Белое пятнышко

Дани. Кисс по прозвищу Медвежонок Ночь – это мое время. Тихо скольжу по крышам на мягких лапах, а щербатая луна дает мне достаточно света для того, чтобы я мог видеть, куда нужно поставить ногу, чтобы не сорваться или не переполошить жителей засыпающего верхнего города. Мне совершенно не нужно чье-либо внимание к моей скромной персоне, хотя в темноте меня трудно узнать, тем более что я зачернил углем свою рыжую шкурку, но береженного – Боги берегут, и это я за свою короткую пока жизнь хорошо выучил. Салия, столица королевства Шархат, традиционно была разделена на три части, именуемые верхним, средним и нижним городами. В нашем королевстве вообще все города разделены подобным образом, как того требовали традиции. Верхний город – это богатый район, большие каменные дома и широкие, хорошо освещенные улицы, на которых легко могут разминуться две кареты, еще и место останется. Здесь есть чем поживиться, но и стража стоит чуть ли не на каждом углу. К тому же еще и в домах нередко встречается охрана, так что выполняя заказ нужно действовать очень осторожно. К работе здесь допускаются только лучшие из лучших, но и оплачивается она соответственно. Средний город – это кварталы ремесленников, воинов не из знатных и купцов, а так же слуг богатых господ и королевских служащих разных рангов. В общем средний – он и есть средний, что тут говорить. Поживы немного, но и стражников мало, так что можно работать почти спокойно, оттачивая свое мастерство. Но и дорогих заказов тут не получишь. Хватает только чтобы жить не шикуя. Разве что в дни больших ярмарок можно урвать кусок пожирнее, если хватит мозгов, ловкости и везения. Нижний город – самый бедный район. Воровать тут нечего, зато ножичком пырнут на раз, стоит только показать медный грош на улице. В нижнем городе живут бродяги всех мастей и сортов, тут дешевое пиво и кое-что покрепче льются рекой, а трупы каждое утро выкидывают в реку за стеной, потому что хоронить за просто так никто здесь не будет. Стражи в этой части города совсем не бывает, если только в чью-то не очень умную голову не придет идея устроить облаву. Но тогда стражники экипируются так, что бряцанье железа, навешенного на них, за милю слышно. Зачем они это делают? Чтобы все «крысы», так называют жителей нижнего стражники, успели убраться с их пути, а то ведь этот маленький зверек, загнанный в угол, вполне может больно «укусить» неосторожного стражника. Да-да, бывали случаи, когда до половины стражников, пожаловавших в нижний город, выносили отсюда вперед ногами. Потом, конечно, устраивались массовые чистки нижнего, но виновников происшествия никогда не находили. Бедняки всегда стояли горой друг за друга, не то, что толстосумы из верхнего или среднего. Думаете именно в нижнем находится гильдия воров? Как бы ни так. Про это мало кто знает, но хозяин гильдии живет в верхнем. Это один из самых уважаемых зорров королевства, бывший ранее одним из пяти советников при прежнем короле, а теперь благополучно вышедший в отставку, Гильбери Теолин Жерье Анхели и еще пяток имен, которые я благополучно забыл. Да и на кой ляд они мне нужны, если я имею право обращаться к нему только как к Филину? Именно так зовут главу воровской гильдии, но об этом знают не более десятка лучших воров. Для всех прочих есть неприметные на первый взгляд кабаки в среднем городе, плюс парочка похожих заведений в нижнем городе, где можно сделать или получить заказ. Там же и происходила оплата работы, с которой гильдия получала свои проценты и все были довольны. Заказчики не видели исполнителей, потому что хозяева кабаков исполняли роль посредников, имея оттуда тоже свою маленькую долю. При этом все знают, что окажись посредник нечист на руку или слаб на язык, и завтра у кабака будет другой хозяин. Как правило, такими хозяевами оказывались члены гильдии, вышедшие в отставку, так что подставы с этой стороны никто не опасался. Были в городе и другие гильдии, например Ночных теней (убийц) и Вдовушек (блудниц), но наши интересы почти никогда не пересекались, а если и случались конфликты, то решались они на самом верху, без участия мелких пешек, да и меня подобные разборки никогда не интересовали. Меньше знаешь – крепче спишь. А вот и цель моей сегодняшней ночной прогулки. Достигаю нужного слухового окна на крыше одного из самых больших домов на улице и тихо проскальзываю на чердак. - Привет, Медвежонок, - тихий голос Филина не заставил меня вздрогнуть, потому что я учуял его еще до того, как сунулся в дом. Я только позволяю себе чуть-чуть поморщиться, потому что прозвище свое я не люблю – оно напоминает о довольно неприятной части моей жизни. Но ни тогда, ни сейчас меня не спрашивали о том, чего я хочу, так что я заставил себя смириться и отзываться на эту глупую кличку, хотя к медведям не имею никакого отношения, как и к беррам, медвежьему племени полулюдей. - Привет, Филин. Зачем звал? Есть заказ? - Есть, иначе бы не звал. Заказ хороший, но за городом. Точного местонахождения нужной вещицы клиент не знает, так что придется устроиться слугой в дом и хорошенько его обшарить. Заказчик дал на исполнение тридцать дней, так что время у тебя есть. - Почему я? – присаживаюсь на табурет у окна, спиной к лунному свету. Привычная предосторожность, хотя Филин прекрасно знает, как я выгляжу. – Ты же знаешь, что я не люблю работать в столь близком соседстве с теми, кто потом может меня опознать. - Знаю, - кивает Филин, - но больше никого послать не могу. Кроме тебя с подобным заданием могли бы справиться Кречет и Соня, но один уже выполняет заказ и раньше чем через семь дней не вернется, а второй вчера нарвался на охрану при выполнении заказа, так что его шкура нуждается в лечении. Остальные не справятся. Тяжело вздыхаю и даю свое согласие, взамен получая свиток со всеми инструкциями, а так же информацией, которая может помочь мне при выполнении задания. Привычное дело. Сую его за пазуху и убираюсь так же как пришел. У меня есть ночь на то, чтобы составить план, и завтрашний день, чтобы купить все необходимое для маскарада. Итак, что мы имеем? Хозяин поместья – вулл, генерал в отставке Соул Ворджо. Высокий чин достался ему по протекции отца, так же военного, но и Соул Ворджо не опозорил свой род. Всего через три года молодой вулл получил полковника, а затем и генерала, возглавив собственный легион, солдаты которого готовы были за своим командиром и в огонь, и в воду, да и сам генерал не брезговал размяться на поле боя, чем заслужил не только преданность, но и любовь своих подчиненных. Двадцать лет безупречной службы королевству. За этот срок генерал Соул провел четыре большие военные кампании, закончившиеся его безоговорочной победой, а мелких столкновений на границе никто не считал. Затем была почетная отставка по состоянию здоровья. А вот это странно. Ему на тот момент было всего шестьдесят шесть лет, судя по бумагам. Живем мы около двухсот – двухсот пятидесяти лет, если раньше не нарвемся на клинок в сердце, так о каком состоянии здоровья может идти речь, если только четверть жизни позади? Я еще раз просмотрел информацию о хозяине поместья, но не нашел никакой зацепки к этой загадке. Может какое-нибудь ранение? - Ладно, разберусь на месте. Далее шла информация о его поместье. Ничего особенного. Большой кусок земли с охотничьими угодьями, тремя деревнями, пахотными землями и домом в двадцать шесть комнат. И это только жилых. К свитку, кстати, прилагался план четырехуровневого дома, с пометкой тех комнат, где может быть искомый предмет. Кстати, насчет предмета. Это была книга. Да, да, книга. Хоть она и была старинная, но примерная стоимость ее, по предварительной оценке Филина, тридцать – пятьдесят золотых. Однако клиент заявил, что готов заплатить за нее сто пятьдесят полновесных золотых монет! Странно, правда? Вот и я чую тут какой-то подвох, только понять пока не могу какой. Внизу свитка приписка, сделанная лично для меня самим Филином. Приказ разобраться, почему клиент так жаждет получить книгу в свою собственность. В рассказ о коллекционере Филин поверил не больше меня. - Значит, будем разбираться. Подхожу к маленькому камину и сжигаю в нем свиток с инструкциями, оставив себе только карту поместья, чтобы изучить ее и запомнить, перед тем, как тоже спалить. Не оставлять улик – это первая заповедь вора. Когда запах горелой бумаги развеялся, я достал из потайной ниши в стене кошелек с монетами, необходимыми для похода по торговым рядам. Много тратить не придется, все-таки я буду играть роль слуги, а не господина, разве что на краску для шерсти предстоит раскошелиться. Все-таки внешность у меня не самая обычная. Подхожу к зеркалу, вглядываясь в свое отражение на фоне полутемной комнаты. Я – кисс, двадцати восьми лет отроду. Зеленые глаза. Рыжая шерсть с медным отливом, не яркая, потому что перемежается редкими белыми волосками, не видимыми среди общей массы, если не считать одного единственного белого пятнышка, размером с голубиное яичко, на тыльной стороне правого уха. А вот отсутствие хвоста – моя особая примета, за которую меня собственно и прозвали Медвежонком, ведь это единственный хищник, который не может похвастаться роскошным «помелом», свисающим между ног. Произошло это семнадцать лет назад, в первые дни осени. Я плохо помню те события, они словно скрыты множеством слоев ткани, плотно укутавших мою память, и в то же время я не могу их забыть, потому что тот день и все, что произошло позже, приходит ко мне в страшных снах. Именно поэтому я предпочитаю спать днем и бодрствовать ночью. Днем кошмары не мучают. В то страшное утро я проснулся от грохота сорванной с петель двери и маминого крика. Она кричала, чтобы я спасался, а потом резко смолкла. С перепугу я не сразу понял что происходит, а потому замешкался. Когда же в мою комнату ворвались два вооруженных вулла, действовать было уже поздно. Взвизгнув, я рванул к окну, но сильная боль в животе, отбросила меня назад к кровати и все вокруг померкло. Когда я очнулся, дом наш горел. Едкий дым жег глаза и забивал горло. Как я выбрался из дома – не помню. Жить, наверное, очень захотел. Только потом, поздним вечером, когда очнулся в следующий раз, я понял, что остался один. Вокруг стояли сгоревшие почти дотла дома и лежали мертвые киссы, глядя на меня остекленевшими глазами, на которые садились крупные зеленые мухи. Кажется, я кричал от страха, зовя маму и отца. Не помню. Боли от ран я сразу не почувствовал, все перебивал липкий страх. Только когда начал подниматься, чтобы бежать из этого страшного места, еще вчера бывшего моим домом, меня словно обожгло. Рана на животе казалась глубокой, но до кишок меч не достал, только крови выпустил столько, что ночные штаны буквально схватились бурой коркой. Теперь на том месте у меня широкий и длинный шрам, а вот хвоста своего я лишился навсегда. Физическая боль от его потери продолжала терзать меня еще несколько месяцев, а душевная - мучает до сих пор. Как я пытался выжить в лесной заимке, куда иногда ходил вместе с отцом, вспоминать долго. Выжил и все тут. Слава Богам, туда же, на заимку, прибилась корова с теленком из нашего поселка, так что я пил молоко, охотился и собирал всякую снедь, которой со мной щедро делился лес. Куда делась остальная живность – не знаю. Для меня в тот момент было самым важным выжить, а еще в детских мечтах я находил тех, кто уничтожил мою семью и мстил. Вот только месть так и осталась мечтой. Через три месяца, когда первый снег лег на землю, меня нашел охотник-берр. Он отвел меня в свой поселок и пристроил работать в трактир на краю поселка, где я прожил чуть больше года, пока не приглянулся купцу, проезжающему ранней весной мимо большой деревни берров. Он был из племени вуллов и не пожелал считаться с моим мнением – просто забрал меня с собой, воспользовавшись тем, что я был чужаком, за которого никто и не подумал заступиться. К тому времени мне исполнилось тринадцать. Я был худым и нескладным подростком, испуганным и диковатым, что как раз пришлось по вкусу вуллу-извращенцу. Конечно, я рос в деревне, так что некоторые аспекты жизни не были для меня секретом, ведь и лошадей, и собак во время гона я видел, однако раньше я даже не представлял себе, что этим можно было заниматься мужчине с мужчиной. Тем более я никогда не представлял, что этим будут заниматься со мной. Отсутствие хвоста только подзадоривало купца, не знаю уж почему. Надо отдать должное тому вуллу, имя его я даже вспоминать не хочу, перед тем как трахать, он приказывал слугам, чтобы те готовили его игрушку к предстоящей ночи. Это было противно. Я сопротивлялся, сколько мог, но что ребенок сделает с взрослыми вуллами и киссами? Ничего. Поняв, что брать меня придется каждый раз с боем, купец приказал опаивать меня возбуждающими средствами, так что я не только сам раздвигал перед ним ноги, но и просил не останавливаться. Сейчас я с содроганием вспоминаю те времена, когда ублажал своего хозяина. Это продлилось два года, пока нескладный мальчишка не начал меняться, превращаясь в гибкого юношу, потерявшего свою детскую привлекательность. Сколько раз я пытался бежать – не сосчитать, но ни разу мне не удавалось выйти за ворота. Уж что-что, а стража в доме была хорошо натаскана, да и сторожевые псы не спали, как я ни старался их прикормить, чтобы они меня не трогали. На память с тех времен у меня осталось несколько шрамов от собачьих зубов, кулаков ретивых стражников и хозяйской плети. За то время, что я прожил в доме купца, я многому научился не только в плане постели, но и в том, как притворяться, обманывать и воровать, хотя и в малых масштабах, а так же держать ушки на макушке при этом оставаясь незамеченным. Когда же я подслушал, что меня собираются продать еще какому-то извращенцу, то задумал побег. Хозяин был хитрой скотиной, но и я оказался не лыком шит, тем более что давно вычислил в каких местах лучше затаиться, чтобы услышать много интересного. Так я подслушал, как хозяин велел последние дни опаивать меня на ночь снотворным, чтобы я чего-нибудь не сотворил, поскольку сильно привязался к хозяину за последнее время. Ага, привязался, как же. «Выпив» сонное зелье накануне отъезда, я обманул бдительных слуг, успокоенных моим мирным сном, и украл деньги у хозяина, пробравшись в его комнату, пока он развлекался с очередным мальчиком. Ни тот, ни другой меня так и не заметили. После этого я подкинул пустой кошелек самому сволочному слуге хозяина, не дававшему мне покоя эти два года своими издевательствами, тогда как монеты припрятал себе на дорогу. Как? Очень просто: Везти меня к новому хозяину должны были в повозке, так что я даже не пытался пробраться за пределы дома купца. Вместо этого я вылез на крышу дома, перепрыгнул оттуда на кухонную крышу, потом перебрался на конюшню, где и стояла приготовленная в дорогу повозка. Дальше было просто. Я обследовал повозку и быстро нашел плохо пригнанную доску в днище, под которой и разместил свое богатство. Конечно, я рисковал. Хозяин мог поменять транспортное средство в последнюю минуту, но другого способа собрать все необходимое для побега у меня не было. Вернувшись в дом тем же способом, я притворился спящим и благополучно «продрых» до самого отъезда, да и потом, спускаясь вниз, был вялым и апатичным, так что слугам еще и досталось за то, что дали мне слишком большую дозу. Кто ж знал, что я давно научился незаметно выливать ту гадость, которой меня опаивали, а то, что не удавалось вылить, отторгал из организма другим способом, не самым, надо сказать, аппетитным. При этом какая-то часть выпитого все-таки оставалась в организме, но уже не в таких количествах, и я мог хоть немного контролировать свои действия и мысли. Когда повозка достаточно далеко отъехала от дома бывшего хозяина, я сделал вид, что мне совсем плохо. Рвоту не так уж сложно сымитировать, если незаметно сунуть в рот два пальца. Пока слуги суетились, пытаясь сообразить, как им быть, я достал деньги, перепрятал их в ботинок и… картинно потерял сознание. Пока один слуга бегал домой за указаниями, а второй за доктором, со мной остались всего трое слуг, причем один из них сидел со мной внутри повозки, а другие нервно переругивались снаружи. Медлить дальше было нельзя. «Очнувшись», я нанес резкий удар в висок раззявившему от удивления рот слуге, не успевшему вовремя позвать на помощь. После чего, забрав его камзол, тихо выскользнул наружу и под стеночкой двинулся прочь, стараясь не привлекать к себе внимание оставшихся слуг. К счастью, я выбрал правильное направление и вскоре оказался у городских ворот. Выйти наружу в камзоле слуги оказалось не сложно. На меня просто не обратили внимания, а когда в городе поднялась тревога из-за сбежавшей игрушки, я был уже далеко. На счастье, в первом же трактире, куда я заглянул, чтобы перекусить, мне повезло. Семья горшечника из племени киссов направлялась в столицу на большую ярмарку. Пожалев сироту, пробирающегося в столицу к троюродной тетке (а что я еще мог сказать?), они взяли меня с собой, так что дальше я путешествовал с комфортом. Тихий стук в дверь отвлек меня от воспоминаний. Это расторопный слуга гостиного дома принес мне заказанный еще вчера ужин. - Войдите, - разрешил я, стряхивая с себя неприятные воспоминания. Мне предстояло еще так много сделать, что хандрить было просто некогда.