Белое пятнышко

Соул Ворджо. Вулл. Идея закупить еще пару лошадей взамен подаренных боевым друзьям пришла ко мне внезапно. Две ночи я безрезультатно торчал в своей библиотеке, надеясь, что Белое пятнышко появится еще хотя бы раз, но его больше не было, зато я понял, что хватит жалеть себя, пора жить. А тут дворецкий про ярмарку упомянул, ну я и решил съездить, посмотреть, а может и прикупить одну-две лошади, если повезет. Когда я вышел к конюшням, готовый ехать в Збырх, меня ожидал сюрприз. Оказалось, что у меня на конюшне служит мальчишка берр, которому предстояло ехать со мной, чтобы помочь с новыми лошадьми. Поначалу я не был против такого помощника, но чем дольше мы ехали, тем меньше мне нравилось его соседство. Все дело в том, что юный берр, прижимающийся к моей спине, вызывал во мне определенные желания, не совсем уместные, когда речь идет о ребенке пятнадцати лет. Проще говоря, я возбуждался, чувствуя, как он ерзает за моей спиной. Когда же в городе не оказалось свободных комнат или хотя бы одной комнаты с двумя кроватями, я готов был взвыть от злости. Мелкому берру достаточно было просто дышать рядом, чтобы у меня стало тесно в штанах. Пришлось оставить его в номере, с таким трудом найденном, к тому же оплаченном по двойной цене и идти на улицу красных фонарей, искать какую-нибудь «веселую вдовушку», чтобы сбросить напряжение. Девиц желающий помочь провести вечер, а то и ночь, было довольно много, так что выбрав одну из них, вуллу поопрятнее, я удалился с ней в комнату, специально предназначенную для приема гостей. Увы, к стыду моему должен сознаться, что встало у меня далеко не сразу, то ли долгое злоупотребление вином виновато, то ли то, что она была не тем, чего мне хотелось. Хотя, скорее всего, последнее. Потому что пока самочка ласкала меня ртом, я почти ничего не чувствовал, а вот когда закрыл глаза, представляя на ее месте мальчишку берра, дело пошло намного веселее. Правда, в самом конце, его образ почему-то слился с киссом, являвшемся мне с того света. В тот момент я не особо задумался о таком странном явлении, экстаз затмил мое сознание, так что отдохнув и расплатившись за услуги, просто отправился спать в гостиный дом. Тихо поднявшись по лестнице, я зашел в комнату и замер. У раскрытого окна, спиной ко мне стоял кисс. Его силуэт был четко виден в лунном свете. Вся сонливость мигом слетела с меня, заставив мысли испуганно заметаться. Почему он не приходил в предыдущие ночи, зато явился сейчас, когда я… неужели… - Ты злишься? - За что? - За то, что я был с ней. Кисс пожал плечами, ничего не ответив. - Я… мне это нужно было. Почему я оправдываюсь? Не знаю, но мне нестерпимо стыдно, словно я предал его. - Я и не возражаю. Голос кисса тих и так печален, словно ему больно. Все-таки я сволочь. - Прости, если можешь. - Не надо просить прощения за это. Я все понимаю. - Правда? Ах, если бы я мог подойти и хотя бы обнять тебя, прикоснуться руками и поцеловать – я был бы самым счастливым вуллом на свете! - Ты в этом так уверен? – в его голосе прорезалась легкая насмешка, и я невольно сделал шаг вперед. - Да. - Что ж, может боги и исполнят твое желание. А пока… закрой глаза. И я закрыл, подчиняясь моему киссу. Легкий шелест и вдруг моих губ коснулось что-то теплое, но такое неуловимое и воздушное, что поначалу я опешил, не понимая, что это было. Когда же до меня, наконец, дошло, что это был поцелуй моего Белого пятнышка, я распахнул глаза, в надежде увидеть его рядом с собой. Увы, никого кроме меня в комнате уже не было. - Белое пятнышко! – выкрикнул я, готовый бежать за ним, ничего не соображая, словно ополоумевший лось по весне. - Господин, почему Вы кричите? – голос, раздавшийся из угла, заставил меня опомниться. Я совсем забыл о том, что берр должен спать в этой комнате. Проклятье! - Ничего, Шаги. Прости, что разбудил. Почему ты спишь не на кровати? - Кровать – это для хозяина. Я не смею. - Глупости. Перебирайся на кровать, а я лягу на твое место. - Я не смею, господин. - В таком случае, это приказ. Живо полезай на кровать! Берр еще пару минут упирался, пока я, устав от его упрямства, не рявкнул на него как следует. Тогда мальчишка быстро перебрался на кровать, а я лег на его место, завернувшись в одеяло, и чуть не застонал. Его природный запах моментально вскружил мне голову, вызывая возбуждение, словно я и не посещал дом на улице красных фонарей. Как я могу желать ребенка? И почему я так остро реагирую на него, если моей парой был кисс? Я ничего не понимаю, но этот мальчишка просто сводит меня с ума. До утра я проворочался на полу, прислушиваясь к мерному дыханию мелкого берра на кровати. Заснуть в этой обстановке я так и не смог, так что на рассвете я встал злой и сразу же отправился на улицу, чтобы облиться холодной водой. Пока я плескался, снимая с себя возбуждение и сонливость, мальчишка взял на себя смелость заказать нам нехитрый завтрак, чему я только порадовался. Поблагодарив Шаги, я быстро съел свою порцию и мы отправились на ярмарку. Ярмарочные шатры располагались за городом, на огромном поле. Чтобы пройти в животные ряды, нам пришлось идти через всю ярмарку, благо народ только собирался, так что особой толкотни еще не было. Тут торговали всем, чем можно, а чем нельзя… тоже торговали, но из-под полы. Несколько раз зазывалы пытались хватать меня за руки, чтобы привлечь внимание к товару своего хозяина, но стоило мне бросить на них хмурый взгляд исподлобья, как все желание протягивать ко мне свои лапы мгновенно пропадало. Конные ряды встретили нас гомоном и ржанием. Тут уже шла оживленная торговля за низкорослую серую в яблоках кобылу, подходящую для какой-нибудь дамы, и упряжную вороную пару. Меня эти лошади не интересовали, так что я пошел дальше, безразлично разглядывая ряды лошадей, предназначенных для плуга и упряжек. Хорошие верховые кони традиционно находились в самом конце рядов, но и дойдя туда я не испытал особого восторга. Да, было несколько приличных лошадей, но таких, чтобы могли сравниться с Триумфом или Борцом, не говоря уже об Огненном, не было. Я дошел до конца рядов и уже развернулся, чтобы идти обратно, когда берр прикоснулся к моей руке, привлекая внимание. - Туда смотрите, господин, - он указывал рукой на навес, растянутый позади рядов. Я не сразу понял, что увидел там Шаги, пришлось вернуться и обойти крайний ряд, приближаясь к указанному навесу. Там стоял крупный, черный как сама тьма конь, опутанный веревками, словно это не животное, а колбаса на коптильне. Рядом с ним суетилось много народа, пара берров и три вулла. Один из вуллов, судя по одежде, был купцом, хозяином копытного товара, остальные - либо покупатели, либо просто зрители, а берры – кузнец и его помощник. Подойдя ближе, я понял, в чем дело. Старший берр сидел на земле, согнувшись и постанывая, явно после хорошего удара копытами, рядом с ним валялись клещи, молоток и подкова, а младший бестолково топтался рядом и о чем-то причитал. Вулл же злился, ругался и помахивал плеткой, на которую конь испуганно косил глазами, нервно подрагивая. - Злобная скотина, - услыхал я, приблизившись, - я все равно научу тебя подчиняться. - Что происходит? – обратился я к одному из вуллов. - Да вот, конь этот сильно злобный по характеру. Он еще вчера укусил одного конюха, и всю ночь бился в конюшне, чуть не разнеся в щепки стойло. Сегодня утром оказалось, что у него сорвана подкова на задней правой, но подковать его не могут. Лягается, стервь кусачая! Только кузнец взял его за ногу, как получил такой удар, что отлетел на десяток шагов и теперь встать не может. Конь, конечно, был выше всяких похвал. Сильный и выносливый, да еще и красавец, но если он никого к себе не подпускает, тут надо будет повозиться, медленно приручая его к себе. Не люблю сломленных лошадей. Такой конь не будет ни верным другом, ни помощником в бою, а вот этот меня бы вполне устроил. Подхожу к злобно ругающемуся торговцу и спрашиваю цену. - Тридцать золотых, - отвечает он, мгновенно потеряв весь свой запал и подобострастно улыбаясь. - Тридцать стоит хорошо обученный конь, а этот кусается и бьет копытами словно дикий. Двадцать. - Что Вы, господин, это отличное животное, просто неумеха кузнец не так подошел к коню. - Может, тогда хозяин лошади покажет, как это надо делать? После моих слов даже стонущий на земле берр замолк, и все внимание зрителей обратилось ко мне, а хозяин поморщился, с опаской глядя на вороного красавца. Он бы и рад был подойти к коню, но, судя по тому, как вулл колебался, конь действительно был с непростым характером. Однако жадность пересилила, и хозяин все-таки подошел к вороному жеребцу, поигрывая плеткой. Торговец нагнулся, взялся за ногу коня над самым копытом и тут же взлетел в воздух, под заливистое ржание жеребца. Смех грянул над животными рядами, а хозяин, отдышавшись, разразился отборным матом, обещая отправить коня на колбасу. Скрыв улыбку, я подал руку вуллу, помогая ему встать. - С таким характером вы за него не возьмете и десять золотых, однако моя цена остается неизменной. Двадцать и я забираю его. Подобострастной улыбки на губах посрамленного вулла уже не было, но и уступать мне он не хотел. По хитрому прищуру его глаз я понял, что он задумал какую-то каверзу. - Я отдам коня за пятнадцать, если Вы, господин, сможете удержать его, пока кузнец сменит подкову. Вот такого поворота я никак не ожидал. Обойдя вокруг привязанного коня, я внимательно оглядел его. Глаза злые, уставшие, шкура нервно подрагивает, передние ноги стреножены, но это не помешает коню и меня отправить в полет. Можно было бы привязать вторую ногу к столбу, но такой способ – не лучший выход из ситуации, когда животное доведено до такого состояния. - Господин, - тихий шепот Шаги привлек мое внимание, - кони иногда боятся щекотки, так же как и мы. Не берите за ногу, возьмите сразу за копыто. Искоса глянув на стоящего рядом мальчишку, я едва заметно кивнул и решительно направился к коню. Проведя ласково рукой по крупу вороного жеребца, я наклонился и взял коня за копыто, поднимая его ногу так, чтобы кузнец мог заменить упавшую подкову. Все мои действия сопровождались гробовой тишиной. Кузнец осторожно приблизился к нам, с уважением поглядывая на меня, почистил копыто и быстро поменял подкову, тут же убравшись подальше от норовистого животного. - Вот и все, - проговорил я, отпустив копыто, и приласкал коня, одобрительно похлопав его по шее. – Умница. Хозяин, я выполнил твое требование. Так что пятнадцать? Вулл зло скрежетал зубами, но стребовать с меня больше уже не посмел, слово свое, данное при свидетелях, он должен был сдержать. Отсчитав пятнадцать золотых, я распутал связывающие коня веревки, взял его под уздцы и повел прочь, но жеребец не пожелал уходить просто так. Он вдруг всхрапнул, попытавшись встать на дыбы, так что мне пришлось приложить некоторое усилие, удерживая его. Я сначала не мог понять, что не так, почему конь сопротивляется, пока не услышал отчаянное ржание из рядов, где были выставлены лошади на продажу. Купленный мной жеребец заржал в ответ и попытался броситься туда, едва не вырвав повод из рук. - Зазноба это его, - тут же просветил нас помощник кузнеца, - он бесноваться начал вчера от того, что их разлучили. Вот оно как. Что ж, если для того, чтобы получить жеребца, я должен купить двоих… да будет так. - Хозяин, сколько ты хочешь за ту кобылу? Я даже не посмотрел на кобылу, меня больше заботил жеребец, так что заплатив, не торгуясь, затребованные на нее двадцать золотых, велел Шаги взять ее и вести следом. Так я приобрел двух лошадей, за которыми приехал на ярмарку. Заведя их в конюшню гостиного дома, я заплатил конюху, чтобы эту парочку поставили рядом. Тогда же я, наконец, рассмотрел свое невольное приобретение. Кобыла оказалась довольно неплоха, с маленькой головкой, тонконогая, темно-гнедая, с черными ногами, хвостом и гривой. Для воина она была слишком… изящная, и больше подошла бы даме или какому-нибудь киссу, но раз тут такая любовь… - Жеребята должны получиться отличные, - проговорил мальчишка берр, словно читающий мои мысли. - Да, - по крайней мере, я не жалел о потраченных на нее деньгах. – Поедешь верхом на кобыле, а жеребца поведешь в поводу, хотя я думаю, он и так от нее никуда не денется, но лучше не экспериментировать. Кстати, откуда ты так много знаешь о лошадях? Шаги пожал плечами, нежно оглаживая кобылу: - У нас в поселке многие лошадей разводили, так что дети учились сидеть в седлах так же рано, как и ходить. Вроде бы ничего такого он не сказал, берры почти все занимаются или земледелием, или скотоводством, но мне его слова напомнили о моем киссе, и сердце резануло болью. Белое пятнышко, наверное, тоже умел ездить верхом. И эта кобыла… он бы хорошо на ней смотрелся. - Как вы назовете их, господин? - Кого? – не сразу понял я, о чем говорит берр. - Лошадей как назовете? Я посмотрел на жеребца, ревниво косящегося на берра, все еще ласкающего его подругу. - Его назову Мрак, а кобылу… можешь сам дать ей имя, мне все равно. - Я бы назвал ее Ласка, если Вы не против, господин. - Не против, - буркнул я, - а теперь бегом собирать вещи, если выедем сразу после полудня, домой вернемся к вечеру. - Ага, я быстро, - бросил он уже на бегу. - О, Боги, что вообще происходит-то? – задал я сам себе риторический вопрос, глядя как легко юный берр бежит в сторону гостиного дома, красиво покачивая бедрами. – Или это Демоны послали мне тебя как искушение? Шаги оказался парнем понятливым и весьма полезным, но все же меня обрадовало то, что дальше мы поедем врозь. Я бы не выдержал, если бы он еще и обратную дорогу проехался за моей спиной, дыша в затылок и ерзая.