Белое пятнышко

Дани. Кисс по прозвищу Медвежонок. Боги, как же с ним тяжело. Все время что-то бурчит, на что-то дуется и замолкает, глядя в никуда. А скольких нервов стоило мне его вчерашнее возвращение, когда я не услышал его шагов и он увидел меня в настоящем облике, знают только Боги и Демоны. Хорошо, что я нашелся и обвел вулла вокруг пальца, укрывшись в своем углу, вот только прикоснувшись губами к его губам, я понял, что сделал это зря. Потом он уложил меня на единственную кровать, забравшись в мой угол, где и проворочался до утра. И сам не спал, и мне не дал. Да, не дал, а моя глупая выходка с поцелуем тут совершенно ни при чем. Совершенно! Потом мы позавтракали и отправились на ярмарку, где вулл, не без моей помощи, прикупил себе первоклассного вороного жеребца и темно-гнедую кобылу в придачу. И вроде бы все было в порядке, пока в конюшне я не сказал о том, что с детства привык к лошадям. Он вдруг побледнел, нахмурился и задумался о чем-то своем. Я попытался расшевелить его, спросив, как он хочет назвать лошадей, но настроение его не улучшилось. В результате вулл отправил меня собирать вещи, что я и сделал в рекордные десять минут. Жаль, что обед вновь придется провести в пути. Когда я вышел с нашими походными сумками и тем, что хозяин гостиного дома приготовил нам на дорогу, меня уже ждала оседланная Ласка, так я назвал ту самую кобылу. Повод вороного Мрака был привязан к задней луке ее седла, а генерал Соул сидел на своем белоснежном красавце, нетерпеливо поглядывая на меня. Пришлось прибавить шаг, отдать ему сумки и вскочить в седло, чтобы не отстать от выезжающего в ворота гостиного дома вулла. Всю дорогу он держался впереди, не оглядываясь, словно забыв о нас, но не это волновало меня, а мое отношение к этому вуллу. Отчего-то в его присутствии сердце мое начинало биться чаще, только не от страха, а от чего-то другого, странного, незнакомого. А еще мне впервые захотелось прижаться к кому-то всем телом и умолять, чтобы не прогонял. И еще я не мог забыть мимолетное прикосновение к его губам. Знаете, я ведь еще ни с кем не целовался, если не считать маминых поцелуев в щеку или отцовских в лоб. Игрушку не целуют, шлюх тем более, даже если они подарок, а тут… я и сам не понял, зачем это сделал. Просто вдруг захотелось украсть маленький кусочек счастья, предназначенный кому-то другому. Я всего на одно мгновение притронулся к его губам, всего на один удар сердца, но забыть тот миг не смогу никогда. - Надо заканчивать эту игру, - тихо убеждал я сам себя, под мерный стук лошадиных копыт, - сегодня же заберу книгу и смоюсь из этого… дома. Наш обратный путь показался мне намного длиннее, хотя умом я понимал - это не так. В имение мы прибыли незадолго до заката. Конюх сразу же разахался, уводя лошадей, я бросился ему помогать, а генерал Соул так и ушел в дом, ничего не сказав. При этом я почувствовал одновременно и облегчение, и обиду. Но я заставил себя забыть о вулле, занимаясь обустройством лошадей, кормлением и чисткой. Когда же ночь отвоевала свое место на троне мира, я отправился в кабинет хозяина, намереваясь забрать эту треклятую книгу. В кабинете никого не было, так что я вынул из книжного шкафа то, зачем пришел, устремился к окну, спустился вниз, добежал до конюшни и засунул украденною книгу в сумку, но проклятое любопытство не дало мне уйти. Помучавшись несколько минут на пороге, я все же вернулся в дом. Прекрасно запомнив по плану, где находится хозяйская спальня, я без проблем нашел ее окно, оказавшееся открытым. Забраться внутрь – пара минут. Перебираюсь через подоконник и тихо скольжу в тенях, пока не оказываюсь около кровати. Мне сначала показалось, что он спит, но когда я приблизился, Соул медленно сел на кровати. Глаза его мерцали в темноте, но я не боялся. Совсем. - Белое пятнышко, ты пришел ко мне? - Это наша последняя встреча. - Почему? – вулл поднялся, откидывая одеяло, и я увидел, что он обнажен. - Потому что наше время истекло. Я должен уйти. Да, я должен уйти. Должен! Но не могу. Почему я не могу уйти?! - Белое пятнышко. Скажи хотя бы, как тебя зовут? - Дани. Зачем я назвал свое настоящее имя? Не знаю. Мне показалось, что так будет правильно. - Дани. Какое красивое имя. - Мне дала его мама. А это я зачем сказал? Понятия не имею, но он вдруг опустился предо мной на колени, склонив голову. Гордый вулл, воин, встал на колени? Боги, что вообще происходит?! - Как же я хочу последовать за тобой, мой Дани, моя пара, моя несбывшаяся любовь, - в его голосе столько страдания, что мне и самому становится больно, и я делаю шаг к нему, - но я не смею нарушить заветы богов еще раз, страшась разлучиться с тобой уже в посмертии, а потому останусь. Останусь и буду ждать, когда Боги призовут меня, чтобы встретиться с тобой в их чертогах. Останусь, смирившись со своею участью, и лишь об одном прошу тебя, молю, подари мне еще один свой поцелуй. И я сломался. Шагнул к нему, опускаясь рядом на колени, взял его лицо в ладони. Мои губы коснулись его, и я замер, просто не зная, как поступить дальше. К счастью, мне не пришлось решать эту проблему. Как только наши губы соприкоснулись, его уста дрогнули и раскрылись, даря мне поцелуй, настоящий первый мой поцелуй. Пусть он был предназначен не мне, но… он СТАЛ моим. Пусть неправдой, пусть. К Демонам угрызения совести! Я полжизни готов отдать, чтобы этот поцелуй не прерывался. Еще минуту, две, три, вечность! Не знаю, в какой момент его руки раздели меня. Я этого просто не понял, не ощутил, пока его горячее тело не прижало меня к полу, давая всем своим существом ощутить жар его кожи и силу желания. Я просто обезумел, раздвигая ноги и позволяя ему прикоснуться к себе там. Пальцы вулла нежно приласкали меня, и я выгнулся, отдаваясь ему всей душой и телом. Все было так хорошо, но потом я почувствовал, как его пальцы переместились ниже, лаская вход в тело и обрубок хвоста. Это мгновенно привело меня в себя. Нет, я испугался не того, что он проникнет в меня – я хотел этого, очень хотел! В себя меня привели его прикосновения к хвосту, вернее, его остаткам. Ведь у того кисса, не могло быть моего обрубка, а значит… - Мой хвост, он… - я запнулся, не зная, что сказать, но вулл не отстранился от меня, обвиняя в обмане, он нежно поцеловал меня в живот и прижался к нему лбом. - Я приказал похоронить их. Выслал команду и приказал похоронить всех киссов, закопав хвосты вместе с ними. Только сам поехать не смог. Не осмелился. Струсил. Вот тут я понял то, что так долго вертелось в моей голове, но так и не доходило до сознания. Он видел, что у меня нет хвоста еще там, на озере. Именно потому он и принял меня за того кисса, за Белое пятнышко, за… - О, Боги, это ты вырезал наш поселок, – я не спрашивал, я говорил это самому себе, чтобы понять то, чего не понимал так долго. Я едва не лег под того, кто убил всех моих родных, сделал меня уродом, лишил всего и стал причиной моих скитаний по миру. Рука с выпущенными когтями взмыла в воздух, и я нанес удар. Воин, он и в постели останется воином. Соул успел увернуться, так что мои когти только чуть задели его щеку, зато больше он не удерживал меня, давая возможность вывернуться. Машинально я подхватил свою одежду, выбегая из комнаты, но вулл не собирался просто так отпускать меня. Он бросился следом, выкрикивая мое имя, умоляя остановиться и послушать его, но останавливаться я не собирался. А если бы остановился, то попытался бы вырвать сердце из груди этого… я не знаю, как его назвать. Как я долетел до конюшни – помню плохо. Погоня и крики генерала Соула разбудили слуг, так что в дверях конюшни я столкнулся с зевающим конюхом. Отшвырнув его с пути, я влетел в первое попавшееся стойло, на ходу хватая заранее приготовленную сумку и пихая туда одежду, что нес в руках, накинул на коня узду, вскочил на него верхом и ударил пятками, посылая коня в галоп. Вылетевший из конюшни конь сбил с ног генерала Соула и мы рванули к приоткрытым воротам. Почему их не заперли – загадка для меня, скорее всего из-за нашего позднего прибытия слуги просто забыли о воротах, и это стало моим спасением. Облако, а это был именно белый жеребец вулла, вынес меня за ворота, я только немного содрал ногу о створку, но это такая мелочь, что и говорить не стоит. Конь унес меня в ночь, по едва заметной ночной дороге, пока я не почувствовал себя более-менее в безопасности. Остановив запыхавшееся животное я спустился со спины, развернул коня мордой к дому и хлопнул его по крупу, посылая вперед. Умное животное само найдет дорогу к дому, а мне обвинения в конокрадстве совсем ни к чему. Сойдя с дороги, я оделся, вот только в пылу погони я умудрился потерять один сапог, так что пришлось идти дальше босиком. Согласитесь, увидеть кисса, ковыляющего в одном сапоге – то еще зрелище, лучше идти босым, чем таким вот пугалом. До города я добирался три дня, вернее ночи, постоянно прячась, если слышал на дороге какой-нибудь шум. На дневных привалах я изучал ту книгу, из-за которой влип в эту историю, но ничего интересного в ней не было. Это оказались рукописные мемуары далекого предка генерала Соула, некоего Микире Ворджо, жившего восемьсот лет назад. Этот вулл путешествуя от западного океана к восточному, описывал все, что встречалось ему на пути. Скучное чтиво, доложу я вам, и причин по которым кто-то был согласен заплатить за книгу сто пятьдесят золотых, я не нахожу. А еще на дневных привалах, забравшись в чащобу подальше от дороги, я думал над тем, что произошло в имении. Многое теперь становилось мне ясным: и ранняя отставка, и пьянство, и попытка покаяния, не ясно только кого из нашего поселка он называл Белым пятнышком. У многих киссов были двух- а то и трехцветные окрасы, даже у меня было белое пятно на правом ухе. Так может… - Нет, я не хочу думать о том, что я могу оказаться парой убийце моей семьи и друзей. Не хочу. Не хочу! Не хочу, но почему я никак не могу выкинуть из головы этого вулла и его поцелуй? Может это просто потому, что он был первым, кто поцеловал меня и если я найду еще кого-то… - Да, точно. Я найду того, кто поцелуется со мной, и забуду вулла, погубившего нашу семью, - это решение дало мне некоторую надежду на изгнание воспоминаний о нем из своей памяти. Теперь я даже не помышлял совершить месть, как когда-то в детстве – слишком много видел несправедливости и горя в мире. Я прекрасно понимаю, что вонзив нож в сердце вулла собственноручно или заплатив «Теням» за его гибель, прошлого не вернуть, и ничего не изменить, так пусть живет, как жил раньше, карая себя за гибель своего Белого пятнышка. Какое наказание может быть хуже этого? Я такого не знаю. Как я уже говорил, до города я добирался три ночи. Проскользнуть за стену в нижнем городе было несложно. Там имелось множество лазеек для тех, кто должен был незаметно уйти и вернуться. Пробравшись в город, я быстро отыскал один из баров воровской гильдии. Пальцы сложенные особым образом… и через полчаса у меня был горячий ужин, хотя по времени это больше походило на завтрак, и пара сапог. Теперь можно было двигаться дальше. Гостиный дом в среднем городе, где я жил, встретил меня тишиной. Поднявшись к себе, я вымылся, надел халат и устроился в любимом кресле у окна, глядя на медленно просыпающийся город. Жилье придется менять. После того, как я по собственной глупости почти попался в доме генерала Соула, у меня нет иного выхода. Не знаю, будет ли он меня искать, но если да – нельзя дать ему шанс найти меня. Отнесу сегодня вечером книгу Филину и залягу на дно. Кстати… Достаю свой исполненный заказ, кидаю ее перед собой на стол и снова смотрю на улицу. Поднимающееся солнце освещает золотыми лучами комнату и большой солнечный зайчик медленно ползет по столу, достигает кожаной обложки украденной книги и так же медленно движется по ней. Старая кожа имеет кое-где трещины, а в одном месте на обложку даже наложена качественная заплата. Если бы не солнечный луч, я бы не заметил этого. Но тут нет ничего необычного, старая книга она и есть старая кн… - Стоп. Заплата! Беру книгу и внимательно рассматриваю обложку. Так и есть, обложка не целая, когда-то одна ее часть была заменена кожей, похожей по качеству и цвету. Но время шло, и более старая часть обложки портилась скорее, поэтому сейчас и стала видна разница между двумя ее частями. Маленький стилет с острым кончиком всегда находится у меня под рукой. Беру его и аккуратно вскрываю обложку. Как только кожа отходит, я понимаю, что под ней что-то есть. - Ну-ка, ну-ка, - подцепляю кончиком стилета и медленно тяну то, что там спрятано, пока из обложки не появляется кусочек золотого замочка. Теперь я могу ухватиться за него кончиками пальцев и потянуть сильнее. Еще пара минут и из-под обложки появляется трехрядное ожерелье белого золота с желтыми овальными бриллиантами. Центральный бриллиант размером с первую фалангу большого пальца, остальные шесть бриллиантов немного меньше, но такого же высокого качества. - Мать твою, эта цацка навскидку стоит тысяч тридцать! У нас в гильдии были довольно строгие правила. Если поступал заказ на драгоценности, то оплата должна была составлять не менее четверти их стоимости, в противном случае договор расторгался. Тут же налицо было мошенничество со стороны клиента. Заплатить сто пятьдесят золотых вместо семи – восьми тысяч – хорошо придумано. А Соул куда смотрел, оставляя такую драгоценность на виду? Хотя, прятать что-то на виду – это старый способ сохранить свое имущество. Или он не знал, что хранится в книге? Судя по тому, насколько старой была обложка - вполне мог не знать. - И что мне со всем этим делать? А самое главное, говорить Филину об ожерелье или нет? Не то чтобы меня тут совесть замучила, но… - Проклятье, что мне делать? Я в растерянности, но у меня есть время до вечера, чтобы принять решение, а пока я заклеиваю обложку так, как она была. Ночь, полная луна медленно карабкается на небосвод, заставляя длинные тени ложиться на землю. Тени я люблю, а вот свет полной луны скорее мой недруг, так что я вынужден передвигаться по крышам с утроенной осторожностью. Наконец, нужный мне дом. Сегодня здесь шумно. Играет музыка, в саду горят разноцветные фонарики, украшая деревья, под которыми скользят нарядно одетые господа. Им нет до меня никакого дела, как и мне до них, так что я пробираюсь в знакомое слуховое окно. Как только я ступаю ногой на пол чердака, Филин получает сигнал о моем присутствии, так что долго ждать мне не придется. Так и есть, я и получаса не провел на стуле у окна, как зорр явился узнать, кто его ждет. - Медвежонок? Справился? Молча передаю ему книгу. - Как все прошло? – глава гильдии не глядя кидает книгу на стол. - Плохо. Меня раскрыли, и пришлось бежать, так что обо мне можешь забыть в ближайший месяц, а то и дольше. - Это не беда. Есть у меня маленький уютный домик за городом, где тебя никто искать не будет. В чем секрет книги? - Не знаю. Там обложка была переделана, но под ней ничего не нашлось, так что я заклеил, как было. Либо тайник уже кто-то обчистил, либо хозяин сам вынул то, что там лежало. Слишком уж на виду лежала книга, мне ее даже искать не пришлось. - Понятно, - зорр внимательно посмотрел на меня, слегка сощурившись, а затем улыбнулся. – Врать ты так и не научился, Медвежонок. Надеюсь, оно того стоит? Я с трудом подавил желание прикоснуться к шее, где под темной рубахой, застегнутой наглухо, было надето ожерелье. - Пока не знаю. - Что ж, мальчик, ты вырос, - Филин одобрительно кивнул и протянул мне два свитка. – Держи. В одном письмо к управляющему, чтобы выделил тебе комнату в моем загородном доме. Лишних вопросов задавать не будут, не бойся, там работают только доверенные люди. В другом информация, как и куда ехать. Если тебя будут искать, я дам знать. Я кивнул, и направился к слуховому окну. - Медвежонок, утоли мое любопытство, что там было? Поколебавшись несколько секунд, я все же распахиваю рубашку, демонстрируя ожерелье. Он - единственное существо в этом мире, кому я готов довериться. Пусть не стопроцентно, но все же… Найденное мной ожерелье для него, что капля в море. Если бы это было не так, может я бы и не решился показать свою находку, но сейчас я спокоен. Филин не станет убивать меня, чтобы завладеть этой цацкой. Не того полета птица. - «Глаз волка». Надо же. Род Ворджо уже триста лет считает его потерянным. Хм. Ладно, иди и… будь осторожен. Когда я уже выбрался на крышу, то услыхал слова Филина, явно не предназначенные мне. - Интересно Боги расставили фигуры для этой партии. Что ж, посмотрим, как оно будет.