Headcanons SpiderVerse

Лучи послеполуденного солнца лились в окно, заливая комнату теплым сиянием, пока ты и Майлз непринужденно болтали. Ваши лица были освещены мягким сиянием, но Майлз не мог не заметить едва заметной перемены в твоём поведении. Ты казалась нерешительной, избегая его взгляда, как будто между вами в воздухе повисли невысказанные слова. Беспокойство отразилось на его лице, Майлз мягко потянулся и взял тебя за руку, его прикосновение успокаивало. «Эй, всё в порядке?» — спросил он, и в его голосе слышалась неподдельная забота. Твои глаза на мгновение встретились с его глазами, прежде чем опуститься на пол, теребя пальцами его край футболки. Прикусив губу, на твоём лице отразилась смесь уязвимости и дискомфорта. «М… Мне жаль, Майлз», — пробормотала ты, голос был едва громче шепота. — «Просто иногда мне трудно смотреть тебе в глаза». Удивленно Майлз нежно сжал твою руку. — «Тебе не нужно извиняться. Ты можешь рассказать мне всё, что угодно. Я здесь ради тебя». Ты сделала глубокий вдох, собираясь с духом. — «Дело не в том, что я тебе не доверяю или что-то в этом роде», — объясняла ты, но слова были неуверенными, но искренними. «Просто… иногда, когда я смотрю в твои глаза, мне кажется, что ты видишь меня насквозь. Это ошеломляет». Майлз внимательно слушал, его пристальный взгляд был устремлен на тебя с пониманием, которое превосходило слова. Он знал всю тяжесть уязвимости, глубину эмоций, которые могут возникнуть из-за связи между двумя душами. Он нежно провел большим пальцем по тыльной стороне твоей ладони, безмолвно поощряя тебя продолжать. Ты продолжила, голос становился всё сильнее по мере того, как находила свой ритм. — «Когда я смотрю в твои глаза, я словно обнажаюсь. Каждый страх, каждая неуверенность — все они сильно ощущаются. Я боюсь, что ты увидишь меня по-другому, что ты поймешь, что я не такая, какая кажусь тебе». Сердце Майлза защемило от признания. Он всегда восхищался твоей силой и непоколебимой решимостью. И все же он понимал, что под твоей жизнерадостностью скрывается нежное сердце, восприимчивое к собственным сомнениям и страхам. Он нежно приподнял твой подбородок, заставляя встретиться с ним взглядом. «Послушай», — мягко сказал он, его голос был наполнен теплотой. — «Когда я смотрю в твои глаза, я вижу прекрасную душу, человека, наполненного страстью, добротой и такой большой силой. Я вижу любовь и заботу, которые ты вкладываешь во всё, что делаешь. Твои уязвимости только делают тебя более человечным, и они не делают хуже такому удивительному человека, которым ты являешься». Твои глаза встретились с его глазами, и на мгновение ты увидела искренность и любовь, отражающиеся в его взгляде. Это было зеркало, которое не судило и не критиковало, а скорее принимало и лелеяло. «У меня тоже были моменты сомнений и уязвимости», — продолжил Майлз мягким, но решительным голосом. — «Но то время с тобой научило меня тому, что у всех нас есть свои трудности, и это нормально — иногда терять бдительность. На самом деле, именно в эти уязвимые моменты мы находим силу друг в друге». Слезы навернулись на твоих глаза, переварив его слова, чувствуя, как тяжесть неуверенности начинает спадать. Ты сжала его руку, голос был полон благодарности и облегчения. — «Спасибо тебе, Майлз. Спасибо тебе за то, что увидел меня, за то, что принял, несмотря на мои уязвимости и все такое». Комната наполнилась нежной тишиной, когда ты закончила изливать Майлзу душу, объясняя, с каким трудом удавалось поддерживать зрительный контакт. Уязвимость витала в воздухе, но когда ты посмотрела в глаза Майлза, заметила озорной огонек, танцующий в них. Было интересно, какой игривый комментарий у него припасен в рукаве. С дразнящей улыбкой, игравшей на его губах, Майлз наклонился ближе, его голос был полон игривого подтрунивания. «Знаешь, я думал, ты не смотришь мне в глаза, потому что я слишком горяч». — сказал он, его тон был наполнен игривой уверенностью. Ты моргнул, застигнутая врасплох неожиданным замечанием Майлза. Твои глаза расширились, и на мгновение непонимающе смотрела на него, выражение лица было лишено веселья. В комнате воцарилась тишина. «Это еще одна причина, почему я этого не делаю». — ответила ты как ни в чем не бывало, слова разрезали воздух, как нож. У Майлза отвисла челюсть, его уверенный вид рухнул в одно мгновение. Его щеки окрасились в темно-красный цвет, когда он попытался, запинаясь, произнести связный ответ. «Ты… ты не можешь просто так говорить такие вещи, mami». — сумел произнести он, в его голосе слышалась смесь смущения и веселья. Ты не смогла сдержать свой смех, звук, который наполнил комнату своей заразительной радостью. Откинувшись назад, ты схватилась за живот от смеха, поражаясь честности и прямоте своего ответа. Вид Майлза, взволнованного и закрывающего лицо руками, только заставил рассмеяться еще сильнее. Видя твой смех, Майлз не смог удержаться и присоединиться, его собственное смущение растаяло в тепле момента. Он подглядывал сквозь пальцы, в его глазах мерцала смесь нежности и игривости. «Ты всегда знаешь, как держать меня в напряжении». Ваш смех утих, оставив после себя успокаивающую тишину, общее понимание между вами. Именно в эти беззаботные моменты, когда уязвимые места обнажались и поддразнивались, ваша связь становилась крепче. Вы обладали способностью находить юмор даже в своих собственных взволнованных состояниях, что свидетельствовало о глубине душевной связи. Пока вы сидели там, не сводя глаз друг с друга, и комната наполнялась нежностью, Майлз протянул руку и нежно провел пальцами по твоей щеке, его прикосновение было нежным и любящим. «Знаешь, твоя прямолинейность — одна из тех вещей, которые я люблю в тебе». «И твой большой лоб — одна из причин, почему я люблю тебя». — говоришь ты, целуя его в щеку. «Эй!»