***
Арнэлий
Внутри форта царствовал полумрак. У входа несколько факелов освещали круглый зал со спуском в форме колодца по середине. Атмосфера запустения говорила о том, что под каменными сводами никого нет. Арнэлий считал иначе. Ещё на подступах к башне он услышал тихие голоса, доносящиеся из-за стен вместе с запахами. Видя страх дочери и смертного, он не стал говорить им, что внутри обитает жизнь. Страх мага его совершенно не волновал, как и все остальные его чувства. Заботила Арнэлия только Эль. Усталость на её лице, поникшие плечи, слегка неуклюжая походка — всё это говорило ему, что она идёт из последних сил. Если бы дочь узнала о реальной, подстерегающей их внутри башни опасности, она бы никогда не согласилась переступить её заснеженный порог. Для Арнэлия обитающая здесь жизнь не представляла никакой угрозы. Он был уверен в своих силах и возможностях. В любой момент он мог играючи разнести эту башню — сровнять её с землёй настолько, что никто не найдёт даже камней на месте, где она стояла. С твердью у него всегда были прекрасные отношения, позволяющие ему делать с ней всё, что заблагорассудиться. Подойдя к колодцу, он заглянул в него. Этаж ниже выглядел таким же необитаемым, как и основной: стены заросшие густым мхом, пыльный пол, настолько потрёпанный временем, что камень, которым он был вымощен, глубоко потрескался, а в трещинах вырос мох подобный тому, что устилал стены; в круглый зал вела лестница, а рядом высилась каменная арка, ведущая в заворачивающий куда-то вглубь башни коридор; покосившийся деревянный шкаф — такой же хрупкий, как тела здешних обитателей — подтверждал пребывания здесь разумной жизни. К слову, для Арнэлия всё в этом мире было хрупким — причём, настолько, что это вызывало у него искреннее удивление: как столь слабый мир мог пережить разрушительное нашествие даэдра в конце прошлой эры? К нему подошла Эль. Разомкнув губы, она хотела что-то сказать, но он властным жестом призвал её молчать. Нервно закусив губу, девушка всмотрелась в зал внизу, словно ища невидимую опасность. Арнэлий видел, что она также подозревает неладное, и чувствовал её страх. Страх. Для него само это слово выглядело смешным. Он махнул рукой, зазывая дочь и смертного за собой. При каждом их шаге от пыльных ступенек откалывались мелкие камушки, вприпрыжку скатываясь на пол круглого зала. Лестница пребывала в запущенном состоянии, буквально на последнем издыхании. Арнэлий понял, что где-то в тюрьме (а он давно догадался, что эта башня является заброшенной тюрьмой) есть ещё один выход, которым пользуются здешние обитатели. Тот же, которым воспользовались они предназначался для путешественников, которые, завидев незапертую, ведущую в хорошо сохранившиеся здание, не зная о подстерегающей внутри опасности, заходили на ночлег и оставались «ночевать» уже навечно. Арнэлий был уверен, что их поступь услышали, однако сей факт совершенно его не тревожил. Единственным опасным для него существом в мире смертных был дракон, и одного дракона он — надо сказать — однажды победил. Теперь огромный зубастый череп украшал фронтальную стену зала аудиенций в его замке. Каждый шаг приближал Арнэлия и его спутников к доносящимся с нижних ярусов голосам. Извилистый коридор, в который они перешли освещался редкими факелами. Арнэлий оценил господствующий здесь полумрак, находя его приятным глазу. Темноту он любил и чувствовал себя в ней единственным хозяином. Даже вампирам, постоянно живущем во тьме, не сравниться с ним в этом. Вдоль стены тянулись ряды деревянных, заваленных рулонами безликой ткани ящиков, которые, за годы запустения и неиспользования, пропитались сыростью и плесенью. Рядом с ящиками столпились бочки со свежими припасами, которые, судя по запаху и внешнему виду, принесли в башню пару дней назад. Здесь уже не было пыли на полу, а в углу покоились метла и ведро с водой. Похоже, здешние обитатели недавно сделали уборку, будто знали, что придут гости. Боковым зрением, Арнэлий заметил интерес Маркурио к бочкам и ящикам. Определённо, он намеревался зарыться в их содержимое в поисках чего-нибудь ценного. — Не смей, — зашипел он на мага. — Я просто хочу взять пригодные в пути вещи, — несколько нервно ответил Маркурио. — Заткнись, ни звука больше, — бросил Арнэлий. О, огненные очи Дагона, как же этот тип раздражал его! Маркурио подверг его единственную дочь смертельной опасности, а всё ради чего? Ради того, чтобы покрасоваться перед ней в образе бесстрашного героя, который играючи расхищает древние гробницы. Второй раздражающей чертой смертного была его тяга рыться во всяком барахле в поисках сокровищ. Никаких сокровищ в этом мире давно не осталось, лишь жалкие крупицы былой роскоши, которую теперь принимают за богатства. За очередной аркой их встретил по щиколотку затопленный зал. По станам буйно вился зелёный мох, в сырости обильно росли грибы, а у одной из стен лежала куча камней, бывшая некогда частью цельного потолка. — Опять мокнуть. Я устала ходить в мокрой одежде и сапогах, — простонала Эль. Её глазки искали обходной путь, но вода занимала весь пол от стены до стены. — Я не против, если ты разденешься, — ухмыльнулся Арнэлий, с удовольствием наблюдая, как глаза дочери становится шире от изумления, а лицо смертного искажает ревность. Ради их реакции он был готов нарушить тишину. Вдоволь насладившись собственной шуткой, Арнэлий взял Эль на руки и спокойно перешёл зал. Промокшие сапоги его не пугали. Поставив дочь на пол, он призвал в своё распоряжение жаркий огонь и, высушивая обувь прямо изнутри, заметил, что смертный пытается таким же способом просушить свои меховые сапоги. Попытка оказалась удачной, и дремора ухмыльнулся тому, что хотя бы элементарной магией тот владеет неплохо. Ещё коридор и старая деревянная дверь, за которой отчётливо слышались голоса, говорящие на языке общепринятом в Тамриэле наречии. — У нас проблемы, — послышался мрачный голос Эль. — Не беспокойся, милая. Проблемы у тех, кто за дверью, — по-хищному улыбнулся Арнэлий. Наконец, это скучное путешествие разукрасит кровь и крики ужаса смертных. Не намереваясь стучать, Арнэлий пнул ногой дверь, и та, с жалобным скрипом ржавых петель, отворилась. Ещё один круглый зал — на этот раз ярко освещённый факелами, заставленный стеллажами с магическими книгами и свитками. И пять пар удивлённых глаз местных адептов в фиолетовых робах. Никто не нападал. Смертные с удивлением смотрели на дремору и его спутников. Арнэлий быстро оглядел помещение и почти сразу вызнал в обстановке самое гланое — алтарь Молага Бала. Похоже эти колдуны ждали своего господина или его посланника. — Даэдрапоклонники, значит. Что ж, ситуация выглядит интереснее, чем я полагал, — протянул Арнэлий, подходя к алтарю так, словно это пять колдунов были у него в гостях, а не наоборот. — Мы ждали вас, о посланник великого лорда Молага Бала! — раболепно произнес маг в капюшоне, который полностью скрывал его лицо, но даже под мантией дремора смог различить страх, смешанный напополам с восхищением и трепетом. Перед тем как всех убить, можно немного поиграть в их игру. — Что вы приготовили Властелину Насилия? — спросил Арнэлий. Он не мог назваться слугой принца Бала, но решил использовать обходные фразы. Как же это забавно — вводить смертны в заблуждение! Маги засуетились, словно нашедшие сладкий хлеб муравьи. Один из них приблизился к дальней стене, засунул руку под заросль поросшего на ней бородатого мха и с усилием нажал на что-то. Ветхий, заваленный книгами шкаф пришёл в движение, и взору Арнэлия открылась потайная комната, окутанная ещё большим мраком, чем все проходы, которые они успели миновать. — Примите наш дар и передайте господину Балу, что мы жаждем его великой милости и просим о покровительстве, — сказал колдун в капюшоне, являющийся, судя по всему, предводителем этой шайки. — Я тебе не посыльный, ничтожество! — вспылил Арнэлий, придя в искреннее бешенство. Он ненавидел, когда смертные открывали рот, чтобы просить его о чём-либо. Пользуясь своим «пугающим» преимуществом, дремора в мгновение пересёк комнату и схватил колдуна за шею. Лёгким движением руки он нащупал позвонки и, сдавив их, тут же раздробил почти все одним разом. Уже бездыханное тело он бросил к ногам его коллег. Маги в ужасе отступили прочь, но коснуться тела своего бывшего предводителя не решились. На их лицах читался первородный страх. Ощутив ужас дочери, Арнэлий сверкнул глазами в её адрес, одним угрожающим взглядом призывая её молчать. Смертный, стоящий слишком близко к ней, также в оцепенение наблюдал за происходящим. — Ещё слово и я отправлю ваши души на каторгу в Обливион, — бросил дремора, что из его уст прозвучало не как простая угроза, а, скорее, полноценный приговор. Маги покорно склонили головы, трясясь от испепеляющего их ужаса. — Эль, смертный, идите за мной, — махнул рукой Арнэлий и зашёл в маленькую потайную комнатку. Дождавшись дочь и Маркурио, Арнэлий осмотрелся. Для всех сразу здесь было довольно тесно, но Арнэлий предпочитал держать Эль и смертного подле себя, понимая, что колдунам доверять нельзя — они могли заранее устроить ловушку, или же они захотят отомстить за убийство своего предводителя. Впрочем, это маловероятно. Большую часть комнаты занимала простая, сколоченная на скорую руку из старых досок кровать. Рядом с ней располагалась такая же ветхая тумбочка и несколько зажжённых красных свечей, которые были здесь единственными источником света. На кровати сидела юная девушка. «Имперка», — сразу отметил Арнэлий про себя. — «Причём, стройная и с весьма соблазнительными формами. Старше Эль, примерно на год». На ней была полупрозрачная сорочка и больше ничего. Руки и ноги девушки туго связывали грубые веревки, а на глазах сидела чёрная повязка из плотной ткани. — Нужно освободить её, — сказала Эль с состраданием в голосе. Арнэлий сорвал повязку с лица имперки. Их взгляды встретились, и в её карих глазах он прочёл необъятный ужас, с коим даже смерть не встречают. Девушка отползла от него, вжавшись в шершавую спинку кровати и задрожала. — Что за ангел? — хищно протянул Арнэлий, рассматривая изящные черты побелевшего от страха лица. — Пощадите, — пролепетала пленница так сипло и тихо, что её, наверное, кроме самого Арнэлия никто не услышал. По её щекам градом покатились похожие на бриллианты слёзы. — Откуда ты? — спросил Арнэлий. — Из Ф…Фолкрита… — запинаясь, ответила девушка. — А здесь ты как оказалась? — Ехала в Винтерхолд с младшим братом. Мы хотели поступить в Коллегию. По дороге нас захватили эти колдуны. Нашу лошадь убили, — произнесла имперка, всхлипывая. Пристально глядя в глаза девушки, Арнэлий убрал несколько тёмных прядей с её лица, а затем скользнул рукой по тонкой шее и задержался на тяжело вздымающейся груди. Он слышал биение её сердца, которое было готово разорваться от ужаса. — Где твой брат? — спросил он сугубо из интереса перед рассказом — на деле его ничуть не заботила судьба смертного ребенка. — Его убили, — тихо ответила девушка, разрыдавшись ещё сильнее, чем заставила Арнэлия испытать раздражение. Он не понимал почему смерть близких для смертных была трагедией вселенского масштаба, выбивая их ограниченные разум и тело из привычного ритма жизни. Для него смерть физического тела являлась знаком перерождения души и сознания в новом теле. Ах, как же сложен этот мир с его глупыми правилами смертности! — Где тело? — вопросил Арнэлий. — Сожгли… — единственное слово прозвучало с дрожью и неразборчиво. Арнэлий ловил на себе ждущие взгляды колдунов, которые стояли в круглом зале. Он оставил девушку и вышел к ним. Колдуны не решались говорить, лишь вопрошающе смотрели на него. Вот и хорошо — значит, помнят своё место. Их лица были напряжены, весь их внешний вид говорил о том, что они боялись того, что «подарок» не понравится гостю. — Вас только четверо или есть ещё кто-то в башне? — спросил Арнэлий. Даэдропоклонники обменялись удивлёнными взглядами и один из них, стоящий ближе всего к дреморе, ответил: — У нас есть женщина, она уровнем ниже. Хотите мы приведём её для вас? — Приведи её и всех кто присутствует в башне, — кивнул Арнэлий, не намереваясь посвящать смертных в задуманное. Неожиданно, второй колдун нашёл в себе смелость заговорить: — Простите мою дерзость, но нам всем хочется узнать: вам понравился наш подарок? — выдал он. — Она просто великолепна, — ухмыльнулся Арнэлий. Внешне девушка ему действительно приглянулась, однако она совершенно не интересовала его. Он предпочитал сильных женщин — вроде Линды, и ещё больше он любил подчинять их себе, получая истинное удовольствие от яростного сопротивления со стороны прекрасного смертного пола. Имперка же сломается духом (не исключено, что и телом) от первой же пощёчины и будет валяться у него в ногах, прося о помиловании. До отвращения скучная особа. Её миловидное личико могло привлечь его только в том случае, если за ангельской красотой скрывается дьявольский характер. Тот колдун, что рассказал о второй пленнице, вышел из зала и через некоторое время вернулся с молодой, одетой в такую же фиолетовую робу, что и все остальные, бретонкой. Она была невысокого роста, с пшеничными, слегка выбивающимися из небрежного пучка на затылке волосами, но смотрела на дремору с неприкрытым благоговением. Арнэлий читал на её лице трепет и в то же время страх за собственную жизнь. Было ясно, что пока колдун вёл её сюда — наговорил ей тонну околесицы о том, что она удостоена чести разделить постель со слугой Молага Бала и, если повезёт, лорд Порабощения сам явится к ним. — Больше никого нет? — спросил Арнэлий. Пять даэдропоклонников, не считая одного мёртвого, слишком малое число для большой башни. Вероятно, в здании есть кто-то ещё, но маги специально не привели их, чтобы обеспечить себе безопасность. Колдун кротко кивнул в подтверждение. — Как насчёт нашей награды? — спросил он, в предвкушении потирая руки. — О, награда! Конечно, смертный, ты получишь свою награду. Все вы её получите, — злобно ухмыльнулся Арнэлий, сверкая глазами. Взмахом руки она захлопнул дверь, ведущую из зала в коридоры башни, тем самым блокируя магам путь к отступлению. Затем он воззвал к огненной стихии и создал в ладонях огненные шары, которые тут же бросил в двух стоящих перед ним магов. Те вспыхнули и с мучительными криками оставили этот мир. Самый расторопный из оставшихся колдунов додумался запустил в ответ заряд молнии, но Арнэлий тут же создал перед собой магическую защиту, которая полностью отражала атаки. Для него этот бой был лёгкий и неинтересный. Рядом послышались знакомые шаги Эль. — Пожалуйста, хватит смертей! — взмолилась она, касаясь его руки. — Есть другой способ наказать их. Давай просто отведём их в ближайшую деревню и пусть с ними разбирается стража. — Вернись обратно в комнату, — зашипел Арнэлий, сдерживая гнев. Её милосердие выводило его из себя. — Они могут исправиться, — Эль продолжала стоять рядом. Зарычав, Арнэлий крикнул: — Смертный, уведи Эль в комнату! — Если ты их убьёшь, можешь забыть, что я твоя дочь, — шёпотом, но всё равно слышно добавила Эль. Арнэлий одарил её ещё одним гневным взглядом, и в этот же миг к ним подошёл Маркурио. Взяв девушку под локоть, маг увёл её в комнату. Сгорая от остаточного гнева, Арнэлий отпустил заготовленное заклинание в трёх последних колдунов. Тела даэдрапоклонников окутала изумрудная энергия, а после того как она рассеялась, на полу на вместо магов сидели три крупные жабы. Недовольно квакая, они лениво запрыгали прочь, стремясь скрыться. «Ну, я устрою этой малолетней манипуляторше!» — зло подумал дремора, пристально глядя на скачущих по залу жаб с надутыми подбородками. Он ощутил приступ смеха, который тут же подавил, сочтя подобное состояние странным. Ему не хотелось показывать, что судьба, постигнувшая колдунов лишь благодаря вмешательству Эль, позабавила его. «Забавные животные, возьму их к себе в замок,» — подумал Арнэлий, представляя как удивятся его знакомые, увидев террариум с земноводными из мира смертных. — Нужно отдать их архимагу. Пусть судит их по закону, — донёсся голос Эль. Через пару мгновений она стояла рядом с Арнэлием, благодарно улыбаясь. Её расположение порадовало его, и он скупо улыбнулся в ответ, пребывая в странных чувствах. С одной стороны он собирался наказать её за вмешательство не в своё дело и наглость попытки шантажа, с другой — странное тепло в груди противоречило этому желанию. Воистину, Арнэлий чувствовал себя как никогда странно. Дремора качнул головой, прогоняя чужеродные чувства. С этим будет лучше разобраться, когда они заметут проблемы в Коллегии Винтерхолда. — Я решу, что с ними делать, — Арнэлий промолчал о намерении забрать их в свой мир, сочтя слишком сентиментальным говорить об этом. Он великий принц Кин, подбирает жаб, которые пару минут назад были даэдропоклонниками, над которыми он смиловался из-за шантажа недалёкой дочурки. Абсурдная ситуация, словно он оказался в странном и нелепом сне. Позор говорить об этом кому-то из других Кин. Только Кейтер и Эйрон могли бы его понять, но он уже решил не распространяться об этом позоре. Странно, что ему вдруг захотелось послушать Эль. В иной ситуации он бы запер её в комнате, а сам сделал бы так, как считал необходимым. «Больше, я не совершу подобной ошибки,» — пообещал Арнэлий сам себе, бросив взгляд на дочь, которая собирала жаб в небольшой деревянный сундучок, должно быть, найденные где-то среди пожитков бывших колдунов. Арнэлий вернулся в тайную комнату, где на кровати по-прежнему сидела имперка. На её лице всё ещё виднелся страх, но не такой всепоглощающей. Маркурио развязал путы на её руках и ногах и теперь сидел рядом, задумчиво сматывая веревки в клубок. В комнату зашла Эль, держа в руках квакающий сундучок. Она поставила его у кровати и дружелюбно улыбнулась девушке. — Как тебя зовут? — спросила она. — Амалия, — ответила та робко. Арнэлий оглядел её фигуру, которая была хорошо видна через полупрозрачную ткань белой сорочки. Он махнул рукой и заместо откровенного наряда, на девушке появилось закрытое платье из плотной теплой ткани. Амалия с широко открытыми глазами осмотрела свой новый наряд, неуверенно проводя ладонью по синему рукаву, словно боясь разрушить иллюзию. Ощутив реальность ткани, она благодарно улыбнулась дреморе. — Значит, ты направлялась в Коллегию Винтерхолда? Ты колдунья? — спросил Маркурио. — Мне известна пара заклинаний иллюзии. Родители сказали, что у меня талант и его нужно развивать, — кивнула Амалия. — Твой брат тоже был магом? — Маркурио явно старался говорить о её брате как можно мягче, чтобы не задеть сердечную рану от невосполнимой утраты. — Нет, но родители решили, что у него есть такой же талант, как и у меня, и что в Коллегии его раскроют, — ответила Амалия. На её глазах почти сразу вернулись слёзы. — Прости, нам жаль твоего брата, — сочувственно сказал маг. Эль кивнула, подтверждая его слова. Арнэлий тяжело вздохнул. Бессмысленная сентиментальность, которую он наблюдал, испытывала его терпение. Смертные сочувствовали чужой утрате — ещё и того, кто и так рано или поздно умрет. Это была одна из самых глупых вещей, что Арнэлий видел за свою жизнь. Ему нисколько не было жаль слабых, бесполезных созданий, и он не понимал, что нашёл в них Кейтер, став нейтрально и, порой, милосердно относится к ним. — Нужно исследовать тюрьму. Колдуны могли нас обмануть, сказав, что здесь никого больше нет, — сказал дремора, решив хоть как-то прервать неприятную для себя минуту сочувствия.