня истязать, как пакость городскую. Как жалкого человека, который встал на пути такого мафиози как ты! Осаму действительно удивился, но вида не подал. — А ты и связать был рад! Запер в этой чёртовой кладовой, хотя я молила тебя спасти. Слышал ли ты хоть раз, в бреду, голос того, кого потерял?! — Слышал. — Пытался ли прекратить кричащие голоса в голове?! — Пытался. Вот теперь-то он мог позволить себе молчать, заранее приготовившись ко взрыву внутри неё. Навёл, настроил и подготовил. — Я слышала, как ломаются собственные кости, и, чёрт возьми, это мерзко! Каково было смотреть в глаза маме, ведь я по твоей воле вступила туда, где по сути своей должны оберегать жителей города! Я не могла даже позволить себе страдать от смерти отца, потому что мне же и нужно было его спасти! Мало. — Не спасла бы. И уж лучше бы он молчал дальше, потому что в этот момент Кито нервно вгрызлась в свою губу. Стиснула, не замечая боли, но доводя до того, что во рту чётко ощутился металлический привкус. Только подступающую слезу подавить не удалось — она предательски сползла по щеке. — Мой мозг крошится и рассыпается каждый день и каждую ночь ровно с того дня, как ты запер меня там! Всё равно мало. — Как давно ты звонила матери? — фраза вышла насмешливой, после чего он, довольствуясь результатом, высоко поднял голову. — Заигралась в плохую девочку в рядах Фёдора или просто была поглощена его обаянием, м? Давно не звонила. Сначала потому, что помнила последний диалог. Что именно тогда струсила и не смогла поговорить лично. А после не могла нажать на кнопку вызова дрожащими руками. Отправляла лишь сообщения, да и те стирались с телефона, а ответ не успевал прийти. Тренировка с Николаем всплыла в голове сама, давая поверить в себя и взять пример со своей копии. Вспомнить, как она двигалась и какое направление выбирала. Тело послушалось, собирая воедино обе личности, транслируя чужой навык на ней самой. Девушка заприметила висящую на его ремне кобуру с пистолетом. Двигаться быстро не было смысла. Раз уж ей сказали о том, что он в прошлом мафиози, то совершенно точно мог среагировать выпадом в ответ. Потому она просто устало шагнула вперёд, а, не встретив сопротивления, продвинулась дальше. Встала спиной к Осаму, а тот и рад был. Не позволил заметить собственную лукавую ухмылку. Помнится, он сам так прошёл Анго и… Женская рука ловко перехватила пистолет и на удивление уверенно направила в сторону кучерявого затылка. Только детектив рассчитывал на то, что тонкие пальцы будут хотя бы трястись. Только тряслась сама Кито, от злости и обиды, продолжая сжимать зубы на нижней губе. — Молодец, только угол не тот, — Осаму в шутливой манере вознёс обе руки. — От такого выстрела не умру сразу, хотя будет довольно неприятно. — Замолчи… — Я ведь говорил, что не люблю боль. Сценарий почти пришёл к своему финалу. — Тогда это ты должен был побывать на моём месте! Я ничем не заслужила подобного! Теперь настал его черёд показать свои навыки. Такому он её точно не учил и сомневался в том, что Кито хоть как-то могла бы вывезти своей ловкостью. По сути, даже сравниться не могла. Ведь если бы он сам того не позволил, даже при должном усилии, оружие никак не получила бы. Даже если потом её рука будет болеть, всё равно развернулся и ударил по кисти, выбивая пистолет. Тот с резким грохотом упал на пол и по всей видимости её напугал. Удалось поймать и саму девушку — даже когда та попыталась дёрнуться в сторону оружия. Перехватить, повалить, сесть сверху. Последовательность простая и реализуемая ровно за пару секунд. — Отпусти! — она отпиралась, пыталась вырваться из-под тяжёлого веса детектива. Старалась скинуть бёдрами или отмахнуться руками. Осаму просто позволял и наблюдал. Смотрел на то, как раскраснелось её лицо то ли от злости, то ли от полившихся слёз. Не перехватывал руки и позволял бить кулаками по своим бёдрам. Просто восседал сверху и смотрел на этого буйствующего «зверя». Как Кито старалась прокричать ещё не раз прошлую фразу, как в какой-то момент закрыла лицо ладонями и просто начала рыдать, как ребёнок переходя на всхлипы и задыхаясь. Такого результата он и хотел добиться. По его мнению, человек не пришедший к внутренней «пустоте» имел точку отката в самом её зарождении. Нужно было только довести, даже если это не всегда самый гуманный способ. Просто привести к тому, чтобы человек кричал не только голосом, но и душой. Ровно как она, постепенно переходившая от всхлипов к истеричному крику. Не было уже той уверенной и смотрящей прямо в глаза с вызовом Кито — была лишь та, что признала собственную усталость и слабость. И только когда плач начал затихать, спустя десяток минут, он двинулся. Навис сверху, опираясь лишь локтями. — Выпустила пар? — спросил с осторожностью, максимально тихо, чтобы девушка в полной мере сосредоточила на нём своё внимание и вслушалась. Кулак в слабом ударе прошёлся по груди детектива, а тот, лишь подыгрывая, выдал смешливое «кха». Где-то в стороне стояло остывшее месиво, которое с трудом можно было назвать карри. А на полу, вместе с восседающим сверху Осаму, лежала та, которая впервые за долгое время могла устало выдохнуть после истерики.***
— Как бы то ни было, Орден останется бесстрастным к делам Японии до тех пор, пока угроза не выйдет за её границы, — Осаму снизил громкость на телефоне. — Можно сказать, что это к лучшему. Порой их методы… слишком кардинальны. Слушая не особо заинтересованно, Дазай почесал подбородок. — И нам очень повезло, что никто не заметил моего «носа» в программе. — Сакагучи на том конце связи продолжал свой монолог. У них не было привычки созваниваться, но раз уж довелось наладить связи несколько недель назад, то почему бы и не воспользоваться такой возможность. Однако иногда перебинтованный друг бесил тем, что отвлекался и занимался своими делами, воспринимая речь Анго как что-то фоновое. В этот раз детектив демонстративно зевнул. — …повернулось для меня… Ты вообще слушаешь? — Да-да, просто в сон клонит, — признался брюнет. Мягкость чужой кровати и тепло тела, лежащего по соседству, значительно расслабило Осаму. А может, так сказывались последние события, а может, и очередной «тяжёлый» рабочий день. Когда работы было мало, отрабатывать общепринятые восемь часов было особенно в тягость. Куда интереснее какие-нибудь разборки, коих после победы над Гильдией не было вовсе. — Ты где вообще? Перед ответом он повернул голову в бок — туда, где посапывала успокоившаяся Кито. Ранее метавшаяся от потока эмоций, через полчаса она уже уплетала карри вперемешку со своими же слезами. После ужина девушка вовсе попыталась закрыться в ванной комнате. Но по итогу Дазай смог угомонить её и завести в комнату. Легла не сразу — перед этим суетилась по комнате и собирала вещи. В какой-то момент Осаму показалось, что они подобны семейной паре, чей брак пришёл к не самому мирному финалу. Перед тем как уснуть, она ещё несколько раз повторила «уходи». Кто бы мог подумать, что, уснув, он пристроится где-то под боком. И её дыхание ощущалось очень чётко даже сквозь плотную ткань чёрного жилета. — В общежитии, — сам не зная зачем, соврал. Следом решил перевести тему, уводя внимание Сакагучи в другом направлении: — Ты не договорил про страницы. Может, они вовсе не были использованы? — Одна была, а сам исписанный участок срезан. Настолько маленький, что, кажется, кто-то передумал использовать хотя бы половину. В самих отчётах о перемещении страниц великой книги ничего нет — после определённого года. Это не первый их диалог на эту тему, просто так совпало, что его финал выпал именно на сегодняшний вечер. Даже при том, что Осаму не слабо клонило в сон, мозг работал не хуже прежнего. Просто думал дольше, смаковал мысли и рассуждал в своей голове. Еще до вступления в ВДА Сакагучи Анго позаботился о том, чтобы Дазай без проблем пересёк границу. Отдохнул, залёг на дно и одновременно с этим побывал в Лондоне. Там-то ему и довелось встретиться в баре с представителем Ордена часовой башни. Приятный был мужчина, но совершенно не контролировал содержимое бокала виски. Под значительным количеством алкоголя стал болтливее в несколько раз. Стоит отдать должное, многое не рассказывал и контролировал свой развязавшийся язык, но ещё тогда Осаму понял: рыцари трясутся за репутацию своей организации, как за собственную семью. — Они стёрли все факты того, что вторая страница вообще была в их руках, дабы избежать позора от кражи? У некоторых людей была привычка черкать на полях, а у него — крутить ручку между пальцев. Сейчас под рукой не было ни того ни другого, зато под боком была Кито. Изначально находясь в полулежащем положении, детектив держал вторую руку где-то в стороне. Не прикасаясь к женскому телу и, более того, стараясь не разбудить. Напоминало тот случай, когда через окно пробрался серый котёнок. Нашёл своё место на футоне, а после и на груди мужчины. Пушистому повезло, ибо выгонять сразу не стал. Только вот боялся лишний раз шевелиться, дабы не разбудить маленькое чудо. А утром отдал Накаджиме, отказавшись от возможности взять на себя ответственность. Правда перед этим выслушал лекцию от подростка о том, что позволение поспать на груди было опрометчивым поступком. Неизвестно, с каким набором болячек пришёл пушистый. Так и сейчас, боялся пошевелиться, но руки чесались от возможностей. Вовсе не пошлых, как предположил бы Доппо — более невинных. Как минимум погладить светлую макушку, а как максимум — накрутить кончик прядки на палец. — Именно. А нетронутая была передана в другие ответственные руки. Дальше выяснять не стал, был риск… — Шпионажа со стороны Японии, знаю-знаю, — детектив по привычке перебил. Анго настолько переживал, что повторял о возможном риске при каждом удобном случае. — Ты обладаешь куда большим количеством навыков чем я, но почему-то именно мне приходится рисковать. Дальше он его просто не слушал. Это лишь очередная нудная лекция Сакагучи, в которой даже смысла не было. Заткнуть его можно было легко, но от этого было совестно перед Одой. Тот наверняка хмурится после каждой манипуляции темой прошлого. Точно нельзя было сказать, от чего именно нахмурилась Кито. Сжала пальцами ткань жилетки и что-то пробормотала сквозь сон. На всякий случай Осаму убрал руку. Вообще-то ещё час назад в планах было уйти до её пробуждения. Но для личного спокойствия он решил убедиться, что своеобразная терапия «выбивания эмоций» не закончится чередой ночных кошмаров. А вот на удивление громкое и протяжное «м» он не ожидал. Тут уже никак нельзя было отшутиться. — Что это было? — уж лучше бы Сакагучи так реагировал на проделки мафии, как на женское мычание. — Ничего, — Осаму издал нервный смешок. — Ты с девушкой? Я ему тут изъясняюсь… — Пока-пока! Трубку сбросил ещё до того, как друг успел договорить. Только сейчас он обратил внимание на то, что Кито перевернулась на спину. Попытался даже рассмотреть спящее лицо, но в комнате было слишком тусклое освещение. Оно и не удивительно — уже поздний вечер, фактически ночь. Привыкшим к темноте глазам удалось заприметить только засохшую кровавую корочку на нижней губе. Признак того, что в момент его речи она слушала и пыталась сдержаться. Ему неизвестно, насколько сильно отпечатались его слова на её душе, да и старался он себя за это не осуждать. Осуждал лишь за то, что когда-то позволил себе искренне умилиться этим постоянным поклонам с её стороны. Нет, рамки Японского приличия это под собой предполагали, но девушка это делала настолько часто, что пробивало на смех. Мог осудить себя и за то, как повёл себя на крыше. Вовсе не поцелуй — то было не столь важно. Но вот отпустить, не изъяснившись — большая ошибка. Всё-таки позволил себе прилечь на несколько минут. Просто сравняться и наклонить голову к светловолосой макушке, вдохнуть аромат того же сладкого шампуня. А дальше накрыли размышления. Укол себя самого же за то, что обычно в таких ситуациях должно колотиться сердце или что-то типа того. А может, волнение, имело место смущение. Суть даже не в возрасте, а личности. У него попросту не было таких привилегий, как присущая людям симпатия друг к другу. Засыпать комплиментами — легко, подарки — не сложно, флиртовать — запросто, но чувствовать — нет. Опасно и жестоко по отношению как минимум к Кито. Возможность подобных взаимодействий, без вклада должных эмоций чревата привязанностью. Уместна аналогия: если в случае с уличным котёнком пушистого просто передал Ацуши, избавляясь, спасая себя от ответственности и привязанности, то сейчас решил уйти сам, не дожидаясь пробуждения и не прощаясь. Уж лучше приехать завтра, не в одиночку. Присутствие третьего человека как минимум отобьёт вероятность таких встреч один на один. Телефон в кармане завибрировал. А Осаму уже настроился на то, что это срочное обращение от кого-то из ВДА или нудное нравоучение от Сакагучи. Достал телефон, раскрыл и вчитался в пришедшее сообщение. Тут-то ему и стало смешно, но только после осознания успокоился. Относительно напрягся, предался привычному для себя анализу. «Я закрою глаза на то, что вы влезли в дела Ордена. Взамен надеюсь на дальнейшее содействие. С\у, Мэри».