За час до рассвета

22 апреля 1979 год Министерство магии Она чувствовала себя диковинным зверем в зоопарке. В банкетном зале Министерства магии собралось, по меньшей мере, три десятка человек, каждый из которых считал своим долгом подойти, как бы невзначай дотронуться, пожать руку, приобнять, сделать очередную колдографию, попутно осыпав дюжиной бессмысленных комплиментов. Вереница волшебников и волшебниц, разодетых в вычурные мантии, казалась бесконечной. Причудливые шляпки с перьями, остроконечные шляпки, разноцветные волосы, уложенные во всевозможные прически. Мантии, платья, встречались даже сари и длинные плащи до пола. От обилия цветов потихоньку начинало рябить в глазах. Кто-то говорил с ней по-английски, кто-то с облегчением вздыхал, когда в ответ на осторожный вопрос на французском шатенка с улыбкой отвечала. Наконец оставшись в одиночестве, Анна нашла глазами Уэннели. Юноша, казалось, получал истинное удовольствие от повышенного внимания к своей персоне. Медленно потягивая янтарную жидкость из бокала, он улыбался очередному волшебнику, периодически согласно кивая. Его наставник, Харфанг Мантер, облаченный в строгий черный смокинг, благодушно поглядывал на своего студента. Легко опираясь на трость, мужчина стоял рядом с Хозяйкой Медной горы, чье запястье, затянутое в черную перчатку, лежало поверх его согнутого локтя. Мороз вела себя сдержано, отвечая преимущественно односложно. Изящное платье глубокого изумрудного цвета с открытым декольте дополнял гарнитур из белого золота и черных бриллиантов. Многие женщины смотрели на нее, не скрывая зависти. Но статной колдунье не было до того никакого дела. Внимание привлек звук бьющегося стекла. Обернувшись, шатенка успела заметить, как Акерли, неловко переминаясь с ноги на ногу, исподлобья смотрел на престарелую колдунью в ярко-лиловой мантии с жабо на груди. На его серой мантии красовалось пятно от пролившегося огневиски. Скрытое под длинными волосами лицо когтевранца было угрюмым, тот что-то негромко говорил не перестающей извиняться старушке. Пригубив давно выдохшееся в бокале шампанское, чемпионка улыбнулась проходящей мимо паре волшебников. Те неприлично махали ей рукой, словно старой знакомой. От вида закусок на плывущих по воздуху подносах откровенно подташнивало. — Как вы находите сегодняшний вечер, мисс Бенуа? — послышалось из-за спины. На мгновение прикрыв глаза, девушка обернулась. Облаченный в строгую черную мантию с высоким воротником, Люциус Малфой сдержанно улыбался, сжимая в руке трость с серебристым набалдашником в виде головы змеи. Его платиновые волосы уложены в безукоризненную прическу, лакированные ботинки начищены до блеска. Рядом с ним стояла молодая женщина, тоже блондинка. На ней изящное, но не вычурное платье чернильного цвета. Минимум украшений, лишь бриллиантовые серьги-капельки и недлинное колье, сдержанный макияж. Прямая осанка, вежливая улыбка. Она была прекрасна, если бы не казалась такой… ненастоящей. — Весьма… интересный вечер, богатый на знакомства, — отозвалась Бенуа, салютуя новому собеседнику бокалом. — Тогда позвольте прибавить к ним еще одно, — улыбнулся мужчина, кивком указывая на спутницу. — Позвольте представить, моя супруга, Нарцисса Малфой. Нарцисса, это мисс Анна Бенуа, не побоюсь этого слова, выдающаяся студентка академии Колдовстворец. Обменявшись улыбками, дамы окинули друг друга оценивающими взглядами. Шатенка ненавидела приемы всем сердцем, оттого откровенно тяготилась обществом. Любым обществом. Хотелось развернуться и отправиться в Хогвартс, лишь бы не видеть все эти лица. Ни в одном из новых имен не было смысла. Все они были представителями международного магического сообщества из разных стран, приехавшим незадолго до финала Турнира Трех волшебников, чтобы познакомиться с чемпионами лично. Чья это была инициатива — неизвестно, однако новость о предстоящем приеме свалилась на нее как снег на голову буквально накануне. Пытаясь избежать лишнего внимания, девушка прогуливалась по залу, против воли улавливая обрывки чужих разговоров. Так она узнала, что кто-то делал ставки. Стало неприятно, будто она была скаковой кобылой, которой предстояло участие в забеге. Новоиспеченная миссис Малфой была весьма красивой женщиной, однако, вряд ли отличалась ото всех остальных. — Наслышана о ваших успехах во время турнира, мисс Бенуа, — голос блондинки оказался мягким, она говорила медленно, чуть растягивая гласные. — К тому же, вы оказались воспитанной и красивой девушкой, что делает наше знакомство еще приятнее. Зубы свело от приторной сладости разговора. Сколько уже таких комплиментов ей сказали за сегодня? Пальцев на руках не хватит, чтобы сосчитать их все. Но никто, ни разу, она была уверена, не был с ней искренен. Тем не менее, губы сами растянулись в широкой улыбке. Анна знала, сейчас ее лицо приобрело выражение крайнего удовлетворения от услышанного комплимента. — Слава о вас так же идет далеко впереди, миссис Малфой. Позвольте поздравить вас с недавно состоявшейся свадьбой. Видела колдографии в «Пророке», вы были просто восхитительны в том платье, — шатенка чувствовала себя чужой на этом «празднике». — Не подскажете имя вашего дизайнера? — С большим удовольствием, это замечательная женщина, — тут же отозвалась Нарцисса, пригубив игристый напиток из своего бокала. — И, прошу, зовите меня по имени, все же между нами не такая уж большая разница в возрасте. — В таком случае, зовите меня Анна. Аристократка сделала шаг вперед, сокращая дистанцию. Недостаточно близко, чтобы это казалось неприличным или навязчивым, но достаточно, чтобы вести приватную беседу даже посреди большого количества людей вокруг. Негромко усмехнувшись, Люциус Малфой перевел взгляд с одной волшебницы на другую и шутливо развел руками, словно сдаваясь. — О, кажется здесь намечается дамская беседа, и я здесь явно лишний, — коротко кивнув жене, он отступил на шаг, окидывая взглядом помещение, словно кого-то ища. — Однако, прежде чем я вас покину, мисс Бенуа, не окажете ли вы нам в удовольствии сделать совместную колдографию для «Ежедневного пророка»? — В таком случае, почему бы нам не сделать ее парной? Ей не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кому принадлежит этот голос, но приличия (чтоб их черти слопали) вынуждали обратить внимание на подошедших. Николай Орлов в темно-сером костюме стоял рядом с ее отцом. Блондин широко улыбался, не сводя с шатенки нарочито восхищенного взгляда. — Дорогая, ты изумительно выглядишь, — произнес он, вставая рядом. Сжав кисть растерявшейся чемпионки, коснулся враз похолодевших пальцев губами. — Прости, что заставил ждать. Обсуждали с твоим отцом кое-какие дела относительно свадьбы. Старший Бенуа прожигал дочь взглядом, наблюдая за тем, как лицо девушки стремительно теряет краски, а, застывшая на губах улыбка превращает миловидные черты в восковую маску. Замешательство длилось всего мгновение, после чего Анна, моргнув несколько раз, ожила, вновь обращая внимание на собеседников. — Почту за честь, мистер Малфой. Уверена, мы украсим первую полосу. Внутренности сжались. Орлов полностью захватил ее правую руку, вынуждая взять его под локоть. Она как сквозь воду слышала, как мужчины обменивались шутками, даже смеялись чему-то, пока ожидали представителя волшебной газеты. Нарцисса что-то негромко спрашивала, она отвечала, но смысл сказанного осознать не получалось. Куда бы Анна не посмотрела, на что бы не перевела взгляд — всюду ее преследовал колючий взгляд отца. Тот много курил, небрежно стряхивая пепел прямо на пол, если вдруг семенящий где-то позади домовой эльф не успевал подставить пепельницу. Просторный зал, отведенный специально для приема, кружился. Или это кружилась голова? Негромкая музыка, звон бокалов, смех, щелчки и вспышки камер — все это превратилось в смазанную картинку. Сжатая между Николаем и Нарциссой, чемпионка ощущала себя взятой в плен. Улыбалась ли она на колдографии? Выглядела счастливой или напуганной? Однако, судя по восторженным взглядам окружающих — никто не заметил, не понял, не увидел. Каждый вдох давался с трудом, будто на грудь положили что-то очень тяжелое. Хотелось кричать. Послать их всех к черту и уйти. Ведь это все притворство, фарс! Тогда почему она все еще стоит здесь? Почему вообще слушает всю эту чушь Орлова об их помолвке, грядущем безоблачном будущем и о том, как они без памяти влюблены еще с детских лет, буквально с первой встречи! Ослепленная чередой ярких вспышек колдокамеры, девушка вдруг встретилась взглядом с наставницей. Мороз стояла позади журналистки из «Пророка», скрестив руки на груди. Слегка склонив голову набок, она внимательно наблюдала за воспитанницей. Короткое, отрывистое покачивание головой из стороны в сторону говорило лучше любых слов. Она просила… Нет, она приказывала, требовала держать себя в руках, вести себя прилично. — Мисс Бенуа, позвольте несколько вопросов для завтрашнего выпуска, — едва колдографии были сделаны, молоденькая журналистка тут же оказалась рядом. Она говорила быстро, слегка картавя. Прытко-пищущее перо ярко-желтого цвета что-то быстро выводило на длинном свитке пергамента. — Как вы думаете, вам удастся победить в Турнире? — Все может быть, — пожала плечами Бенуа. — У меня достойные соперники, однако я сделаю все возможное для победы. Перо противно скрипело во время письма. От этого звука по коже пробегали мурашки. — После окончания академии каким вы видите свое будущее? — Хочу прожить свою жизнь рядом с любимым мужчиной, — при мысли о сероглазом гриффиндорце сердце вновь сжалось. Он увидит этот выпуск, эти колдографии. И это, несомненно, причинит парню боль. — Я люблю и любима. Это, я считаю, отличное подспорье для будущих достижений. Быстро закивав, журналистка перевела взгляд с Орлова на нее, потом куда-то поверх плеча и широко улыбнулась. На ней был лиловый костюм. Юбка до колена, приталенный укороченный пиджак и белая рубашка. Не самый яркий наряд из всех увиденных сегодня, но определенно притягивающий взгляд. — И последнее, пока мы ожидали фотографа, — быстрый взгляд в сторону опоздавшего пожилого мужчины. Тот пожал плечами, убирая камеру в потертый чехол. — Я наблюдала за вашей беседой с четой Малфой. Можно ли считать, что вы поддерживаете дружеские отношения? Ее словно по голове ударило. В памяти тут же всплыл тот январский день в Хогсмиде, та встреча с загадочным Томом Реддлом в пабе «Три метлы». Когда придет время, поддержите перед своими товарищами меня и мои идеи. Ничего более. Во рту пересохло, язык словно прилип к небу. Не в силах произнести ни слова, шатенка обратила внимание на Люциуса. Он наблюдал за ней, будто чего-то ждал. Ну конечно. Глупо было ждать, что такой человек как он забудет о сделанном когда-то одолжении. — Я с большим уважением и симпатией отношусь к чете Малфой, — не своим голосом ответила Анна, ощущая, как кровь стынет в жилах. — На мой взгляд они выдающиеся члены магического сообщества. Пытка закончилась. Журналистка, сделав еще несколько заметок, задав вопросы Николаю, отбыла восвояси. Вечер подходил к концу, некоторые гости начинали расходиться. Те, что остались, разбились на несколько компаний. Кто-то играл в карты, несколько мужчин устроились у камина, раскуривая сигары. Несколько волшебниц в возрасте сидели на диванчике, о чем-то тихо разговаривая. Между ними туда-сюда сновал какой-то волшебник в цилиндре, приглядевшись, впервые за вечер, шатенка заметила министра. Он выглядел счастливым, как ребенок. Широко улыбаясь, Минчум покровительственно кивал всякому, кто хотел с ним пообщаться. Чета Малфой, потратив добрых десять минут на формальности и прощания, наконец, ушла, тут же разделившись. Люциус подошел к мужчинам с сигарами, а Нарцисса заняла место за столиком, где играли в карты, однако, сама к игре не притронулась. Настоящие аристократки не играют в азартные игры, особенно там, где были мужчины. Это правило было и в ее стране. Несмотря на разные страны и культуру, некоторые вещи были едины для всех. — Если ты закончила тешить свое самолюбие, — голос отца был холоден. — То я бы хотел поговорить с тобой наедине. — Такую привычку имеешь только ты, отец, — презрительно скривившись, Анна вырвала, наконец, ладонь из хватки Орлова. Тот лишь усмехнулся, опустив руки в карманы. — И говорить нам не о чем. — О, как раз тут ты ошибаешься, — бросил старший Бенуа. Не дождавшись ответа, развернулся, быстрыми шагами удаляясь к выходу. Она пыталась найти глазами наставницу, но та словно растворилась в толпе. Слуха коснулся грудной смех Мантера, однако и его нигде не было видно. Коридоры Министрерства магии были пустынными, утопающими в полумраке. Громыхал лифт, механический голос оглашал этажи, но двери так и не открылись. Николай Бенуа уверенно шел в одном только ему известном направлении. Он не сбавлял шаг, не оглядывался, казалось, его мало интересуют неудобство других. Она едва успевала за широким шагом мужчины, приходилось почти бежать, а высокий каблук явно для этого не предназначен. Стоп. А зачем я вообще куда-то иду с ним? Резко остановившись, чемпионка скрестила руки на груди. Ненавистное теперь платье неприятно холодило кожу. Шелковая ткань струилась вдоль тела, едва прикрывая колени. Тонкие рукава не спасали от гулявшего сквозняка, но сейчас это было меньшей из ее проблем. Она чувствовала, как Орлов замер позади. Сделав еще несколько шагов, старший Бенуа тоже, видимо, понял, что за ним никто не следует и обернулся. Требовательно вздернутая бровь, презрительная усмешка. Но она слишком долго боялась этого выражения на лице родителя, чтобы сейчас вновь пойти у него на поводу. — Я с тобой никуда не пойду, — отрезала Анна, надеясь, что собственное лицо выражает тот же уровень презрения. — Говори что хотел здесь или я возвращаюсь. Улыбка на лице мужчины уже не выражала презрение, скорее угрозу. Подойдя вплотную к дочери, он наотмашь ударил ее по лицу. Потом еще. И еще. И еще. Он бил до тех пор, пока голова девушки не откинулась назад от силы удара. Из разбитых губ, носа, глубокой царапины на щеке, текла кровь, оставляя багровые пятна на дорогой ткани платья. — Кажется, ты забыла кем являешься на самом деле, неблагодарная дрянь, — цедил Николай, вглядываясь в голубые глаза дочери. Она не плакала, не возмущалась, не пыталась отстраниться. Молчала, сглатывая кровавую слюну. — Слишком много ты на себя берешь, я смотрю. Что, не хочешь возвращаться, да? От фамилии откажется? Дай угадаю, побежишь к мамочке? Да этой потаскухе на тебя всю жизнь было насрать. Впрочем, ты это знаешь не хуже меня, — усмехнулся аристократ. Доставая из кармана платок, брезгливо вытер испачканные в крови руки, бросив его на каменный пол. — Тогда что? Неужели ты думаешь, что я позволю тебе уйти с Блэком? И вот тебе новость — если ты хотя бы подумаешь об этом, я убью его и всех, кто хоть немного был ему дорог. И начну, пожалуй, с грязнокровой сучки, с которой трахается его дружок. Все равно они все скоро передохнут. — Не смей так говорить о Лили! — хрипела Анна, сплевывая кровь. — Ты не стоишь и мизинца ни одного из них. О, если бы ты только знал, как сильно я ненавижу тебя. Холодный смех родителя проникал под кожу как вирус. Он бежал вместе с кровью, просачиваясь в сердце. Стискивая его в невидимых путах. Еще чуть-чуть и оно просто разорвется в груди. Ненависть, злость и обида обжигали. Застилали глаза красной пеленой. Она ощущала, как внутри рождался огонь, откликаясь на зов хозяйки. Внутренности горели, пылая на костре ее ненависти. — Мисс Бенуа, вот вы где, — голос Альбуса Дамблдора стремительно приближался. — Я везде вас ищу! Глава рода недовольно смотрел поверх ее плеча. Выражение лица стало подчеркнуто отстраненным. Дыхание выровнялось, плечи расправлены. Будто не он всего минуту назад полыхал от гнева, готовый убить собственную дочь. — В чем дело, профессор Дамблдор? Ладонь волшебника легла на плечо шатенки. Она не ощущала прикосновения, скорее, тяжесть. Сейчас уже было глубоко безразлично кому и зачем вообще она могла вдруг понадобиться. Хотелось одного: закрыться в своей комнате и не выходить оттуда ближайшую вечность. — Я прошу прощения, но мисс Бенуа ждет министр, — произнес директор Хогвартса. Пальцы волшебника сжались чуть сильнее. — Вопрос не терпит отлагательств. — Возможно вы не заметили, директор, — холодно отозвался Бенуа. — Но моя дочь сейчас никак не может встретиться с министром. Случился небольшой инцидент и ей необходимо привести себя в порядок. Волшебник сделал шаг вперед, будто отгораживая девушку от собственного отца. — Ничего, нас ждет мадам Мороз, — ласково улыбнулся Альбус. — Уверен, она сможет помочь вашей дочери как никто другой. Смерив наследницу презрительным взглядом, мужчина развернулся, быстрым шагом направляясь в сторону лифта. Орлов, все это время молча наблюдавший за происходящим, последовал за ним так же молча. Когда грохот механизмов, наконец, стих, глава Хогвартса обратил свое внимание на девушку. Блеснув очками-половинками, он сочувствующе оглядел поврежденное лицо. Быстрый взмах палочкой и на плечи шатенки легла колючая ткань форменной мантии с нашивкой львиного факультета. Хмыкнув, Анна плотнее закуталась в ткань, стараясь скрыть окровавленное лицо. — Пойдем, девочка, мази мадам Помфри воистину творят чудеса. И вновь она шла по коридорам министрества, только теперь ее заботливо поддерживал глава одной из старейших школ. Волшебник, считающийся самым сильным магом современности. Он что-то мягко говорил, время от времени поглядывая на девушку. Но сейчас ей было все равно. Раны неприятно саднили, любое, даже самое незначительное, движение, вызывало острую боль. Но слез почему-то не было. Как и стыда от того, что это кто-то увидел. Был только страх. Что, если отец и вправду сделает то, что сказал? Если она хоть немного знала этого холодного, надменного мужчину, слов на ветер тот не бросал никогда. Оказавшись в кабинете с табличкой «Министр магии» (как и почему они вообще смогли вот так просто в него проникнуть думать не хотелось), они ступили в камин, откуда их унесло обратно в школу. Кабинет директора. Портреты встрепенулись, реагируя на вошедших. Кто-то громко ахнул, увидев шатенку. Путь до Больничного крыла прошел как в тумане. Осознание происходящего навалилось только после того, как школьная медсестра влила в нее полдюжины зелий. Альбус Дамблдор сидел на табурете возле кровати. Он с беспокойством смотрел на девушку, время от времени сочувствующе улыбаясь. — Спасибо, профессор, — прошептала Анна, устало откинувшись на подушки. Ужасно хотелось спать. — У меня болит сердце при виде столь вопиющей несправедливости, мисс Бенуа, — грустно произнес он, поднимаясь. — Я бы хотел вам помочь. Никто не должен так страдать, особенно от рук самых близких. Хмыкнув, чемпионка смерила профессора усталым взглядом. — При всем уважении, директор, но как вы можете мне помочь? — Уже поздно, — мягко произнес он, отступая к выходу. — Давайте поговорим завтра, а я постараюсь что-нибудь придумать. Покачав головой, девушка мгновенно погрузилась в сон. Слава Мерлину, сон был без сновидений. *** Утро встретило ее проливным дождем. Стихия бушевала за окном впервые за последние недели. Ветер завывал, проникая в щели. Плотнее закутавшись в одеяло, Анна с наслаждением прислушивалась к барабанной дроби дождя в окно. Будь ее воля, этот день вообще никогда не наступил бы. Ни-ко-гда. Лицо не болело, но было стянуто, не позволяя нормально функционировать. Даже рот открывался с трудом. Попытавшись все же пересилить себя, она вновь почувствовала, как кровь побежала по подбородку. Откинув одеяло, шатенка повернула голову, намереваясь позвать медсестру. — Сириус? Уронив голову на грудь, на табурете спал мародер. Наброшенная поверх пижамы мантия распахнулась, ладони покоились на коленях. Он выглядел безмятежным, только едва-заметная тонкая складка меж бровей выдавала напряжение. — Сириус?! — чуть громче произнесла она. Подскочив от неожиданности, Бродяга растерянно огляделся по сторонам. Их взгляды встретились и он мгновенно оказался рядом, осторожно приобнимая за плечи. Израненное лицо едва касалось груди брюнета, но этого оказалось достаточно, чтобы слезы побежали по щекам. Страх, злоба, боль… Весь этот коктейль эмоций, наконец, вырвался наружу тихим поскуливанием, которое ей не удавалось унять. Анна слышала, как парень что-то шептал, теплые ладони медленно поглаживали плечи в попытке успокоить. Слезы смешались с кровью из вновь открывшихся ран, заметив это, гриффиндорец мягко отстранился. Его губы шевелились, но она не понимала слов. Судя по тому, как стремительно приближалась школьная медсестра, парень позвал ее. И вновь зелья обжигали гортань, заживляющая мазь плотным слоем легла на правую часть лица, частично скрывая губы. — Ты… Ты не спросишь что произошло? — тихо спросила Анна, когда крайне недовольная произошедшим мадам Помфри скрылась в своем кабинете. Даже отсюда можно было слышать ее бормотание. — Как думаешь, откуда я узнал о том, что ты здесь? — невесело усмехнулся брюнет. Его ладонь накрыла руку чемпионки, нежно поглаживая холодные пальцы. — Дамблдор? — Ага. Они просидели молча несколько часов. Блэк наотрез отказался уходить, даже чтобы переодеть пижаму. А у нее не было сил настаивать. Она чуть подвинулась, позволяя парню сесть по-турецки на другом конце кровати. Вздрогнув от неожиданного приглушенного хлопка, чемпионка с удивлением увидела Лану. — Мадемуазель не здоровится, — янтарные глаза невысокой мавки сочувствующе смотрели на девушку. — Госпожа распорядилась передать вам одежду и просила плотно поесть. Поднос, наполненный разнообразием блюд, опустился на прикроватную тумбу. — Спасибо, Лана, я поем, — шатенка нехотя улыбнулась. Сириус все же заставил ее съесть тосты с джемом, после перекусил сам. Он не пытался узнать подробности произошедшего, хотя, окажись на сама на его месте сходила бы с ума от беспокойства. Чувство благодарности и щемящей нежности затопило грудь, будто цунами, сметая на своем пути все прочие переживания. Мысленно дав себе обещание рассказать о том, что случилось чуть позже (как много увидел директор Хогвартса?), девушка наблюдала, как гриффиндорец с аппетитом поглощает сытный омлет, запивая горячим облепиховым чаем. Двери в Больничное крыло открылись, впуская в помещение директора Хогвартса. Тот не изменял себе, серебристая мантия в пол едва слышно шуршала в такт его шагов. Увидев пару, мужчина добродушно улыбнулся. — Прошу прощения, если помешал. Блэк тут же подорвался с места, вскочив на ноги. Кусок омлета остался на верхней губе, недолго думая, тот вытер его рукавом мантии. — Вовсе нет, профессор, я уже собирался уходить, — закивал он, бросив вопросительный взгляд на девушку, та кивнула. — Мне как раз нужно переодеться. Окинув своего студента быстрым взглядом, Дамблдор лукаво сверкнул очками-половинками. Казалось, мужчина был вовсе не против нахождения парня здесь. — Я зайду позже, — произнес мародер, направляясь к выходу. Но вдруг он замер, вновь обращая внимание на директора. — Скажите, что вы придумали выход. Теперь уже глава Хогвартса вопросительно смотрел на чемпионку Турнира Трех волшебников, будто спрашивая разрешения сказать о чем-то гриффиндорцу. Та вновь кивнула. Она доверила бы Блэку свою жизнь, не говоря уже обо всем остальном. — Я долго думал, как помочь вам, мисс Бенуа, — рука директора потерялась в складках мантии, чтобы через мгновение достать два свитка пергамента. Один он протянул девушке, второй отдал мародеру. — И у меня возникла одна заманчивая идея. Дрожащими пальцами Анна Бенуа держала документ, уже подписанный как самим Дамблдором, так и Министром магии. Не хватало только третьей подписи. Ее. Сглотнув образовавшийся в горле ком, девушка несколько раз вчиталась в написанное, до конца не веря тому, что видит. Это было прошение о переводе ее, Анны Бенуа, из академии Колдовстворец в школу Чародейства и Волшебства Хогвартс с последующим зачислением на седьмой курс. Вторым же пунктом было прошение о смене… гражданства. — Единственный способ не дать вашему отцу забрать вас обратно в Россию это официально сменить страну проживания, — спустя несколько минут произнес Альбус. — Так вы сможете попросить убежища у Министерства магии и мистер Минчум с удовольствием вам в этом поможет. Встретившись взглядом с не менее ошарашенным Сириусом, девушка не могла понять его реакцию. Тот застыл, чуть приоткрыт рот в изумлении. — Так же, если вы официально вступите в созданный мною Орден Феникса, — добавил директор. — Я смогу помочь вам на более глубоком уровне. Мы оказываем поддержку нашим членам. Жилье, деньги на первое время, помощь в трудоустройстве. Вы крайне способная колдунья, мисс Бенуа, уверен, в нашем Министерстве найдется много желающих принять вас к себе. Облизнув пересохшие губы, Анна вновь прошлась взглядом по плывущим строчкам. — Это… Это очень серьезно, профессор, — наконец произнесла она. — Могу я… подумать? По-отечески улыбнувшись, волшебник мягко забрал второй экземпляр прошения из рук своего студента. — Безусловно, мисс Бенуа, у вас есть время подумать, — кивнул он, направляясь в сторону выхода. — Во всяком случае, до окончания Турнира Трех волшебников. Договор зачарован, как только вы подпишете свой, то же проявится на моем экземпляре. А пока, поправляйтесь. Сириус вновь оказался рядом, не сводя взгляда с пергамента в руках шатенки. — Анна, это же… Это… — казалось, мародер не мог найти слов. Однако, она знала, что это такое. Это выход. Решение всех (или почти всех) ее проблем. Но почему она вновь чувствовала себя загнанной в угол? 23 апреля 1979 год Министерство магии Хозяйка Медной горы почти бежала по коридору. Проходившие мимо волшебники оборачивались, смотря ей вслед. Кто-то пытался подойти, но, наткнувшись на холодный взгляд изумрудных глаз, тут же отказывался от своих намерений. Теперь колдунья уже не сомневалась — вчерашний прием был просто спектаклем, тщательно спланированный Министром. Но сам он точно не смог бы организовать столь значимое мероприятие в одиночку. Просто не додумался бы. Минчум интересует лишь одна персона — он сам. А, еще кресло министра. Злость и раздражение вновь вспыхнули в груди, едва она вспомнила вчерашний разговор с директором Хогвартса. — Мадам Мороз, прошу прощения, господа, — на лице волшебника появилась извиняющаяся улыбка. Быстро оглядев небольшую компанию магов, с которыми сейчас общалась глава академии, он вновь обратил внимание на женщину. — Вы не могли бы уделить мне немного времени? — Что-то произошло? — тонкая бровь взлетела вверх. Не то чтобы она горела желанием общаться, особенно с ним. Тем более наедине. Короткий кивок в ответ и вот они уже направляются к выходу, лавируя между гостями. Многие обращали на них внимание, приглашая присоединиться к разговору или выпить бокал шампанского, однако глава Хогвартса, расточая улыбки, вежливо отказывал, тогда как она сама даже не поворачивала головы в сторону говорившего. Оказавшись в пустом коридоре, женщина выжидающе посмотрела на собеседника. Тот выглядел чем-то крайне встревоженным. — Итак? — Ваша воспитанница, Анна Бенуа, — тон Альбуса стал серьезным. — В каких она отношениях со своим отцом? Насторожившись, колдунья быстро огляделась по сторонам. Они по-прежнему были одни. — Это конфиденциальная информация. — Как видно, уже нет, — хмыкнул мужчина, поглаживая длинную серебристую бороду. — Буквально полчаса назад я видел, как он избил бедную девушку. Тонкая струна внутри натянулась. Она знала, это случится, рано или поздно. Слишком ее подопечная была наивна, слишком доверчива. Однако с этим можно разобраться позже. — Где она? Блеснув очками-половинками, Дамблдор позволил себе мягкую улыбку. — Не беспокойтесь, я позаботился о ней, теперь за ее состоянием следит мадам Помфри. — Она в Больничном крыле? — Именно. — Вы можете толком объяснить, что произошло? — Мороз даже не пыталась скрыть раздражение в голосе. Из потока воспоминаний ее вырвал аврор, дежуривший у кабинета Министра магии. Он, завидев волшебницу, крепче сжал в руке палочку, насторожившись. По мере ее приближения, мужчина вышел вперед, загораживая собой вход. Хозяйка Медной горы не сбавляла шага. — Мадам, вам назначено? — крикнул он, стараясь перекрыть шум коридора. Она не ответила. — Мадам, пройдите стандартную проверку… И снова молчание. Рука в кожаной перчатке сжалась в кулак. Волшебное кольцо блеснуло. Аврор выставил руку с зажатой палочкой перед собой. Вспыхнуло красным — он запросил подкрепление. Однако, сегодня тратить время на формальности она не намерена. Короткий взмах ладонью и застывшего на месте аврора просто сдвинуло в сторону, будто фигурку на шахматной доске. Еще один взмах и массивная дверь с грохотом открылась. — Какого дементора происходит?! Что вы себе… Мадам Мороз? Минчум, подскочив со своего места, вышел из-за стола, сжимая в руке волшебную палочку. Он удивленно смотрел на ворвавшуюся волшебницу. Прежде сдержанная, она вела себя исключительно вежливо. Машинально отметив страх в глазах политика, Анна еще одним движением руки захлопнула дверь позади себя, подходя ближе. — Министр, прошу прощения за беспокойство, — в голосе не было и капли сожаления. В дверь громко застучали. Послышались голоса, видимо кто-то пытался открыть дверь. Не обращая внимания на шум, женщина не сводила колючего взгляда с Гарольда. — Однако вопрос не требует отлагательств. Торопливо усаживаясь в кресло, политик попытался придать своему виду деловитости. Важно кивнув, он указал ладонью на место для посетителей. — Конечно-конечно, мадам Мороз, — улыбнулся он. — Чем могу быть полезен? — Что предложил вам Николай Бенуа, раз вы позволили ему организовать вчерашний прием? Замявшись, Минчум несколько раз моргнул, сделал глубокий вдох, затем медленный выдох и только после все же нашелся с ответом. — Не понимаю о чем вы, — губы мужчины нервно подрагивали. — Это был обычный… — Не морочьте мне голову, мистер Минчум, я старше вашей прапрапрабабушки и умею читать между строк, — грубо оборвала его Анна. Легкий поворот головы и шум из-за двери тут же стих, словно кто-то выключил звук. — Что. Он. Вам. Обещал. Вновь поднимаясь с места, волшебник бросил нервный взгляд на дверь, затем на камин, но так и не смог ступить и шага в сторону. — Это просто взаимовыгодное международное сотрудничество, не более того и я вообще не понимаю суть претензий. Хозяйка Медной горы, приблизившись к стушевавшемуся мужчине, положила ладони на стол, подаваясь вперед, максимально сокращая дистанцию. — Хотя знаете, мне плевать, — презрительно выплюнула она. — Даже если он обещал вам вечную жизнь, вы сегодня же, слышите, сегодня, прекратите любое сотрудничество и запретите посещение любых мероприятий, закроете доступ в министерство, но, самое главное, запретите ему и близко приближаться к Хогвартсу. Особенно, к мисс Анне Бенуа. — Да на каком основании?! — Найдите, министр, найдите основание, — голос опустился до угрожающего шепота. — Или это будет ваш последний день на этой должности. Уж поверьте, мне это под силу. Не дожидаясь ответа, Хозяйка Медной горы, резко отстранившись, отступила на несколько шагов назад. И, щелкнув пальцами, исчезла в изумрудной дымке. Дверь в кабинет министра с оглушительным грохотом открылась.