Дитя Даэдра

      Покинув курган, Эль, Арнэлий и Маркурио обошли Айварстед так, что никто из местных жителей не увидел их. К тому времени как они вышли на поверхность, уже стемнело, и живописная деревенька погрузилась в дрëму. Местные жители разошлись по домам, чтобы отдохнуть и с новыми силами встретить завтрашний день.       Эль молча шла чуть позади отца, сверля его спину недовольным взглядом. До недавнего времени она не подозревала о его существовании, а теперь он вмешивался в её жизнь так, словно всегда воспитывал её и был рядом. Она видела, что отцу не нравится Маркурио, поэтому — ради его же безопасности — на время пути держала с другом дистанцию.       Втроём они шли вдоль реки, то спускаясь, то поднимаясь по извилистой горной тропе. Бурный поток стремительно нëсся вперёд, в отдалении перерастал в водопад и продолжал свой путь внизу, где, уже с меньшей скоростью, принимался вновь бороздить широкое, усыпанное упавшими с гор камнями речное русло,       Несмотря на подпорченное настроение, Эль с удовольствием рассматривала горный пейзаж, находя успокоение в природе. Деревья, камни, реки — в отличие от животных, они не боялись еë, с ними можно было даже поговорить в моменты одиночества. Одиночеством Эль считала не отсутствие людей рядом, а невозможность выговориться им. Порой её тяготили мысли, которыми попросту нельзя было делиться с людьми. Старинное дерево молчаливо и внимательно выслушает и никогда никому не расскажет о доверенных ему тайнах. Конечно, Эль считала глупым разговаривать с растениями, но когда она узнала всю правду о себе, еë начало беспокоить множество вопросов, а поговорить было не с кем. Единственным, кто мог бы выслушать её, был Кейтер, но сколько бы раз она ни обращалась к кольцу, желая увидеть дремору, ничего не происходило.       Иногда Эль начинало казаться, что он забыл о ней, и только тепло, исходящее от висящего на груди перстня, всякий раз, как она придавалась этим мыслям, говорило об обратном.       Луны Массер и Секунда освещали неровную тропу, повторяющую все изгибы величественной горы, на вершине которой жили загадочные старцы-Седобородые. Из рассказов временами забредавших в таверны Вайтрана путешественников, Эль слышала об этих отшельниках — загадочных, но (если верить слухам и легендам) очень могущественных, живущих в древней и неприступной крепости на вершине Глотки Мира. Многие паломники мечтали попасть к ним в обитель, однако далеко не все проходили тяжёлый и опасный путь в семь тысяч ступеней. Некоторые не доходили даже до середины, погибая от лап троллей, клыков иных диких животных и холода. Или, попросту передумывая, отступали и возвращались назад. Лишь редкие избранные, сумевшие пройти все ступени, время от времени наведывались в «Гарцующую Кобылу», чтобы поделиться историями о том, как лично лицезрели стены древней обители Седобородых.       Эль мечтала однажды забраться на вершину Глотки Мира, чтобы разглядеть весь Скайрим: изящные переплетения дорог, реки, извивающиеся подобно змеям, города и маленькие селения, Море Призраков, сливающееся с северным горизонтом. Быть может даже, что с огромной высоты она сможет разглядеть континент Атмору, о котором как-то раз упомянул Кейтер, когда они вместе путешествовали по Чёрному Пределу.       От одного взгляда вниз в разуме создавалось ощущение лицезрения бескрайней, утопающий в темноте пропасти. По основной части тропы можно было спокойно идти друг за другом, однако местами дорога сужалась настолько, что приходилось следить за каждым шагом, прислоняясь спиной к горному массиву. То и дело камни и куски сырой почвы угрожающе срывались в пустоту, заставляя Эль быстрее преодолевать тяжёлый и недружелюбный участок горного пути.       Девушка постоянно наблюдала, как Арнэлий легко и непринуждённо преодолевает опасные участки тропы. Его ловкости и равновесию наверняка позавидовал бы самый опытный ассасин. Всякий раз дремора протягивал ей руку, чтобы помочь, и она нехотя соглашалась, при этом глядя на Маркурио, который шёл сам по себе.       Эль хотела поговорить с ним откровенно — рассказать, что является дочерью Арнэлия, но не могла себе позволить этого сделать. Она не настолько доверяла ему, чтобы выдать опасную тайну. Не было уверенности, что он сохранит её секрет. Линда хорошо отзывалась о Маркурио, однако вдаваться в доверие сразу, основываясь лишь на заверениях матери, Эль не собиралась.       Там, где бурный поток воды замедлялся и чуть успокаивался, находилось место отражениям ночного неба, создающим маленькие копии надземного мира. Остановившись на пару мгновений, Эль вскинула голову, чтобы рассмотреть миллионы цветных, сияющих звёзд. Светила складывались в неизвестные ей причудливые формы: людей, животных, предметов. Эль не знала небесной науки, способной объяснить почему небо над её головой такое необычное и прекрасное, почему на этом небе видны целые туманности, придающие ночному покрову столько невероятной, сказочной красоты, словно с наступлением сумерек мир переносится в сказку. Довершали красоту небес луны. Глядя на них, Эль думала, что, возможно, на лунах существуют какие-нибудь неизвестные ей миры, а на небесах — среди тысяч звёзд — находится мир, из которого пришёл её отец, а также миры аэдра.       «Как бы узнать, что там — на небе, среди бескрайних звёзд? — подумала девушка, не замечая твердь под ногами. Все её мысли, всё внимание ушло к звёздам, что делало опасным её пребывание на узкой горной тропе, пролегающей вдоль гибельного обрыва. — А что такое звёзды?» — задалась она вопросом, не понимая, чем на самом деле являются сверкающие точки. Одни из них были яркими, уподобляясь маленьким лунам, другие же едва различались на небе. Приходилось напрягать зрение, дабы увидеть крохотные тусклые огоньки, затерявшиеся среди ярких цветастых сфер.       На запястье Эль легла большая сильная рука. Приятное, исходящее от ладони тепло отвлекло девушку от размышлений, и она обернулась, глядя на хозяина руки. До того, как поднять взгляд, она была уверена, что её коснулся Маркурио, однако это оказался Арнэлий. Дремора внимательно смотрел на неё и, к удивлению Эль, в его глазах не читалось привычного осуждения. Она могла поклясться, что на миг увидела понимание, чего точно не ожидала от него.       — Не стоит останавливаться, до рассвета мы должны пройти как можно больше, — сообщил дремора, однако голос его прозвучал так, словно он хотел сказать совсем иное.       Некоторое время они шли молча. Спиной Эль чувствовала вопросительный взгляд Маркурио. Он всё время шёл замыкающим, то и дело пытаясь поговорить с ней, но она пресекала эти его попытки, давая понять, что в присутствии их спутника-дреморы разговора не получится.       Все трое вышли на широкую поляну, граничащую одной стороной с обрывом, а другой с куском скалы, нависающей над земельным пластом широкой тенью, создавая уютную берлогу для медведя или иного крупного животного. Однако огромные следы на сырой земле говорили, что логовом владеет тролль. <tabВнимание Эль привлекло нечто, блеснувшее на долю секунды в украшающей полу-пещеру изнутри густой траве. Заинтересовавшись, Эль подбежала к таинственной находке и почти сразу замерла, вскрикнув от ужаса. Блестящим объектом оказался круглый щит, а вот рядом с ним лежала мёртвая женщина в узнаваемой по синим цветам кирасе Братьев Бури. В довесок к этому, по всей территории обители были разбросаны обглоданные кости, которых хватило бы, наверное, на пять человеческих скелетов.       К Эль подошёл Арнэлий и с полным безразличием окинул взглядом представшую перед ним картину.       — Испугалась парочки трупов? — его алая бровь удивленно поползла вверх. — Как же ты убивала драугров?       — Мне было страшно, когда нас окружили драугры, но я сражалась, потому что они представляли опасность для людей. Я не могла бросить открытый курган с полчищем восставших и сбежать, — ответила Эль, с содроганием вспоминая минувший день. После неудачной битвы в кургане она не хотела снова лезть в подобное место, считая, что вначале необходимо овладеть большими магическими силами и, если потребуется, освоить холодное оружие. Последним она заниматься искренне не хотела.       — Тебе не следует бояться мертвецов, и смертных защищать ты не должна, — сказал Арнэлий поучительным тоном.       Эль уже хотела всерьёз возразить отцу, но увидела Маркурио. Маг подошёл к ней ближе обычного, чем незамедлительно привлек гневный взгляд дреморы, и, оглядев скелетов, соседствующих с последней жертвой тролля, сказал:       — Здесь может быть опасно. Кажется, тут живёт тролль. Нужно уходить отсюда поскорее.       — Смертный, поверь, твои заключения неуместны — и без тебя понятно кто обитает здесь, — хохотнул Арнэлий, сверкнув белоснежными клыками. — Мне с Эль никакая опасность не угрожает. При необходимости я мгновенно перенесу нас в Обливион, а ты своими тощими ручками будешь прикрывать наше отступление.       Жёсткий ответ отца ввёл Эль в ступор. Не понимая, шутит он или говорит серьёзно, девушка поглядела на Маркурио, который растерянно хлопал ресницами, явно, не зная что ответить. Выстояв так несколько секунд, маг качнул головой и направился к ближайшему скелету. Наспех осмотрев обглоданное тело, он принялся за обнаружившийся рядом с ним кошель. Кропотливым трудом по присваиванию ныне бесхозных септимов Маркурио быстро надоел Арнэлию.       — Ты слишком много шумишь, — дремора навис над магом угрожающей тенью. — У меня слух лучше, чем у смертных, и прямо сейчас я слышу чьи-то тяжёлые шаги. Смертный, как думаешь — твой скелет хорошо будет смотреться рядом с этими? — Арнэлий зловеще ухмыльнулся. — Ты, конечно, можешь остаться, а мы пойдем.       Эль ощутила ладонь отца на своём запястье, и он повёл её прочь от логова тролля. Девушка сопротивлялась, желая вырваться из стальной хватки, но он, похоже, не замечал её потуг, продолжая тащить за собой. По его недовольному взгляду Эль видела, что как только они останутся наедине, её ждёт долгий и неприятный разговор, касающейся всех совершаемых ею «ошибок». По мнению дреморы, конечно же.       Маркурио, то ли собрав золото, то ли бросив его на старом месте, быстро догнал их.       — Я не оставлю Эль одну, когда рядом бродит тролль, — сказал он решительно.       От хохота Арнэлия птицы, побросав гнёзда, бросились врассыпную. Эль и саму бросило в дрожь от издаваемого отцом звука. Но, что было ещё хуже, — его смех привлёк законного обитателя здешних мест. Трёхметровый гигант-тролль выскочил из-за поворота и с разъярённым рыком бросился на путников. Монстр размахивал огромными лапами с острыми, длинными, словно кинжалы когтями, стараясь задеть кого-нибудь из непрошеных гостей.       Эль с ужасом смотрела на тролля и на Арнэлия, который, почти играючи уворачивался от неуклюжих ударов. Подразнив врага так некоторое время, дремора создал в правой руке алеющий пламенем шар и сразу метнул его прямиком в тролля. Тот гневно зарычал и попытался очередным ударом когтистой лапы сбить дремору с ног, но демон с истинно тигриной грацией увернулся, уже через мгновение оказавшись за спиной противника. Не теряя ни мгновения, Арнэлий запустил в него ещё один огненный шар, на сей раз мощнее предыдущего. Тролль взревел и, вспыхнув словно факел, бросился наутёк вверх по горной тропе, освещая окружающее пространство в радиусе ближайших ярдов. Арнэлий догнал монстра в считанные секунды и, вновь обратившись к магии, породил телекинетическую ударную волну, швырнувшую врага к пропасти. Тролль, продолжая реветь, полетел с обрыва, а дремора, довольно и по-настоящему хищно улыбаясь, смотрел, как существо падает всё ниже и ниже. Свет полыхающей тролльей шкуры мерк с каждым мгновением и вскоре пропал окончательно.       — Ты так легко расправился с ним! — с восхищением выдохнула Эль.       — Одолеть тролля очень просто. Я даже не успел получить удовольствия от битвы, — отмахнулся Арнэлий, а на его лице промелькнула досада.       — Я тоже хочу быть такой же сильной! Тогда мне не придётся осваивать холодное оружие, — вознамерилась Эль, желая избежать участи попортить саму себя синяками и шишками во время тренировок.       — Необходимо уметь сражаться без магии. Можно попасть в ситуацию, когда колдовство будет недоступно. Я, к примеру, владею всеми видами оружия, — неспешно объяснил Арнэлий, меряя дочь серьёзным взглядом.       Тяжело вздохнув, Эль смиренно осознала, что всё-таки придётся научиться использовать оружие. Девушка перевела взгляд на хмурого Маркурио, который всё это время смотрел на обрыв, откуда пару минут назад полетел тролль. Видно, магия Арнэлия заинтересовала его, но обида (а может быть, страх) не давала ему расспросить о колдовстве.       Эль решилась спросить о заклинании вместо Маркурио.       — Арнэлий, что это была за магия, которой ты сбросил тролля?       — На вашем наречии это заклинание можно называть «Ударная волна». Чтобы использовать его, нужно намного больше сил, чем у тебя есть, малышка, — протянул дремора, улыбнувшись.       — Ты научишь меня этому? — спросила Эль, удивлённая добрым расположением отца к себе.       — Для начала поработаем над расширением твоих магических навыков и возможностей, — ответил Арнэлий, сверкнув глазами в сторону Маркурио, словно обращался не к дочери, а замышлял что-то в отношении мага.       — Что я должна делать? — целеустремлённо продолжала Эль.       — Вернёмся к этой теме на одном из привалов, — отмахнулся Арнэлий. — Идёмте, — он развернулся обратно к направлению тропы и, по обыкновению, пошёл первым, дабы в случае опасности принять удар на себя.       Всю ночь они шли без остановки, изредка делая перерывы на несколько минут, чтобы перевести дыхание. К предрассветному часу Эль и Маркурио совсем сникли, в то время как Арнэлий шёл, похоже, совсем не чувствуя усталости. Девушка тяжело дышала, едва переставляя ватные ноги. Самые удобные сапоги изрядно натерли ступни, отчего каждый шаг давался с болью. Маркурио же, судя по всему, старался выглядеть более выносливым, усердно скрывая и одышку, и прочие отголоски усталости.       В какой-то момент сдавшись перед высоким темпом ходьбы, Эль упала на ближайший валун и вытянула ноги, устало потирая их ладонями.       — Я устала и больше не могу идти, — простонала она. — И мы уже сутки не спали.       — Я бы тоже не отказался от отдыха, — добавил Маркурио, показательно зевая.       Арнэлий закатил глаза и вздохнул. Похоже, жалобы раздражали его много больше, чем прочие тяжбы дороги.       — Ещё бы перекусить что-нибудь. Последний раз я ела вчера, а наша сумка с припасами осталась в кургане, — девушка потерла плоский живот, который от голода стал впалым.       — Кажется, недалеко есть пещера. Мы могли бы остановиться там, — тут же подхватил Маркурио.       — Так и быть, отдыхайте, — вздохнул Арнэлий, раздражённо скрестив руки на груди.       Переведя дух, они добрались до упомянутой Маркурио пещеры. Пышные ели живописно окружали её со всех сторон, скрывая от посторонних глаз. С виду приречная пещера выглядела необитаемой: вокруг неё произрастала высокая, высохшая за осень трава и грибы, наверняка, пригодные для создания различных зелий. Эль не разбиралась в алхимических ингредиентах, поэтому трогать их не собиралась.       Внутри пещеры было сыро и холодно. По стенам вился густой мох, островками росли всё те же грибные «заросли», наполняя воздух густым ароматом, а у дальней стены образовалось маленькое озерцо с чистой водой, куда время от времени капала вода с потолка.       Эль села на камень, а Арнэлий тем временем при помощи поистине удивительного заклинания создал три тёплых спальника. Не собираясь надоедать отцу с расспросами о подобной магии, девушка тут же упала на одно из спальных мест и сбросила сапоги, потирая измученные дорогой ноги. Несомненно, без какого-нибудь восстанавливающего зелья она завтра не пройдёт и мили.       Маркурио сел на спальник по-соседству и внимательно посмотрел сперва на Эль, а затем на дремору.       — Арнэлий, почему ты идёшь в Винтерхолд?       Эль судорожно вздохнула и, словив вопросительный взгляд друга, поспешно отвернулась.       — Я знаю Линду, поэтому иду вместе с вами в Коллегию, — размыто отозвался Арнэлий.       Судя по настойчивому выражению на лице Маркурио, маг не собирался сдаваться так просто.       — Так значит, ты и есть тот призванный госпожой Линдой дремора, что дал ей силу?       У Эль занемело нутро. «Неужели он догадается, что Арнэлий — мой отец?» — в панике успела подумать она, когда заметила, что дремора сорвался с места. В несколько быстрых шагов демон приблизился к Маркурио и, схватив его за грудки, сперва поднял над землёй, а затем впечатал в ближайшую стену.       — Держи рот на замке, если не хочешь стать игрушкой для моих ручных скампов, — голос его был наполнен угрозой, а глаза горели яростью. Черты лица исказились в ужасной гримасе, от которой стыла кровь. — Поверь, мои питомцы обрадуются твоему появлению в вольере. Помню, прошлого смертного они выпотрошили заживо, а потом съели с огромным аппетитом.       Затаив дыхание, Эль наблюдала за происходящим, боясь вмешаться. Она понимала, что если вступится за Маркурио, то ещё пуще разгневает отца. Девушка ничего не знала об отце, не знала на что он способен. Несомненно, сейчас он прибывал в ярости, однако она чувствовала — дремора способен на много большее. Ей оставалось надеяться, что он не причинит вреда Маркурио, который сейчас выглядел так, будто увидел смерть.       Арнэлий бросил его на землю. Эль инстинктивно бросилась к другу, но тут же встретила гневный взгляд отца и застыла на полпути.       — И смертный, — добавил дремора похожим на раскат грома голосом, отразившимся от свода пещеры, — не пытайся меня обмануть. Если ты хоть где-нибудь проболтаешься, и я об этом узнаю — кара постигнет тебя незамедлительно, а также тех, кому ты выдашь тайну.       Эль встретила вопросительный, полный тревоги, страха и смутного понимания взгляд Маркурио.       — Ты всё знала, поэтому поспешила в Коллегию? — спросил маг разочарованно.       — Эль ничего не знала обо мне, — ответил за неё Арнэлий, взглядом призывая девушку молчать.       — Сомневаюсь в этом, — покачал головой маг. — Если бы Эль впервые увидела тебя в кургане, она бы так спокойно не шла за тобой. Вас что-то связывает. Вы знакомы дольше, чем ты говоришь, — он вперил в Эль и дремору пронзающий взгляд.       — Не суй свой нос туда, куда тебе не позволено, жалкий смертный, — склонившись над магом, прорычал Арнэлий. — Ты здесь только из-за моей милости, так что не испытывай моё терпение.       Эль понимала, что ещё немного и Арнэлий набросится на Маркурио. Она чувствовала его гнев, раздражение, желание раздавить её друга, словно простую назойливую муху. Ярость кипела в нём подобно лаве в жерле действующего вулкана, а терпение стремительно подходило к концу. Девушка осознавала, что если бы не его желание наладить с ней отношения, он бы претворил в жизнь все свои угрозы.       Набравшись смелости вмешаться в конфликт, она приблизилась к ним обоим и заговорила:       — Пожалуйста, перестаньте. Мы должны быть одной командой, чтобы добиться своей цели.       — Не вмешивайся, — зашипел на неё Арнэлий, обдав недовольным взглядом, прожигающим до самого сердца.       — Нет, я вмешаюсь, ибо не хочу, чтобы мы добрались до Коллегии врагами. Анкано наш разлад будет на руку, — упрямо ответила Эль, давая отцу понять, что сейчас он не властен над ней. В этот же миг она ощутила страшный гнев в его душе и поняла, что сказала лишнего.       — Вернись на своё место! Будешь говорить, когда я разрешу! — яростный голос вновь сотряс своды пещеры, с потолка посыпались мелкие камушки. Изумрудные очи дреморы полыхали пламенем из самых недр его земель. Казалось, ещё немного и он выместит свой гнев и на ней, и на Маркурио.       Эль охватил удушающий ужас. Едва ли осознавая это, она схватилась за горло, судорожно хватая ртом воздух, но, как бы ни старалась, ровно дышать всё равно не выходило. Отшатнувшись от отца, девушка рухнула на свой спальник, уперев взгляд в крохотные грибочки, рассматривая их багряные шляпки так, словно больше всего в жизни её интересовали именно грибы. Таким образом она старалась вытеснить образ отца, вот только его чувства, словно передаваясь ей по загадочной связи, напоминали о нём, как о неизлечимом кошмаре, который способен преследовать на протяжении всей жизни.       «Как мама могла связаться с этим чудовищем?» — думала Эль, хрипло дыша, и, всё ещё стараясь наполнить лёгкие воздухом. — «Не верю, что она добровольно вступила с ним в отношения,» — все её знания и всё представление о дреморах искажались, стоило лишь взглянуть на Арнэлия.       Эль ощутила прикосновения горячий руки к запястью, а затем сильные пальцы рывком подняли её на ноги. Отец развернул девушку к себе лицом и поволок к выходу из пещеры. Эль успела бросить взгляд на Маркурио, который, оцепенев, сидел на земле в окружении мха и грибов. Казалось, что он вот-вот кинется к ней, чтобы помочь, но этого не происходило. К счастью — не происходило, ибо Эль прекрасно понимала, что произойдёт в таком случае.       Лучи восходящего солнца ослепляли. Эль понадобилось несколько секунд, чтобы привыкнуть к свету. Нежные золотисто-оранжевые краски ложились на прекрасный горный пейзаж. Вековые ели подсвечивались солнцем, словно сияли таинственной магией. С небес срывался первый снег, робко ложась на алые волосы стоящего перед девушкой Арнэлия. Нежные снежинки мгновенно таяли на его локонах, сливающихся с пламенем рассвета. Вместе с гневом от него исходил жар, и Эль было совершенно не холодно стоять босиком в одном платье на промёрзшей земле.       — Ты ведёшь себя безрассудно, — бросил Арнэлий. Его голос всё ещё вибрировал от гнева. — Если тебе важно сохранить тайну своего происхождения, ты должна научится думать и анализировать ситуацию, в которой находишься,       — Это ты несдержан! Ты набросился на Маркурио так, словно он угрожал тебе расправой! — возмутилась Эль, пытаясь выдернуть свою тонкую ручку из его хватки.       — Я сказал смертному, что его ждёт, если он расскажет кому-нибудь о моей связи с Линдой. Ты должна радоваться, что я защищаю наши интересы, — ответил Арнэлий, смерив её серьёзным взглядом.       — Ты напугал его, и меня тоже, — девушка сделала судорожный вдох, невольно увидев перед глазами недавнюю сцену.       — Именно животного страха смертного я добивался. Не испугайся он жестокой расправы, не стал бы держать язык за зубами.       — Маркурио хороший человек. Ему хватило бы разума не рассказывать всем подряд о нашей тайне, — возразила Эль, считая, что отец заблуждается в суждениях о маге.       — Давно ты с ним знакома? — усмехнулся Арнэлий.       — Мама его хорошо знает — он её бывший ученик. Она рекомендовала мне найти его по приезду в Рифтен. Сказала, что с ним я буду в безопасности.       — Линда рехнулась, раз посоветовала тебе завести дружбу с этим ничтожеством! — усмехнулся дремора. — Ну, ты чувствуешь себя с ним в безопасности?       — Он спас меня в кургане. Те раны, что ты залечил, были адресованы мне. Он бросился под удар, — напомнила Эль и голос её против воли не скрыл благодарности и сострадания.       — Он был отравлен и понимал, что рано или поздно сдохнет, вот и решил напоследок проявить героизм. Чтобы когда пришёл твой черёд умереть от меча драугра, ты не винила его за то, что он затащил тебя в курган, а думала о нём, как о бесстрашном герое, — пояснил Арнэлий.       — А где был ты, когда нам угрожала опасность? Когда Маркурио ценой собственной жизни спасал меня? — укоризненно спросила Эль. Её терзала обида — отец читал ей нотации, а в момент смертельной опасности его не было рядом.       — Я пришёл тогда, когда тебе грозила смерть. До этого смертного ничтожества мне не было дела, — отрезал дремора. — И сейчас нет.       — Маркурио — мой друг, наши беды общие, — Эль выдала единственный аргумент в оправдание произошедшего.       — Эль, ты уже не ребёнок, пора тебе это понять и включить ум. Он у тебя есть, но твоя наивность всё перечёркивает, — вдруг по-отечески сказал Арнэлий. — Я вижу, что смертный испытывает к тебе далеко не дружеские чувства. Ты для него не просто подруга, а женщина, — добавил он, уже с глубокой неприязнью в голосе. — Отсюда происходит весь его «героизм». Он хочет, чтобы вы стали парой,       Вспомнив моменты, когда Маркурио не по-дружески сокращал с ней дистанцию, Эль поняла, что отец, вероятнее всего, прав. За непродолжительное время их знакомства, маг всеми силами стремился расположить её к себе. В памяти всплыли слова матери о том, что Маркурио будет рад увидеть её в Рифтене. Теперь Эль понимала истинный смысл этих слов. Похоже, женщина знала о чувствах бывшего ученика к Эль и захотела помочь ему сблизиться с ней.       От таких заключений у неё сделалось кисло на душе.       — Я не хочу отношений с Маркурио, — ладонь девушки легла на сердце, где покоился перстень, подаренный Кейтером. Ощутив приятное тепло от кольца, Эль захотела поделится с отцом своими переживаниями. Она помнила, что он хороший друг Кейтера и знает о нём многое, а значит — сможет пролить свет на её сомнения. Она положила перстень себе на ладонь, любуясь сложной ювелирной работой и, заговорила:       — Кейтер сказал, что благодаря этому кольцу он будет слышать меня, будет знать, когда я в опасности. Много раз я говорила с кольцом в надежде, что увижу его, но на каждый призыв получала тишину в ответ. Может он забыл обо мне? — под конец её голос дрогнул.       — Кейтер слышит тебя, но не может прийти. Ему необходимо оставаться в Мёртвых Землях, чтобы поддерживать порядок. Через кольцо он узнал, что ты в опасности внутри кургана и попросил меня явиться тебе на помощь. Мы хотели прийти вместе, но ему пришлось срочно улаживать беспорядок, — ответил Арнэлий, после чего заботливо положил руку на плечо девушки и как-то по-новому — без зла — улыбнулся ей.       Настроение Эль улучшилось. С благодарностью она улыбнулась отцу в ответ, радуясь, что он хоть как-то поддержал её.       — Что за беспорядок Кейтер улаживает? — спросила она, ощутив потребность узнать всё, что возможно о делах дреморы.       — С тех пор как лорд Дагон потерпел поражение при захвате Нирна, в нашем мире царит застой. Многие кланы жаждут войны и крови, их не устраивает мирная жизнь в Обливионе. Они мечтают повторить нападение на мир смертных, победить любой ценой, а лорд Дагон бездействует. Армии готовы к битве — ожидание приводит их в ярость. Недавно несколько кланов восстали против мирной жизни, а Кейтер и ещё несколько валкиназов были отправлены подавлять восстание, — рассказал Арнэлий. На его лице отразился гнев, с которым он вспоминал беспорядки в своём мире.       В глазах Эль застыл великий ужас. Захват Нирна армиями кровожадных даэдра пугал её больше всего. Даже то, что её тайна может стать достоянием общественности, казалось ей незначительным.       — Мы не допустим войны, — заверил дочь Арнэлий, будто прочтя её мысли.       — Но ты ведь ненавидишь людей, — возразила Эль, ощущая, что отец лукавит.       — Я забочусь о порядке в царстве лорда Дагона, и не терплю, когда подданные действуют без приказа. Владыка не желает войны со смертными — я подчиняюсь и требую повиновения от всех Кин, — ответил Арнэлий и неожиданно чуть обнял девушку.       — А если Дагон прикажет захватить Нирн? — с ужасом спросила Эль. От одного только оглашения подобных мыслей ноги у неё начинали дрожать и подкашиваться. Если бы не объятья отца, она бы, наверняка, упала на холодную землю.       — Не забивай свою светлую головку делами, которые тебя не касаются, — уклончиво ответил Арнэлий, погладив её по волосам.       Эль хотела снова возразить, но его указательный палец лёг ей на губы, призывая молчать.       — Войны со смертными не будет, — заверил её дремора. — В отличии от большинства Кин, я и другие валкиназы понимаем, что, если мы захватим Нирн — рано или поздно — то придём к военному застою, в котором находимся сейчас. Наша жажда разрушать и порабощать также бесконечна, как и наши жизни.       — Ты сам сказал, что приказ Лорда Дагона для тебя закон. Что если он прикажет захватить этот мир? — повторила вопрос Эль.       — Не думай об этом, — загадочно ответил Арнэлий. — Достаточно разговоров об Обливионе, — он взял её за руку и повёл обратно в пещеру. — Вы хотели отдохнуть — вот и отдыхайте. Скоро снова в путь.