Падший ангел

      Звонко хрустящие под армейскими сапогами засохшие листья неустанно шелестели, грозясь выдать его личный небольшой отряд с потрохами в случае присутствия поблизости острых на слух соперников, имеющих прекраснейшую возможность поспособствовать великому провалу операции. Смачно выругавшись под нос, Теодор рывком стянул мешающуюся обувь, знаком отдавая спутникам приказ выполнить те же несложные махинации. Недовольно поморщившись, он осторожно ступил шаг-второй, привыкая к новым ощущениям — влажная от утреннего дождя почва неприятно холодила босые стопы, заставляла вязнуть в глинистой жиже. Со стороны леса послышалось движение — Нотт мгновенно застыл, прислушиваясь к мёртвой тишине, окутывающей поляну. Чисто. Утвердительно кивнув в ответ на вопрошающий взгляд помощника, Теодор принялся продираться дальше, раздражённо отводя от лица так и жаждущие лишить глаза разлапистые ветви склонившихся стволов-гигантов, предусмотрительно сбросивших в преддверии морозов яркие одежды.       — Босс, не пора ли сделать привал? Ребята устали, в ряды закралось неудовольствие условиями работы, — Варди обожал обращаться к другу именно данным образом во время походов вот уже несколько месяцев, а на подколки слизеринца, в тайне ненавидящего подобных высокопарных званий, связанные с неспособностью придумать прозвище оригинальнее, реагировал обыкновенно насмешливо, заявляя, что прозвище закрепилось за ним на основании изначального поведения во времена, когда Поттер только поручил Тео управление армией разведчиков, и излюбленную колкость отпустить он, увы, готов никак иначе, как никогда.       В который раз мысленно прибавив в копилку упрямства невыносимого Вардиана несколько очков скрепя сердце, неохотно признавая поражение, Теодор устало вздохнул, замедляя ход. Салазар, подобными темпами он скорее обеднеет, приобретая бутылки выдержанного алкоголя раз за разом, словно нововведённую позабытую школьную традицию их змеиной троицы, нежели сохранит наследство до не торопящегося показываться на горизонте окончания войны! Ни слова не проронив, Тео остановился, принявшись стягивать с плеч увесистый рюкзак со снаряжением человека, обожающего походы на природу. Быстро смекнув, что к чему, Варди ловко подхватил на руки брошенную командиром сумку, чиркнул бегунком, расстёгивая «молнию», и, вытащив необходимый предмет, приступил к установке палатки своего начальника. Тем временем Нотт занялся обустройством остальных благ, в чьём ряду первое место занимало сооружение костра на несколько персон, способного обогреть немалый периметр радиусом нескольких метров от главной палатки. Сухие ветви, лёгшие в основу костра, находящиеся на поляне в отличном достатке, были принесены главой разведчиков и его помощниками вручную в самые минимальные сроки, аккурат к моменту установки расторопным Вардианом жилища непосредственно обогрев работал на полную мощность, обещая продержаться отнюдь не один час. Удобно устроившись вокруг открытого огня, путники принялись отогревать заледеневшие конечности — в местностях, подконтрольных вампирам, обыкновенно царила мрачная зябкая погода, прекрасно подходящая по темпераменту опасным человекообразным созданиям, даже когда во всех поселениях поблизости стояла невыносимая жара.       — Нотт, — первым нарушил практически идеальную тишину Вардиан, устав от гнетущей атмосферы всеобщего молчания, — расскажи о Хогвартсе.       — Что ты хочешь знать? — с готовностью вскинул брови Теодор, выуживая со дна рюкзака несколько заранее купленных специально для подобных моментов банок пива немагов.       — Вас обучали боевым искусствам во времена учёбы? — задал интересующий вопрос собеседник, окончивший школу Ильверморни.       Невесело усмехнувшись, Нотт отрицательно покачал головой, готовясь поведать нелёгкую историю появления полезных навыков, наработанных в далёком по восприятию подростковом возрасте.                         ***       Могучий удар отбросил несчастного парнишку далеко к камину, заставив прочувствовать спиной намертво впивающуюся в лопатки каменную кладку средства обогрева особняка, а также по совместительству одного из удобнейших вариантов магического перемещения с места на место с незначительными затратами драгоценного времени. Ощетинившись, словно дикий волчонок, невзирая на расплывающуюся по неокрепшему организму пульсирующую боль, Тео подорвался на ноги, «акцио» подзывая отлетевшее в сторону древко, и принял боевую стойку, готовясь отразить новую атаку безжалостного учителя.       — Жалкий щенок, — змеиным шепотом, недобро сверкая взглядом сумасшедшего фанатика в младшего Нотта, выругался Антонин Долохов, — Темный Лорд не терпит слабости единомышленников, выступающих в его рядах. Поверь, мальчишка, если он прикажет мне убить, я не задумываясь исполню приказ, а затем спляшу на могиле покойника победный танец, не заботясь о каре Мерлина — ведь его просто не существует, глупец, — на последней фразе Долохов злобно расхохотался, на кончике палочки одного из ближайших последователей Волан-де-Морта вновь разгорался алый огонь «круцио», в предвкушении облизывающего древесину, готового мгновенно сорваться в бой лишь по одному уверенному движению оружия — заклинание столь же безумное и беспощадное, сколь и его укротитель…       Скинув заклятие невидимости, в тренировочном зале объявился его отец: тихо и стремительно, словно затаившаяся пред прыжком амфибия, символизирующая «факультет хитрых и амбициозных». Беззвучной поступью приблизившись к Антонину, Протеус Нотт склонился над ухом военного товарища, что-то прошептал, отчего лицо Долохова преобразилось: черты окрасились недоумением, граничащим с каплей интереса — надо же, должно быть, и монстры восприимчивы к базовым эмоциям!       Ощутив прилив сладостного облегчения, Теодор расслабленно опустился в стоявшее неподалеку слегка потертое временем кресло, переводя дух после нескольких дуэлей, в коих претерпевал позорное поражение раз за разом. Салазар, он и представить не мог подобной заботы от обыкновенно бесстрастного родителя, чьей милостью и оказался под «опекой» Пожирателя, явно не питавшего к существам ниже его роста уважения!       Дымка желтого оттенка пересекла холл мэнора, ныне служащего эдаким подобием Ямы, вот только различия были крайне разительны, а помещение использовалось исключительно ради прихоти одного взрослого и выполняло функции плахи у другого, объединившихся с целью выучить бедного ребенка подчинению…       Не терпящий возражений твердый тон отца разлился медом в голове, даря ложное ощущение защищенности, настраивая ошеломленный нападением со стороны союзника разум на беспрекословное подчинение.       «Убей женщину, содержащуюся в подвалах, сынок. Она хотела отобрать у нас веру, чем заслужила немилость Лорда. Ее следует незамедлительно вывести из игры»       Слезы ужаса пробивались сквозь бесстрастную маску, застывшую на лице; подсознание отчаянно кричало о необходимости не прогибаться под волю кукловода, молило отыскать выход из ужасной ситуации, продиктованной волей тирана-отца — тем не менее, невзирая на внутренние сопротивления, ноги послушно несли Теодора к выходу, все более приближая неизбежное. И прежде, чем окончательно скрыться во мраке подвалов, слухом он сумел уловить следующую фразу, горделиво брошенную Протеусом впечатленному представлением Антонину:       — «Империо» творит чудеса, друг мой. ***       Предрассветное солнце осветило кромку дремлющего леса, пробуждая ото сна обитающие в его пределах существа и растения, когда Тео завершил свой монолог, опустошая единственную уцелевшую жестяную банку до дна. Вардиан подозрительно затих, неотрывно глядя на всполохи ярких искорок, временами при помощи волшебной палочки левитируя в костер все новые и новые поленья; разведчики, не желающие заглядывать в потаенные уголки души командира, чутко спали в стороне, вздрагивая от малейшего шороха. Нотт, мимоходом обведя критическим взглядом присутствующих, убеждаясь в полноте состава отряда, выжидающе покосился на Варди, лениво откинувшись на инистую траву, совершенно не заботясь о дискомфорте, грозящем проявиться в пояснице от лежания на твердой поверхности немногим погодя.       — Мне очень жаль, что тебе пришлось пройти через подобное, — наконец подал признаки присутствия друг, встречаясь с Ноттом сочувственным взглядом.       — Во всем следует искать плюсы, — деланно беззаботно пожал плечами Тео, для удобства подкладывая под голову согнутую в локте руку, — по крайней мере, благодаря их тренировкам я обучился сопротивлению влиянию «Империо» на разум за счет окклюменции.       — Полезный навык, — согласился собеседник, — однако не следует оправдывать чужой бессердечности, Тео.       Будучи прекрасно осведомленным о высокоразвитом чувстве справедливости у подчиненного, Теодор принял решение промолчать, не желая выслушивать поток аргументов Вардиана в пользу корректности его мнения. «Сытый голодному не друг», — как считалось в одной маггловской поговорке, с коей Нотт был абсолютно и бесповоротно согласен, — так же и в данной ситуации: человеку, воспитанному в родительском тепле и семейном уюте, никогда не познать тягот воспитания потомка магической элиты, необходимости беспрекословного подчинения, пресмыкания… Да и не стоит — слизеринец не позволил бы пройти через испытания, уготованные ему паршивецей-судьбой, ни единой иной живой душе, кроме него самого.       — Надо вздремнуть, — перевел тему Нотт, поворачиваясь спиной к другу, — завтрашний день готовит нам множество сюрпризов, Вардиан, — через плечо бросил Тео шутку, превратившуюся за время взаимодействия с его ребятами в подобие общей традиции.       — Сюрпризов приятных, я надеюсь, — подобно Теодору «для протокола» откликнулся Вардиан, маскируя в голосе тихую усмешку.                         ***       Теодор проснулся на рассвете, в общей сложности погостив в «царствии Морфея» час-полтора — цифра, смехотворная для восполнения затраченной энергии рядового солдата, достаточно неплохо взбодрила главу разведчиков, привыкшего к полуночному образу жизни за время долгосрочных походов. Слегка размытый взгляд сфокусировался на подчиненном, энергично рассекающим воздух уверенными движениями древка — теплолюбивый Вардиан привык к минимальным удобствам, в чем был поразительно схож с Забини, и частенько использовал в обороте согревающие заклинания.       — Замерз? — опираясь на руки, Нотт приподнял над землей корпус, а затем и вовсе рывком поднялся на затекшие ноги, стремительными движениями заставляя поступать кровь в онемевшие конечности.       — Немного, — буркнул Вардиан, смиренно ожидая снегопада подколок, любезно осыпающегося ему на голову из раза в раз ехидным командиром, однако сегодня Теодор был настроен на серьезный лад.       — Где ребята? — приметив опустевшую поляну, еще ночью переполненную воинами, напрягся он, жестом призывая из раскрытого кармана рюкзака персональное магическое оружие и пару охотничьих ножей — на случай попадания в противомагические зоны.       — Отлучились пополнить запасы воды, — подобно командиру насторожился Вардиан, вынимая из поясной сумки револьвер, приобретенный месяцем раннее в попутном городке.       Оставив рюкзак на поляне, Теодор и Вардиан осторожно двинулись сквозь заросли к горной реке, поочередно озираясь назад в полной готовности отразить нападение со спины. Однако, невзирая на опасения, вокруг по-прежнему царила мёртвая тишина.       — Что за чертовщина… — выругался под нос Тео, вопреки наверняка напускному спокойствию не давая себе позволения расслабиться — вампиры существа коварные, никогда не предугадаешь следующий их шаг.       Преодолев последние расстояния до точки назначения, Нотт остановился, словно вкопанный — холодный естественный каменный настил пестрел тут и там багровыми пятнами крови; на берегу, будто бы твёрдой рукой жестокого кукловода, безвольными игрушками, вплотную прижимаясь друг к дружке, располагались безжизненные тела разведчиков, по неопытности грешащих наивностью и простодушием, сыгравшим с ними недобрую шутку…       — Уходим, — изо всех сил собирая остатки утекающего сквозь пальцы спокойствия, Теодор обернулся на Вардиана, совершенно противореча дёрганными движениями собственному внешнему бесстрастию.       Долго уговаривать не пришлось — Варди мигом сорвался с места, подбежал к командиру, образуя мощный щит, рассчитанный на двоих, и, укрыв под ним слизеринца, встал с теперь бывшим командиром ушедшего в историю отряда разведчиков плечом к плечу, предусмотрительно короткими шагами отступая назад.       Ярко-зеленая вспышка света раскрошила щит в пух и прах, нещадно прорывая линию обороны, тщательно сооруженную парой достаточно опытных воинов-магов — Вардиан судорожно вставил имеющиеся пули в барабан, спуская курок с предохранителя, готовясь отразить нападение.       — Сколько пуль в барабане? — без предисловий осведомился Тео, крепче перехватывая рукоять холодного оружия.       — Восемь, — сосредоточенно бросил в ответ друг, маскируя предательскую дрожь, поставившую целью завладеть голосом, за показной холодностью.       — Выпускаешь пять, на шестой бежишь. Понял?       Его помощник снова молчал, нарочно не реагируя на внешние раздражители, привычно собираясь с духом перед предстоящей схваткой. Однако прямо сейчас поведение подчиненного приводило несчастные многострадальные нервы Теодора Нотта в настоящую ярость.       — Ты понял?! — рявкнул он, понижая тональность на несколько октав.       — Понял, — огрызнулся Вардиан, метая в Нотта полный недовольства взгляд.       К несчастью Тео, претворить план в реальность так и не удалось — темная пленка заволокла глаза, утягивая в пугающую бездну, кишащую неизвестностью — в этот момент он потерял последнего спутника, оставшегося в живых лишь благосклонной волею случая.                         ***       — Секстумсемпра! — заклятие угодило в предплечье, заново открывая успевшие лишь едва затянуться застарелые раны.       За время взаимодействия с Долоховым Тео выявил следующую особенность: Пожиратель обожал вид крови соперника и любыми возможными способами стремился к нанесению оппоненту как можно больших увечий, превращая процессы пыток в извращённое развлечение больного ума. Пережимая ладонью кровоточащее запястье, Нотт поднялся на колени, отплёвываясь от жидкости, затёкшей в рот из повреждённого раннее носа.       — Круцио! — тело изогнулось в болезненных конвульсиях, между тем Долохов неустанно продолжал испытывать на прочность организм Теодора, не обращая внимания на хриплые стоны, прорывающиеся временами сквозь намертво сжатые челюсти и тотальную истощенность «ученика», с упорством мученика выносящего тяготы, беспощадно свалившиеся на хрупкие плечи.       — Легилеменс!       Теодор скорее почувствовал, нежели услышал произнесённое вслух заклятие, липкими щупальцами окутывающее кипящий мозг. Судорожно собирая обрывистые остатки ускользающего сознания, парень вообразил кирпичные стены, стремительно вырастающие из обугленной земли, привычным образом выставляя блоки. Разъяренный оказываемым сопротивлением Антонин принялся со значительно большим упорством уничтожать стены, прокладывая путь сквозь разлетающиеся в тёмную пыль обломки к заветным воспоминаниям, тщательно охраняемым слизеринцем немаловажную часть его сознательной жизни — базовым основам окклюменции Тео был выучен с малых лет.       — Мерзкий мальчонка, — Антонин присел на корточки, оказываясь на одном уровне с поверженным Теодором, — как ты смеешь сопротивляться воле старшего по рангу солдата?!       Булькающий смех заклокотал в горле Нотта, вырываясь наружу со струями стекающей по подбородку крови:       — Отец приставил тебя обучать меня противостоянию опасным заклинаниям, Долохов. Полагаю, в оговоренный список наравне с «Круцио» и «Империо» входила и окклюменция.       Ответом послужил прилетевший в переносицу удар — Антонин с размаху впечатал крупный каблук ботинка в лицо Теодора, рассекая бровь глубоким порезом, в будущем оставившим длинный шрам на месте свежей раны — в настоящем он ежедневно накладывал на себя тонну маскирующих чар, позволяя разглядеть увечья исключительно Дафне и никому кроме.                         ***       Чей-то кулак с размаху впечатался в губу, мгновенно посылая из пострадавшего места в разум болевой импульс — он запоздало дёрнулся в бок, бессмысленно уклоняясь от уже совершенного минутой прежде действия.       — Пошевеливайся! — человек, по всей видимости, взявший на себя обязанность пробудить пленника ото сна, с хмурым видом восседал на расшатанном деревянном табурете, явно видавшим виды, напротив слизеринца, ошарашенно припоминающего крайние события, сохранившиеся в памяти.       — Где я? — стараясь звучать по возможности отстраненно, осведомился Тео, пробегаясь критическим взором по внутреннему убранству помещения, в коем содержался.       — Уж точно не в Лас-Вегасе, — пробурчал старик, нехотя поднимаясь с насиженного места.       — Простите?       — Не задавай лишних вопросов, парень!       За спиной старика выросла фигура массивнее — очевидно, новая личность уделяла спортивным занятиям немалую часть жизненного времени, либо же измождённому происходящим уму Тео всего лишь показалось.       — Они ушли? — «спортсмен» обратился к пожилому человеку, намеренно игнорируя третье лицо, присутствующее в гниющем от времени сарае, изредка оглядываясь на вход в полной готовности бежать по первому зову инстинкта самосохранения.       — Ты видишь их здесь? — высокомерно поинтересовался «смотритель», одаривая человека взглядом выдающегося ученого, вынужденно объясняющего дураку причину корректности суждения о шарообразной форме планеты.       — Ушли, — утвердительно выдохнул мужчина, на доли секунды выглянув в щель, красовавшуюся посредине потасканной временем доски, внутренне смиряясь с вредностью собеседника.       — Открой кандалы.       — При всем уважении, Ваша идея крайне…       — Делай, что велено! — на полуслове оборвал старик, жестом подзывая с заднего двора неприметной внешности девушку, возрастом чуть младше самого Нотта.       Внезапный порыв ветра распахнул хлипкую дверь настежь, впуская внутрь вечернюю прохладу — подобным способом во времена Второй магической передвигалась армия Тёмного Лорда. Теодор хотел было предупредить добродушных магглов, Бог весть коим чёртом оказавшихся в глуши, сплошь и рядом населенной тварями, о надвигающейся опасности… Вот только не успел — не моргнул Тео и глазом, в стороны брызнула кровь из равнодушно разорванных артерий, легко перегрызённых острыми клыками вампиров.       — Королева велела доставить его в «Колизей», — прошипел один из нападавших соратнику, вдоволь насытившись произведенным эффектом.       — По какой причине нам не следует его убивать? — плотоядно оскалившись, указал заострённым ногтем в направлении слизеринца второй.       — Он важен Королеве, друг мой недалёкий, — выказывая явное недовольство, вампир освободил Теодора от кандалов, а после, взамен накинув на шею кожаный (Тео молился, чтобы он не состоял из человеческих тканей) ремень, плотно затянув поводок, потянул Нотта вперёд, жёстко подтягивая обмякшее тело вверх с твёрдого покрытия.                         ***       Ослепляющий свет, исходящий от тысячи зажжённых факелов, бил в глаза, окончательно дезориентируя в пространстве, быть может, с целью отрезать всякие пути отступления несчастному путнику, очарованному готической величественной красотой замка…       — Не рыпайся, — предупреждающе произнёс вампир, вероятнее всего для убедительности, нежели собираясь предпринимать решительные действия — немилости Королевы, по наблюдению Тео, страшились многие.       Скептически фыркнув под нос, Нотт показательно вскинул руки в воздух в капитулирующем жесте, доказывая свою невиновность и чистоту намерений. Удовлетворившись достигнутым результатом, сатанинское создание ослабило удила, позволяя свободно перемещаться на просматриваемое расстояние вперёд.       Проходя меж рядов возвышающихся на несколько голов скульптур, Теодор на время замер, приглядываясь, однако сразу же отпрянул, словно ужаленный, стоило огням осветить лица декоративных статуэток. С высоты постамента на него в упор глядели бесстрастные человеческие лица, бесповоротно утратившие естественную румяность; голова прикреплялась к остальному телу особыми магическими нитями, искрящимися причудливыми оттенками при изменении угла обзора, происхождение коих он решительно знать не желал; несчастные жертвы приняли самые различные позы, украшением служили люди крайне разномастных возрастов и национальностей.       С усилием сглотнув ставшую внезапно вязкой слюну, Теодор поспешил прочь от чучел, не имея стремления становиться косвенным участником безжалостной постановки.       — Пришли, — вталкивая его в узкое ответвление главного коридора, предупредил надзиратель, передавая на входе в подвал поводок устрашающей внешности единомышленнику. Неожиданно для Тео узды ослабились, а после и вовсе спали, освобождая шею от удавки; с одной стороны знак мог нести в себе доверие, с другой — прощальный «подарок» потенциальному смертнику, при всяком раскладе не способного на побег.       — «Колизей», — заметив изумление во взгляде Нотта, мимоходом бросил новый охранник, едва втискиваясь в переполненное зрителями помещение, без лишних объяснений правил выталкивая парня на арену. Прежде, чем столкнуться лицом к лицу с оппонентом, боковым зрением Теодор уловил легкое колыхание тонкой полупрозрачной пленки, окутывающей зал от проема арки до самого порога и выше к потолку — истинную причину дарования видимости свободы воли. Глупо полагать, что хитрые и расчетливые вампиры способны совершить что-либо из банальной жалости — этим существам чуждо обыкновенное человеку сострадание…       Между тем по «Колизею» прошла волна недовольства тотальным бездействием «гладиаторов» — отбросив иные мысли, Теодор сосредоточился на бое, решаясь напасть первым.       — Победитель получит свободу, — закинул удочку ведущий, явно рассчитывая на бурную реакцию со стороны воинов, — проигравший же украсит собою зал Искусств, — издевательски добавил он, бросая спичку в постепенно разгорающийся огонь наивной надежды и животного страха в сердце приунывшего соперника.       Дело дрянь — придется биться… Сорвав с пояса раскладной нож, последний раз используемый в день нападения, Тео совершил резкий выпад, с первой попытки задевая второго вынужденного игрока по плечу — в ответ он отвесил Нотту крепкий удар кастетом в челюсть, чудом оставив зубы бывшего главы отряда разведчиков в целости. Оружие переменилось — руки слизеринца обхватывали лук, предусмотрительно заряженный стрелой организаторами до поединка, иному же бедолаге, вынужденно втянутому в передрягу, великодушно вручили длинный меч, при желании способный отсечь врагу голову единственным махом — Мерлин, до чего невообразимое дикарство! Смекнув, что зрителям безразлично, чью гибель лицезреть, Тео прибегнул к оставшемуся методу, имеющему шансы сохранить ему как драгоценные силы, так и немаловажное здоровье в первозданном виде. Мирская мудрость гласила: «Хочешь жить — умей вертеться», и не воспользоваться ею в сложившейся ситуации было бы откровенной тупостью.       Ворваться в разум соперника было настолько же легко, насколько уметь дышать — блоки выставлялись ленивые, неуклюжие, абсолютно непрофессиональные.       «Как твое имя?» — поинтересовался Тео, для сохранения видимости боя передвигаясь круговыми движениями вокруг соперника, изредка совершая слабые выпады в его сторону.       «Алекс».       «Откуда родом?»       «Болгария».       «Семья имеется?»       «Перебили».       Последний ответ прозвучал достаточно громко для того, чтобы оказаться явью — Теодор опасливо оглянулся, переживая за конфиденциальность мысленной беседы, однако, конечно же, никого более не интересовал секретный диалог, ведущийся на арене в режиме реального времени.       «Сам откуда родом?»       Нотт едва заметно вздрогнул, не ожидая от «допрашиваемого» встречных расспросов.       «Магическая Британия».       «Каким ветром занесло в здешние края?»       «Я разведчик», — Алекс замялся, задумчиво закусив губу — размышлял о своем. По всей видимости, будучи пораженным искренностью Тео, он принимал решение, каким образом следует относиться к нему в дальнейшем.       «У тебя есть семья?»       «Любимая девушка и друзья — в счет?»       «Сможешь убить?» — Теодор недоуменно поднял бровь, полагая, что он не всерьез: который человек, пребывая в здравом уме, предложит сопернику вывести его из игры, а уж тем более — игры на выживание?!       «Брось притворство, парень, я прекрасно соображаю об изначальных мотивах нашего общения».       Тео стыдливо отвел взгляд, искренне стесняясь выказанной самонадеянности, направленной на достижение желаемого.       «Как тебя зовут?»       «Теодор».       «Теодор, — голос Алекса звучал успокаивающе, жалостливо, — не стоит стыдиться врожденной амбициозности, текущей по венам. Будучи разведчиком, ты принесешь значительно большую пользу обществу, нежели обыкновенный связной, брошенный вперед войск с целью провести устойчивый канал передачи данных. Действуй, Тео».       Метко выпущенная стрела поразила грудь Алекса, орошая кровью потертую льняную рубашку, мгновенно придавая оттенок на несколько тональностей темнее. Зрительный зал разразился бурными аплодисментами и одобрительными возгласами, наблюдатели повскакивали с мест, учуяв запах свежей крови — прежде, чем его оттеснили в сторону голодные сатанинские создания, Теодор рывком опустился на корточки, мертвой хваткой вцепляясь в ладонь «проигравшего». Алекс одобрительно улыбнулся; раскрыл губы, силясь выдавить из пересохшего горла хоть единый звук — Теодор перебил его, не позволяя завершить начатое.       — Спасибо… — вырвалась вслух негромкая благодарность, потерявшаяся в нарастающем гуле толпы.       «Спасибо», — последняя фраза, услышанная Алексом на этом свете, прежде чем перенестись в мир иной…                         ***       Сгорбившись в три погибели на шаткой кровати, выделенной «победителю» в дьявольской обители, Теодор зубами разорвал марлевую полоску бинта, с накопившейся за день боев агрессией натягивая получившиеся повязки на многочисленные раны, любезно разбросанные по поверхности тела бесконечными соперниками. Дверь тихонько скрипнула, пропуская в проем женскую фигуру — Мерлин и Моргана, неужто сама Королева соизволила навестить чемпиона?!       Королева была истинно миловидна, единственно — нервозна, однако указанный недостаток был заметен отнюдь не каждому глазу; Теодор приметил за ней привычку покусывать нижнюю губу, пока нежданная посетительница аккуратно, словно лебедь, «плыла» к нему, идеально выверив каждый свой шаг.       Матрас промялся под ее весом, когда Королева элегантным жестом опустилась с левой стороны от Нотта.       — Надеюсь, мой неожиданный визит не доставит Вам неудобств, господин?       — Что Вы, — поспешил заверить Тео, смекнув, что в моменте решалась его дальнейшая судьба, — ни сколь, Королева.       — Чудно, — девушка довольно откликнулась, обнажив в жутком оскале, выполнявшем роль улыбки, острые, будто бритва, передние клыки, — поведайте, откуда Вы прибыли в мой скромный дом?       Теодор мысленно закатил глаза, дивясь скользкости молодой особы, называющей дворец, вмещающий космическое количество персон, «скромным домом».       — Как Ее Величество пожелает, — смиренно согласился Нотт, на случай владения Королевы легилименцией закрывая разум за надежными стенами, имеющими потенциал выдержать напор опытного волшебника, возжелавшего прочесть информацию, предусмотрительно опущенную владельцем, между строк. Ныне же оставалось лишь молить Создателя об инфантильности Королевы, с раннего возраста приученной к слепому поклонению слуг и решению всяких проблем советниками и другими придворными, готовыми взять ответственность за неверные решения.       Далее последовало длительное повествование о жизни в магической Болгарии, обучении школой Дурмстранг магическим приемам и заклятиям, работе, взятой из всплывшего в сознании маггловского фильма, некогда просмотренному совместно с Гермионой, храни ее Боже…       — До чего интересно! — воскликнула впечатленная вампирша, подвигаясь чуть ближе к рассказчику на кровати.       — Что еще желало бы узнать Ваше Высочество? — услужливо осведомился слизеринец, намеренно игнорируя напускную доброжелательность.       — Поведай о своей любимой, — попросила она, заставляя Нотта мгновенно насторожиться: откуда ей ведомы личные аспекты его жизни?       — Ее имя — Дафна, она чудесная девушка, право слово! Красива, заботлива, нежна, словно ангел… Я не знаю, за что Мерлин послал мне свою милость в ее лице, однако невозможно рад тому, что он решил наградить меня за непростое детство, полное боли и разочарований…       Забывшись, Теодор заглянул в глаза собеседницы, и те почудились ему прекрасными райскими озерами, готовыми принять путника в манящие оковы. Внешность Королевы была богоподобна: длинные по пояс белокурые локоны, переливающиеся холодными бликами в тусклом освещении, более не скрывались темной тканью капюшона накидки; стройный, в меру хрупкий стан манил прикоснуться и никогда не отпускать прекрасное создание природы из объятий. Улыбчивое лицо Дафны, ее ласковый голос, зовущий его по имени, словно сахар в стакане таял, освобождая место другому, властному, принадлежащему девушке, в разы превосходящей его прежнюю любовь.       — Ты сослужишь мне службу, Тео, — приятно прохладные пальцы коснулись вьющихся волос цвета воронового крыла, провели по скулам едва заметными касаниями и прошлись ниже — по губе, остановившись у подбородка; успокаивающее звучание голоса Королевы накрывало сознание плотным покрывалом, заставляя позабыть былые тревоги.       — Все, что угодно, моя Королева.       Кокетливо улыбнувшись, девушка прижалась к устам аккуратным поцелуем, затем отстранилась, удовлетворенная результатом.       — Вздремни, дорогой, день выдался тяжелый.       Самозабвенно отдаваясь воле прекрасной вампирши, Теодор послушно опустился на пушистые подушки, ощущая, как веки слипались, повинуясь разом навалившейся скопившейся за прошедшее время усталости. Девушка поправила сбившееся у их ног одеяло, бережно накинула на Теодора, на прощание вновь минутно зарываясь пальцами в густую шевелюру аристократа.       — Доброй ночи, — и прежде, чем окончательно отдаться нетерпеливо ожидающим путника сновидениям, пребывая в полу дремлющем состоянии, Теодор уловил запах парфюма, почудившийся ему отдаленно знакомым. Странно… Тем не менее Тео отдал бы голову на отсечение — он определенно ощущал идентичный запах в школьные времена. Воспоминания дразняще вспыхивали одно за другим, Теодор скрупулёзно перебирал имена и фамилии знакомых аристократок, безжалостно отметая в сторону определённо ошибочные предположения. Мерлин, помоги ему разобраться! Он должен был помнить обладательницу столь необычного в аристократических кругах вкуса назубок! Вот только, несмотря на прикладываемые усилия, всё же никак, Салазар его дери, решительно не вспомнит, которая девушка славилась подобным специфическим вкусом…       Сочный мандарин, лепестки роз и что-то произрастающее в морских глубинах.       Мандарин, лепестки молодых роз, морские глубины — заезженной пластинкой повторялось, словно мантра, в кипящем разуме.        Мандарины, розы и глубины.

Морские глубины...