Иначе

      Из главной залы они вышли молча. За время их разлуки произошло многое, но обсуждать это там, где каждый первый мог услышать, не хотелось. Конечно, вечерний сад был не лучшей альтернативой… Но вне стен дворца всё же было как будто спокойнее. Почти как прежде.       — Непривычно видеть тебя в чём-то таком, — признался Ваньинь, когда они ушли достаточно далеко от дверей Благоуханного дворца, где ещё то и дело сновали люди. Мэн Яо вымучено улыбнулся и повёл плечом. В этих одеждах было очень неудобно. Возможно, с непривычки — а может, потому, что фасон ему совсем не подходил.       — Ну я же обещал, что в нашу следующую встречу ты увидишь меня в золотых одеждах, — он попытался пошутить, пусть и вспомнил об этом обещании лишь сейчас. Ваньинь рядом как-то неопределённо фыркнул.       — Обещал, — повторил он почему-то мрачно, почти недовольно. На контрасте с этим следующие его слова звучали неестественно бодро: — Поздравляю. Ты достиг цели, к которой стремился. Госпожа Мэн бы тобой гордилась.       При упоминании матери, Мэн Яо невольно выдохнул чуть более нервно, чем следовало бы. Матушка… Если бы она знала, что происходило все эти годы, испытала бы любое чувство, кроме гордости. Он был в этом уверен ещё в тот момент, когда взял в руки меч в Знойном дворце. Мать всегда была на его стороне — но, узнай она обо всём, что он сделал за последние годы, точно не согласилась бы с его действиями.       — На самом деле, не совсем, — после небольшой паузы заметил Мэн Яо. Словив на себе удивлённый взгляд, он пояснил: — Когда мне предложили место в ордене, я попросил главу Цзинь не торопиться и принять меня во время весеннего набора, вместе с новыми адептами. Так что сегодня я лишь гость.       — Непохоже на тебя, — заметил Ваньинь, смерив его долгим взглядом. В голос его скользнуло недоверие. — Зачем откладывать желаемое, если есть возможность получить всё и сразу?       Мэн Яо на мгновение прикрыл глаза. Признавать это было неприятно, тем более сейчас, когда столько было сделано, а заветная цель была прямо перед глазами, но…       — Тяжело желать возвращения туда, где однажды тебя уже с позором сбросили с лестницы, — его губы посетила ироничная усмешка, когда он вновь повернулся к Ваньиню. Тот смотрел на него, не отрываясь, внимательно, так, как всегда прежде слушал каждую его историю. Это даже немного льстило. Мэн Яо не помнил, когда в последний раз мог позволить себе вот так открыто с кем-то поговорить. Даже когда они с Лань Сичэнем делили одну комнату на постоялом дворе, он старался держать дистанцию. — Это совсем небольшая отсрочка, но у меня теперь будет время лишний раз подумать... Обо всём. В последние годы у меня такой возможности как-то не было. Хотя… — Мэн Яо сделал ещё одну паузу и протяжно выдохнул. — Альтернатив у меня всё равно нет.       И именно поэтому стоило цепляться за возможность, которая вот так внезапно пришла прямо к нему в руки.       — Прямо-таки нет? — Ваньинь вдруг напрягся, как будто в предвкушении, лёгком волнении. — Думаю, многие кланы будут лишь рады, окажись в их рядах такая выдающаяся личность.       — Скажешь тоже, выдающаяся, — Мэн Яо сморщился, тут же отворачиваясь.       После всего того, что он сделал за эти годы, у него не было выбора: либо принести победу, либо самому расстаться с жизнью. Его наконец-то признали, посчитали достойным, за один сегодняшний вечер он услышал множество поздравлений и похвал, и это было приятно, это тешило самолюбие… Но это ведь не избавит его от кошмаров, которые теперь будут преследовать всю жизнь.       Он приблизил победу. Но было ли это таким выдающимся, если брать в расчёт его методы?       — А вариантов у меня и правда нет, — продолжал Мэн Яо, глядя себе под ноги. — Размениваться на мелкие ордена глупо, для жизни странствующего заклинателя моих умений мало, Чифэн-цзунь меня теперь к ордену и на ли не подпустит, а в Гусу Лань… С моим прошлым и привычками я вряд ли там приживусь.       Да и злоупотреблять добротой Лань Сичэня совсем не хотелось. Он и так сделал для него достаточно, не позволив Не Минцзюэ убить его на месте и заставив его сначала разобраться в ситуации.       Мэн Яо ненадолго прикрыл глаза. Думать обо всём этом не хотелось. Хотя бы не сейчас. Впрочем, раздавшееся вдруг рядом с ним недовольное фырканье и не позволило долго витать в облаках.       — А орден Юньмэн Цзян вообще не рассматриваешь, да? — когда Мэн Яо поднял голову, Ваньинь смотрел прямо на него почти враждебно. — Тоже теперь считаешь слабым и не заслуживающим внимания?       Слова, острые, пропитанные так тщательно скрывавшейся весь этот день (а может, и куда дольше, он не мог знать наверняка) обидой, сорвались с губ молодого главы как настоящее обвинение. Мэн Яо от такого поворота остановился на месте, как вкопанный. Он, конечно, и не ждал, что Ваньинь будет к нему благосклонен спустя столько лет разлуки. Но и того, что ему в упрёк будут ставить слова, которых он никогда не говорил, которых у него и в мыслях не было, он не ожидал.       — До сих пор не было ни секунды, когда бы я сомневался в ордене Юньмэн Цзян, — твёрдо произнёс Мэн Яо, глядя в спину Ваньиня. Тот остановился вместе с ним, пройдя лишь на пару шагов больше, но лишь с этими словами обернулся. Встретившись с ним взглядом вновь, Мэн Яо вдруг снова почувствовал себя неловко. Стараясь сделать это как можно более непринуждённо, он медленно отвёл взгляд. Следующие слова должны были прозвучать отрешённо и безразлично, но в конце голос всё же дрогнул. — Но я не думал, что ты захочешь меня видеть в его рядах после того, как я однажды уже отказался.       — Как, скажи мне, я могу не захотеть?! — Ваньинь это почти выкрикнул. Одним широким шагом он преодолел бывшее между ними расстояние и, уже совсем не беспокоясь о приличиях, схватил юношу за плечо, заставляя вновь посмотреть на себя. Стена показного спокойствия в одно мгновение рухнула. — Ты хоть представляешь, сколько я жалел, что тогда не смог уговорить тебя остаться? Знаешь, каково мне было узнать, что ты мне предпочёл других? — Мэн Яо почувствовал, как пальцы сильнее сжались на его плече. — Если ты можешь так просто забыть всё, что было в Юньпине, раз для тебя это ничего не значило, — пожалуйста. Но это не значит, что я забуду.       Мэн Яо напрочь проигнорировал то, что хватка на его плече стала уже почти болезненной, а направленный на него взгляд, казалось, совсем скоро начнёт метать молнии. Юноша продолжал стоять на месте и неотрывно смотреть в ответ, а в голове его неустанно роились мысли.       Все эти годы он был уверен, что им нужно идти разными дорогами. Так как будто было правильно: Ваньиню предстояло возглавить орден и вести его к процветанию, ему самому — исполнить их с матерью мечты и стать достойным заклинателем. Мэн Яо казалось, что это был единственный правильный путь, и он отчаянно верил собственным выводам… Но забыть? Нет, этого он точно не мог.       — Ты ошибаешься. Я помню почти каждую нашу встречу, — медленно проговорил Мэн Яо, не спуская глаз с Ваньиня. Его рука медленно потянулась вверх, мягко коснулась стиснутых на его плече пальцев. Словно прося так прощения. — Иначе я бы не стал делать крюк и возвращаться в Юньмэн, прежде чем пойти к главе Не, — в глазах Ваньиня в этот момент проскользнуло удивление, но Мэн Яо проигнорировал и его, продолжая говорить. Пора было расставить все точки. — Я хотел узнать, что с тобой всё в порядке: Цзэу-цзюнь в то время говорил, что в мире заклинателей стало неспокойно. Но к тому моменту, как я добрался до Юньпина, было уже слишком поздно. Пристань Лотоса пала, а я понятия не имел даже, жив ли ты. Мне не оставалось выбора, кроме как воспользоваться рекомендательным письмом Цзэу-цзюня и присоединиться к армии главы Не. Я всё ещё был слаб и неопытен, но я не мог сидеть сложа руки, — Мэн Яо сделал небольшую паузу. Лишь после неё он уже чуть тише добавил: — Ты не представляешь, какой была моя радость, когда я узнал, что именно ты был инициатором выступления против сил Вэнь Жоханя.       Ваньинь слушал внимательно, не прерывая. Он постепенно остывал, взгляд его вновь прояснялся, складка меж бровей почти совсем разгладилась. Хватка на плече стала заметно слабее.       — Ты мог хотя бы раз написать мне, — уже значительно спокойнее произнёс он и медленно отпустил Мэн Яо. Тот нехотя тоже опустил руку. — Когда служил у главы Не, наверняка, ведь знал, где меня найти.       — Я писал, — возразил Мэн Яо, твёрдо и решительно. — Ещё из Ланьлина. Сразу после того, как меня выгнали из Башни Кои.       — Я ничего не получал, — только было расслабившийся Ваньинь вновь нахмурился. Губы Мэн Яо тронула невесёлая улыбка.       — Знаю. Теперь знаю, — он вздохнул и перевёл взгляд вдаль. Тогда он так волновался, отправляя это письмо, а теперь даже почти не помнил его содержание… Сколько времени прошло! — Но тогда ответа не было неделями и я решил, что ты больше не хочешь иметь со мной ничего общего. Мне даже в голову не пришло, что оно могло просто не успеть дойти. А после… Писать тебе в военное время из-за таких пустяков мне показалось неуместным.       — Какой заботливый, посмотрите на него! — Ваньинь сорвался на едкую усмешку, и Мэн Яо неосознанно повторил это действие.       — Вроде того, — на глаза попалась бывшая вдалеке беседка. — Давай сядем. Что мы на дороге стоим, в самом деле…       Ваньинь коротко кивнул, и они двинулись к беседке. Темнело и, по-хорошему, им стоило бы уже расходиться… Но этого не хотелось ни одному, ни другому. Слишком много слов несказанными вертелись на языке, чтобы вот так просто всё сейчас бросить.       Под крышей беседки разлилось тягучее молчание. Как много можно было сказать сейчас — но даже во всём этом многообразии как будто не было ничего уместного. Никто не знал, с чего начать. Этот разговор, такой нужный, такой желанный, как будто окончательно зашёл в тупик.       Расшитые золотом одежды душили. Мэн Яо с трудом подавил желание оттянуть ворот и дать себе глотнуть воздуха. Вдруг вся эта роскошь, виденная им в Башне Кои, в мгновение померкла, стала казаться чем-то, не заслуживающим ни капли внимания. Он с самого детства так стремился сюда, его мечта уже была так близко, но теперь…       Теперь, когда оказалось, что где-то его всё ещё ждут, он начинал сомневаться.       — Прекрати вести себя так, словно я из тебя душу вытянуть здесь и сейчас собираюсь, — Ваньинь не выдержал этого молчания первым. Его резкий голос словно окатил холодной водой. — В первый раз вижу, чтобы ты так нервничал. Есть что сказать — говори.       Мэн Яо шумно выдохнул и мельком глянул на собеседника. Взгляд пробежался по напряжённой фигуре, скользнул к нахмуренным бровям. О, не ему сейчас упрекать кого-то в нервности! От этой мысли можно было бы даже рассмеяться, пошутить… Но Мэн Яо вдруг словил себя на мысли, что сил на это не было.       — Ваньинь, — словно и не услышав чужих слов, осторожно произнёс он, серьёзно глядя на молодого главу перед собой. Тот ответил таким же сосредоточенным взглядом, и Мэн Яо вдруг окончательно понял, как сильно он изменился за эти годы. Столько усталости и такой несоответствующей юному лицу взрослости в нём было. Это придало смелости — и, словно разом сбрасывая с плеч огромный груз, Мэн Яо спросил:       — Ты правда не против видеть в ордене человека, который так долго беспрекословно выполнял приказы Вэнь Жоханя, какими бы жестокими и бесчеловечными они ни были?       Ему казалось, что, когда он произнесёт это, станет легче. Но на душе только потяжелело, стоило ему заметить, как глаза Ваньиня на этой фразе разом потемнели.       Молодой глава глубоко вздохнул и тут же отвернулся. До этого момента он либо не смотрел на ситуацию с такой точки зрения вовсе, либо просто игнорировал этот факт его жизни. Мэн Яо вдруг подумал, что зря вообще затронул эту тему, да ещё так резко: слишком свежи были раны тех событий, чтобы касание к ним не вызвало ответной реакции. Но именно поэтому промолчать об этом он не мог.       Он верил его словам о том, что Ваньинь волновался. Верил, что его правда ждали, что всё то время, что они провели вместе, не было лишь проходным воспоминанием — Ваньинь бы никогда не стал врать о таком. И всё же… В груди не уставало биться тревожное чувство, говорившее, что скучали и волновались именно о том Мэн Яо, с которым они расстались несколько лет назад в Юньпине. Который ещё не пролил ни капли крови. Ни вражеской, ни тем более тёкшей по венам союзников.       Мэн Яо казалось, что теперь его точно не примут, какими бы тёплыми ни были воспоминания о прошлом. Ему самому до сих пор в кошмарах снились реки пролитой им крови — что тогда говорить о Ваньине, знакомые и союзники которого в этих реках тонули.       Ваньинь шумно выдохнул и откинулся чуть назад, устремляя взгляд в потолок беседки. На лице его отразилась сложная внутренняя борьба. Он несколько раз порывался что-то сказать, но тут же замолкал и просто напряжённо продолжал смотреть перед собой. Решение о том, какие слова произнести следующими, явно давалось ему с огромным трудом. И чем дольше это молчание длилось, тем тревожнее становилось на душе Мэн Яо.       Из-за этого, когда заветные слова наконец прозвучали, он даже не сразу уловил их суть.       — Матушка меня за такое бы убила, но если этот человек — ты, как-нибудь переживу, — Ваньинь выпалил это быстро, на одном дыхании и тут же порывисто поднялся на ноги. Словно стараясь унять волнение, он сделал несколько тяжёлых шагов и остановился у входа в беседку. Всё его тело было напряжено до предела. — Мне не впервой держать у себя в ордене людей, чьи методы не одобряет пол заклинательского мира, одним больше, одним меньше, — добавил он, как будто оправдываясь перед самим собой. А затем вдруг резко обернулся и отчеканил, глядя прямо на Мэн Яо: — Только делать мне одолжение не надо. Силой я тебя держать не хочу и не буду. Если хочешь и в этот раз отказаться, я пойму.       Мэн Яо смотрел на него, не отрываясь. Время вокруг него как будто замедлилось, так непривычно долго чужие слова складывались в голове во что-то осмысленное. Всего пара фраз — но после них он почувствовал, как тревога, бившаяся в груди весь этот вечер, отступила. Юноша спешно опустил голову, пряча посетившую губы улыбку.       Однажды он сказал Ваньиню, что каждому из них следует идти своей дорогой. Но внезапно появившаяся сейчас мысль о том, что их дороги могут пересечься вновь, оказалась даже слишком привлекательной.       — В таком случае… — после небольшой паузы медленно начал Мэн Яо. Ему не верилось, что он это говорит. Но сейчас такой выбор казался самым правильным. — Когда глава Цзян сможет рассмотреть мою просьбу о вступлении в орден?       Ваньинь смерил его долгим взглядом — и, кажется, впервые за этот вечер его губы тронула мягкая улыбка. Такая же, какой Мэн Яо её помнил.