Морская болезнь

Спустя два года после событий предыдущей главы.

      Время шло, и жизнь менялась. Пино сделал предложение Зоре. Девушка, ожидаемо, ответила восторженным согласием, и её поздравили даже, с подачи Марион, Канна и Мати. Итальянка после собственного бракосочетания взяла фамилию англичанина и отправилась с Лайсергом в свадебное путешествие в Великобританию. Молодые планировали семью, планировали завести своих детей. Родители Лайсерга помогли сыну и купили ему с молодой женой небольшой уютный домик в шотландском Крейле, который был идеальным городком для моряка. Старинные гавани, тихие виды на мирно покачивающиеся на волнах облезшие лодки и баржи в порту Крейла, живописные здания и скромные каменные дома, словно сошедшие с картин; крики чаек и брызги волн Северного моря. Да, эти суровые нордические пейзажи дарили Лайсергу настоящее умиротворение, а преобладание облачности и, соответственно, редкость появления холодного солнца, абсолютно устраивала Мари. Словом, небольшой рыбацкий городок очень нравился обоим Дителам, и, что важнее, и Лайсерг, и Мари, нашли в округе работу практически по профессии: молодой человек устроился в порт и проводил набор рабочих мастеров-механиков в гавань; Мари же занималась тем, что мастерила рыбацкие снасти и продавала их в интернете. Ввиду того, что англичанин не оставил свою трепетную и нежную заботу о молодой жене, Лайсерг просил итальянку не заниматься ничем изнуряющим, и, хотя производство снастей требовало кропотливости и усидчивости и потому, действительно, утомляло, парень полностью одобрял занятие жены, считая его самым подходящим для девушки, то есть, истинно женским занятием, где не требовались ни грубая сила, ни какие-то специальные знания. Итальянка также начала увлекаться живописью, правда, получалось не очень хорошо, но главное, чтобы душа радовалась, поэтому молодой человек не хотел отбивать у жены вдохновение и желание творить.       И вот, в один из дней, чета Дителов отдыхала в воскресный день дома: Лайсерг читал какой-то морской атлас, тренируясь в навигации. Молодой человек не оставлял намерения поступить в Морской университет для получения образования штурмана. Мари же пыталась холодными спокойными мазками передать нордическую сталь спокойного безмятежного облачного неба и скал-крепостей.       — Давно что-то Борис не звонил… — заметила как бы мельком итальянка, вдогонку задумчиво добавляя, — интересно, как у него дела… Ты когда в последний раз разговаривал с Софи, м?..       — У них всё нормально, встречаются понемногу… Ну, как обычно, ничего не происходит… — отозвался Лайсерг. Молодой человек не хотел говорить жене о том, что Борис, как сам говорил в последнем телефонном разговоре, предложил англичанке съездить в Румынию, чтобы познакомиться с его родителями ввиду того, что Цепеш чувствовал, что ещё буквально полгода встречаний и совместного проживания, и сделает англичанке предложение.       — А про Андреа Борис тебе ничего не говорил?.. — заметно погрустнев, спросила итальянка со звенящей печалью в хрустальном голосе.       — Ничего, но… Разве это не хорошо?.. — выдохнул Лайсерг, поднимая взгляд на жену и перехватывая вопрос, застывший поволокой растерянной грусти в зелёных глазах.       — Я объясню, солнышко: знаешь, как англичане говорят, — «no news is good news». Я бы встревожился, позвони Борис просто так без повода, и начни он расспрашивать про, скажем, медицинский полис Андреа, а раз он не звонит, значит, всё хорошо…       — И поэтому Лайсерг не звонит им, да? — скучающе-лениво, замирая на мгновение с высунутым в сосредоточенности язычком, поинтересовалась итальянка.       — Солнышко… У них всё спокойно, а зачем тогда названивать?.. — мрачно выдохнул англичанин.       — Наверное, Лайсерг прав, просто… Просто Мари скучает… — тихонько проскулила девушка, грустно вздыхая.       Лайсерг не захотел уточнять, по кому скучает Мари: по Борису, Андреа или Софи. Почему-то парень догадывался, что, вероятнее всего, ему ответила бы итальянка, и предпочитал не слышать искренний ответ жены, а, чтобы не слышать ответ, достаточно не задавать вопрос, что Лайсерг и делал, точнее не делал.       — А знаешь, что, чудушко? Что-то ты загрустила… А мне так нравится твоя улыбка… — печально-разочарованным тоном тихо проронил молодой человек.       — Мари почему-то не хочет улыбаться сейчас. Мари скучно… — страдальчески выдохнула итальянка.       — А на улице как раз любимая погода Мари… Тучи, небо снова затянуто какой-то серостью… Не хватает солнца. Может, прогуляемся, солнышко?.. — предложил молодой человек с лёгкой надеждой, которая прозвенела в усталом голосе. Англичанин точно знал, что скупая местная пуританская природа каким-то прямо-таки чудесным образом поднимает безэмоционально-скучающей итальянке настроение, и потому предложил прогуляться по одетой в камень набережной вечернего Крейла под крики чаек, разрывающие монотонный шум волн.       — У Мари как раз пропало вдохновение, потому что Мари скучно… Пойдём… — отстранённо-печально согласилась девушка.       Переезд в шотландский городок потребовал перемен в гардеробе итальянки из-за более влажного и ветренного климата, и теперь чаще можно было увидеть Мари в длинных платьях в пол, что так резко контрастировало с её прежними коротенькими платьицами выше колена. Надев тёмно-синее платье макси с длинными рукавами и строгим фасоном, характерным, разве что для одежды девятнадцатого-двадцатого веков, девушка повернулась к мужу, как бы прося оценить её внешний вид.       Лайсерг окинул супругу спокойным взглядом и с лёгкой удовлетворённой улыбкой проговорил:       — Знаешь, солнышко, ты похожа в этом платье на Мэри Поппинс, только зонтика не хватает… Мне нравится…       Но Мари, судя по недовольно-угрюмому выражению, которое приняло личико итальянки, не разделяла восхищения мужа, скорее напротив, внешний вид крайне не устраивал девушку.       — Я похожа на какую-то старуху! Как тебе может это нравиться?.. — огорчённо всплеснула ручками итальянка, устремляя по-детски капризный взгляд на Лайсерга. Молодого человека недовольство супруги только смешило. Парень находил его очень милым и даже забавным, что не укрылось от итальянки:       — Лайсерг Дител! Тебе весело, когда супруге, с которой ты клялся разделить горе и радость, грустно, да?.. Тогда Мари хочет, чтобы Лайсерг купил ей сахарную вату и включил дождь! — категорично-оскорблённо выдохнула итальянка очень грозным тоном, едва ли не ножкой топнув для пущей строгости. Но молодой человек не только не испугался, но даже допустил незваную и несдержанную улыбку.       — Любой каприз моей леди, но… Включить дождь, солнышко?.. Тебе не кажется, что это немного… ну, не в моей воле… Нельзя ли ограничиться сахарной ватой?.. — с ласково-умилённой нежностью в голосе проговорил молодой человек, — что за бред, Мари, ты вовсе не похожа на старуху, не говори ерунды…       — Ладно, пойдём? А то Мари совсем скучно… — по-детски нетерпеливо проныла итальянка, дёргая за рукав любимого клетчатого пальто-инвернесса Лайсерга.       — Только возьму зонт… — проронил молодой человек.       — У Лайсерга же зонт в руках, зачем ещё один? — капризно спросила итальянка.       — Это для моей Мэри Поппинс, — улыбнулся англичанин.       — А зачем ей зонт?.. — устремила непонимающий взгляд на молодого человека Мари.       — Ну как… Ты не читала книги о ней? Мэри Поппинс перемещается с помощью ветра перемен, и для этого ей нужен зонт… — удивился англичанин.       — Ну ладно, я тебе почитаю на ночь… Пойдёмте, миссис Дител? — предлагая Мари опереться на его руку, пригласил молодой человек.