С — значит спасайся

Несмотря на свои почти миротворческие убеждения, ты не можешь отрицать наличие внутри первобытного хищника, жаждущего крови. Особенно голодного, когда дело касается самозащиты. И ты едва не хохочешь, когда видишь озадаченное лицо вторженца, что ступил на твою территорию и посмел быть неосторожным в своих словах. — Так вы, суки, все здесь заодно, — чужой голос срывается на высокие ноты, выдавая истинные эмоции владельца. Он боится. И тебе это нравится. Срываешься с места и выскакиваешь из открытого окна, оставляя нерадивого грубияна метаться в поисках отходного пути. Как жаль, что у тебя нет ни единого толкового оружия в доме. Остаётся только пожелать удачи тому, кто попытается защититься кухонным ножом от бензопилы. — Слышишь? Уже близка твоя смерть, а с ней и мой ужин, — ехидно комментируешь нарастающий шум и убегаешь подальше от жилища, чтобы в очередной раз случайно не стать заложником. Всё-таки человек, находящийся на грани погибели, способен на многое, и ты не желаешь испытывать пределы чужих возможностей на себе. Как бы ты ни старалась играть из себя бесстрашную воительницу, когда в поле зрения появляется Он, ты моментально превращаешься в робкую девочку, цепенеющую перед лицом чего-то поистине влиятельного. Ты впервые видишь Томаса таким. Диким. Его грудь тяжело вздымается, а на руках проступают вены. Смоляные волосы слиплись от пота, и ты была готова поклясться, что чувствуешь будоражащий мускусный запах зверя. Заведённая бензопила плевалась паром, отчего массивная фигура её владельца казалась ещё более зловещей. И ты не смеешь стоять на пути у этой машины для убийств, кротко отступая в сторону, давая зелёный свет на любые манипуляции с чужаком. Пусть даже ты потратишь недели, оттирая впитавшуюся в доски кровь. Небольшая цена для сытой, а значит счастливой семьи. И ты почти благоговейно вздыхаешь, когда ночную тишину разрывают истошные вопли того, кто изначально не был преисполнен благих намерений. Того, кто вломился к тебе без всякого уважения, сходу потребовав всего твоего внимания, и теперь получает то, что заслужил. На секунду вздрагиваешь от подобного хода мыслей, но быстро подавляешь остатки морали. Люди, ведомые лишь корыстными мотивами, не заслуживают никакой жалости. И ты тихо ступаешь ко входу в дом, встречая на пороге Томаса, грудь которого теперь мерно вздымалась, словно не произошло ничего экстраординарного. В его случае — так оно и есть. Будни. Однако для тебя куски человеческого мяса на его фартуке до сих пор были в новинку. Но ты всё равно шагаешь босыми ногами к телу, пышущему жаром даже сквозь слои ткани, и робко обхватываешь своего защитника руками, не в силах полностью заключить его в объятия — настолько сильно различаются ваши габариты. Судорожно вдыхаешь железистый запах, смешанный с испарениями бензина. И понимаешь — так пахнет семья.