За час до рассвета

7 мая 1979 год Хогвартс — И как я позволила втянуть себя в это? — недовольно шептала Лили, крепче сжимая руку своего жениха, тот, быстро оглянувшись, игриво подмигнул в ответ. Не сдержавшись, девушка закатила глаза. — Сохатый, тебе не кажется, что твоя мантия нам немного, ну не знаю, маловата? — ехидно заметил Блэк, многозначительный взгляд которого указывал вниз. Если бы кто-то сейчас шел им на встречу, то увидел бы, как четыре пары ног по колено сами по себе идут по коридору. Мантия-невидимка, которая с успехом скрывала друзей от преподавателей, привидений и вездесущего Филча на первых курсах, сейчас едва ли была надежным укрытием. Дань былым традициям, связующая нить множества счастливых дней и ночей, о которых потом будет приятно вспомнить, распивая сливочное пиво в каком-нибудь пабе или дома перед камином. Сейчас, на пороге выпускных экзаменов, предвкушение скорого взросления ощущается все острее. Война, о которой шептались по углам студенты, о которой умалчивали преподаватели, обмениваясь встревоженными взглядами, казалась такой далекой. В глубине души они надеялись, что ее ледяная длань не дотянется до них, не сможет прикоснуться к тем, кто дорог. Их ждала долгая жизнь, наполненная вереницей счастливых дней, которые они смогут разделить друг с другом. Так, во всяком случае, думали мародеры, рассуждая о будущем. — Не нравится — можешь идти без нее, — тут же отозвался гриффиндорец, скривившись. Компания остановилась перед последним поворотом, за которым уже виднелись главные двери замка. — Луни, ну что там? — Чисто, — бросил он, не отрывая внимательного взгляда от большого свитка в руках. Карта Мародеров — едва ли не главный предмет их гордости, отданная на хранение и полное владение в руки самого рассудительного из них — Римуса Люпина, отображала все закоулки Хогвартса вместе с прилегающей территорией, включая деревушку рядом. Друзья часто сетовали на невозможность похвастаться столь выдающимся изобретением, за которое, они были уверены, строгая Макгонагалл тут же поставила бы всем Превосходно за экзамен по трансфигурации, а Флитвик, в свойственной ему манере восторженно всплеснет руками, а после непременно захочет рассмотреть изобретение своих студентов поближе (естественно после того, как поставит им высший балл на выпускном экзамене). Однако, возможность беспрепятственно перемещаться по школе была куда важнее хвастовства. — Твой локоть упирается мне в печень, — бурчал Поттер, недовольно косясь в сторону ухмыляющегося Блэка. — Сделай милость, отрасти хвостик, освободи место под солнцем. — Скажи спасибо, что хвостик отрастил Хвостик и сейчас едет в моем кармане, — мародер легко похлопал по груди. Оттуда послышался недовольный писк. — Ну-ну, Хвостик, я бы на твоем месте не жаловался. Компания тут так себе, а ты путешествуешь первым классом. — Это вообще была твоя идея, Сириус, — подала голос Эванс, в очередной раз оглядываясь назад. Девушка не могла избавиться от ощущения чьих-то глаз на своем затылке. — Какого дементора мы вообще забыли на улице в такое время? — Разве твой благоверный тебе ничего не сказал? — притворно удивился Бродяга, улыбаясь еще шире. Сохатый поморщился, получив ощутимый тычок в бок от старосты девушек. — На нас возложена великая миссия. И имя ей «Последнее дело Мародеров». Тем временем, друзья уже подошли вплотную к высоким дубовым дверям, запертым на ночь на несколько засовов. Римус, еще раз сверившись с картой, откинул мантию, выходя вперед с палочкой наготове. Остальные же встали за его спиной, образовав некое подобие полукруга, оглядываясь по сторонам. Перевалило заполночь и если кто-то найдет их здесь в такое время снятие баллов будет меньшим из всех возможных неприятностей. После нападения Пожирателей смерти на Хогсмид, меры безопасности в школе были усилены, а Министерство магии выделило несколько авроров для патрулирования коридоров в ночное время. Так что их попытка выйти из замка ночью, да еще и через главные двери, казалась чистым безумием. Безумием, от которого в груди каждого мародера разгорался огонь азарта, лишь усиливая желание. — Аберто, — громче необходимого произнес Люпин, тут же беспокойно оглянувшись. С кончика его палочки сорвалась белоснежная искра. Древний замок натужно заскрипел давно не смазанными петлями, открываясь. Три широких деревянных балки, служивших засовами, медленно приподнялись. Двери чуть приоткрылись, из узкого проема тут же подул прохладный ветер. В последнее время погода испортилась и на смену майскому солнцу пришла череда дождей, размывая дороги, вынуждая студентов месить грязь по пути в теплицы или на уроки по УЗМС, обычно проводимые недалеко от Запретного леса. Донельзя счастливый Блэк вышел вперед, становясь рядом с другом. Сделав глубокий вдох, он коснулся двери. — Ха, проще, чем отнять конфетку у первок… Гулкий звон, с каждой секундой становившийся все громче, заглушил голос гриффиндорца. Топот чьих-то шагов недвусмысленно намекал, что факт открытия дверей не остался незамеченным. Рефлексы мародеров сработали быстрее разума. Отточенным движением Сохатый сбросил с себя мантию, укрывая ею лишь в конец разозленную Эванс. — Возвращаемся! — крикнула староста, вновь оглядываясь. Однако, у юношей было иное мнение. Друзья сорвались с места так быстро, что, если бы не крепко сжатая в руке гриффиндорца ладошка Эванс, она бы ни за что за ними не успела. Блэк притормозил лишь затем, чтобы наложить на друзей, а, после и на себя дезиллюминационное заклятье. Последнее, что успела заметить Лили, был искрящийся весельем взгляд мародера. Теперь она не могла их видеть, но отчетливо слышала сбившееся от быстрого бега дыхание, топот шагов, различала смех Бродяги, так похожий на собачий лай, тонкий писк Хвоста в его кармане. Все это казалось девушке нереальным, особенно на фоне ясного, усыпанного звездами неба. Она слышала шум за спиной, улавливала голоса, они громко что-то кричали, но слов было не разобрать. Гулкий стук сердца и шум крови в ушах скоро стали единственным, что староста могла различить. Морозный ветер, какой бывает только после дождливого дня, проникал сквозь не застегнутую школьную мантию. Пальцы, казалось, намертво сжали тонкую ткань мантии-невидимки, которая постоянно норовила слететь, повинуясь особенно сильному порыву ветра или резкому движению самой старосты. Пытаясь не сбить дыхание и не поскользнуться на скользких каменных дорожках, она не заметила, как оказалась возле Черного озера. Корабль, в котором жили студенты института Дурмстранг, лениво покачивался на ветру. Темные глазницы окон смотрели на них будто бы с осуждением, призывая как можно скорее вернуться к себе. Зябко поведя плечами, староста скинула мантию, когда мародеры, наконец, остановились, а Поттер отпустил ее ладонь. — Да вы хоть представляете что сделает с нами профессор Макгонагалл, если узнает! — возмущенный голос Эванс звенел от злости. Размахивая мерцающей мантией, все еще зажатой в руке, она буравила взглядом пустоту, там, где, предположительно, были однокурсники. Дружный, веселый и заразительный смех был ей ответом. — Фините! — изумрудные глаза девушки блеснули в полумраке. — Вам все шуточки, я посмотрю! Ставшие видимыми мародеры, уже вчетвером, стояли напротив, опираясь друг на друга. На лицах каждого можно было видеть неподдельное счастье. По-мальчишески озорные улыбки оказались столь заразительны, что Эванс вдруг поняла — она больше не злится. Усмехнувшись, девушка покачала головой, наблюдая за тем, как друзья обменивались шутливыми тычками, негромко переругиваясь. Этот момент навсегда отпечатается в памяти старосты гриффиндора. — Будет тебе, Эванс, ворчать, — запустив пятерню в волосы, усмехнулся Блэк. — Смотри, какой азарт! Какая ночь! Сказка! — Интересно, что скажет на это Анна, когда я расскажу ей эту сказку, — сложив руки на груди, деловито произнесла она. Лицо мародера вытянулось. Былое веселье слетело с лица юноши так быстро, словно его там никогда и не было. — Может, вы все же объясните мне, зачем нам понадобилось это, кхм, путешествие? Ребята переглянулись. Джеймс, осторожно забрал мантию из рук девушки, бросив обеспокоенный взгляд на друга. В груди рыжеволосой старосты стремительно зарождалось беспокойство. Взгляд непроизвольно переместился левее, туда, где виднелась карета студентов академии Колдовстворец. Она уже привычно поблескивала в полумраке. Относительно небольшая снаружи, хранила множество секретов внутри, скрывая целый мир. Вереницу комнат, в одной из которых сейчас мирно спала Анна Бенуа. Девушка, ворвавшаяся в жизнь студентов Гриффиндора и изменившая ее навсегда. — Ты ведь видела, пространство рядом с полем накрыли куполом, — пояснил Люпин после долгого молчания. — И мы… — Я беспокоюсь, — оборвал друга Блэк. — Хрен его знает, что эти идиоты придумали на этот раз. Она… — взгляд мародера так же обратился в сторону кареты. — Дважды чуть не умерла, ты ведь знаешь и… Лили с сомнением покачала головой. — Ты всерьез считаешь, что узнать суть испытания будет так легко? Мы пришли такие и хлоп, — девушка и впрямь хлопнула в ладоши. — А нам обзорную экскурсию организовали. Скривившись как от зубной боли, Блэк сжал руки в кулаки. Костяшки пальцев побелели. — Но я должен попытаться. Встречая вопросительный взгляд карих глаз Поттера, староста досадливо покачала головой. — Теперь понимаешь, почему я не сказал тебе сразу? Воцарилась тишина, прерываемая лишь плеском воды. Мародеры смотрели как Эванс шагала из стороны в сторону, изредка недовольно вздыхая. Сомнения в правильности поступка вели активную борьбу с беспокойством за подругу. К тому же, если кто-то узнает об этом… Ведь это уже не было похоже на простую прогулку после отбоя. Это попытка вмешаться в ход Турнира Трех Волшебников. Отчисление из школы, пожалуй, было бы самым мягким наказанием за подобную наглость. Наконец остановившись, гриффиндорка встретилась взглядом с Люпином. — Анна знает? — Нет. Глубокий вдох сменился шумным выдохом, после чего девушка подошла к Бродяге, положив теплые ладони на предплечья парня. — Я тоже люблю ее, — впервые улыбнулась она. — Давай сделаем это. Предусмотрительно заглушив свои шаги заклинанием, они медленно приближались к стадиону. Поле для квиддича, усыпанное рытвинами и сплошь покрытое выжженной, жухлой травой, печальными отзвуками предыдущих испытаний, представляло собой удручающее зрелище. В памяти услужливо ожила картинка окровавленной головы Змея, чей остекленевший взгляд был устремлен куда-то в пустоту. Из разинутой пасти вывалился длинный язык, с него на траву стекала едкая слюна, смешиваясь с багряной кровью, она разъедала все, до чего могла добраться. Она будто бы вновь услышала наполненный болью и яростью рев существа. Оставшаяся без головы шея конвульсивно дергалась, фонтанируя кровью. Уцелевшие головы будто бы обезумели, оглядываясь, они изрыгали пламя, не такое сильное, но все же обжигающее, оно отпугивало авроров, пытавшихся усмирить создание. И тело Анны, безвольной, тряпичной куклой летящее вниз с высоты. Тряхнув головой, Лили пыталась отогнать пугающие картинки. Теперь это пространство занимали шатры, в которых временно расположились сотрудники министерства, ответственные за организацию третьего испытания. Два десятка волшебников вот уже несколько дней непрерывно работали с чем-то, что сейчас укрывал мерцающий купол. Точно такой же скрывал Змея Горыныча перед первым испытанием. Профессор Дамблдор в первый день после пасхальных каникул объявил — студентам строго запрещается даже приближаться к куполу, а уж тем более общаться с теми, кто в нем работал. Маленькие оконца палаток утопали в темноте, однако в нескольких можно было различить тусклый свет. — Кому-то не спится? — хмыкнул Поттер, указывая в ту сторону. — Ага, точно так же, как и нам, — отозвалась Эванс, в очередной раз поежившись от ветра. Сейчас они стояли у одной из трибун, надежно скрытые полотном цвета факультета Когтевран. Чтобы подойти ближе к куполу, нужно пройти мимо шатров. Расчет мародеров на то, что ночью все будут спать и их никто не увидит, оказался неверным. — Ну не возвращаться же нам, в самом деле, — всплеснул руками Блэк, оглядываясь. — Вдруг кто-то просто любит спать со светом? — Ну и хрен ли мы тогда стоим? — нахмурился Поттер. Обернувшись на девушку, вновь протянул той мантию. — Надень. Старушка все равно не скроет нас всех. Спорить не хотелось. Все замерли в ожидании. Словно вот-вот из подсвеченного оконца выйдет нечто и… И что? В какой-то момент напряжение сменило недоумение. Они теряли время. А его и без того было не то чтобы очень много. — Я пойду проверю, — выдохнула Эванс еще через несколько минут. Тишина и ожидание давили, вынуждая действовать. — Нет! — тут же выпалили гриффиндорцы, недоуменно переглянувшись. Но улыбки, не заставившие себя ждать, вновь согрели сердце девушки. — Хорошо, в таком случае я пойду и разбужу Анну, — раздраженно отозвалась староста. Все, чего она сейчас хотела это оказаться в собственной теплой постели в спальне девушек. — Пусть она сходит. В конце концов, из всех нас только она умеет, прости Мерлин, летать. Поттер, нахмурившись, бросил очередной взгляд в сторону палаток, после чего коротко кивнул. — Будь осторожна. Закатив глаза, девушка смело шагнула вперед. Злость и нервозность гнали вперед, вынуждая едва ли не бежать. Теперь уже и ей хотелось узнать что именно предстоит пройти Анне во время третьего испытания. Коктейль противоречивых эмоций бушевал внутри, не находя выхода. Она злилась на Блэка, которому пришла в голову эта безумная идея, на Поттера, не сумевшего отказать лучшему другу, на Люпина, обычно такого рассудительного и здравомыслящего, за то что не смог их отговорить, на Петтигрю за… Ошарашенная, Эванс вдруг замерла на месте. Петтигрю все это время был лишь молчаливым наблюдателем, не произнесшим и слова. Не то чтобы обычно он отличался разговорчивостью, однако, настолько тихим девушка его не помнила. Оглянувшись, она посмотрела в сторону трибуны, где притаились мародеры. Разве… Разве Питеру не проще всего отправиться на разведку? Обратившись в крысу, он смог бы пройти незамеченным куда угодно, даже если волшебник смотрел бы прямо на него, но нет… Тогда почему, почему Питер вновь промолчал? Не хотел рисковать? Девушка едва ли могла различить силуэты мародеров, однако на долю секунды, всего лишь на короткое мгновение она могла поклясться, будто видела силуэт Хвоста, выделяющийся среди прочих. Будто именно его взгляд тяжелым камнем упал на грудь, мешая сделать вдох. Что таится в этом молчании? Что скрывает этот тихий, на вид, юноша? — Паранойя, — прошептала Эванс, вновь делая осторожный шаг вперед. — У тебя паранойя, Лили, обратись к Помфри за успокоительным. Это все чертов Блэк. И что только Анна в нем нашла? Приблизившись к одному из окон, девушка в очередной раз огляделась, прислушиваясь. Шуршание полога на ветру смешалось с чьим-то громким храпом. Скрипнул матрац, затрещал огонек в волшебной лампадке. Тусклый огонек горел совсем рядом с оконцем, отбрасывая причудливые тени. Несмотря на мантию, надежно скрывающую ее от окружающих, гриффиндорке все равно не казалось это достаточным, чтобы чувствовать себя свободно. Комнатка была небольшой, всего четыре кровати, разделенные покосившимися прикроватными тумбами. Двери не было, пустой проем утопал в темноте. Узкий столик, на котором небрежно разбросанные свитки пергамента смешались с остатками ужина. Тарелки, на четверть заполненные мясным рагу, стояли вокруг лампадки. На двух табуретах стоял ящик из добротного темного дерева, крышка откинута, а внутри поблескивало… Зеркало. Обычное зеркало в резной раме, украшенное россыпью драгоценных камней. Такое же Эванс видела в комнате у Анны, когда готовилась к Святочному балу. Цепи, которыми сундук, видимо, был закован раньше, ненужной грудой свалены на пол, навесной замок с торчащим в скважине ключом, почему-то лежал в чьей-то тарелке с остатками рагу, будто бы кто-то открывал сундук в ужасной спешке. Закашлявшись, один из мужчин, не просыпаясь, смачно сплюнул прямо на пол, и, отвернувшись к стенке, вновь захрапел. — Стоп, но почему… Занято только три кровати? — шептала девушка, бросая быстрый взгляд по сторонам. Кровать, что стояла ближе всех к столу, была пуста. Старенькое покрывало небрежно откинуто, частично оказавшись на полу, подушка примята. В ней явно кто-то спал, но… Куда же он ушел? Что, если он или она вот-вот вернется и услышит ее? Обнаружит? Мороз пробежал по коже. Не сразу староста поняла, что стоит здесь уже давно. Стоит, не в силах оторвать взгляда от зеркала. Если бы не мантия, она уверена, то даже отсюда смогла бы увидеть в нем собственное отражение. Кто-то вновь закашлял, заставив вздрогнуть от неожиданности. — Ну, Блэк, ну я тебе устрою… Только вернусь, — зло произнесла Эванс, плотнее закутываясь в школьную мантию. — Чтобы я еще хоть раз… Да ни за что в жизни. Осторожно отступив в сторону, заглянула в соседнее окно. В темноте можно было лишь рассмотреть мутные силуэты, однако, судя по скрипу старых пружин, там тоже кто-то спал. Из соседней комнаты раздался звон разбившегося стекла. Кто-то глухо выругался, загремела посуда, вновь голос и снова все стихло. Опустившаяся тишина почему-то ощущалась как нечто вязкое, липкое и осязаемое, что-то, что хотелось стряхнуть с себя, смыть в горячем душе, оттереть мочалкой, лишь бы оно исчезло. Ее собственные шаги казались оглушающими, тихий шелест травы под ногами, будто сигнализация, выдавал ее присутствие. Отчаянно хотелось повернуть назад, но, вместе с тем что-то тянуло, звало вперед. Зеркало в распахнутом сундуке, да еще и та пустующая кровать… Казалось бы, обычное дело. Бессонница или жажда, с кем не бывает, однако сейчас это виделось ей чем-то очень важным. Жизненно важным. Едва ли беглый осмотр занял больше пары минут, однако каждая секунда длилась будто вечность. Наконец, Лили смогла пройти вперед, дальше, туда, где в темноте ночи мерцало волшебное полотно купола. Словно таинственное нечто тоже было скрыто мантией-невидимкой, совсем как она в это самое мгновение. Рассудительная ее часть твердила, что нужно вернуться, сказать остальным, что путь свободен и они могут идти вместе, но в то же время… Делить этот момент с кем-то еще не хотелось. Будто бы азарт, бежавший вместе с кровью по жилам мародеров все эти годы, теперь ожил и в ней. И сейчас, сегодня, это было только ее приключение. Мгновение, которое, возможно, больше никогда не повторится. Только оказавшись вплотную к куполу стало понятно, что это было как зачарованное стекло. Оно искажало то, что находилось внутри, при этом отражая все, что было вокруг, сливаясь с обстановкой. Осторожное прикосновение к материи отозвалось покалыванием на кончиках пальцев, как если бы она опустила руки в ледяную воду. Еще раз оглянувшись, Лили бросила взгляд в сторону трибуны где прятались мародеры, будто бы давая себе еще одну возможность повернуть назад, в безопасность. Зажмурившись и задержав дыхание (для верности) она сделала шаг вперед. И действительно. Это было похоже на падение в холодный родник. Но холод, окативший волной все тело, схлынул, едва она пересекла черту. Ноги вросли в землю. Шок от увиденного заставлял распахнуть рот. Стена. Темно-серая стена возвышалась над ней молчаливым, но угрюмым предостережением. В попытке разглядеть ее высоту, девушка задрала голову, но так и не смогла понять где она заканчивается. Что до ширины, то… Стена уходила на несколько метров в разные стороны, утопая в темноте ночи. Ни двери, ни прохода, ни трещины. Ни-че-го. Не сумев сдержаться, гриффиндорка подошла ближе и осторожно прикоснулась к ее поверхности. Массивная плита оказалась теплой, словно кто-то или что-то подогревало ее изнутри. — Не нравится мне все это, — прошептала Эванс. Несколько секунд понадобилось, чтобы решить в какую сторону идти. Повернув направо, девушка перешла на бег, надеясь найти вход или что-то его напоминающее. Выдохшись, она замедлилась, и, склонив голову, пыталась восстановить сбившееся дыхание. Сделав несколько шагов, вдруг замерла. Поворот появился будто бы из ниоткуда, хотя, она могла поклясться, мгновение назад его не было. — …не… на ошибку, Мантер! — Не … за дурака, я… делать! Голоса ворвались в реальность стремительно, резко, причиняя физическую боль. Замершее было мгновение взорвалось, лопнуло, как натянутая струна. Растерянно моргая, Эванс осторожно выглянула за угол, где в полумраке виднелись три высоких силуэта. Очевидно, говорившие были мужчинами. Двое в мантиях, с наброшенными капюшонами, стояли напротив третьего, в рубашке и брюках. Он стоял спиной к ней, однако за все эти месяцы гриффиндорка слишком часто видела этот силуэт. Директор Дурмстранга, как всегда, держался уверенно, по-щегольски перекидывая трость из одной руки в другую. Волшебники стояли слишком далеко, слова доносились урывками. Сделав глубокий вдох, гриффиндорка рискнула подойти ближе. Осторожно ступая, она задержала дыхание, чтобы не выдать себя. — И что ты предлагаешь, Игорь? — раздражение в голосе Мантера было слишком явным. — Если ты забыл, то я напомню — там будет и мой студент. — Я тебя умоляю, только не говори, что ты привязался к детишкам, — выплюнул третий. — Темный лорд приказал, ты обязан подчиняться. Рваный выдох сорвался с губ прежде, чем она смогла сдержаться. Тут же закрыв рот ладонью, замерла, глядя, как один из мужчин обернулся в ее сторону. Темнота капюшона пугала, а фантазия тут же подкидывала пугающие образы его носителя. Голоса говоривших были незнакомы, однако содержание… — Незаменимых нет, Мантер, — усмехнулся один из них, доставая из кармана мантии трубку. Зажав ее между зубов, ловко поджег палочкой табак внутри. — Если ты еще не носишь метку, это не значит, что можешь игнорировать приказы. — Думаешь, я не знаю, что ты давно метишь на мое место, Каркаров?! — зло выплюнул Мантер, трость глухо стукнула о землю. — Передай, что я все сделаю. Сизый дым, выпускаемый трубкой, донес поднявшийся ветер вместе с вдохом. Нестерпимо защекотало в носу, глаза тут же заслезились. Другой рукой зажав нос, Эванс молилась, чтобы они ушли, исчезли, разбежались как тараканы от света дня. Полынь. Этот мужчина курит что-то, куда входит полынь. Аллергия на полынь. Легкие горели от недостатка кислорода. С губ сорвался хриплый, судорожный выдох, а потом вдох. Кашель сдержать уже не получалось. — Кто здесь?! — третий мужчина вышел вперед с зажатой в руке палочкой. — Гоменум Ревелио! Лили скорее ощутила, чем увидела действие заклинания. Словно порыв ветра, какая-то сила упала тяжелым грузом, давила, одновременно с этим пытаясь сорвать с плеч мантию-невидимку. Не придумав ничего лучше, чем камнем упасть на землю, староста прижала руки к голове. В нос ударил запах отсыревшей земли, влажной травы и гибискуса. И кровь. Почему-то пахло кровью. — Там кто-то есть, под мантией-невидимкой! — кричал второй, целясь собственной палочкой в грудь директора Дурмстранга. — Этот придурок привел за собой хвост! — Ты спятил?! Здесь нельзя колдовать! — рычал Мантер, отступая назад. — Сейчас здесь будут овчарки Министерства! — Уходим! — бросил третий. Круто развернувшись, он стремительно сорвался с места, придерживая рукой капюшон. Второй, процедив что-то разгневанному директору Дурмстранга, последовал за ним. Звон. Оглушительный и тяжелый, словно кто-то стучал в огромный колокол прямо над их головой. Еще мгновение назад слабое мерцание купола заискрилось изумрудным светом. Мужчины бежали, черные мантии угольной тенью следовали за своими хозяевами. Эванс, не помня себя, подскочила на ноги и бросилась прочь не разбирая дороги. — Никому не с места! Аврорат Министерства магии! — зычно гаркнул хриплый голос за спиной. — Что вы себе позволяете! — в голосе обычно уверенного в себе мужчины впервые слышались истеричные нотки. — Я глава Дурмстранга! — Конечно, а я министр магии, — весело отозвался голос. Забежав за угол, Эванс прижалась спиной к теплой стене. Слишком напуганная, чтобы двинуться с места, она зажмурилась, мечтая, чтобы звон прекратился, чтобы голоса утихли, чтобы все ушли и она смогла, наконец, вернуться в замок. Теперь ей казалось ужасной глупостью собственная самонадеянность и уверенность в неуязвимости. Откуда взялось все это?! Эта… гордыня, что влекла, уводила вперед, вселяла обманчивое чувство непобедимости?! Ничто из этого прежде не было свойственно рассудительной гриффиндорке. — Назовите себя! — продолжал возмущаться Харфанг. — Чтобы я знал, на кого писать жалобу министру магии! — Да хоть самому Мерлину, — продолжал глумиться аврор. — Мое имя Аластор Грюм, если тебе это о чем-нибудь скажет, малец. — Как вы меня назвали?! В это же мгновение сквозь полотно стремительно прошел Альбус Дамблдор, следом за ним, отставая на шаг, спешила Хозяйка Медной горы. Волшебники прошли мимо гриффиндорки, и только быстрый, пронзительный взгляд Мороз, блеснувший изумрудным светом, задержался на том месте, где замерла девушка, скрытая мантией-невидимкой. — Что здесь происходит?! — голос главы Хогвартса эхом разошелся вокруг. — Я требую объяснений! — Мы застали этого… Слушать дальше Эванс не имела ни сил, ни желания. Сделав сначала несколько осторожных шагов назад, она, не сдержавшись, сорвалась на бег. Гонимая страхом, зарождающейся внутри паникой, чувством чужого взгляда, староста снова и снова оглядывалась, опасаясь преследования. Но никто, казалось, ее не заметил. — Эй! Кто здесь?! В пылу гонки от ужасов этой ночи она не заметила, как налетела на кого-то. Запах. Нечто знакомое, ставшее уже родным. Лимон и мята. Так пах только один человек. Рывком срывая мантию-невидимку, Эванс тут же встретила обеспокоенный взгляд голубых глаз Анны Бенуа. В наброшенном наспех легком плаще, шатенка оглядывалась по сторонам, будто бы пытаясь кого-то найти. — Лили?! — теплые ладони девушки бережно обнимали ее плечи, успокаивая. — Сварог великий и милосердный, что произошло?! Ты откуда здесь?! А ребята, они с тобой?! Почему сработала сигнализация?! Мы все проснулись от жуткого шума! Я… — Уведи меня, — срывающимся голосом прохрипела Эванс, дрожа всем телом. — Что? — Спрячь меня, уведи. Прошу. Они не должны видеть меня. Теплые ладони подруги крепче прижали к себе, даря тепло. Бенуа негромко что-то шептала ей на ухо, но слова проходили будто бы сквозь нее, сливаясь в какофонию звуков. Ноги оторвались от земли, порыв ветра ударил в затылок, но это сейчас не имело никакого значения. 19 апреля 1979 год Местоположение не определено Он стоял на краю обрыва. Внизу неистово билось море, снова и снова проигрывая скалам в их бесконечной битве. Какую книгу не открой, всюду столь значимый момент для главного героя описывают как нечто дождливое, промозглое и ветреное, стараясь усилить его значимость для сюжета. Только Темный Лорд не был «очередным». Он и есть тот автор, что пишет собственную историю. За час до рассвета небосвод окрашивал румяный багрянец, разбавляя редкие сизые облака. Гонимые промозглым ветром, они равнодушно смотрели вниз, туда, где каждое мгновение имело значение. Туда, где каждую секунду вершилась чья-то судьба. Полы длинной, дорогой мантии хлестали по ногам, будто подгоняя, напоминая ему для чего он пришел сюда. Зачем взял домового эльфа, что сейчас растерянно оглядывался по сторонам. Непонимание слишком ясно читалось в его больших водянистых глазах. Длинные, тонкие пальцы, перемотанные старыми, масляными тряпками, с силой сжимали заостренные уши. Мужчина быстрым шагом направился вглубь пещеры. Нет нужды звать это существо, оно последует за ним самостоятельно. Гулкое эхо далеко вперед уносило звук его шагов, влажные шлепки босых ног эльфа по холодным камням, будто невидимый спутник, неотступно следуя за ним куда бы тот ни отправился. Он был здесь уже множество раз, однако сегодня — самый важный. Самый значимый из них. Несколько быстрых движений — на ладони появился глубокий порез. Алые капли быстрым ручьем побежали по запястью, пачкая рукав мантии, забираясь глубже. Эльф пораженно ахнул, не сдержавшись. Быстрый взгляд в сторону существа — тот непроизвольно отшатнулся. О да. Темный лорд точно знал, что увидело это создание. В темноте зрачков все чаще виднелся алый блеск. Рубиново-красный, будто кровь. Но это даже нравилось ему. Ладонь прикоснулась к холодной стене. Даже равнодушный камень склонился перед магией крови. Перед ним, в чьих жилах текла кровь самого Салазара Слизерина. Он первый ступил в появившийся проем. Он первый подошел к краю берега, замерев лишь на секунду у самой кромки воды, смакуя мгновение. Первым вошел в лодку, что, мерно покачиваясь, перенесла их к небольшому острову. Каменная резная чаша, наполненная прозрачным зельем. Несколько медленных, глубоких вдохов и выдохов. Вот оно. Пора. Темный лорд впервые посмотрел на домового эльфа. Тот был окончательно напуган. Не то чтобы это было безосновательно, однако… — Пей. Несколько часов спустя. Площадь Гриммо, 12. — Милый племянник, ответь на вопрос, моя сестрица в конец обезумела? — деловито поинтересовался Альфрад Блэк, медленно входя в гостиную. Заметив удивление и вопрос в глазах Регулуса, усмехнулся, с удобством устраиваясь на диване. — Иначе почему я ищу и не могу найти вашего домового эльфа? Отложив очередную книгу, название которой было намеренно стерто, слизеринец прикусил губу. Решение отдать эльфа было принято им единолично и даже мать… Никто в семье не знал куда пропал Кикимер. Вальбурга неистовствовала, проклиная «ничтожное создание, чья голова будет выброшена в мусор, а не удостоена великой чести покоиться на стене великого дома Блэк». Однако, юноша продолжал хранить молчание, изредка кивая, когда того требовал момент. Подняв глаза на дядю, родного брата матери, Регулус отчего-то тушевался признаться. Однако, вспомнив благосклонную улыбку Темного Лорда, которую тот подарил ему на прощание, выпрямился, расправив плечи. Вопросительный и заинтересованный взгляд дяди лишал всякой возможности соврать, хотя он и не планировал. — Темный лорд попросил об услуге, — с каждым словом голос младшего из семьи Блэк становился увереннее. — И я с радостью ее оказал. — Услуге? — тонкие брови взлетели вверх. — Темный лорд пришел ко мне, — пояснил Регулус. — И попросил… одолжить Кикимера на некоторое время. — Только не говори, что он просто попросил, а ты даже не удосужился узнать за чем именно ему вдруг понадобился эльф нашей семьи? — Этого было достаточно, дядя, чтобы я исполнил просьбу. Усмехнувшись, мужчина досадливо покачал головой. Прижав большой и указательный пальцы к закрытым глазам, он поджал губы, будто пытаясь подобрать слова. Альфрад Блэк отличался от своих сестры и брата, из всех членов семьи имея больше общего со старшим племянником Сириусом, нежели с ним. Высокий, статный мужчина, гордый обладатель пышной шевелюры, едва тронутой сединой. Выразительные темно-серые глаза в обрамлении густых ресниц, тонкие брови, острые скулы и «волевой» подбородок делали его привлекательным в любом возрасте. Многие женщины по сей день хотели стать новой миссис Блэк, однако ни одна из них в этом деле так и не преуспела. От вопросов про женитьбу отмахивался как от назойливого пикси, говоря, что ему «достает воспитывать сестрицу и наставлять на путь истинный непутевого братца». Раньше, когда у него еще был старший брат, Альфрад проводил много времени вместе с ним, брал с собой в Косой переулок, забирал на выходные, часами беседовал после семейных ужинов. И только после того, как Сириус был выжжен из семейного древа, мужчина, наконец, вспомнил о том, что у него есть еще один племянник. Теперь он часто бывал в их доме во время каникул, чтобы поговорить уже с ним. Регулус не был глуп, отчетливо понимая, что дядя не одобряет служение Темному лорду. Не разделяет этой всепоглощающей ненависти к грязнокровкам и идеи абсолютного превосходства чистокровных. Однако, Блэк однажды — Блэк навсегда и слизеринец не расскажет о двойственных и противоречивых высказываниях дяди кому-либо. Но попытки мужчины поговорить с племянником, наладить контакт, раз за разом оказывались провальными, заканчиваясь громким скандалом. Альфрад взмахнул палочкой, открывая стеклянную дверцу шкафа. Хрустальный графин с янтарной жидкостью и пузатый бокал мерно проплыли через гостиную, мягко опустившись на низкий столик. — Что будешь делать, когда эльф не вернется? — деловито поинтересовался он, откупоривая графин. Поднеся горлышко к лицу, сделал глубокий вдох, наслаждаясь ароматом дорогого напитка. Щедро плеснув в бокал, откинулся на спинку дивана, зажав тонкую ножку между пальцев. — Он вернется. Короткая усмешка дяди отчего-то вызвала волну раздражения в груди слизеринца. — Уверен? — Абсолютно. — Но что, если нет? — пригубив терпкий напиток, продолжал допытываться он. Рывком поднявшись на ноги, Регулус сделал несколько шагов вперед. — Что ты хочешь услышать от меня, дядя? — голос попеременно срывался на крик. — Значит, такова воля Темного лорда. Осушив бокал в один глоток, старший Блэк так же поднялся, встречая злой взгляд племянника. — Что, если в следующий раз на месте этого эльфа окажешься ты сам? — Значит, так тому и быть. Он не вздрогнул, когда мужчина с силой швырнул бокал в стену. Тот с оглушительным звоном рассыпался на десятки осколков, разлетевшихся по комнате. — Ты идиот! — неистовствовал Альфрад. — Ты малолетка! Юнец, у которого еще молоко на губах не обсохло! Он задурил голову твоей матери, да только у нее с роду в ней ничего не было, но ты! Ты же умный парень! Почему ты позволяешь ей забить и твою голову! — Дядя, — глухо произнес Регулус, отступая назад. — Прошу, не говорите того, о чем можете потом пожалеть… Усмешка на губах мужчины превратилась в гримасу, волшебник рассмеялся. — И что ты сделаешь? — спокойно отозвался он, чуть склонив голову на бок. Серые глаза испытующе смотрели на племянника, будто пытаясь прочесть его мысли. — Доложишь на меня Темному лорду? Слизеринец молчал. Они оба прекрасно знали, что семья для них, какой бы она ни была, всегда стояла на первом месте. Безумные родственники помешанные на чистоте крови, фанатики, близкородственные браки, где получить в жены или в мужья троюродного брата или сестру было уже везением (Орион Блэк был их троюродным братом). Но, при этом они защищали друг друга (в основном пока это было выгодно, конечно, но все же), ставя интересы рода превыше всего. — Я… Я надеялся, что ты… — Альфрад будто бы пытался подобрать слова, но не мог. Отвернувшись, он сделал несколько шагов к выходу. — Что для тебя еще не слишком поздно и… — Я. Не. Он. — холодно отчеканил Регулус, буравя взглядом спину дяди. Мужчина обернулся. Брови взлетели вверх. Он будто бы только что понял, что последнюю фразу произнес вслух. — Я не Сириус, — выплюнул слизеринец. — И никогда, слышишь, никогда не буду таким как он, ясно?! — Причем здесь он? — всплеснул руками старший Блэк, начиная злиться. Теперь уже едкая усмешка коснулась губ юноши, исказив приятные черты. — О, не думай, что я не знаю, — будто бы стряхивая несуществующие пылинки с плеч, холодно произнес он. — Что ты просто пытаешься заменить его. Заменить Сириуса мной. Но я. Я не он! Я никогда не предам семью! — Ты слышишь, ты вообще себя слышишь, Регулус?! — неверяще покачал головой Альфрад. — Сириус не предавал семью, это твоя мать его выгнала! — Сириус предал семью! — он сам не понял, как перешел на крик. — Сириус предал меня! Он бросил меня! Меня! Старший Блэк в несколько шагов преодолел разделявшее их расстояние, широкие ладони опустились на плечи племянника. Их взгляды вновь встретились. — Но вы ведь… Громкий хлопок прервал фразу мужчины. Мучительный, пропитанный болью крик заполнил гостиную. Они обернулись. На полу, извиваясь в конвульсиях, выкручивая себе уши, царапая кожу, вырывая куски, оставляя кровавые разводы на дорогом ковре, лежал измученный домовик. Мутный взгляд существа с трудом сфокусировался на юноше. — Хо… Хо… Хозяин Регу… Регулус. — окровавленные губы едва шевелились. — Он… Он… Приказал пить… Он… Он приказал пить его! Он… Приказал пить его до конца… Чтобы… Чаша… Медальон… Слизерин… Крестраж. Агония домового эльфа не могла заглушить звук в одночасье разбившихся стремлений Регулуса Блэка.