Дитя Даэдра

      Эль сидела на каменном полу, прислонившись спиной к шершавой стене. Через слегка приоткрытые веки, усталым замученным взором она смотрела на безликие камни, формирующей узилище кладки — окружающие её, будто живые, но безмолвные враги, серые и холодные. Используемое Дозорными подземелье имело несколько уровней, но девушка не видела их. Во внутреннем дворе форта — куда и привёл портал Финиса — служители Бога Милосердия завязали ей глаза чёрной повязкой из плотной ткани.       Ориентируясь только на звуки и на ощущения пространства, Эль поняла, что её привели в подземную часть форта, где держали пленных. Сначала они петляли по коридорам, а затем следовали по ступеням вниз. Прежде чем оказаться в длинном коридоре, она насчитала четыре лестничных пролёта и сделала вывод, что находится достаточно глубоко под землёй. Скрип решёток, тихие стоны и душераздирающие крики некоторых пленных, переговоры Дозорных дали девушке понять, что тюрьма многоярусная.       Уровень, где она сейчас находилась, пустовал. Компанию в соседних камерах ей составляли парочка давно иссохших скелетов, да крысы, снующие от одной решётки к другой. Вот у кого была свобода. Эль не отказалась бы от заклинания, способного превратить её в какое-нибудь мелкое животное — да хоть бы и в ту же крысу. Тогда она без труда сбежала бы из проклятого форта.       Взгляд упал на тесный коридор, где в ряд тянусь пустые клетки-камеры. Эль решила, что неспроста её заперли в полном одиночестве. Финис быстро осведомил Дозорных о её происхождении и те, видимо, решили перестраховаться, решив оставить пленницу наедине с пустотой. Девушка не знала — всем ли неугодным завязывают глаза? — но приписала это действие к попытке создать дополнительную безопасность. Чем меньше узники знают о своей тюрьме, тем меньше шанс на их побег, верно?       Прикрыв глаза, Эль подумала о матери. Как и её саму, женщину похитили Дозорные и с большой вероятностью тоже держат где-то в этом форте. Либо на других уровнях, где сидят остальные пленённые, либо так же — в одиночестве. Учитывая, что именно Финис мог рассказать о Линде, то, скорее всего, местная инквизиция подсуетилась и по-максимуму изолировала бретонку. Эль не знала как долго маму держали в неволе и от этого неведения становилось ещё страшнее. За полдня пребывания в форте, Дозорные успели намучить её до изнеможения, а значит Линде они могли навредить куда сильнее.       Губы Эль задрожали, из глаз по щекам покатились жгучие слёзы. Мысль о потери матери была просто невыносима. Ей было больно от того, как борцы с даэдра могли издеваться над ней, стремясь вернуть на путь света столь чудовищными способами. Эль не могла разделять такого подхода и — теперь уже по себе — могла сказать, что подобные методы не очищают душу, а только порождают в ней жестокость и злобу. Девушка чувствовала себя абсолютно беспомощной. Вся магия стала недоступна из-за тонких, одетых на её руки металлических оков, зачарованных на подавление любой магии. Она уже пыталась их разорвать, повредить, но ни цепь, ни браслеты не поддавались потугам. Да и чем она могла их разрушить? Кроме парочки отколовшихся от стены мелких камешков никаких предметов в камере не было.       Мысли быстро перетекли к Ингольфу и сердце Эль снова ёкнуло. Если Дозорные добрались до матери, то и он, скорее всего, пленён. От этих заключений Эль не выдержала и разрыдалась в голос. Безумно больно осознавать, что в любой момент родителей не станет, а она ничего не может сделать, дабы спасти их. Без магии она просто девчонка, с которой можно делать всё что заблагорассудиться. Эль в очередной раз пожалела, что не слушала отчима, когда он рекомендовал ей заниматься с холодным оружием. Умело обученная воительница даже без клинка могла бы в рукопашную или с подручными средствами противостоять врагам.       Обессиленная от боли и страха, сползая по стене на пол, Эль продолжала думать об Ингольфе. Она любила его всем сердцем, пусть теперь и раскрылось отсутствие какой-либо меж ними кровной связи. Он растил её и любил как родную дочь, с самого начала зная, что она не его. Только за одно это девушка была безмерно благодарна ему, ведь если бы он отказался от неё и Линды, то мать страдала бы без него. Да, порой, они ссорились на почве расхождения мнения о магии, но всё равно любили друг друга, а Эль любила их. Она всегда считала Ингольфа прекрасным отцом: добрым, заботливым и, когда надо, строгим. Норд оберегал её от любых опасностей, но девушка этого не ценила, упорно выискивая приключения.       К печали прибавилось чувство вины. Эль хотелось извиниться перед отчимом за своё непослушание и сказать, насколько сильно она его на самом деле любит. Девушка вспомнила, как Ингольф стал холоднее обычного относится к ней, после того, как она узнала о настоящим отце, но в его глазах по-прежнему читалась любовь. Теперь то она понимала, что ему на тот момент было больно и обидно, а вместо поддержки она сбежала из дома. Именно сбежала от родителей у них на глазах, оставив наедине с переживаниями и страхами. Эль хотела вернуться в прошлое и остаться в родном доме, поддержать их и спокойно во всём разобраться. Поступив как импульсивная девчонка, Эль только нажила больших проблем. Если бы она осталась с родителями, то мать, а, возможно, и отчим не стали бы пленниками борцов с тёмными силами. Она бы обязательно защитила их.       Резко распахнув глаза, Эль заставила себя зациклиться на одной единственной мысли — пора выбираться отсюда и спасать родителей. Воспоминания и сожаления придали решимости. Она поднялась на ноги. Тело по-прежнему болело, босые стопы едва держали, но одно лишь желание спасти семью, казалось, рождало в теле силы.       Эль оглядела свои руки. С ними произошло то же, что после её первого призыва дреморы: обычные ноготки превратились в чёрные пики, потемнение, что тогда было на кончиках пальцев, достигло локтей плавным градиентом сливаясь с бледной кожей. Эль понимала, что цвет кожи изменился, став таким же, как у Арнэлия. И с ногами та же история.       Пару часов назад её привели в пыточную комнату и приковали к стене. Местный маг воздействовал на неё каким-то мощным заклинанием, вторгался при помощи него в её сущность и пытался что-то изменить в ней. Процедура оказалась очень болезненной и под конец высосала все силы до капли, а результатом стало именно это — руками и ногами она уподобилась дреморе.       Из последовавшего за этой «пыткой» разговора мага с одним Дозорным, Эль поняла, что он пытался снять с неё даэдрическое колдовство, дабы явить истинный облик. Сначала девушка не поверила его словам, сочтя, что он просто ослеплённый фанатик борьбы с тьмой и в каждом пленённом видит даэдра, но позже, уже будучи возвращённой в камеру, она поразмыслила над странной силой, которая, на протяжении всего воздействия, сопротивлялась чужеродной магии. Это помогло сделать вывод, что, возможно, в речи волшебника имелась толика правды.       Эль посмотрела по сторонам, ища что-нибудь, что поможет выбраться из камеры. Приведя её в подземелья, Дозорные забрали сумку и всю верхнюю одежду, оставив в одном нижнем платье, не забыв пошарить под ним в поисках отмычек и оружия. Девушка скривилась, вспомнив холодные грубые руки, нагло щупающие тело. К слову, отмычек у неё и не было, зато имелись заколки, кои, увы, тоже отобрали.       Один из двух стражников, которых поставили следить за ней, поднялся со стула и зашагал к выходу в общий коридор, где располагалась лестница. Охранники постоянно дежурили здесь и, когда одному из них нужно было отлучится, второй оставался на посту. Их постоянное пребывание делало шансы на побег почти невозможными. Вдобавок, им запретили с ней разговаривать, поэтому любые попытки поговорить с охраной заканчивались провалом. В ответ ей лишь грозили наказанием.       Мимо камеры быстро пробежала крыса с подпалённым хвостом. Громкий писк донёсся до слуха несущего свой пост стражника. Видимо, заподозрив неладное, страж пустился в патруль по коридору, ища источник крысиного несчастья. Через несколько мгновений после того, как охранник скрылся из виду, в поле зрения Эль появилась жаба. Девушка мгновенно узнала в ней заколдованную даэдрапоклонницу. Когда Финис похитил её, жабы были с ней — сидели в сумке. Либо Дозорные не стали осматривать сумку, в чём Эль сомневалась, либо жабы убежали раньше, чем те добрались до них.       — Постой, — тихо обратилась девушка к земноводной.       Жаба затормозила и с любопытством посмотрела на неё. Похоже, её внимание привлекли руки Эль.       — Да, я наполовину даэдра. Одна из тех, кому вы поклонялись, — кивнула Эль. –Пожалуйста, помоги мне выбраться.       Заколдованная служительница тёмных сил продолжала таращиться на неё с нескрываемым любопытством.       — Я хочу, чтобы ты поискала ключ от моей камеры. Возможно, он где-то здесь, — объяснила Эль и, словив вопрошающий взгляд жабы, добавила. — Я спасла тебя и твоего друга от смерти. Если спасёшь меня теперь, я сниму с тебя чары — сама или попрошу отца, но обещаю, что верну тебе и твоему товарищу прежний облик.       Пару раз задумчиво моргнув, жабка слегка повела головой в знак согласия и поскакала на поиск ключа.       — Смотри не попадись. Ты — моя единственная надежда, — шепнула ей в след Эль.       Она даже не представляла каким образом земноводное размером с её хрупкую ладонь сумеет принести ключ, но надеялась, что помимо возможности подпалить крысе хвост, у культистки осталась ещё какая-нибудь магия «в рукаве».       Стражники вернулись к камере — оба: и тот, что осматривал коридор, и второй — ушедший недавно наверх.       — Я видел крысу с горящим хвостом. Уверен, это дело рук девчонки, — один из стражей кивнул на Эль. — Немедленно сообщи Дозорному Толану.       — Так у неё же оковы, блокирующие магию, — удивился второй охранник.       — Она полукровка — помесь могущественной ведьмы и ещё более могущественного дреморы. Мы никогда не встречали подобных ей и не знаем на что она способна. А теперь поспеши, — спешно ответил первый.       Недавно вернувшийся стражник побежал докладывать старшему, а второй на несколько мгновений вцепился в Эль вопросительным взглядом, а после принялся расхаживать по коридору размеренным патрульным шагом.       Эль отошла от решётки и прикоснулась к самой дальней стене камеры. Она понимала, что если культистка вскорости не принесёт ключ, то её ждёт новое «свидание» с Дозорным — магом или, что хуже, с палачом.

***

Кейтер

      Кейтер пробирался по длинному тоннелю. Единственный источник света — выход, остался далеко позади, но кромешная темнота никак не стесняла его и не мешала, ведь острое зрение позволяло видеть без освещения. Некоторое время назад он минул сырую часть тоннеля, куда из небольшого стока попадала вода. Следуя за этой водой, он и пришёл сюда.       Вскоре дреморе преградила путь массивная сейфовая дверь из много-сантиметровой стали. Очевидно это был тайный эвакуационный выход из крепости. Чтобы пробраться на ту сторону даже физической силы слуги Дагона будет недостаточно.       Кейтер принялся мысленно перебирать скудные варианты проникновения в форт. Помимо физической защиты, на крепость была наложена магическая, мешающая использовать телепортацию для перемещения внутрь. Магией разрушения он легко расколол бы дверь или стену рядом и открыл бы путь дальше, но отмёл сей вариант из-за шума, с которым будет сопровождаться процесс. Нельзя привлекать внимание Дозорных, ведь тогда может пострадать Эль. Оставался вариант расплавить дверь. Конечно, абсолютно бесшумно провернуть эту задачу невозможно, но хотя бы какой-то шанс, что его не услышит стража, всё же имелся. С большой вероятностью, по другую сторону располагались покои начальника форта и оставалось надеяться, что днём его там нет.       Сосредоточившись на жаре огненной стихии, Кейтер призвал всю доступную мощь своей магии. Руки его по самый локоть озарились огнём, и поток пламени устремился в дверь. Заклинание было не из простых. Более того, сам огонь имел синий оттенок, а не присущий обычному — подобное таинство оставалось вне досягаемости многих смертных, но-то — другой разговор.       Стиснув зубы от напряжения, Кейтер плавно вёл поток огня, постепенно описывая прямоугольник. Его магические возможности были не безграничными и уступали способностям Арнэлия — самого сильного и опытного мага в их тройке. Тело дреморы постепенно сотрясала дрожь, усиливающаяся с каждой секундой воздействия огнём на стальную плиту. Прожечь её на всю глубину составляло немалых усилий, и процесс шёл медленнее, чем хотелось бы. Он вообще планировал выкрасть Эль, не привлекая внимания, и покинуть базу служителей Стендарра, но желания совершенно не совпадали с реальными обстоятельствами. Как жаль.       В глубине души Кейтер злился на Дозорных и разделял намерения Арнэлия всех их уничтожить, но понимал, что они нужны людям, дабы защищать от нежити и агрессивных проявлений даэдра будь то добровольные выходцы из Обливиона или призванные кем-либо из амбициозных колдунов.       Кейтер проделал лишь половину работы, а организм уже сдавался под натиском напряжения и усталости. Сражение в Мёртвых Землях вымотало его, а сильнейшая магия с каждой минутой отбирала оставшиеся силы. Вопреки слабости и риску остаться полностью опустошённым, он не сдавался. Шестое чувство предупреждало, что времени мало — нужно вытаскивать Эль как можно скорее. Кейтер прекрасно понимал, что её ждёт в этих застенках и почти содрогнулся от этого осознания. Как ни странно, тревога подбавила дров в костёр решимости.       Прожжённое по периметру полотно жалобно заскрипело и повалилось на Кейтера. Выставив вперёд руки, он поймал кусок стали толщиной в десяток сантиметров и, стараясь не шуметь, облокотил его о стену. Следом за дверью находилась каменная кладь. Коснувшись её рукой, Кейтер принялся водить по кирпичам в поисках кнопки, приводящей часть стены в движение. Один из каменных блоков податливо провалился в общем массиве, и стена пришла в движение.       Осталось минуть последнее препятствие — горящий камин. Огонь мира смертных для Кейтера не представлял никакой угрозы. Закалённое в лавовых озёрах тело даэдра давно потеряло всякую чувствительность к высоким температурам. Дреморы обладали врождённой устойчивостью к огню, но Кейтер значительно развил её.       Присев и заглянув в комнату, он убедился, что в ней никого нет и пролез через очаг. Стряхнув сажу с брони и волос, которые от этого простого действия чище не стали (будучи омытые кровью врагов), он осмотрелся. Предположение оказалось верным — аскетично, но со вкусом обставленная отнюдь не дешёвой мебелью комната была рабочим кабинетом предводителя Дозорных.       Первым делом Кейтер подошёл к письменному столу и взял отчётный журнал. В списке поступивших сегодня пленных числилось имя Эль с пометкой «особо-опасная». Приступ праведного гнева не заставил себя долго ждать. Дремора принялся листать журнал с датами предыдущих дней, ища имя матери девушки, как вдруг услышал приближающиеся шаги и голоса смертных. Бросив записи, он взял со стола подсвечник и встал у стены по направлению открытия двери.       Дверь распахнулась, и в кабинет зашёл лысоватый норд средних лет, одетый в робу служителей Стендарра. Как только Дозорный сделал два шага вовнутрь кабинета, Кейтер, не долго думая, взмахнул подсвечником и нанёс мужчине удар по голове. Тот сразу рухнул без чувств. «Жив», — отметил дремора про себя, — «но в сознание придёт нескоро». Внимательно изучив внешность предводителя Дозора, Кейтер протащил его по комнате и вынес в тоннель, а сам вернулся и нажатием на тот же камень, закрыл проход.       Потратив некоторое время на концентрацию, Кейтер прибегнул к иному таинству и принял облик Дозорного. Весьма вероятно, что за пределами кабинета он столкнётся с магическими ловушками, реагирующими на чужаков, и личина начальника форта может помочь их избежать, не говоря уже о прямом боевом столкновении с прочими служителями ордена.       Кое-как вжившись в роль борца с даэдра (актёр из него, надо признать, был никакой), Кейтер вышел из кабинета и обратился к охранникам:       — Отведите меня к прибывшей сегодня особо-опасной пленнице.

***

Эль

      Эль беспокойно расхаживала по камере, стараясь хоть как-то скоротать ожидание. Казалось, прошла вечность, а жаба всё не возвращалась. Девушка беспокоилась, что животное могли заметить стражники и попросту затоптать в порыве беспочвенной злобы. Крыс в тюрьме водилось с избытком, а вот жаб и других животных Эль увидеть не удалось. Если так, то появление жабы, несомненно, вызовет подозрения.       — Не маячь, голова от тебя кругом! — раздражённо бросил ей стражник, сидящий в коридоре.       — Мне что уже и походить нельзя? — возмутилась в ответ Эль. — Заперли меня в клетке, как дикого зверя. Даже размять ноги не даёте.       Стражник сорвался с места и подошёл к решётке вплотную.       — Ты и есть дикий зверь, как и весь твой род. Будешь дальше действовать мне на нервы, получишь наказание, — зашипел он прожигая девушку полным ненависти взглядом.       — Тебе запретили меня касаться, как и говорить со мной. Будь добр, заткнись и возвращайся на свою табуретку, как положено послушной сторожевой псине, — вскипела Эль и, не стесняясь, плюнула в надзирателя. Он и его временно отсутствующий напарник взбесили её за то непродолжительное время, что она томилась взаперти. Всякий редкий раз они открывали рты только для того, чтобы угрожать ей наказаниями почти за любую скудную активность, которую она проявляла. Очевидно, одно только её присутствие раздражало их. Эль не отрицала и того, что охранники боятся её. Из отрывков их болтовни становилось ясно, что подобных ей созданий они раньше не встречали. Удивительно, ведь призывающих дремор колдунов насчитывалось немало. Эль решила, что другие плоды любви смертных и даэдра просто хорошо прячутся или живут в Обливионе, и, если бы не подлые маги из Коллегии, о ней Дозорные не узнали бы.       — Ах ты, грязное отродье! Дозорный Толан немедленно узнает о твоих проделках! — крикнул стражник и сорвался с места. Его шаги заглушила тяжёлая поступь.       Через несколько секунд Эль увидела норда средних лет с блестящий лысиной и порослью светлых волос на лице.       — Дозорный Толан, я как раз за вами, — вежливо произнёс тюремщик и мстительно зыркнул на Эль.       — Что стряслось?       — Заключённая крайне агрессивно себя ведёт. Она пытается нас разговорить, оскорбляет. Хочет, чтобы мы поддались её чарам, — затараторил страж.       — Откройте камеру, — распорядился начальник форта.       Стражник послушно снял с пояса связку ключей и, быстро перебрав их, нашёл нужный. Пара поворотов в замке и тот щёлкнул.       — Выведите её из камеры, я на время забираю её, — тяжёлый взгляд Толана обрушился на Эль. Ей стало страшно от того, что ждёт её впереди. Обняв себя руками, словно этот жест мог как-то защитить, она шагнула к дальней стене от двери.       — Вот и пришла расплата, гадюка, — прошипел стражник, опасно приближаясь. Он подобрал болтающуюся в ногах девушки цепь и рывком заставил её идти следом.       В сердце Эль полыхал гнев, но она молчала, зная, что толку от угроз будет ноль. Более того, любое слово может навредить. Она и так сжималась в комок нервов от мысли, что сейчас её опять будут терзать магией или чем-нибудь другим. Она хотела вырваться из плена и убежать, но куда бежать-то? Магия недоступна, а голыми руками она не сможет победить даже собаку, не говоря уже о самом хилом вооружённом стражнике.       В коридоре ей снова завязали глаза плотной чёрной повязкой и куда-то повели. Босыми ногами Эль ступала по шершавым ступеням, ведущим наверх. По ощущениям она проделала приблизительно тот же путь, как когда её вели в камеру, но в этот раз витиеватый коридор сменился ещё одним рядом ступеней. Полы в форте были холодными, но после попыток мага раскрыть её дреморский облик, она перестала ощущать пагубное воздействие холода. Весьма вероятно, что и с восприимчивостью к высоким температурам будет тоже самое. История повторялась — прямо как тогда, в плену у бандитов при двемерских руинах — и это наводило на мысли о том, что отсутствие чувствительности вовсе не сбой в организме, а проявление способностей, доставшихся от отца.       Они остановились. Со скрипом отворилась какая-то дверь. Эль услышала голос Толана:       — Дальше я сам разберусь с ней. Можете быть свободны.       Дверь захлопнулась, шаги оставшихся по ту сторону стражей стихли и от захватившего всё вокруг безмолвия Эль пробрал ужас. Комната, куда её привели осознавалась разумом, как капкан — западня, из которой не удастся просто так вырваться.       Тёплые руки коснулись головы, и повязка слетела на пол. Перед взором предстало помещение, похоже, выполняющая функцию рабочего кабинета. На стенах держались полки с книгами, на письменном столе лежали какие-то бумаги, в углу теснился небольшой диванчик для отдыха. Взгляд привлекли крупные следы латных сапог на дорогом ковре, начинающиеся от самого камина. Девушка не понимала откуда здесь взялись эти отпечатки, но заканчивались они в том месте, где стоял Дозорный.       — Я не делала ничего плохого. Отпустите меня и мою маму, — жалобно произнесла Эль и отступила на шаг назад. Цепи звякнули о каменный пол.       Норд настиг её и загнал в угол, а затем навис над ней. Сердце Эль громыхгуло в груди, а в животе ноющим комком зародилась паника. Тяжёлый взор, казалось, смотрел прямиком в душу. Мужчина склонился над её ухом и прошептал:       — Это я, Кейтер.       — Ч…что? — запинаясь от волнения и не веря словам, пробормотала Эль. Это что — некая уловка? Возможно, Толан узнал об её возлюбленном и теперь пытается это использовать в своих целях.       — Я пришёл спасти тебя и Линду, — рука нежно коснулась щеки девушки.       — Но почему ты так выглядишь? — удивилась она, едва ли веря в происходящее.       — Принял облик начальника форта, а его бросил в тайный ход за камином. Я не убил его, поэтому через несколько часов он очнётся и поднимет всех на уши. Пока есть время, мы должны найти твою мать и покинуть это место, — объяснил Кейтер.       Эль выдохнула. Теперь сомнений не оставалось — перед ней и правда стоял он. Личина Дозорного несколько пугала, но, несмотря на страх и неприязнь, она потянулась к нему и крепко обняла. Ей хотелось расплакаться от переизбытка разрывающих всё нутро многообразия чувств.       — Я очень скучала по тебе, Кейтер. Куда же ты пропал? — дрожащим голосом спросила она, а на глазах наворачивались слёзы.       — Тише, малышка, всё хорошо, — ласково произнёс дремора-Дозорный и погладил её по спине. — Сначала выберемся отсюда, а потом я всё расскажу.       — Скажи, что делать. Я помогу.       — Я свяжусь с Арнэлием. Как только он появится, я пойду за Линдой. Тебя нельзя оставлять одну, — последняя фраза прозвучала многозначительно, но Эль не стала вдаваться в поиск всех смыслов. Ей было не до того.       Кейтер осмотрел оковы на её тонких запястьях. Чем больше он изучал их, тем пуще хмурился.       — Что-то не так? — спросила девушка, почуяв неладное.       — Оковы блокируют любую магию. Также их не снять обычным способом. Тут нет замка. Они открываются при помощи специального — точно-рассчитанного специально для них заклинания, — объяснил дремора.       Эль обратила внимание на металлические браслеты, которые туго обхватывали запястья, болезненно впиваясь в кожу. Только после того, как Кейтер указал ей на отсутствие замка, девушка увидела сию особенность.       — Мне известны их аналоги с даэдрической магией. Я попробую снять их, — кивнул дремора. — Но сперва я поговорю с Арнэлием, — он замолчал и простоял с сосредоточенным видом несколько минут. — Они скоро будут.       Эль улыбнулась. С отцом и подмогой, которую он приведёт, проще противостоять Дозорным.       Кейтер шептал заклинание на общепринятом языке, его руки совершали плавные пассы над оковами. Эль показалось, что он распутывает невидимые нити, затянутые в тугой узел. Она чувствовала сопротивление оков, выраженное в форме агрессивного покалывания сотен иголок, будто бы впивающихся в кожу, и лёгкой вибрации. Некоторые слова заклинания звучали странно из чего девушка сделала вывод, что возлюбленный читает перевод с даэдрического.       Спустя несколько показавшихся жутко-долгими минут непрерывной попытки снять чары, кандалы податливо щёлкнули и упали под ноги. Ковёр заглушил лязг, но звук всё равно был громким. Эль потёрла затёкшие запястья. На руках виднелись две чёткие толстые полоски. Громко вздохнув, она упала на ковёр и поджала под себя ноги, ощущая истинное облегчение. Магия принялась приятной волной из центра груди разливаться по всему телу. Это походило на глоток воды после длительной жажды.       Кейтер сел рядом с ней и улыбнулся.       — Спасибо, — вымолвила она.       Дремора кивнул в ответ, выпрямился и вышел в коридор.       — Приведите ко мне ту ведьму, Линду, — распорядился он, неожиданно для девушки изменив план.       Вернувшись, он склонился над по-прежнему сидящий на ковре Эль и, вновь улыбнувшись, ободряюще произнёс:       — Потерпи немного, скоро мы отсюда выберемся.