***
Воспоминания Хао. Четыре года назад. Морской институт Иокогамы.
Молодые люди вышли в коридор, который полнился фоновым шумом разговоров и шептаний-повторений учебного материала перед следующей парой. — Нужно поговорить, Ами… — тяжело выдохнул Хао, роняя глаза в пол. То, что он вот-вот скажет девушке не укладывалось в голове и потому казалось невероятным и нереальным. — Мне тоже, — с готовностью и твёрдостью проронила Араки. — Ами… Я должен предупредить, что… что сказанное мной сейчас может привести к нашему расставанию… — с трудом выдохнул Додзи. — Аналогично, — сдавленно и ни капли не удивившись, проронила староста, делая судорожный вдох и опуская серые глаза под напором шокированного взгляда молодого человека. — Говори ты первая, — сказал Хао. — Давай лучше вместе на счёт три?.. — нервничая и сминая подол синей юбки от такого несвойственного ей волнения, предложила девушка. — Давай. Раз… два… Три! — Я тебе изменил. — Нам нужно расстаться. — Подожди… Что?.. — шокировано выдохнули молодые люди в один голос, растерянно смотря друг на друга. — Почему, Аматэрасу?.. Почему нам нужно расстаться?.. — первым очнулся от первоначального потрясения Хао. — Ну, как минимум, потому что ты только сказал мне, что изменил. По-твоему, этого недостаточно? — ровно хмыкнула блондинка, скрестив руки на груди. — Но… но ты ведь только… только что об этом узнала, Ами! — негодующе всплеснул руками Хао, — и… и вообще, я же сам тебе признался! Так объясни же мне, что случилось! Прошу, Ами… Я… я могу всё тебе объяснить… Это было необходимо… Без острой необходимости я никогда не пошёл бы на… на такое… — жалко и беспомощно, со слезами на глазах, тихо лепетал Хао, нервно сжимая хрупкие ручки уже бывшей девушки. Аматэрасу сердито вырвалась из хватки молодого человека, гневно выдыхая: — Кто тебя толкнул в кровать к этой девке, Хао?.. Кто? Отпусти меня немедленно, пока я не закричала на весь этаж! — Нужда… — едва слышно и сдавленно проронил Додзи. Молодой человек боялся представить, какие силы нужно иметь, чтобы сказать всю правду, сказать, что изменил Ами даже не с другой девушкой, а с парнем. — Вот и иди трахайся со своей нуждой! Ты… Да как ты мог? — голос Аматэрасу предательски сорвался, — …Ты сделал мне больно, слишком больно, Хао Додзи. Я… я же тебя любила, я… я обожала тебя не хуже одной из пустоголовых дурочек, что хихикающей стайкой таскались за тобой все эти годы!.. Я нуждалась в тебе, верила в тебя, плакала о тебе бессонными ночами, скучая по твоим губам и глазам, а сей… сейчас ты мне го… говоришь про какую-то шлюху, к которой прыгнул в кровать?.. Какая, к чёрту, нужда?.. Нет яиц, чтобы сказать правду, и поэтому ты придумал такую низменную отговорку?.. Да… Да как у тебя язык поворачивается врать мне в глаза о таком, Хао?! Ты мужчина, или кто, раз уж даже не можешь мне сказать правду?!.. Но вообще я должна поблагодарить тебя, Хао. Раньше я сомневалась в правильности этого решения, но сейчас, когда ты стоишь и врёшь мне в глаза, все сомнения исчезли. Я тебя бросаю. Иди и трахайся со своими шлюхами, Хао. Только удали мой номер при мне. Не хочу, чтобы ты, напившись с Табарси или со своей блядью, задалбливал меня своими пьяными звонками, — жёстко и жутко-равнодушно проронила Аматэрасу без капли сожаления или сомнения в глухом голосе, добавляя, — только учти, когда напьёшься, я не стану прикрывать тебя. Пора бы научиться нести ответственность за свои поступки, сраный ты кобель… Напряжённый разговор на повышенных тонах между молодыми людьми смог переорать только звонок, оповещающий окончание перерыва между парами. В аудиторию, около которой разговаривали, а точнее кричали друг на друга, студенты четыреста тридцать пятой группы, зашёл преподаватель, останавливаясь рядом с Хао и Аматэрасу, чтобы сделать замечание: — Молодые люди, вы слышали звонок, или повышенный тон, на котором вели свой, наверняка, крайне конструктивный и содержательный, диалог, перекрыл сигнал о начале занятия?.. Прошу успокоиться и пройти в аудиторию. Студенты покорно зашли в классную комнату и расселись в разных её частям. Хао бросил якорь по соседству с Мохаммедом. Араб не замедлил заметить необыкновенную раздражённость одногруппника: — Всё нормально, Хао? Какой-то ты немного… — осторожно поинтересовался Табарси. — Какой?! — рявкнул Додзи, не в силах унять дрожь эмоционального потрясения после состоявшегося разговора с уже, получается, бывшей, девушкой. — Да… именно такой… М-м… взвинченный, нервный, наверное… — нерешительно-шокировано пролепетал Мохаммед, удивлённый тоном одногруппника. — По дороге домой расскажу… — тяжело выдохнул Хао, добавляя спокойнее, — …прости, я… я не хотел так резко отвечать тебе, просто… просто правда на взводе… До сих пор не могу поверить в это… Всё пр… произошло так… так резко… — сбиваясь и нервничая, пролепетал Додзи. Парень никак не мог угомонить нервную дрожь, которой его колотило ещё с момента эмоционального разговора с Аматэрасу.***
Возвращаясь в реальность, где Хао и Йо сидят в машине.
Да… Сейчас то же самое чувство… Та же нервная дрожь, те же жалкие слёзы, то же шокированное непонимание, как он потерял всё в один момент. — …Неужели нет?.. — слова Хао застыли в голове Йо каким-то неподвижным эхом. По лицу Асакуры текли немые слёзы. Почему из-за идиотской шутки жизни его братом оказался именно он?.. Почему Йо должен отказаться от единственного в своей жизни человека, с которым ему хорошо в романтическом и не только смысле и которому хорошо с самим Асакурой?.. Это нечестно. Нечестно и сложно. Неправильно. — Смотри… — вместо ответа Йо дрожащими руками достал из рюкзака портрет длинноволосого парня и молча протянул ему, не решаясь поднять взгляд, — я рисовал, не думая. Я ответил на твой вопрос? Хао, в последние два дня ты… ты не выходил у меня из головы, даже снился мне прошлой ночью… Ка… кажется, я… я успел влюбиться в тебя… Но самое плохое, что я не должен был этого допустить. Хао… Мы… Мы братья. Это инцест. У нас с тобой один отец, по… поэтому мы не можем больше общаться. Хао, я… я тоже плачу. Никто обо мне так не… не заботился, как ты, — сбивчиво дыша и захлёбываясь собственными слезами, выдохнул Йо, закрыв лицо ладонями. Повисло угрюмое и оттого тяжелое молчание. Хао замер, вдумчиво всматриваясь в свой портрет, написанный рукой Йо, пока Асакура пытался успокоиться и остановить слёзы. Внезапно Додзи осторожно взял Йо за холодную руку и отвёл её от лица молодого человека. — У тебя холодные руки, — заметил Хао как-то отстранённо-задумчиво. — У меня поч… почему-то всегда так… — пролепетал замеревший от нежного безмолвного трепета, парень. — Пойдём, — позвал Хао так просто, словно так и должно было быть, словно Йо читал его мысли. — Куда?.. — очнувшись от оцепенения, тихо спросил младший парень. — Продолжим разговор в кафе, — спокойно ответил длинноволосый. — А какой в этом смысл?.. Хао, я же сказал: нам нужно прекратить это… — пересиливая себя, выдохнул Асакура. — Я прошу тебя не как парень, я прошу тебя как старший брат. Обсудим возникшие семейные обстоятельства, — твёрдо и невозмутимо ответил Хао. Конечно, Йо понимал, какого рода эти семейные обстоятельства, но так же Асакура желал согласиться, хоть раз в этой чёртовой жизни забить на то, как правильно, чтобы сделать так, как хочет. Молодой человек попытался отстегнуть ремень дрожащими руками. Ничего не выходило, и Асакура только сильнее нервничал и расстраивался, психовал и злился. Прекрасное свидание, просто мечта, сказка! Хао ласково и спокойно помог брату и отстегнул его, проделав пару спокойных и неторопливо-мягких движений. — Спасибо… — тихо и хрипло проговорил Йо. — Было бы за что, малыш. Пойдём, — ласково ответил Додзи, замечая, как помрачнел и опустил лицо Йо при обращении к нему «малыш». Молодые люди покинули авто и вместе двинулись сквозь темноту, которая наступила так мягко и незаметно и в которой ещё таяли воздушные нежные отголоски света на горизонте. В помещении их мягко заключил в свои ласковые объятия тёплый воздух, в котором разливался аромат кофе, сплетённый со сладкими — различных сиропов и добавок: так, Йо отчётливо уловил в купе сладких ароматов спокойный и мягкий оттенок банана; Хао — тёплый аромат орехов. Интерьер заведения был стильным и сбалансированно-спокойным, очевидна работа дизайнера: на чёрных стенах красовались арты в виде кофейников и прочей тематической утвари, будто бы выполненные мелом; кроме рисунков, были и украшения на стенах в виде пано — материков, где выращивают кофе. Также в уютном заведении стояли стеллажи в стиле «лофт» с книгами и полки с настольными играми. Хао прошёл к столику в углу, вокруг которого стояли два уютных на вид мягких и удобных серых кресла с контрастно-салатовыми подушками, и, позвав за собой Йо, отправился к бару делать заказ. Додзи был частым посетителем этого заведения и потому прекрасно знал, на какую реакцию брата может рассчитывать… — Хао!.. Смотри, я такое только на картинках видел!.. — восторженно выдохнул Йо, изумлённо-восхищённо рассматривая изящный и очень аппетитный десерт в аккуратных вазочках, стоявший среди десятка других сладостей на витрине с подсветкой. От многообразия представленных десертов глаза разбегались. Угощение, которое вызвало восторг Йо, выглядело как кремообразная сливочная многослойная субстанция, каждый уровень которой отличался от других по цвету и, скорее всего, по вкусу. Сверху десерт украшали шапочки из карамели, ириса и кусочков печенья «Oreo», и выглядело оно без преувеличения, как настоящее произведение искусства, хотя это и не должно вызывать вопросов: это произведение кондитерского искусства. — Ты, что, никогда не видел трайфлы?.. — с мягкой улыбкой спросил Хао. — Да я это слово впервые слышу!.. — смутился отчего-то Йо, — а ты это ел?.. — Ел, — кивнул молодой человек, зная уже, что дальше спросит спутник… — Оно вкусное?.. — Хао улыбнулся. Всё-таки Йо самый настоящий ребёнок, такой же робкий и непосредственный, такой же несерьёзный и пугливый. — Не знаю, скажешь мне потом, — с хитрой улыбкой пожал плечами Додзи, — ладно, иди за столик, я приду к тебе. Йо резво кивнул и двинулся обратно в зал ждать брата, как ему велел длинноволосый. Едва Асакура оставил Хао с девушкой-баристой, как та обратила своё внимание на красивого молодого человека: — Вы не желаете больше ничего?.. У нас буквально вчера в меню появились макаруны, рекомендую попробовать. Этот французский десерт так приятно тает на языке… Французский кондитер Шарль Уврар сравнил макаруны с нежным поцелуем. Может, желаете попробовать?.. — проворковала девушка, одаривая Додзи кокетливым ласковым взглядом с твёрдым намерением положить ему в счёт записку со своим номером. — Не интересуюсь поцелуями и десертами. Я занят, — строго отрезал Хао, отвечая кокетке холодным взглядом. Намерение положить записку в счёт поугасло. Хао кинул взгляд в зал, где его ждал Йо, с удовольствием и нежностью отмечая, что Асакура грустно высматривал его. Улыбнувшись спутнику, что большими карими глазами высматривал его из зала, Хао оплатил на баре заказ и поспешил к ожидающему его Йо. — Теперь я понимаю, кем Вы заняты. Приношу свои извинения, хорошего вечера Вам и Вашему… спутнику… — печально и тихо вздохнула бариста, на призрачное мгновение замявшись, не зная, как наиболее корректно и нейтрально назвать Йо. — Соскучился?.. Прости, бариста не хотела отпускать… — присаживаясь напротив Асакуры, с улыбкой выдохнул Додзи. — Симпатичная… Ты ей понравился, да?.. — как-то грустно проронил Йо. Что бы он там ни сказал Хао про невозможность и неприемлемость их отношений, как-то грустно-больно было замечать, какое восхищение вызывает Хао у других людей… Особенно девушек, ведь девушки имеют куда больше прав на длинноволосого красавца. — Думаю, да, но какая разница, Йо?.. Я ведь не натурал, да и если бы был, блондинки совершенно не в моём вкусе, — невесомо выдохнул Хао, с лёгким удовлетворением отмечая, что Йо неприятно от осознания, что на Додзи положила глаз какая-то девушка. Этакий мягкий, едва заметный, призрачный намёк на ревность. — А… а какие в твоём вкусе?.. — с замиранием сердца тихонько спросил Йо, опуская пылающее от волнения и смущения лицо. — Неужели до сих пор непонятно?.. Ты точно не самый смышлёный ребёнок в семье, прости, Йо… В моём вкусе… М-м… Шатены с карими большими глазами, такими, как у тебя, дурик… — мягко усмехнулся Хао, — но давай начнём наш семейный разговор. Йо, ответь мне на простой вопрос: что плохого в инцесте, а точнее, если быть до конца корректными, в инбридинге, ведь мы с тобой не состоим в прямом кровном родстве, так вот, что плохого, что это считается чем-то табуированным и аморальным?.. Ты в курсе, например, что Чарльз Дарвин женился на своей двоюродной сестре, а он, напомню, был умным дядькой… Правда, потом ещё переживал за здоровье их детей, но и тут ничего страшного нет, ведь мы одного пола, и у нас элементарно нет физической возможности иметь детей… Ну и наконец, даже если всё это не убедило тебя, скажу, что, вообще-то, инцестом считается половая связь между родственниками. Йо, я ведь легко мог просто изнасиловать тебя, даже не спрашивая позволения, но не хочу этого. Понимаешь, я хочу о тебе заботиться, обнимать и целовать, хочу быть безраздельно твоим близким человеком, а не тираном-мучителем, который опротивеет в первую неделю… Йо, я… я хочу рассказать о почти самом болезненном опыте романтических отношений для меня… Ты поймёшь, что я однажды уже потерял очень дорогого мне человека, и больше не хочу… Я тогда как никогда был близок к тому, чтобы покончить с собой. После этого прошло уже шесть лет, но возвращаться в то состояние не имею ни малейшего желания… Это была девушка. Её звали Аматэрасу. И она меня бросила, но не хочу сказать, что сожалею о том, что было. Я ни о чём не сожалею в своей жизни, ведь, в конечном итоге, это всё привело к тому, что я понял свою природу и сейчас сижу в кафе с тобой… Хао рассказал историю об Аматэрасу с трудом, заново переживая каждое мгновение, проведённое с холодной красавицей и закончил свой рассказ словами «Вот с тех пор я недолюбливаю блондинок». Разволновавшись после нелёгкого рассказа, молодой человек, спросив позволения Йо, вышел покурить. Асакура с неприязнью отметил, что бариста проводила вышедшего посетителя печальным взглядом, но уже через несколько секунд вынуждена была вернуться к своим обязанностям: с кухни поступил сигнал о том, что очередной заказ готов, а значит, ей тоже некогда печалиться и грустить — посетитель, пусть и не самый приятный, ждать не должен. Поставив на поднос увесистый бокал с готовым молочным напитком, девушка, грациозно кружась мимо столиков, подплыла к Йо с натянутой вежливой и неискренней улыбкой: — Ваш заказ. Приятного аппетита!.. — Это мне?.. Ух… — удивлённо спросил Асакура, внимательно разглядывая чудной напиток. Пусть с виду ничего особенно примечательного в нём не было, — просто светло-коричневая, цвета какао, жидкость с лёгкой воздушной шапочкой из взбитых сливок, но почему тогда бокал с десертом был таким увесистым?.. И зачем бариста подала заказ с двумя трубочками? Эту загадку Асакура решил, сделав первый глоток, — напиток оказался очень густым, вследствие чего, с трудом втягивался через одну трубочку. Рот обволокла до ужаса нежная и сладкая, мягкая жидкость с арахисово-банановым мягким вкусом и таким же приятным ароматом. Йо потягивал напиток неспешно, наслаждаясь каждым глотком и сладким ароматом, щедро исходящим от бокала. И пусть обстановка в кафе была вполне себе приятной и расслабляющей, Асакура всё же несколько заскучал по Хао, который уже довольно долго не возвращался… Наконец, дверь с тёмной улицы открылась, и в тёплое уютное заведение вернулся Хао. Длинноволосый красавец достал что-то из кармана и неслышно подрался к спутнику вечера, мягко закрывая ему глаза своими тёплыми ладонями… — Хао! Ты вернулся!.. Я подумал, что ты не захочешь возвращаться… Я… я так рад, правда!.. Что-то случилось? Почему тебя так долго не было? Я переживал… Не уходи так больше, пожалуйста, хо-хорошо?.. — с беспокойством и лёгким упреком в голосе выдохнул Асакура. — Прости, малыш, у меня была уважительная причина. Долго искал… Я плохо ориентируюсь в этом районе… Я больше не оставлю тебя, обещаю. Веришь?.. — мягкое дыхание Хао ласково щекотнуло ухо Йо, и скулы младшего шатена тронул мягкий румянец. Асакура опустил непонятно от чего смущённое лицо и с кроткой стыдливой, но однозначно счастливой, улыбкой тихонько выдохнул: — Верю, Хао… Я… я тебя ждал… Знаю, это глупо, но я скучал… — Знаю, малыш, прости. Допивай, не торопись, и пойдём на улицу, — мягко ответил Хао с лёгкой улыбкой, укрывая Йо ласковым взглядом своих тёмных глаз с печальными призраками в непроницаемой затягивающей радужке. — Зачем нам идти на улицу? Здесь ведь так уютно, Хао… — немного расстроенно отозвался Асакура. — Пойдём, я покажу тебе что-то красивое. Тебе понравится, обещаю, малыш. Ты сказал, что веришь мне, — настойчиво, но мягко проговорил Хао. — Верю, — ещё раз подтвердил Йо, как-то грустно улыбнувшись.