Морская болезнь

      Рёкан «Ugento» с порога встретил студентов-моряков атмосферой крепких традиций, которые читались в деталях интерьера, в домашнем уюте и доброжелательности персонала. Молодых людей попросили расположиться в холле, пока их комнаты готовят, и ребята расселись на комфортных кушетках, которые стояли в холле на первом этаже рёкана, и теперь с восхищением, интересом и удивлением изучали детали традиционного японского интерьера. Особенный интерес внутреннее убранство рёкана вызывало, закономерно, у иностранцев:       — А это что за хрень? Вас, японцев, прикалывает рисовать загогулины, да? — иронично спросил Пино у Йо, обращая внимание на полотна с каной, что висели по стенам, сдержанно и лаконично вписываясь в минималистичный интерьер.       — Нет, это настенное полотно с каной, — просто объяснил Йо, уже привыкший к насмешливо-пренебрежительному отношению приятеля к Японии и её культуре. Асакура не осуждал ирландского одногруппника, хоть ему и было не очень приятно, но, с другой стороны, сам японец не знал, как бы он вёл себя на месте Пино, да и вообще осуждать людей было не в правилах японского студента.       Грэхэм скользнул скучающим взглядом по цветным гравюрам, изображавших вулкан Фудзияму, который парень проморгал в сапсане.       — «Перевал Мисимагоэ в провинции Каи. Кацусика Хокусай. Тридцать шесть видов Фудзиямы.», — прочитал название гравюры на стене ирландец, — тц, и что здесь особенного? Какая-то детская мазня, как по мне…       — О, Пино-сан! Приобщаетесь к японской живописи?.. Мне жаль Вас отвлекать, но сотрудники рёкана сообщили, что ещё один номер уже готов, так что, Вы можете располагаться там. Он на втором этаже, я Вас провожу, пойдёмте… — уведомил подошедший к ирландцу староста.       — А почему ты именно мне предлагаешь заселиться в готовый номер? — спросил Пино.       — Дело в том, что я решил, что из соображений рациональности следует сначала устроить иностранных студентов, а из наших заграничников незаселённым остались только Вы, — просто объяснил англичанин с постоянной безмятежной и доброжелательной улыбкой.       — Ну пойдём тогда, — согласно выдохнул Грэхэм.       Молодые люди поднялись по узкой лесенке на второй этаж и подошли к сёдзи одной из комнат. Пол номера был выстлан особыми циновками — татами, в центре небольшого помещения стоял низенький столик тёмного дерева, аккуратно уставленный чайными принадлежностями. Но первое, на что обратили внимание вошедшие студенты, — это женщина в традиционном кимоно, сидевшая на татами и вскочившая, как только молодые люди вошли. Женщина поклонилась и проговорила:       — Добро пожаловать в рёкан «Ugento»! Меня зовут Фудзико. Я здесь, чтобы помочь Вам освоиться в нашем рёкане. По всем вопросам касательно этого номера или окрестностей Киото, можете обращаться ко мне. Если Вы позволите, я расскажу, где и что в этом номере располагается и какой распорядок в нашем рёкане, — неспеша проговорила женщина на японском языке.       — Да, я буду очень благодарен, Фудзико-сан, — поклонился Пино.       И женщина начала рассказывать о распорядке в рёкане:       — Питание двухразовое, и оно включено в стоимость Вашего номера. Дверь в рёкан запирается в одиннадцать вечера. Спать мы Вам предлагаем на традиционном для Японии футоне. При входе в номер следует снимать обувь. Это — токонома, и при необходимости Вы можете разместить здесь свои вещи. Также в нашем рёкане мы просим гостей уважительно относиться к другим постояльцам и стараться не шуметь после одиннадцати часов вечера, — рассказывала женщина, неторопливо обхаживая комнатку.       — Спасибо большое, Фудзико-сан, — поклонился Пино, осматривая токоному, в которой висел Какэмоно с изречением: 魚心あれば水心, и стояла икебана, невзрачная композиция которой представляла из себя три камня разных форм размеров и оттенков от крупного тёмного коричневого булыжника до круглого гладкого камушка ровного серого цвета; за самым крупным камнем размещался аккуратный минималистичный букетик белых хризантем и раскидывалась, словно паутинкой, тонкими изящными побегами сухая ветка; позади этой веточки скромно примостились бархатистые серебристо-зелёные листочки цинерарии приморской.       — Располагайтесь, пожалуйста, и хорошего отдыха… Я принесу Вам сашими, — поклонилась женщина, поднимаясь с места и покидая номер.       — Благодарю, — ответил ирландец.       — О, Пино-сан, Вы знаете, что такое сашими? Надо же, я, признаюсь, несколько удивлён… — одобрением в голосе выдохнул англичанин.       — Хех, да нет конечно… Все эти сусими-масими из уст японцев звучат одинаковой свистящей кашей, — усмехнулся Грэхэм.       — Пино-сан! Прошу Вас, говорите тише! Если Ваши слова услышит какой-нибудь японец, получится крайне невежливо… — взмолился староста.       — Тц… Дител, ну и ханжа же ты, тоска просто!.. Никто не услышит, успокойся, — беззаботно-насмешливо протянул ирландец.       Пока молодые люди вели этот неоднозначный диалог, Фудзико вернулась с небольшим деревянным подносом с различными морепродуктами и ломтиками сырого рыбного филе. Из всего представленного разнообразия обитателей морей и океана ирландец однозначно определил морских гребешков и кальмаров с осьминожками. Также на подносе женщины аккуратно красовалась светло-зелёная субстанция жгучей японской приправы васаби и тёмно-коричневая жидкость в небольшой чёрной пиалке — соевый соус. Красно-розовый имбирь Грэхэм узнал без труда, потому как в памяти было живо воспоминание о том, как он сам на спор с Кадимахидом съел пять порций жгучей пряности, недооценив эту коварную вещь.       Фудзико также поведала иностранному постояльцу, что, несмотря на распространённый стереотип о том, что роллы и суши следует есть с помощью палочек, это не совсем правда, и справедливо лишь для мужчин. Но абсолютно точно позволено есть суши и роллы руками, и ни в коем случае нельзя обмакивать объект в соевый соус рисом, а запивать можно не пивом, не лимонадом, но исключительно саке, которое Фудзико также принесла на своём подносе.       — Простите, Пино-сан, я забыла сказать о искусственном прудике этажом выше, советую обязательно посетить его при возможности, потому что это не просто прудик, — таинственно посоветовала Фудзико с загадочной улыбкой.       — Конечно, спасибо. Но что же такого мистического в этом прудике?.. — с лёгкой скептической усмешкой спросил Грэхэм.       — В нашем прудике обитают священные карпы кои. Мы верим, что эти животные приносят счастье и любовь, поэтому и советую Вам не пренебрегать такой возможностью, — твёрдо улыбнулась женщина, — но Вы всегда можете вызвать меня, если что-то понадобится, ведь я закреплена за Вашим номером. Просто позвоните на ресепшн, а сейчас могу я Вас оставить, Пино-сан? У нас через час заселение, и я должна ещё приготовить три комнаты… — проговорила женщина.       — Да, конечно, спасибо за всё, Фудзико-сан, удачного дня! — попрощался молодой человек, поднимаясь с места и кланяясь.