Дитя Даэдра

      В Зале Стихий собрались двое преподавателей: Древис и Финис. Оба склонились над толстой жабой, которая сидела в сундучке и с презрением смотрела на них. Битый час они пытались всеми доступными способами снять заклятье с даэдрапоклонника.       — Здесь определённо замешана даэдрическая магия, — сделал вывод Финис, задумчиво почесывая чуть заросший щетиной подбородок.       — Я чувствую чары иллюзии, однако этот вид заклятья мне неизвестен, — развёл руками Древис. Вот тебе и Мастер Школы Иллюзии!       — Видимо, мерзкий дремора заколдовал преступников с расчётом, что никто кроме него самого не сможет их превратить обратно в людей, — нахмурившись, заключил Гестор.        Арнэлий, всё это время наблюдавший за тщетными попытками волшебников вернуть жабе человеческий облик, вышел из-за служащей ему укрытием колонны и приблизился к центру зала, где у фокусирующего колодца магии и собрались двое жалких колдунишек. Подойдя к ним, он устремил взгляд на преподавателя Школы Колдовства. Тот далеко не сразу заметил его появление, а когда всё же заметил и обернулся — подскочил на месте от испуга.       — Где Линда? — как можно более мягко и внятно спросил дремора, не тратя драгоценное время на приветствия, которого эти двое совершенно не заслуживали.       Лицо Древиса исказилось в страхе, но поверх него ясно отпечаталось осознание. Похоже, тёмный эльф имел посвящение в подлый план Гестора и явно не одобрял его. Вероятно, Мастер Иллюзии знал не всё о замысле коллеги. Допрашивать его нет большого смысла. Древис прежде не был замечен в заговорах против Линды. Он никогда не желал получить от неё могущественные знания и не вязался следом, как делали некоторые другие преподаватели. Оно и понятно почему — бретонка не владела искусством иллюзии на том уровне, когда оно выбивается из общепринятых знаний. Линда считала это направление магии не обязательным для углублённого изучения и во многом бесполезным для личных нужд.       — Я ничего не знаю! — выпалил Финис, побледнев так, словно съел кусок протухшей рыбы.       Арнэлию было прекрасно известно, что преподаватели боятся его, однако, подобно шкодливым детям, всё равно делают вещи, за которые непременно получат наказание. Ему было глубоко наплевать чем они занимаются в «его» Коллегии, но теперь, когда дело дошло до угрозы жизни Линды и Эль, простым наказанием обходиться никак нельзя. Если того потребует случай, он перемелет их тела в пыль собственноручно, а души отправит в самые жаркие глубины Мёртвых Земель. Только сначала необходимо узнать где Линда и вытащить из Финиса и Фаральды (куда же без неё) все детали их подлой затеи.       — Не юли, Гестор. Я знаю, что ты и твоя недалёкая альтмерка в последнее время только и мечтаете, как изжить Линду в отместку за то, что она не поделилась с вами знаниями, которые вам не по уровню, — сказал Арнэлий, скрестив руки на груди.       Ему стоило больших усилий сохранять спокойную выдержку. Последнее время валкиназ старался сначала говорить по-хорошему и только когда слово не помогало, возвращался к более обыденным (и приятным) методам. Впервые столкнувшись с желанием вести переговоры с неприятелями, он не на шутку испугался, что превращается в такого же «добряка», как Кейтер. Арнэлий никогда не разделял излишней дипломатичности друга, считая её бессмысленной тратой времени. Однако, по прошествии времени и кое-каких удачных переговоры с пленными, дремора понял, что этот способ получения информации вполне неплохо работает и иногда можно добиться хорошего результата, используя только слова. Пыток пленных в жизни Арнэлия и без того было предостаточно. Он вдоль и поперек изучил все тонкости сего ремесла и именно поэтому не отказался попробовать новый метод дознания. Новое всегда интересно, как говорят смертные.       — С чего ты взял, что я знаю где Линда? И почему ты решил, что с ней что-то не так? — возмутился бретон.       — Мои источники информации не твоё дело, смертный, — оскалился Арнэлий, незаметно наблюдая за мельчайшими искрами панического ужаса, который зарождался в глазах колдуна. — Либо ты по-хорошему мне расскажешь, что вы сделали с Линдой, либо я поселю тебя и Фаральду в пыточных камерах и заставлю вас страдать.       — Меня твои угрозы не пугают, — смело ответил Финис, чуть задрав нос. — Ты не можешь лишить Коллегию опытных преподавателей.       — Я могу всё, — дремора шагнул к смертному. Терпение неумолимо заканчивалось, и он всё больше склонялся к тому, чтобы выпотрошить правду из колдуна вместе с его кишками.       Всё это время Древис молча наблюдал за конфликтом и только теперь, видимо, ощутив запах «горелого», обратился к коллеге:       — Финис, я не знаю, что вы с Фаральдой натворили, но лучше вам во всём признаться пока не случилось худого.       Преподаватель Школы Колдовства промолчал. На немолодом лице читались обида и желание отомстить. Маг, считающий себя беспричинно обделённым и желающий восстановить «справедливость» такой, какой её понимает. Для Арнэлия бретонец, как и все в Коллегии, были сродни детям — абсолютно жалкими на фоне его более чем семи веков жизни. Для мира смертных они взрослые, но ведут себя именно по-детски. Как малыш обижался на то, что ему не дали сахарного дракончика, так Финис и Фаральда обижались на то, что им не отдали по первой же просьбе опасные магические знания. Даже сильный и мудрый архимаг побоялся прикасаться к некоторым разделам даэдрической магии, а эти двое свято верили, что им море по колено.       Арнэлий создал в руке фиолетовую сферу и бросил её перед собой. Из разорвавшего ткань реальности портала тут же появился вооружённый зачарованной булавой дремора.       — Господин, — он приветственно поклонился валкиназу.       — Брось этого смертного в темницу в Миддене, — скомандовал демон, кивая на Финиса.       Даэдра тут же направился к колдуну, который, при виде двухметрового, настроенного отнюдь не дружелюбно порождения Обливиона резко замахал перед собой руками и спешно зароптал:       — Постой, постой! Я всё скажу!       Арнэлий жестом руки дал команду рыцарю тьмы остановиться.       — Слушаю. Попонятнее и побыстрее.       — Скажи, как расколдовать даэдрапоклонника и я поведаю обо всём, — попросил Гестор, указывая на толстую жабу.       Арнэлий уставился на земноводное, которое явно выказывало недовольство перспективой отправиться под суд архимага и ответить за свои деяния. Данный культист из всей троицы — со слов Эль — был самым несговорчивым и вредным. Даже если заставить его выполнять указания — толку с него будет мало. Можно пожертвовать одним фанатиком, чтобы запугать оставшихся двух. Просьба смертного оказалась выгодной для Арнэлия.       — Брейт, приведи сюда Эль, — скомандовал он слуге.       — Слушаюсь, господин, — отчеканил кинмаршер и зашагал в сторону выхода.

***

Эль

      — Жаб съел фламинго, — ответила Эль, глядя на Мирабеллу, которая некоторое время назад пришла к ней в комнату и начала расспрашивать о том, куда подевались два заколдованных последователя Молага Бала.       — Фламинго не едят жаб, насколько мне известно, — покачала головой волшебница. — А ещё они не водятся в Скайриме. Как теплолюбивая птица попала в холодный край, да ещё в покои мастера Арена?       — Я не знаю, — пожала плечами Эль. — С чего вы решили, что я причастна к случившемуся?       — Ты заботилась о даэдрапоклонниках и привязалась к ним — вот и захотела спасти их. Наверняка ты воспринимаешь их как домашних питомцев. У тебя ведь никогда не было животных — они боятся тебя и обходят за милю, — ответила Мирабелла настолько уверенным тоном, что Эль почувствовала отчаяние. — Признайся, ты их украла, — добавила колдунья мягко, но за напускной вежливостью девушке не светило ничего кроме немедленного изгнания из Коллегии без права на возвращение.       — Я не крала жаб. Если у архимага завелась диковинная птица, не стоит винить в этом меня. Как и когда бы я принесла сюда южное животное, да ещё и незаметно проникла в комнаты архимага? Их наверняка хорошо охраняют, — врала Эль, стараясь не краснеть и держаться уверенно. Ложь во благо всё равно ложь, что продолжало огорчать, однако желание спасти культистов было сильнее стыда.       Мирабелла выглядела задумчивой и смотрела на Эль с прежним подозрением, но взгяд чуть смягчила. Эль решила дожать свою версию.       — После инцидента с Залом Поддержки вы готовы винить меня во всех своих бедах. Если бы не Арнэлий, вы бы и на порог меня не пустили. Просто признайте, что фламинго с голоду съел двух жаб.       — Ладно, допустим, ты говоришь правду. Но как ты объяснишь пропажу ключей у меня из комнаты сегодня ночью? — произнесла Мирабелла, пропуская в голос нотки насмешливой иронии.       — Связку ключей? — удивилась Эль. Маркурио не рассказывал ей о том, как попал в покои архимага.       — Я проснулась среди ночи по требованию мастера Арена. У меня всегда при себе есть набор ключей от важных комнат, в их числе и ключ от покоев архимага. На месте их не оказалось. Значит кто-то тайком пробрался в мою комнату и выкрал их, — объяснила волшебница, сверля девушку придирчивым взором.       — Впервые слышу о ваших ключах. Вы не думали, что с ними могло произойти всё что угодно? — возмутилась Эль. — Вы могли положить их в другое место или где-то потерять. Их мог выкрасть какой-нибудь ученик, желающий полазить там, где не следует. А что если происки с птицей чья-то глупая шутка?       — Ты права, — вздохнула Мирабелла. — Я поищу ключи, но, если выяснится, что фламинго не ел жаб и ключи украдены, мы изгоним тебя и твоих друзей из Коллегии. Нам не нужны проблемы, — бретонка одарила её очередным неодобрительным взглядом и удалилась.       Тяжело вздохнув, Эль упала на стул. Совершив благой поступок по спасению культистов, она в тоже время совершила два преступления по мнению собственной морали. Мало того, что придумала затею с кражей, втянув в это Маркурио, так ещё и наврала с три короба вместо того, чтобы сознаться в содеянном. А признавшись во всём, пустила бы прахом спасение даэдрапоклонников, да плюсом попала бы в немилость архимага и туда же отправила бы Маркурио. И Амалию заодно, которая не то что не имела к свершившемуся отношения, но даже не знала об этом и однозначно не одобрила бы.       Раздался тихий стук. Девушка поняла — пришёл Маркурио. Как раз вовремя. Она пригласила его зайти. Маг выглядел взволнованно. Закрыв за собой дверь, он заговорил:       — Эль, ты слышала — архимаг ищет того, кто подкинул ему в покои фламинго.       — Мирабелла приходила ко мне по этому поводу, — кивнула девушка. — Ещё она сказала, что из её комнаты пропала связка ключей. Она обвиняла меня во всём, но мне вроде как удалось отвести подозрения.       — Прости, я не смог вовремя вернуть ключи, — виновато вздохнул маг. С его слов Эль узнала о тайном госте, который пожаловал к Савосу Арену среди ночи и о том, как отец застал его прячущегося в шкафу.       — Тогда верни скорее ключи Мирабелле. Если она не найдёт их, то мы со свистом вылетим из Коллегии и больше никогда не вернёмся сюда. Амалия мечтает учиться здесь, но из-за нас её могут выгнать! — воскликнула Эль, подскочив со стула.       Маркурио состроил виноватое лицо.       — Я не подведу нас. Сейчас же постараюсь возвратить ключи на место.       — Будь осторожен. Мирабелла наверняка станет искать их у себя в комнате и, только если не найдёт их там, отправиться перерывать школу, — предостерегла Эль. Если друг попадётся, неприятные последствия ждут всех.       — Может, отвлечёшь её? — предложил маг.       — Увы, я бы рада, но не могу. Мирабелла может заподозрить неладное, — покачала головой девушка. — Попроси Амалию. Не обязательно говорить ей о ключах. У неё есть вопросы касательно обучения. Со всеми делами, касающимися мамы, она так и не успела поговорить с волшебницей.       — Отличная идея, — кивнул Маркурио. — Так и сделаю.       Он уже собирался выйти через дверь, когда в ту дважды ударило что-то тяжелое, а следом раздался грузный голос, зовущий Эль по имени.

***

Арнэлий

      Брейт привёл Эль в главный зал. Арнэлий окинул дочь быстрым взглядом и кивнул. Девушка взяла с собой спасённых жаб, спрятав их в маленьком, держащемся на широком поясе подсумке. Они смогут незаметно для окружающих видеть и слышать, что будет происходить дальше. Рядом с Эль стоял кинмаршер, обеспечивая её безопасность на случай, если даэдрапоклонник проявит агрессию.       Арнэлий подошёл к сундучку, выставил вперёд правую руку, целясь в жабу, и произнёс заклинание на родном языке. Из ладони вырвался поток зелёной магии, которая тут же обволокла земноводное. Демон поднял пленника в воздух. Жаба квакала, трясла лапами, но постепенно принимала человеческий облик. Вскоре в возникшем вокруг неё волшебном коконе парил полноценный человек. Арнэлий отозвал магию и имперец-культист рухнул на пол. Быстро вскочив на ноги, он одарил собравшихся прожигающим ненавистью взглядом.       — Вы поплатитесь за моё унижение! — первое, что сказал он.       — Сколько душ ты загубил? — незамедлительно потребовал ответа Древис.       — Достаточно, чтобы заслужить расположение Принца Насилия, — самодовольно ответил культист. В его словах, мимике, взгляде не читалось ни капли раскаянья.       — В таком случае тебя ждёт казнь, — холодно сказал Финис. Похоже, его не заботило спасение жизни колдуна. Впрочем, чего ждать от смертного, который без зазрения совести вредит бывшей коллеге.       Перед Арнэлием возникла Эль.       — Дайте ему шанс! Нужно верить, что он исправиться! — воскликнула она.       Даэдрапоклонник вперил в неё хищный взгляд. Кинмаршер поравнялся с девушкой и положил руку на рукоять булавы.       — Брось, демон! Ты не напугаешь меня своей игрушкой, — хохотнул культист.       — Ты не боишься собственной казни? — удивилась Эль. — Я даю тебе шанс на спасение. Просто перестань творить зло, приносить в жертву невинных женщин.       В её голосе проскальзывала едва ли не мольба. «Как же она старается уговорить какое-то ничтожество измениться. Не жалко ей собственного времени возиться с грязным червём?» — подумал Арнэлий, звучно фыркнув от отвращения, но ничего не сказав, оставляя дочери возможность убедиться в том, что не всех нужно жалеть.       — Я попаду в чертоги Молага Бала. Это лучшая награда для меня, — ответил культист и его маниакальный взгляд упал на Эль. — Но перед этим, мой господин получит ещё одну прекрасную жертву.       Брейт заслонил собой девушку и приготовил к бою булаву, шипастый моргенштерн которой уже воспылал наложенными на него чарами огня.       — Тебе станет легче умирать? — спросила Эль, смело выступив из-за спины дреморы. — Думаешь, Лорд Порабощения примет тебя с распростёртыми объятиями за то, что ты бросил к его ногам очередную деву, коих он и так не сосчитает?       Арнэлий по-прежнему наблюдал за бесполезными и рискованными попытками дочери вразумить маньяка. Такие как он никогда не отступятся от своей деятельности и культист был наглядным примером, но Эль упорно не замечала этого. Объяснить ей? Да разве своенравная девчонка послушает родного отца? Дремора был готов оттащить её за шиворот от этого негодяя, но тогда она не поймёт, что далеко не всех преступников можно исправить. На изготовке сжимая и разжимая в кулаке магическую сферу, дремора, стиснув зубы, терпел творящийся перед ним цирк.       Даэдрапоклонник ринулся к девушке и схватил её за плечи. Его лицо украсила жуткая маниакальная улыбка.       — Вот ты и попалась, красотка, — с истинным безумием засмеялся он. — Тебе никто не поможет, — он покрепче схватил Эль и, нащупав на её поясе кинжал, выхватил его из ножен. В этот же миг стоящий за спиной культиста Финис, выхватил собственный кинжал и быстрым взмахом вонзил его между лопаток преступника. Тот пошатнулся, крякнул, выплюнув сгусток крови и рухнул на пол.       — Ну, почему? — всхлипнула Эль.       Арнэлий почти собрался подойти к дочери, чтобы ответить на её банальный вопрос, когда Гестор неожиданно сам рванулся вперёд и приставил окроплённый кровью культиста клинок к шее девушки.       — Ни с места, дремора! Один шаг и я перережу горло твоему отродию! — зашипел колдун.       Арнэлия замер, наполненный яростью и одновременным испугом. Какой-то жалкий смертный посмел угрожать его дочери, ещё и поставил его в безвыходное положение. Дремора взглядом искал уязвимое место, но колдун предусмотрительно прикрылся Эль, которая хоть и старалась оставаться невозмутимой, но прямо-таки источала сковавший её ужас. Сердце девушки заполнялось разочарованием от произошедшего, и Арнэлий остро чувствовал все её переживания, передающиеся по духовной связи.       Финис медленно побрёл к выходу, не забывая держать клинок кинжала максимально опасно от горла Эль. Параллельно, свободной рукой он шарил в кармане своей робы. Оказавшись у входной арки зала, колдун выудил на свет причудливый амулет, который Арнэлий толком не успел разглядеть — маг почти сразу скрылся в холле, который следом озарила яркая вспышка. Смертный телепортировался. Вместе с его дочерью!       Взбешённый унизительным поражением, Арнэлий с криком запустил магическую сферу в стену. Дикая энергия пробила сквозную дыру в камне, открывая доступ северному ветру и вид на обледенелые скалы.       — Я найду тебя, тварь! Ты будешь молить меня о смерти! — крикнул дремора, обращаясь к исчезнувшему Финису. Всё его естество горело пламенем, подобным тому, что полыхает в самых горячих источниках Мёртвых Земель. Пронаблюдав за проделанным в стене отверстием секунду другую, Арнэлий рявкнул. — Древис, приведи ко мне Фаральду! Брейт пойдёт с тобой на случай, если ведьма будет сопротивляться.       — Прости, я не смог помешать, — разочарованно ответил мастер Школы Иллюзии, а следом раздались звуки удаляющихся шагов.       Оставшись в одиночестве, Арнэлий испустил тяжёлый вздох. В тишине он слышал, как кровь пульсирует в висках, горит подобно пламени. Глаза Дагона, если с Эль что-то случится…! Как бы унизительно ни было всё происходящее, но в одиночку ему сейчас было не справится.       Дремора мысленно настроился на разум Кейтера. Он, Кейтер и Эйрон — все трое владели телепатией и могли общаться друг с другом на любом расстоянии, находясь даже в разных мирах.       Установив контакт с другом, Арнэлий обратился к нему: «Кейтер, ты срочно нужен в Нирне. Эль похитили. Только ты можешь найти её».       Прошла от силы минута, и зал озарила фиолетовая вспышка. Когда магия рассеялась, перед Арнэлием стоял Кейтер. Злой лицом, в доспехах и с мечом наперевес, с острия которого капала кровь. Киназ тяжело дышал, угольные волосы растрепались, хаотично падая на его лик и плечи. Пряди слиплись между собой в местах, где на них виднелась засохшая кровь.       Кейтер огляделся по сторонам, а затем убрал окровавленный меч в ножны.       — Что произошло? Где Эль? — спросил он взволнованно.       — Мою дочь украл проклятый смертный — Финис! — рыкнул Арнэлий. — У него был амулет, зачарованный на перемещение, но я не знаю куда он её перенёс.       — Я чувствую сигнал от кольца, но он слабый, — сказал Кейтер, приложив ладонь к груди, закованной в даэдрический тяжёлый доспех.       — Эль сдерживает свои эмоции. Думаю, поэтому сигнал нечёткий, — предположил Арнэлий, полыхая изнутри огненной бурей. Жажда мести пожирала каждую частичку его души и уже захватывала разум. Физическая оболочка откликалась на эмоции, нагреваясь под давлением гнева. Несомненно, сейчас он похож на своего Лорда, который мог разрушительным вихрем из огня и стали проносится по Мёртвым Землям, меняя облик своих владений.       — Не в этом дело, — задумчиво покачал головой валкиназ. — Я настроил перстень таким образом, чтобы он передавал мне сигнал об опасности независимо от того, какие Эль испытывает чувства. Он черпает информацию из окружающего пространства.       — Разыщи мою дочь, Кейтер. У меня есть несколько дел в Коллегии. Как только я закончу, сразу найду тебя, — сказал Арнэлий, стараясь не давать грызущему его изнутри огню выхода.       Валкиназ подошёл к другу и, положив окровавленную руку на его плечо, сказал:       — Ты упустил Эль из-за своего гнева. Обуздай его и откроешь много нового. Поверь. Хоть ты старше меня, но тебе ещё предстоит пройти мой путь, — он улыбнулся, чем заставил вспомнить, что прекрасно умеет управлять своим настроением. Минуту назад перед Арнэлием стоял разъярённый киназ, а теперь вёл душевные беседы и раздавал советы.       Арнэлий был вынужден согласиться с другом. Именно из-за ярости, поглотившей его с головой, он упустил дочь, позволил недругу похитить её. Он мог бы остановить Гестора, но растерялся, впервые в жизни испугавшись за Эль.       — Я проявил слабость, — ответил валкиназ с сожалением. — Меня никогда не волновала участь близких, но Эль… Мне показалось, что смертный действительно способен её убить. Теперь я понимаю, что эта была уловка, дабы остановить меня, — он сжал кулаки, снедаемый чувством вины и всё той же яростью. — Я не прощу себе, если с ней что-нибудь случится.       — Я найду Эль быстрее, чем ей навредят, — заверил его Кейтер. — Будь спокоен, — с этими словами он закрыл глаза и через несколько мгновений исчез во вспышке света.