Морская болезнь

      Хоть ребята и вернулись в рёкан без единого мнения о поездке в храм Инари, кое-что объединяло всех: раннее пробуждение и изнуряющий четырёхкилометровый маршрут в гору физически утомили всех, кроме, разве что, здоровяка Кадимахида.       — Да как у тебя силы остались вообще? Ты точно человек? — удивлённо спросил Асакура, когда группа уже возвращалась на автобусе в рёкан.       — Не стоит удивляться, Йо, у меня в роду все крепкие, — просто ответил парень.       — Куда завтра поедем? У нас по программе ещё любование сакурами в городском саду, бамбуковая роща в пригороде Арасияма, и парк японских макак на вершине одноимённой горы, ещё храм Рёан-дзи, с садом камней в нём… В общем и целом, выбирайте, куда отправимся, скучать нам здесь некогда, — обратился к одногруппникам англичанин, и сразу завязалось обсуждение.       — Я хочу в городской парк. В. обычный. мать. его, парк. Мне эти ваши горы уже осточертели! — категорично и однозначно высказалась Канна.       — Я хочу к макакам и в бамбуковую рощу, — тихо проговорил Йо.       — Мари скучно. Мари хочет остаться в рёкане… — отстранённо отозвалась итальянка.       — Я хочу в парк, — высказалась Зоря, и Пино быстро сообразил, чем для него обернётся желание девушки, а потому поспешил поддержать вариант друга:       — А я тоже хочу к мартышкам… — высказался ирландец.       — Угу, понятно… Мнения, как я и ожидал, разделились: девушки хотят сделать фотографии в парке на фоне цветущих сакур; молодые люди — приобщиться к природе среди японских макак на Арасияме… Думаю, справедливее было бы уступить дамам, но фотографироваться мы в любом случае будем в последний день нашего уикенда, тем более, что в шаговой доступности от нашего рёкана находится городской сад. Такой расклад всех устроит? Тогда завтра мы едем к макакам, — рассудил англичанин.       — Ну отлично ты придумал, Дител! — фыркнула Канна.       — Правда? — спросил староста.       — Да, разумеется! Равноправие? Права женщин? Не, не слышал, а зачем эта хрень нужна вообще?.. — ядовито прошипела немка.       — Канна-сан, я просто постарался предложить вариант, который всех устроит, раз уж сами мы не в состоянии прийти к консенсусу… — робко попытался оправдаться Дител.       — В задницу засуньте себе свои консенсусы, мальчики! — огрызнулась резкая иностранка.       — Канна-сан, зачем же так грубо?.. Ну, давайте, например, завтра Вы с девушками отправитесь в городской парк Киото, а молодые люди — на Арасияму? Так все будут довольны! — торжествующе предложил староста.       — Отлично, Лайс, ты просто двигатель прогресса нашей группы! — похвалил Грэхэм, довольный тем, что ему не придётся фотографироваться с Зорей, но девушка решила по-другому:       — Пино, дорогой, ты же понимаешь, что мы всё равно перед отъездом сделаем пару совместных фотографий на память о нашей поездке? — сладко спросила русская девушка, а ирландец сразу смекнул, что скрывается за словами «пару совместных фотографий» и вмиг поник, что не укрылось от Йо.       — Эй, всё в порядке? Ты так сильно устал от сегодняшней поездки? Мне казалось, что буквально пару минут назад ты выглядел веселее, Пино… — обратился Асакура к приятелю.       — Просто я уже в предвкушении «удовольствия», которое испытаю от пары совместных фотографий с Зорей… — уныло ответил ирландец.       — Да ладно тебе, нашёл трагедию, всего-то сделать пару снимков на память со своей девушкой… Неужели это так трудно?.. — недоумённо спросил Асакура.       — Нет, Йо, ты не совсем понимаешь ситуацию… Когда Зоря говорит «пару снимков», она упускает одно ключевое слово, и весь смысл её фразы меняется, — горько усмехнулся Грэхэм.       — И какое же слово Зоря упускает?.. — спросил Йо.       — «Десятков», — глухо выдохнул ирландец.       — Что? — не понял Асакура.       — Пару десятков снимков, — объяснил Пино.       — И всё же, пусть даже так, от тебя и требуется всего-то присутствовать. Ну, постоишь ты пару минут с улыбкой, ничего страшного… По-моему, Пино, слишком драматизируешь… — пожал плечами Асакура.       — Надеюсь, — уныло отозвался ирландец.       — Слушай, Пино, может, я чего-то не понимаю, но почему нельзя просто объяснить Зоре, что тебя напрягают все эти фотографирования?.. — не успокоился Асакура.       — Не хочу обидеть её своими словами, — отозвался ирландец.       — Ну, тут я никак не могу помочь, прости… — с искренним сожалением выдохнул японец.       — Да забей, это же не твои проблемы, Йо, — отозвался Пино с лёгкой усмешкой.       Пока длился этот короткий диалог двух студентов, автобус проезжал по тихим уютным улочкам городка мимо маленьких аккуратненьких домов старинной архитектуры и отделки, мимо цветущих сакур, мимо каналов с чистой водой, мимо красных фонариков из рисовой бумаги, которые украшали улочки цветущего городка, мимо храмов, около которых так по-разному молились люди. Интересно, о чём они просят?.. И Йо с наслаждением любовался из окна этими проплывающими красивой картинкой в стекле автобуса видами. Впервые за всю поездку Асакура начал осознавать и чувствовать эту тонкую неуловимую магию тихого японского городка, которая пропитала буквально каждый метр Киото.       За разговором с Пино и любованием Киото дорога до рёкана показалась Асакуре быстрой и увлекательной, и парень почувствовал лёгкое сожаление о том, что поездка в храм Инари завершилась, и вот он уже поднимается в свою комнату в рёкане по узкой лестнице. Где-то тут в рёкане есть прудик со священными карпами кои, о котором ему обмолвился когда-то Пино. Надо бы спросить у приятеля, где этот прудик… Йо поднялся к ирландцу, и, получив необходимую информацию, пошёл к прудику.       На третьем этаже рёкана парень обнаружил что-то вроде природного уголка с каменным прудиком среди пышных неведомых Асакуре растений. Молодой человек подошёл к искусственному водоёму и принялся задумчиво рассматривать красивых рыб, чешуя которых причудливо переливалась в чистой прозрачной воде прудика.       — Что загадаешь? — мягко спросил нежный голос над самым ухом так неожиданно, что парень даже вздрогнул.       — Только не нужно мне рассказывать про счастье и здоровье близких, пожалуйста, хорошо, Йо? Я хочу услышать настоящий искренний ответ. Мне ты можешь доверять, — проговорил голос.       — Хорошо, Зоря. Только вот моё желание наверняка прозвучит нелепо и наивно… — предупредил парень.       — Поверь, не прозвучит. Всё, что я прошу у богов сводится к моим приземлённым мелочным желаниям. Например, я хочу понравиться семье Пино. По-моему, вот это нелепо и наивно, хах… Я хочу сказать: не нужно стесняться своих желаний или считать их глупыми и неважными, если это твоя искренняя просьба, то почему и зачем она должна обязательно быть какой-то глобальной и крупной? Достаточно того, что это твоё желание, понимаешь? И ты не должен стесняться того, что хочешь, так скажи же мне, пожалуйста, Йо. Обещаю сохранить наш разговор в тайне, — проговорила девушка, задумчиво изучая собственное отражение в воде или переливчатых рыбок.       — Я хочу… Я хочу влюбиться. По-настоящему и взаимно. Ну вот, я же говорил, что у меня нелепое и глупое желание… — смущаясь, тихо выдавил парень.       — Влюбиться? А как же твоя невеста?.. — не поняла Зоря.       — А… Анна… Ну, сказать честно, у нас с ней не задались отношения с самого начала, хе-хе… — нервно признался Асакура, боясь взглянуть на Гагарик и увидеть реакцию русской девушки на свои слова, но Зоря лишь как-то грустно улыбнулась уголками губ и тихо сказала:       — Хах… Понятно… Значит, ты веришь в настоящую любовь, Йо?..       — Ну вот… Теперь понимаешь, почему я не хотел никому говорить?.. Даже ты смеёшься… — понуро объяснил парень.       — Нет, Йо, я совсем не смеюсь. По-моему, это очень мило и искренне, и тебе не следует стесняться таких настоящих желаний. Меня это восхищает, — ответила девушка, проводя рукой по воде своими тонкими изящными пальцами так, что зеркальная гладь небольшого прудика пошла рябью, которая поломала черты лица самой Зори в отражении.