За час до рассвета

25 декабря 1978 год Хогвартс — О чем ты только думаешь! — вот уже добрых пятнадцать минут негодовал глава рода Бенуа, меряя шагами кабинет директора, который был любезно предоставлен Дамблдором для «личной беседы» отца и дочери. — Ты позоришь мой род и мою фамилию! Скрестив руки на груди, шатенка лишь закатила глаза, скривившись. Эти речи велись регулярно, стоило ей сделать хоть что-то, что, по мнению отца, могло бросить тень на его репутацию. — Осмелюсь напомнить, отец, — презрительно бросила Анна. — Это и моя фамилия, — поднимаясь с кресла, на котором до того сидела, девушка подошла вплотную к мужчине, — И вообще, ты не имел права… — Ты забываешься! — сжимая руки в кулаки, негодующе сверкнул глазами Николай Бенуа, смотря на дочь сверху вниз. — Я твой отец, так что изволь подчиняться! И ты выйдешь за князя Орлова сразу после окончания академии хочешь ты того или нет. Точка. Отшатнувшись, словно от удара, чемпионка неверяще впилась взглядом в родителя. Конечно, их отношения всегда были далеки от идеала и он редко проводил с ней время, однако, когда в обществе заходил разговор про очередной договорной брак или помолвку, мужчина всегда неприязненно кривился, стараясь сменить тему. Поэтому, Анна всегда считала, что хотя бы в этом вопросе она имеет право выбора. Как оказалось — зря. И теперь, смотря на этого высокого, статного, облаченного в дорогой темно-зеленый костюм мужчину, что сейчас стоял гордо расправив плечи и не могла найти в этом взгляде холодных зеленых глаз хотя бы толику… жизни? Эмоций? Несмотря на возраст, густые темно-русые волосы отца едва тронула седина, а правильные черты лица почти не украшали морщины, разве что небольшая сеточка вокруг глаз напоминала о возрасте. — Ты не можешь… — Я могу, — поморщился он, делая шаг в сторону двери. — И я сделал это. Еще в прошлом году. — Но… как? — Ты разве не знала? — будто впервые по-настоящему услышав то, что говорила ему дочь, удивился старший Бенуа. — Мне казалось, Николай уже должен был рассказать тебе. Будто запнувшись, девушка шокированно смотрела куда-то себе под ноги, не находя в себе сил ответить. Отрывисто покачав головой, она обняла себя за плечи. — Он знал? — Да, — кивнул волшебник. — С самого начала знал. Сделав еще несколько шагов к выходу, мужчина вдруг остановился. Словно раздумывая, он цепким, даже оценивающим взглядом рассматривал собственную дочь, будто видел впервые. Негромко хмыкнув, отвернулся. Взявшись за ручку двери, он все же не спешил ее открыть и до девушки, словно сквозь воду, донесся голос отца. — Мне, откровенно говоря, все равно с кем ты спишь и с кем целуешься, если это не происходит на людях, — безразлично бросил он. — Летом ты выйдешь замуж и перестанешь быть моей проблемой. А пока, делай что хочешь, но не смей позорить мою фамилию. Иначе пожалеешь. В гробовой тишине, не прерываемой даже множеством портретов, украшавших стены кабинета директора, щелчок двери больше напоминал выстрел. Вздрогнув, шатенка ощутила, как внезапно подкосились ноги. Вцепившись в спинку кресла так, что побелели костяшки пальцев, Бенуа сглотнула образовавшийся в горле ком. Ники с самого начала знал… Все знал… Сириус! Что я скажу Сириусу? Боги, он же там… Кто знает, что он там надумал один? Резко подорвавшись, девушка бегом покинула кабинет директора, уже не слыша, как портреты тут же принялись обсуждать увиденное между собой. И кто знает, кому они расскажут об этом разговоре? *** Сириус Блэк изо всех сил пытался сохранять спокойствие, насколько это вообще возможно в подобной ситуации. Едва ее отец ушел, крепко держа дочь за предплечье, гриффиндорец ощутил как никогда сильное желание выпить, и явно что-то покрепче пунша, который наливают на празднике, к которому он потерял всякий интерес. Впервые по-настоящему оглядевшись по сторонам, молодой волшебник увидел в толпе танцующих Джеймса и Лили. Лучший друг не сводил влюбленного взгляда со своей девушки, а она, смущенно улыбаясь, отвечала игривой улыбкой, периодически покрываясь румянцем. Стоит отметить, что выглядела староста сегодня восхитительно. Бархатное платье чернильного цвета в пол с высоким горлом без рукавов обнимало тонкую талию девушки, а кокетливый вырез в виде сердца на груди придавал ему некоторую игривость. Юбка, чуть расходившаяся в стороны от бедер легкими волнами покачивалась в такт движений красавицы. Рыжие волосы собраны в высокую, замысловатую прическу, украшенные серебряным гребнем с россыпью мелких черных камней. И, судя по виду, они были драгоценными. Дополняли образ крупные серьги с такими же, как на гребне, черными камнями. С тяжелым сердцем, парень оторвал взгляд от друзей, пусть хоть у кого-то вечер будет действительно волшебным. Таким, каким он сам видел его всего несколько минут назад. Помолвка… Блэк мало что знал о традициях страны, в которой она родилась и выросла, однако все аристократы мира, вместе с их глубоко архаичными правилами так или иначе были похожи друг на друга. Брак его двоюродной сестры Беллатрисы был договорным. Никто не спрашивал ее мнения на этот счет, вынудив заключить брак с Родольфусом Лестрейнджем, отчего та презрительно кривилась, фыркала и ругалась с отцом и матерью, устраивая громкие скандалы, от которых сотрясались стены древнего дома семьи Блэк. Тем не менее, итог был один — свадьба состоялась. Сириус знал, что его младшая двоюродная сестра Нарцисса так же помолвлена с Люциусом Малфоем, свадьбу с которым они сыграют ближе к концу лета (впрочем, он бы не узнал о грядущем событии, если бы о нем не трубили все газеты, обсуждая буквально все — от платья до цветов, которые будут украшать свадьбу будущей миссис Малфой). И все это по воле семьи, не дающей право выбора. Единственный выход — уйти, навсегда оставив свою семью, отказаться от притязаний на наследство, как сделал это он сам. Но разве такой жизни он желал для той, кого полюбил всем сердцем? Блэк хотел, чтобы она была счастлива. Пожалуй, впервые в жизни поставив чье-то благополучие превыше собственного, гриффиндорец ощутил, как все внутренности сжались, а в груди что-то нестерпимо закололо. Резко крутанувшись, он быстрым шагом покинул Большой зал, не имя сил больше смотреть на счастье других. Блэк не видел ничего и никого вокруг, оттого удивился, услышав свое имя. Обернувшись, он увидел ее отца. Тот, неторопливо спускаясь по лестнице, окинул его ледяным взглядом. — Мистер Блэк, — произнес он, смотря на парня сверху вниз. — Какая удача, что мы с вами встретились. Не уделите мне буквально пару минут? — Я слушаю, — собрав в кулак все свое достоинство и хладнокровие, мародер прилагал все силы, чтобы не допустить дрожь в голосе. Отчего-то было важным не дать слабину перед этим мужчиной. — Как я мог убедиться, вас и мою дочь связывают некие… ммм… отношения, — медленно произнес старший Бенуа, доставая из кармана портсигар. Тот с легким щелчком открылся и в следующее мгновение между пальцев мужчины оказалась зажата обычная маггловская сигарета. Заметив удивленный взгляд юноши, волшебник усмехнулся, — Издержки плотного общения с немагами. Небольшая блажь, от которой все никак не выходит отказаться. — Полагаю, вы не об этом хотели поговорить? — ровным голосом поинтересовался гриффиндорец. Внутренности, еще до того сжатые, сейчас ухнули куда-то вниз. Не нужно быть ясновидящим, чтобы понять предмет разговора. — Ах да, конечно, — улыбнулся Николай, убирая портсигар обратно в карман. Вертя тонкую сигарету между пальцев, волшебник вновь окинул взглядом замершего гриффиндорца. — Осмелюсь предположить, что вы влюблены в мою дочь, не так ли? — Верно. — В таком случае, позвольте дать вам один совет, — продолжал он, преодолевая разделявшее их расстояние, теперь оказавшись на расстоянии вытянутой руки от семикурсника. — Анна… влюбчивая особа, склонная гиперболизировать свои чувства, идти у них на поводу. Не дайте ей совершить ошибку, о которой потом придется жалеть, не разрушайте жизнь моей дочери. Едкая усмешка коснулась губ парня. — Нет необходимости, — процедил он. — Вы и без меня с этим прекрасно справляетесь. — Надеюсь, мы друг друга поняли, — будто не услышав реплики парня, кивнул Бенуа, как ни в чем не бывало продолжая спуск по лестнице. Оказавшись в гостиной своего факультета, Блэк принялся нервно вышагивать по комнате. Время близилось к полуночи и младшекурсники уже спали, поэтому он был совершенно один. И что теперь? Что теперь будет? Может, в самом деле лучший выход — отпустить ее? Стоп. Сириус Блэк действительно думает о том, чтобы сдаться? Раздираемый противоречиями, он скинул надоевший пиджак, небрежно бросив на спинку дивана. Туда же полетела ненужная теперь бабочка. Расстегнув несколько пуговиц рубашки, провел рукой по волосам, придавая им привычный вид. Затем, засучив рукава, брюнет то и дело бросал взгляд на дверь. Хотя, чего он мог ждать? Что вот, откроется проем и войдет она, словно фея, в своем прекрасном платье? Парень буквально видел, как она подходит ближе, кладет руки ему на плечи, а на губах расцветает только ее, особенная, улыбка? Как они… Нет. Это невыносимо. Практически взвыв, мародер сел на пол перед камином, бездумно уставившись на огонь. Погруженный в свои мысли, молодой волшебник не слышал, как его недавние фантазии стали реальностью. Как с тихим скрипом открылся дверной проем, как, звонко постукивая каблуками, в полумрак гостиной вошла Анна Бенуа. Подобрав подол пышного платья, девушка сразу заметила тень на полу. — Так и знала, что найду тебя здесь, — опускаясь рядом, негромко произнесла она. Вздрогнув от неожиданности, парень шокированно смотрел на девушку. — Как ты? — Это я у тебя должен спросить, — пожал плечами мародер. — Не мне же сказали, что я, оказывается, давно и безнадежно помолвлен. — Я правда не знала… — Не сомневаюсь, — покачал головой Блэк, вновь гипнотизируя весело потрескивающее пламя в камине. — Что это… значит для нас? — неуверенно покосившись на парня, спросила Анна. Ее голос предательски дрогнул. Резко развернувшись, Бродяга сжал руки в кулаки. В который раз за вечер все внутри парня сжалось. Все или ничего. — А чего ты хочешь? — неожиданно шепотом спросил он, вглядываясь в любимые голубые глаза, будто пытаясь прочесть в них то, что девушка не может сказать вслух. — Только честно. — Тебя. Вот так коротко и просто. Четыре буквы, заставившие пружину внутри гриффиндорца разжаться. Глубоко вдохнув, он, кажется, впервые после случившегося по-настоящему смог ощутить кислород в своих легких. И снова, все будто во сне. Ее теплая ладонь коснулась его щеки, а глаза, в которых была целая вселенная, искрились. Не имеет значения, кто подался вперед первым, но их губы встретились в поцелуе. Сначала робкий, будто спрашивающий разрешения, поцелуй с каждой секундой становился более требовательным, жадным. Раскрыв губы, девушка позволила его языку гулять по своему рту, переплетаясь с ее собственным. Они покусывали, посасывали губы друг друга до тех пор, пока в легких окончательно не закончился воздух. А, вырвавшийся из груди девушки негромкий стон, отозвался в теле брюнета сотней мурашек, от которых немедленно закружилась голова. Пышное платье мешало парню прижать ее к себе так близко, как ему того сейчас хотелось. — Ты же понимаешь, что это значит? — хрипло спросил Блэк, обняв ладонями раскрасневшееся лицо шатенки. — Что ждет тебя, если… — Если я разорву помолвку? — Да. — Я откажусь от фамилии отца, от его наследства, — тихо произнесла Бенуа, вновь подарив своему парню короткий, но чувственный поцелуй. — Но у меня двойная фамилия, останется имя матери. И ее никто не сможет отнять, это право по рождению. — Что ты… О чем ты говоришь? — покачал головой Бродяга, поглаживая подушечками больших пальцев скулы девушки. — Потом. Все потом, — бросила она. — А теперь заткнись и поцелуй меня. — То есть, ты будешь со мной? — получив решительный кивок в ответ, на лице мародера расцвела искренняя, счастливая улыбка. — Всегда? — снова кивок. — А ты будешь со мной? — эхом отозвалась колдунья. — Да, — выдохнул брюнет, коснувшись своим лбом лица девушки. — Обещаешь? — Клянусь. 28 декабря 1978 год Коукворт, Великобритания Через два дня после Святочного бала практически все студенты Хогвартса уехали на рождественские каникулы. В этом году, последнем в ее обучении, они должны стать для Лили Эванс по-настоящему особенными, потому что отмечать Рождество с ней и ее семьей едет Джеймс Поттер. Несмотря на то, что поездка была давно и тщательно спланирована, рыжеволосая староста не могла перестать нервничать. Вот и сейчас, сидя в такси и с каждой минутой становясь все ближе к дому, она нервно теребила бахрому вязанного шарфа, сейчас небрежно накинутого на плечи. В то время как Поттер, сменивший привычную мантию на шерстяное темно-синее пальто, постоянно крутил головой, с какой-то даже детской непосредственностью разглядывая все, на что падал взор: машины на дороге, людей, идущих по улице и даже вывески на магазинах вызывали у него улыбку. Осознав, что до встречи с семьей остается совсем немного времени, цвет лица гриффиндорки приобрел отнюдь не благородный зеленоватый оттенок. Заметив это, парень сбросил веселье, мгновенно становясь серьезным. — Эй, не переживай, — тихо прошептал он, накрывая пальцы девушки ладонью. — Я буду паинькой, твои родители тут же влюбятся в меня и уже завтра мы дружной компанией отправимся к алтарю… Нахмурившись, Эванс сбросила руку гриффиндоца. — Тебе все шуточки. — Вот именно, я пытаюсь шутить, чтобы кое-кто не хмурился, — большим пальцем разглаживая морщинку, залегшую между бровей Эванс, мягко произнес он. — В самом деле, милая, все будет чудесно, вот увидишь. — Честно говоря, я не за тебя боюсь, — выдохнула она, теперь уже сама беря парня за руку, переплетая их пальцы. — Хотя… и за тебя тоже, но мои родители… Как бы сказать… Строгие. — Так мы с порога скажем им, что твоя честь не запятнана, все шалости только после свадьбы и все такое, — лукаво улыбнулся брюнет, целуя костяшки пальцев старосты, отчего она тут же сменила цвет лица с зеленого на ярко-красный, почти пунцовый. — Уверен, после этого они проникнутся ко мне большей симпатией. — О, не сомневаюсь… Погруженная в свои переживания и невеселые мысли, девушка не заметила, как такси въехало в ее родной город. Коукворт был одним из самых дальних пригородов Лондона. Двухэтажные кирпичные дома не радовали глаз разнообразием, ограничиваясь серым, темно-коричневым или бежевыми цветами стен. Расположенные по обе стороны широкой дороги, они стояли так близко друг к другу, что сосед мог спокойно смотреть вместе с тобой телевизор или перекидываться ничего не значащими фразами, сидя каждый на своей веранде. К каждому дому примыкал гараж с металлическими воротами, везде одинаково коричневыми, небольшая лужайка перед парадной и автомобили, тоже почти у всех одинаковые, припаркованные у въезда в гараж. Сейчас городок был украшен к Рождеству. Было видно, что каждый старался превзойти своего соседа. Надувные снеговики, Санта Клаусы и даже сани с оленьей упряжкой сверкали всеми цветами радуги даже в дневное время. Гирляндами украшены все крыши, плотно облегая фасады домов. Пытавшийся оставаться серьезным гриффиндоец удивленно оглядывался по сторонам, рассматривая особенно понравившийся дом. Их уже ждали. На идеально вычищенной дорожке Лили сразу заметила свою мать. Миссис Эванс, запахнув клечатое пальто, выдыхала облачка пара, наблюдая, как такси подъезжает к дому. Первым выйдя из машины, гриффиндоец, быстрым шагом обойдя серебристый ниссан, открыл дверь со стороны своей девушки, помогая той выбраться. Игриво подмигнув, встретив почти испуганный взгляд старосты, парень впервые поднял взгляд на женщину, все это время внимательно наблюдающую за происходящим. Получив короткий кивок, она обратила свой взгляд на дочь. — Мама, — преодолев разделяющее их расстояние, Эванс оказалась в объятиях родительницы. Сейчас, когда мать и дочь стояли рядом, можно было легко отметить их внешнее сходство. Те же мягкие черты лица, рыжие волосы и пронзительный взгляд зеленых глаз. Даже рост и тот не отличался. — Я так рада тебя видеть. Молодой человек, отпустив такси, сейчас стоял чуть позади, не скрывая нежной улыбки наблюдал за происходящим. — Позволь представить… — Джеймс Поттер, — закончила за дочь миссис Эванс, разрывая объятие. — Кажется, я знаю этого юношу лучше, чем мне хотелось бы. И вообще, — кивнув в сторону дома, произнесла она. — Ну кто, скажи на милость, знакомится на таком холоде? Пойдемте внутрь. Парень и девушка, быстро переглянувшись, вошли в дом вслед за хозяйкой, оказываясь в просторной прихожей, где их тоже уже ждали. — Вот, знакомься, отец, — снимая пальто, улыбалась женщина. — Наша дочь привела жениха. — Джеймс Поттер, — улыбнулся гриффиндорец, отдавая свое пальто в руки гостеприимной хозяйки. — Очень приятно познакомиться, мистер и миссис Эванс. Скрестив руки на груди, на брюнета из-под очков смотрели внимательные карие глаза. Будучи выше своих жены и дочери, глава семьи Эванс оказался широкоплечим и подтянутым мужчиной с правильными чертами лица. Нос немного с горбинкой, широкие скулы, а шрам над правой бровью почти доходил до середины высокого лба. Пышная шевелюра была уже седой, однако это его совсем не портило, скорее делало более статным. Одетый в синюю рубашку с тонкой серой полоской и черные брюки, он производил впечатление сурового человека. — Я Альфрад, а это моя супруга Оливия, — протягивая руку для рукопожатия, произнес Альфрад. — И нам лишь предстоит выяснить, насколько приятным будет наше знакомство, мистер Поттер. — О, не пугай мальчика Альфи, — обнимая дочь за плечи, улыбалась Оливия. — Во всяком случае не на голодный желудок. Дети наверняка устали с дороги. На первый взгляд, дом семьи Эванс был небольшим, но очень уютным. Как и остальные, будучи двухэтажным, он был оформлен в бежевых и коричневых тонах. Объединенная столовая и гостиная отделялись от кухни лишь барной стойкой и двумя высокими стульями. Мягкий диван, пара кресел возле широкой тумбы с телевизором, рядом книжный шкаф, где, помимо книг было множество фотографий с изображениями семьи Эванс в разные периоды жизни. Заметив рядом с Лили еще одну девочку, гриффиндорец остановился, обратив внимание на групповой снимок. — Это твоя сестра? — повернувшись, спросил Поттер, указывая на фото. — Да, Петуния, — устраиваясь за предусмотрительно накрытый стол, буквально заставленный всевозможными блюдами с едой, кивнула рыжеволосая староста. А, повернувшись к родителям, спросила. — Кстати, а где она? — На свидании, — пояснила Оливия, щедро накладывая дочери в тарелку запеченный картофель. — Она познакомилась с совершенно очаровательным молодым человеком, его зовут Вернон Дурсль. — И ты называешь это усатое недоразумение с вечно бегающими маленькими влажными глазками «очаровательным»? — нахмурился глава семьи, наливая в свой бокал виски из хрустального графина. — В таком случае мистер Поттер ну просто ангел во плоти. Бросив на мужа предостерегающий взгляд, женщина поджала губы. — Мы это уже обсуждали, Альфи, — отрезала она. — Это дело Петунии и только ее. И хватит об этом. Несмотря на появившееся в самом начале напряжение, ужин, по мнению девушки, прошел хорошо. Родители спрашивали о семье Джеймса, есть ли братья или сестры, чем он планирует заниматься после окончания школы и, самое главное, какие намерения у него в отношении их дочери. — Самые серьезные, мистер Эванс, — отставив тарелку, произнес Поттер, глядя прямо в глаза главы семьи. — Я люблю ее с первой встречи на первом курсе и хочу, чтобы она стала моей женой, когда мы закончим Хогвартс. — А она сама согласна? — усмехнулся Альфрад, переводя взгляд на дочь. Та, в который раз за вечер покрывшись румянцем, сжала в ладони салфетку до побелевших костяшек пальцев. — Лили? — Согласна, — не смотря на мародера, тихо произнесла девушка. Она еще ни разу не говорила об этом Джеймсу. Остолбеневший гриффиндорец, хлопая глазами, ошалело смотрел на свою девушку, не в силах произнести и слова. — Я тоже этого хочу, папа. Удивленно приподняв брови, мужчина переводил взгляд с одного подростка на другого. — Все так серьезно? — хмыкнул он. — Ну надо же. А не слишком ли рано для вас, ребятки? — Кажется, кто-то забыл, как сам повел меня к алтарю, даже не поступив в колледж, — покачала головой Оливия. — Порывист, решителен и горяч, вот каким был твой отец тогда. Все боялся, что меня уведет тот его дружок, Маркус… — И никакой он мне не дружок, — тут же произнес мужчина, вызывая улыбки на лицах всех собравшихся. — Тоже мне, нашла соперника. — Вот видишь, Джеймс, — смеялась миссис Эванс, поднимаясь из-за стола. — Между вами больше общего, чем кажется на первый взгляд. Кто-нибудь будет десерт? — У тебя замечательные родители, — наклонившись, прошептал Джеймс на ухо своей девушке. — И зря ты нервничала. — От того, что они такие милые я нервничаю еще больше, — выдохнула Лили, наблюдая, как мама, ласково обнимая мужа за плечи, что-то точно так же тихо шепчет ему на ухо, отчего тот тепло улыбается, накрывая ладонь жены рукой. — На них это немного не похоже. — Все-таки это мое врожденное очарование и красота, — подмигнул парень, отстраняясь. — У них не было шансов. Как, впрочем, и у тебя. — Что ты имеешь в виду? — Кажется, кто-то сказал мне «да», — улыбка на лице Поттера стала шире. А ладонь, еще мгновение назад сжимающая вилку, теперь игриво поглаживала колено старосты, двигаясь все выше и выше. — Но мы об этом еще поговорим. Наедине. Глубоко вздохнув, девушка вновь обратила внимание на отца, который, развернувшись лицом к Поттеру, вновь стал интересоваться его планами на будущее. Они только приехали, а староста уже мечтала оказаться вновь в гостиной своего факультета. Пожалуй, это будут самые длинные Рождественские каникулы в ее жизни. 1 января 1979 год Хогвартс — Ну, и долго ты еще будешь обижаться? Анна подняла голову от книги, смерив подошедшего Николая презрительным взглядом. С тех пор, как девушка узнала об их помолвке в день Святочного бала, она даже не пыталась скрывать свою злость в отношении (бывшего?) друга. — Обижаться? Я не ослышалась? — усмехнулась шатенка, поднимаясь на ноги. Из-за стремительно развивающихся отношений с Сириусом Блэком, учеба отошла на второй план и теперь девушка пыталась нагнать пропущенное. А, чтобы начавший возмущаться гриффиндорец не роптал от недостатка внимания, уделяла учебе лишь первую половину дня, с удобством устраиваясь с книгами в гостиной, где ее и обнаружил блондин. — Это просто смешно, Ники. Помолвка уже случилась. И, я просто напоминаю, своего согласия не давала. — Я не хотел принуждать тебя, — пояснил он, опустив голову. — Хотел, чтобы ты сама поняла, что любишь меня. — Что?! — А как же тот вечер, в лесу, помнишь?! — парень, сам не заметив, перешел на крик, активно размахивая руками. — Ты бросилась ко мне в объятия, попросила быть рядом… Как это понимать?! На мгновение пораженно замерев, в следующую секунду Бенуа звонко рассмеялась. — Я считала тебя другом, почти братом, — покачала головой она. — И, заметь, ни разу не давала повода думать иначе. Растерянность во взгляде молодого князя слишком быстро сменилась злостью и даже ехидством. — Ты можешь считать как угодно, — подойдя почти вплотную к девушке, зло процедил он. — Хотеть чего угодно, даже делать как захочешь… Пока. — яд, которым было пропитано каждое слово уже точно бывшего друга, казалось, проникал под кожу. — Но, запомни, ты моя. Моя. Мы поженимся этим летом и ты это уже не изменишь. Яростно оттолкнув парня от себя как можно дальше, шатенка смерила его презрительным взглядом. — Это мы еще посмотрим. Отшвырнув книгу в другой конец комнаты, чемпионка сделала изящное движение кистью, отчего в следующее мгновение ее плечи обнимала меховая накидка. Уже почти у самой двери, до нее донесся тихий голос Орлова. — И да, дорогая, я уже выбрал твое свадебное платье. Оно прекрасно тебе подойдет. — Да пошел ты, — бросила Бенуа, выходя на улицу, даже не потрудившись закрыть за собой дверь. Преисполненная решимости, шатенка быстрым шагом направлялась в сторону Хогвартса. Никто, ни ее отец, ни бывший друг, ни кто бы то ни было другой не посмеет решать как она будет жить, кого любить и с кем строить свою жизнь. Все, чего она сейчас хотела — оказаться в любящих объятиях Сириуса Блэка, оставшегося на каникулы в школе. 2 января 1979 год Немногочисленные студенты, оставшиеся на каникулы, в компании с гостями из Дурмстранга и Академии Колдовстворец, не сговариваясь, устроились за одним столом — почему-то именно гриффиндорским, теперь представляя собой странный коктейль. Студенты академии по-прежнему разговаривали на английском, лишь изредка переходя на русский или французский, кажется, нашли общий язык с обитателями Хогвартса и даже некоторыми представителями из Болгарии. У многих появились новые приятели или друзья, с которыми они теперь обсуждали какие-то общие темы или смеялись над только им понятными шутками. Анна, окруженная с обеих сторон гриффиндорцами — Сириусом и Римусом, слушала очередную историю похождений мародеров, которым, видимо, просто не было конца, ведь они никогда не повторялись. Щеки болели от смеха, а ладонь Блэка, по-хозяйски покоящаяся на бедре девушки, заставляла мурашки бегать по спине. Она больше не смущалась столь открытому проявлению чувств, хотя поначалу пыталась осаживать парня, ведь, такое было неприемлемо у нее на родине. Однако, в какой-то момент Бенуа осознала, что их отношения ни для кого не секрет и постаралась относиться к этому проще. С трудом, но успехи она все же делала. С громким уханьем, в Большой зал привычно влетели совы, разнося почту и утренние газеты. Шатенка не выписывала корреспонденцию, оттого, увлеченная игривым перешептыванием со своим парнем, не сразу заметила, что за столом повисла какая-то неестественная тишина. — Что там, Римус? — спросила Анна, глядя, как друг растерянно смотрит на заголовок газеты. Не отвечая, гриффиндорец протянул «Ежедневного пророка», где она тут же увидела собственное фото, сделанное год назад на юбилее отца Николая. Лицо шатенки светилось от счастья, когда она обнимала донельзя довольного собой Николая. Оба в роскошных нарядах, с улыбкой приветствовали кого-то из гостей. «ЧЕМПИОНКА АКАДЕМИИ КОЛДОВСТВОРЕЦ — АННА БЕНУА ВЫХОДИТ ЗАМУЖ. Помолвка с князем Орловым прошла в кругу семьи — сообщает нам отец девушки. Эксклюзивное интервью читайте на стр. 2» — Нет… — хрипло прошептала Бенуа, неверяще переводя взгляд с Люпина на газету. — Он не мог… Не мог так со мной поступить. — Как видишь, мог, — покачал головой Блэк, сжимая руки в кулаки. — Мог и сделал. Подбросив газету в воздух, девушка взмахнула рукой — страницы, разлетевшиеся в разные стороны тут же сгорели в алом пламени. В образовавшейся тишине шатенка поднялась со своего места. Встретившись взглядом с Хозяйкой Медной горы, Бенуа коротко кивнула наставнице. Она не станет кричать или скандалить… на людях. Злость, исходящая из самого сердца чемпионки, вместе с кровью бежала по венам. — Ты куда? — окликнул ее Блэк, порываясь пойти следом. — Оставь, — покачал головой Люпин, останавливая друга. — Дай ей немного времени. Не обращая внимания на уже начавшиеся перешептывания, Бенуа почти бегом направилась к выходу из школы. Повинуясь движению руки девушки, в воздухе появилась большая птица. Прошептав послание, она взмахнула еще раз, отправляя гонца. Нужно было немедленно что-то предпринять. Все и без того зашло слишком далеко. Набрасывая на себя чары отвлечения внимания, колдунья взлетела, легко оттолкнувшись от каменных ступеней. *** Паб «Три метлы» в утренние часы почти пустовал, лишь невысокая женщина с чуть растрепанной прической за деревянной стойкой, лениво протирала бокалы. Негромко звякнул колокольчик, ознаменовав приход посетителя. Анна, скидывая меховую накидку, вошла в помещение, несмело оглядываясь. Здесь она была впервые. Оглядев пустующие деревянные столики, шатенка подошла к барной стойке. — Простите, могу я снять комнату? — Десять сиклей сутки, — тут же отозвалась женщина, не глядя на девушку. — Мне всего на пару часов, — добавила она. — Десять сиклей. Порывшись в карманах и найдя в них несколько золотых галлеонов, чемпионка показала один из них женщине. Особого представления о валюте в волшебной Англии она не имела. Сириус пытался как-то объяснить, да девушка только отмахивалась, мол, все равно они везде ходят вместе и эта информация ей ни к чему. — Этого хватит? — Вполне, — блеснув глазами, тут же отозвалась ведьма. — Второй этаж, третья комната. — Спасибо. Деревянная лестница протяжно скрипела, отзываясь на каждый шаг Бенуа. С каждой минутой, злость, которая подстегивала ее действия, отступала и теперь она уже не была так уверена в том, что поступает правильно. Однако, оказавшись перед нужной комнатой, решительно толкнула дверь. Ничего особенного, покосившаяся деревянная кровать застеленная видавшим виды бельем, тонкий плед в рыжую полоску, переброшенный через спинку кровати, колченогий стул рядом с масляным окном, да деревянный шкаф, одна дверца которого была открыта. Именно здесь Том Реддл назначил ей встречу, ответив на короткое письмо, отправленное ею еще в середине декабря. Чего ждать от разговора? Что движет мужчиной на самом деле? И почему нельзя писать ему напрямую, адресуя письма какой-то Лестрейндж? Слишком много вопросов, однако, мужчина так же дал понять, что их…общение может быть полезно им обоим. Что ж, вот и посмотрим. Стоя спиной ко входу, девушка услышала, как дверь скрипнула, пропуская кого-то внутрь. Обернувшись, она увидела Тома Реддла, облаченного в длинную мантию до пола. Его лицо еще мгновение назад скрывал глубокий капюшон, который он небрежным жестом сбросил на плечи. Оглядевшись, мужчина сделал несколько шагов вперед, пропуская внутрь еще одного волшебника. Блондин с длинными волосами и серыми глазами, в дорогой темно-синей мантии брезгливо оглядывался по сторонам. Его лицо показалось девушке знакомым, но не в ее правилах задавать вопросы прежде, чем они будут представлены друг другу. — Мисс Бенуа, — вежливо улыбнулся Реддл, подходя ближе. — Очень рад, что вы согласились на встречу. — Взаимно, — кивнула Бенуа, переводя взгляд с Реддла на блондина. — Благодарю за то, что пришли так скоро. — Позвольте представить, — заметив взгляд шатенки, произнес волшебник. — Это мистер Малфой, мой хороший товарищ. Блондин вежливо кивнул, мимолетно коснувшись губами кисти девушки, ровно так, как того требовали правила этикета. — Ах, так вот откуда мне знакомо ваше лицо, — улыбнулась Бенуа. — Поздравляю с помолвкой, мистер Малфой. Ваша невеста очаровательна. — Благодарю, — поджал губы он, отступая чуть в сторону. На несколько минут в комнате воцарилось молчание. Анна, уже начавшая было жалеть об этой встрече, заметила в руке Малфоя аккуратно сложенный «Ежедневный пророк» и злость, успевшая угаснуть, загорелась вновь, лишь убеждая ее в правильности поступка. — Моя мать в письме просила меня выслушать вас, мистер Реддл, — прерывая молчание, медленно произнесла Бенуа. — Что ж, я слушаю. Чуть склонив голову на бок, мужчина подошел ближе. Вежливая улыбка, не сходившая с губ волшебника, так и не коснулась глаз. — Все очень просто, мисс Бенуа, — бархатный голос брюнета медом разливался по телу девушки. — Я хочу, чтобы такие как мы с вами могли сами вершить свою судьбу. Чтобы наше положение было неоспоримым, а наш голос значимым. — Что вы имеете в виду? — вскинув брови, спросила шатенка. — Я стремлюсь к миру, в котором, например вам, — продолжал улыбаться Том. — Не пришлось бы скрывать свою настоящую фамилию. Бенуа не удивилась столь непрозрачному намеку. Если он действительно общался с матерью, значит он точно знал ее историю. — И что вы хотите от меня? — Все просто, — пожал плечами Реддл. — Когда придет время, поддержите перед своими товарищами меня и мои идеи. Ничего более. В ответ девушка только усмехнулась. Слишком уж у него все просто, чтобы быть правдой. — А что я получу взамен? — Что угодно. Бросив быстрый взгляд на газету, губы Бенуа сами собой расплылись в улыбке. — Я хочу опровержения сегодняшней статьи в «Пророке», — сказала она. — Для начала. В ответ мужчины, переглянувшись, негромко рассмеялись. — Считайте, что этой статьи никогда не было, — усмехнулся Малфой. — И им очень, очень жаль.