Время вспять, я ещё тебя вспомню..

Джеку выпала не самая лёгкая судьба. Он не помнит свою прошлую жизнь, но точно знает, что она была ужасной. Мужчина видел свои последние годы жизни в теле взрослого, но глазами ребёнка. В тот момент он повзрослел эмоционально, глядя на то, как его собственное тело тонет в сером мешке. Его загнали в угол, выкинули, словно котёнка. И вот, вновь глядя на труп, на этот раз уже лучшего друга, его охватила ностальгия. Не сказать, что ностальгия в хорошем плане, хотя таковой она и должна быть: Джеку стало неуютно. Нервный тик и холодок по серой коже. Он не выполнил своего обещания перед дьяволом, не принёс счастье испорченному гневом и страданиями ребёнку. У него это просто не вышло. Исаак опустел в его глазах, упал, просто стал моральным уродом. И ведь Джек опустился до его уровня, собственными руками распотрошив самого близкого ему друга. Ужасное зрелище, если честно. Настолько ужасное, что, будь он человеком, его бы давно вывернуло наизнанку, вырвало. Очередной табун мурашек, из-за которых тот даже вздрогнул... но развернулся и ушёл, как ни в чём не бывало. Джек ушёл от судьбы, от наказания, неизбежного, словно самый настоящий суд. Тотчас он увидел своё будущее, точнее, предугадал, что от очередного тошнотворного ребёнка ему не убежать. Коим и был сам Джеффри Алан Вудс, история и упоминание имени которого повергнет любого в ужас где-то в далёком грядущем. Но в итоге и на удивление, Джек привязался к этому мальчишке настолько, что готов был душу отдать за его спокойствие и безопасность. В душе кошки скребли, когда он не мог помочь Джеффу в драке или если над тем издевались, на это было очень больно смотреть, но так вышло по чистейшей случайности. И, глядя на горящее тело, Джек понял: Вудса можно потерять, если не помочь. Истошный крик, агрессия, злость, горе и опять та же ностальгия, от которой тот чуть было не начал истерить, биться в слезах и конвульсиях. Джеффри оказался слишком ему дорог, чересчур, чтобы потеряться в небытие смерти и незнания. Даже сам Джек не знал, что случится, если юноша уйдёт из жизни. Будучи куколкой в руках дьявола, он боялся, что его друга постигнет та же судьба: приносить радость детям, пребывая всего-навсего вымышленным другом, который, по словам многих взрослых, был лишь в голове у мелких засранцев. О, как же успокоилась душа Джека, когда огонь утих и Джеффу на помощь пришли добрые дяди-полицейские и доктора. Ему казалось, что он сам скоро увидит свет смерти и звёзды перед глазами, скончается во второй раз, но уже с более лучшей судьбой. Хотя, возможно, монохромный будет свободен, если даст Вудсу умереть. В глазах блеснул некий злобный огонёк, как бы иронично это не звучало. Глянув на лежащего на носилках Джеффри, мужчине захотелось заглянуть ему прямо в душу. Что творилось с его разумом в этот момент? Что он видел? Может, ему снилось то, что он уходит в другой мир? Или, наоборот, ему просто снится какой-то неразборчивый и непринуждённый сон? Так много всего того, что волнует Джека в данный момент. На свои размышления он лишь тяжко вздохнул, понимая, что ничего сделать уже не может ни в положительную, ни в отрицательную сторону. Когда Джеффа привезли в больницу, Джек ещё был рядом, смотря на копошащихся врачей, будто на кучку муравьёв. — Бедные, работают почти без отдыха и всегда ради других.. – монохромный хмыкнул. Сарказм, не более, ведь на самом деле ему дела до них толком не было. В данный момент важен лишь Вудс и его физическое состояние.

***

Джек искренне не имел понятия, сколько он здесь просидел. Джеффри до сих пор не проснулся, лежал почти весь в бинтах. Иногда можно было увидеть обгоревшую местами кожу, красную от ожогов с отслаивающимся эпидермисом и волдыри. Крови не было, люди в белых халатиках постарались на славу. Мужчина иногда поглядывал на мать Джеффа, которая всхлипывала и бормотала себе что-то под нос. Тяжело.. Действительно, почти потерять своё чадо. Прошло немного времени прежде чем Джеффри наконец очнулся. По крайней мере, Джеку так показалось, ведь мальчик вдруг тихо и слабо зашевелился, подавая признаки жизни. Естественно, что и ожидалось: доктора, слёзы, сопли, расспросы и всё в этом духе. Сам Монохромный пока что искренне не хотел показывать признаки своего присутствия рядом. Тем не менее, когда все разошлись, он покашлял в кулак и присел на стул у кровати. — Я не имею ни малейшего понятия, ответишь ли ты мне.. – голос Джека слабо подрагивал: он почти упустил того, кому доверял, к кому привязался сильнее, чем ему следовало... – Я просто очень надеюсь, что ты в скором времени будешь в порядке, Джефф. Джек через бинты мог бы почувствовать прожигающий взгляд парнишки. Как ему хотелось сейчас взять и заглянуть в голубые очи, утонуть своими серыми зрачками в его, цвета чистого океана. Кажется, мужчина уже начал сходить с ума. А может начал уже давно, а может он просто дурак и ему это мерещится. В прочем, его это и не волнует, пока он видит Джеффри перед собой, а не в деревянной коробке под отвратительно тёмной, сырой землёй. Бледная рука через силу похлопала по месту около себя, приглашая Джека присесть. Выдержав паузу, тот, аккуратно отодвинув одеяло, сел на кровать где-то возле бока Джеффа. — Ты хочешь, чтобы я был рядом, пока ты будешь тут? Парень медленно и слабо кивнул, на что монохромный приулыбнулся уголками губ. — Я только с радостью, Джефф – только сейчас Джек понял, как любит называть имя юноши, как любит произносить его. Для него за несколько лет общения оно стало очень красивым, привычным и до боли родным – Джеффри.. Улыбка стала чуть шире, взгляд, который стремился в пол, смягчился, а сам монохромный тихонько усмехнулся. Оказывается, он сам не замечал того, сколько же накопилось в его душе за все эти годы. По всей видимости, Джефф осторожно положил свою руку на руку Джека, из-за чего тот слегка дёрнулся, но после всё же разрешил юноше это сделать. — Не хочешь поспать? Я знаю, ты долго был без сознания и навряд ли успел устать в столь короткий срок, но мало ли... Джеффри медленно помотал головой в отрицательном жесте, чуть крепче сжав чужую руку. Он сейчас был словно беззащитный котёнок, который искал помощи в прохожем человеке. Ему нужно было внимание прямо сейчас, Джек это очень прекрасно понимал. — Чудно.. Может, тебе почитать? Джефф, выдержав небольшую паузу, нерешительно отпустил руку друга. — Приму это за "да". Хм, давай посмотрим, есть ли что-нибудь интересное? Монохром встал с койки и оглядел помещение. Тумбочки, стол со стулом на колёсиках, привычные шкафы со стеклянными створками и документами внутри, довольно больших размеров окно посреди стены, из которого было видно какой-то двор, где недалеко резвились маленькие дети, вешалка с халатами и кофтой, которую тут, кажется, оставила мать Джеффри, и, конечно же, койка с лежащим на ней Джеффом. Обречённо вздохнув, Джек задумался над тем, что же делать: книг нет, даже намёка на что-то для досуга, разве что только огромные папки с данными пациентов. — Извини, Джефф, тут я бессилен, видимо – монохромный почувствовал долю вины за то, что не может банально занять время друга чем-нибудь интересным. Через бинты послышался тихий и грустный выдох, отчего отвратительное чувство провинности распространилось ещё и на желудок, из-за чего Джеку стало невыносимо тошно от своей, фактически, ненужности. — Чтож, тогда подождём возвращения доктора? Тебе, вроде, должны снять бинты скоро.. если я, конечно, не ошибаюсь. Монохрому даже стало грустно из-за молчаливости его приятеля. До смерти скучно без собеседника. Хотя, как-то же он просидел в коробке несколько лет, верно? Вот и сейчас подождёт пару часов, ничего с ним не случится. — Больницы слишком ску-у-учные.. – протянув гласные в последнем слове, заныл Джек. И если бы Джеффри мог сейчас говорить, то точно бы высказал своё недовольство и назвал того нытиком, эту деталь мужчина знал, наверное, наизусть и был точно уверен в своих мыслях.

***

Прошло часа 3, а может даже и больше. Джек сидел на стуле, прикрыв глаза и ожидая, пока что-нибудь случится. Собственно, в следующую секунду дверь открылась с обыденным скрипом, а по полу застучали каблуки мужских туфель. — Здравствуй снова, Джеффри. Нормально себя чувствуешь? – складывая пару бумаг на тумбу, спросил мужчина в халате. Джефф аккуратно пожал плечами. — Сейчас я сниму бинты и мы посмотрим на состояние твоей кожи, хорошо? Не переживай главное, это совсем не больно, даже если с твоими ожогами всё плохо. Джек хмыкнул, приоткрыв один глаз. Доктор подошёл к Джеффу, монохромный к тому моменту уже полностью раскрыл глаза, наблюдая за процессом. Руки в перчатках потянулись к лицу юноши, намереваясь снять злополучные бинты. В этот момент в помещение ворвалась и мать, желающая увидеть своё чадо и узнать, всё ли в порядке у её сыночка. Доктор обернулся в её сторону, окинув её злобным взглядом, мол: "Не шумите и успокойтесь немедленно", что женщина и сделала, переводя дух и присаживаясь на стул, отчего Джек подскочил как ошпаренный. Мужчина кивнул, поправив очки и продолжая выполнять свою задачу. Не прошло и пары минут, как ткань уже лежала на кушетке, а лицо Джеффри показалось всем близстоящим персонам, коими являлись доктор, мама и, как ни странно, Джек, что выглядывал из-за плеча мужчины в халате. — Ну вот и готово.. – доктор осмотрел лицо парнишки и тяжко вздохнул – но, думаю, твоё лицо ещё должно восстанавливаться.. Джеффри открыл глаза, бегая глазами по всему, что он только мог увидеть. Он был так рад снова смотреть на людей, мебель, стены, на всё-всё, что только можно было. Был рад больше не витать в темноте. Его веки даже немного зажмурились от света, ведь он всё же отвык. Кожа ныла, потому что ожоги напоминали о себе. — А можно я посмотрю на себя в зеркало? – прозвучал за довольно долгое время хриплый голос. — Да, конечно. Без проблем. Доктор отошёл на поиски хоть какого-то зеркала, которое можно было дать Джеффу. Наконец и Джек мог взирать на то, как теперь выглядит Вудс. Бледная кожа, угольные волосы, немного шрамов, белых в связи с тем, что были они уже зажившими, местами еще красная, слоящаяся, с волдырями, кожа, которая медленно но верно становится одним большим бледным шрамом по мере заживления, слегка сгоревшие веки и еле видные на тонкой обоженной коже синяки под глазами. Монохромный вскинул брови от шока, тоже самое сделала и мать, которая чуть ли не плакала, сидя на стуле возле сына. Её рука сжимала ладонь Джеффа, что было своеобразным жестом поддержки. — Джеффи, сынок, как ты себя чувствуешь? — Я в порядке. Просто надо немного отдохнуть.. – тихо и сипло проговорил Джеффри. Сердце Джека пропустило удар, к горлу подкатил ком и грудную клетку сдавливало, из-за чего тот не мог дышать. Его снова разъедало чувство вины, будто он сам сделал друга таким. В палату вошёл доктор, держа в руках лёгенькое, круглое зеркало. — Ты только не пугайся, Джефф.. – выдавил из себя монохром. Вот тут парню уже стало тревожно. Неужто всё настолько отвратительно плохо? Нерешительно приподнявшись на локтях и уже переходя в сидячую позу, Джеффри взглянул на своё лицо, затем на волосы. Он выглядел как чёртов монстр, из-за чего стало тошно. Парень не мог сказать ни единого слова о том, что он думает. Словно рыбка, тот открывал и закрывал рот, стремясь что-то высказать, но всё же не решаясь. Поборов свой шок, он всё-таки нашёл в себе самую подходящую мысль. — Неожиданно.. – почти прошептал Джефф, опустив голову и глядя на такие же бледные, с несколькими ещё не зажившими страшными, красными волдырями, руки– Меня уничтожили.. — Ну что ты такое говоришь, сынок. Мы всё равно любим тебя, каким бы ты ни был. Мы вместе со всем справимся и ты будешь таким же, как раньше... — Я не смогу быть таким, как раньше, как бы я этого не хотел! – уже переходя на крик, срывался парень, отчего он закашлял. Но всё же, он говорил правду. Он не сможет стать прежним, морально в особенности. Джефф пережил слишком много за короткое время, чересчур. Джеку было больно на это смотреть, но он не мог вмешаться. От таких мыслей тряслись руки и подкашивались ноги. Казалось, что тот сейчас тоже сойдёт с ума, глядя на сцену, которую устроил Джеффри. — Поехали домой, сынок.. – слегка опуская голову, разорвала тишину мать Джеффа. Тот, более-менее успокоившись, кивнул и пошёл за женщиной, которая уже приближалась к выходу, на ходу благодаря доктора. Поездка проходила в полной тишине, пропитанной неловкостью. Никто не хотел вставлять ни слова о том, что происходит.

***

По приезде домой, Джефф был абсолютно спокоен, иногда поглядывая на монохромного. Второму же было до жути неуютно и паршиво. Глянув в зеркало вновь, Джеффри с непривычки ужаснулся. — Я так отвратительно выгляжу.. – парень опустил голову – скажи честно, я урод? С какой-то надеждой в глазах он посмотрел в серые очи напротив. Джек встрепенулся, ощущая себя как-то странно. Монохром будто сошёл с ума, чувствуя некую паранойю. Но, выдохнув, он успокоился и тихим, как и всегда спокойным тоном подметил. — Ты не урод, Джефф. Если твоя внешность стала.. Другой, это все ещё не значит, что ты ужасен. Для меня ты не изменился, потому что мне важно то, что внутри тебя. Улыбнись и верь в себя, хорошо? – Джек был не очень хорош в речах, но это было большее, что он мог сделать в данный момент. Джеффри кивнул и приулыбнулся, сказав тихое "спасибо". Может, его друг испытывал трудности с поддерживающими речами, но это то, что парень хотел от него услышать.