***
Проснулся я с головной болью и абсолютным нежеланием выпутываться из одеяла. Кое-как собрав себя в кучу после контрастного душа и большой чашки эспрессо, всё же добрался до давно знакомого места. Один из крупнейших продюсерских центров нашей страны располагался в ничем не примечательном сером двухэтажном особняке, окруженном высоким забором, располагался на огромном участке земли и охранялся так, как не охранялись даже некоторые правительственные здания, хотя со стороны это было и незаметно. Но то, что за всё время существования на его территорию не проник ни один репортёр, говорит о многом. А посмотреть тут было на что: кроме центрального здания, состоявшего из двух частей образующих прямой угол, было несколько небольших павильонов для съёмок, не требующих открытого пространства и большого скопления людей, был гостевой дом для тех актёров, режиссёров и остальных участников съёмок, кто не мог временно покинуть территорию по каким-то причинам, огромный гараж и дом для отдыха технического персонала обслуживающего всё это хозяйство круглосуточно без праздников и выходных. Для встреч с прессой в центре города была официальная штаб-квартира, а здесь происходило то, что не должно было стать достоянием общественности до определённого момента: кастинги, переговоры, знакомства утверждённых кастов и многое другое, что происходит за кулисами киноиндустрии. Мой менеджер встретил меня на пороге с заискивающей улыбкой, что опустило моё и без того нулевое настроение в глубокий минус, заставив вспомнить, что опять устроил этот «креативный человек» — Кхао, когда это закончится? Почему мы никогда не можем закрыть проект спокойно и корректно? Ну я ещё могу понять первый раз с Пертом, с трудом, но могу: ты решил, что ко мне недостаточно внимания и устроил это гадкое «шоу». Но сейчас тебе чего не хватает? — я, как мог, старался сдерживаться и не орать перед дверями, на которых красивыми золотыми буквами было выбито одно слово «PRODUCER». Мы, вроде, должны были встретиться с продюсером последнего лакорна, где у меня была главная роль и съёмки которого недавно закончились, поэтому нахождение у этой двери никаких тревожных мыслей не вызывало, а зря. — Сейнт, мальчик мой, ты до сих пор ничего не понимаешь в киноиндустрии. Нам нужен небольшой пиар, чтобы всколыхнуть общество и опять выбросить тебя на первые строчки поисковиков. А лучший пиар — это чёрный пиар. Именно он вызывает наибольшее число реакций и сильнее всего будоражит умы обывателей. Все твои последние гетеро-роли не вызывают такого ажиотажа, как работы с Пертом и Зи, чтоб он провалился, зараза! Потому нам нужен небольшой взрыв. — А ты меня спросил? Хочу я на первые строчки? Я просил тебя никогда не упоминать при мне Зи! — я хрипел, от вспышки ярости получив горловой спазм. — Напомнить тебе, почему я ещё работаю с тобой, после того, что ты устроил прошлый раз? — Тише, тише, не шуми. Забудь пока. Мы сейчас здесь совсем по другому вопросу. — Объяснишь? — я ухватился за возможность перевести тему, чтобы хоть как-то прийти в себя. — Ты заходи. Там тебе всё объяснят.***
Кабинет, гостеприимно распахнувший передо мной двери, занимал, как оказалось, весь второй этаж этого крыла, был выдержан в кофейно-медовых тонах и разделён на три зоны. Первая была отгорожена непрозрачными стеклянными панелями и скрывалась за тёмной матовой дверью, поэтому было невозможно понять, что скрывается в этом помещении. Лаунж-зона имела невысокий круглый стол, возле которого был небольшой диван и несколько кресел. Стена напротив представляла собой огромный экран, на который с помощью проектора или компьютера можно вывести любое изображение. Заканчивалось помещение кабинетом с высокими книжными шкафами и массивным столом. Столом, за которым сидел знакомый мне с детства человек. Я знал, что он является основным акционером этого продюсерского центра, но даже представить себе не мог, что у него здесь есть свой кабинет. Тем более такой. — Дядя Мэк? — Передо мной за столом сидел сводный брат моей мамы и, соответственно, мой родной дядя, давно живущий за границей и приезжающий в Таиланд только по работе. Первый муж бабушки погиб в горах, когда мама была ещё маленькой. Бабуля долго не решалась на новые отношения, но человек, ставший в последствии хорошим отцом для моей мамы и дедом для меня, был таким настойчивым и так её любил, что моя мама сама натянула кольцо, с которым дед делал предложение, на бабушкин палец и угрожала сбежать из дома, если бабушка не выйдет за отца Мэка. Дядя родился когда маме было уже тринадцать. Так что, будучи старше меня на те же тринадцать лет, по возрасту Мэк скорее походил на моего старшего брата, нежели на дядю. И отношения у нас были соответствующие. — Здравствуй, малыш! За «дядю» получишь по шее! — Ха, ну спасибо за «малыша»! Ты давно приехал? — Ну уже несколько дней как. — А чего мне никто ничего не сказал? — А ты хоть кому-то звонил последнее время? — я опустил взгляд, признавая, что Мэк, как всегда, прав. Он, наверное, единственный, кроме психолога, был полностью в курсе того, что со мной творилось в самый сложный период моей жизни. Именно он помог купить мне отдельную квартиру и был со мной постоянно, пока я хоть чуть-чуть не пришёл в себя. — Ладно, проехали. Рассказывай зачем ты здесь. — Новый проект. Новый, очень дорогой и очень серьёзный проект. — Ага. А я тогда здесь зачем? — А ты должен стать частью этого проекта. — Даже так? Тогда, пожалуйста, подробнее, — я в упор посмотрел на Мэка, кожей чувствуя, что его последующие слова меня не обрадуют. Дядя подвинул мне папку, на которой крупным буквами было написано «СЦЕНАРИЙ», и, откинувшись в кресле, начал рассказывать: — Несколько недель назад мне позвонили и пригласили посетить Родину. Приглашение исходило от таких людей, которым не отказывают. Я прилетел буквально на один день. Был встречен в аэропорту и инкогнито доставлен на загородную виллу самого… — Мэк, подняв вверх указательный палец, продолжил. — Там мне предложили этот проект, пообещав очень хорошее финансирование, и, как следствие, полное отсутствие скрытой рекламы в самом фильме. Также гарантировалась поддержка на всех уровнях, начиная от согласования мест съёмок до обеспечения проката, как на больших экранах, так и в прайм-тайм на TV. Как любой здравомыслящий человек, я, естественно, поинтересовался в чём подвох. Оказалось, что всё достаточно просто: сценарий уже утверждён, исполнитель главной роли найден, а актёра на вторую главную роль и второстепенный каст этот самый «актёр» подобрал себе сам. Моя задача найти хорошего режиссёра и договориться с актёрами. — Ну а теперь расскажи в чём подвох для меня? — я с опаской подвинул к себе сценарий. — Это BL. — Ни разу не было, и вот опять. Это всё? — По напряженному виду дяди я понимал, что это далеко не конец. — Давай, пожалуйста, сразу, обо всём, без экивоков и недомолвок. — Вторая главная роль твоя. — Я правильно понимаю, что мне опять придётся изображать нервного, наивного, робкого пассивного мальчика? — я вскочил с кресла, когда Мэк кивнул. — Ты издеваешься? Ты знаешь меня с рождения, я когда-нибудь был похож на этот заезженный дорамами образ? — Не был, но почему-то именно так тебя видят все режиссёры. Ты спроси у своего Кхао сколько предложений такого рода он отклонил, когда ты решил больше не сниматься в BL. Но сейчас это желание заказчика, и я не могу тебе его не озвучить. Возможно, твой герой не будет робким и наивным, но вот то, что пассивным, это однозначно. — Мэк, только не говори, что это не последняя гадость, которую ты приготовил для меня?! — По его заметавшемуся взгляду я понял, что не ошибся. — Ну, говори уже. — Зи и Нунью тоже будут в этом, — Мэк кивнул на папку со сценарием, — сниматься. Вторая ведущая пара проекта. — Я надеюсь, ты сейчас не серьёзно? — я опять перешёл на хриплый шёпот, потому что спазм повторился. — Сейнт, спокойно! Смотри на меня! Всё хорошо. Если ты не можешь, я откажусь от проекта. — Такая готовность дяди всё бросить ради меня успокаивала и придавала уверенности. — Зачем? Можно же просто найти кого-то другого на моё место. — Увы, нельзя. Основное из условий — это участие в проекте как тебя, так и Зи. — Мэк устало вздохнул. — Но ни один проект не стоит твоих нервов и жизненных сил, малыш! — он сказал это так просто и естественно, что я чуть не расплакался как ребёнок. Разве мог я его подвести после таких слов? Возможно, этот проект откроет для него какие-то новые двери. А я… а что я, я как-нибудь переживу. Постараюсь пережить.***
«Знакомство» состоялось в зале для переговоров ровно через неделю после нашей встречи с Мэком. Почти со всеми я был так или иначе знаком. С ребятами, играющими роли второго плана, мы пересекались на съёмках фильмов, шоу и TV программ. С режиссёром уже работали в одном из проектов, и его команда тоже почти не изменилась. Все улыбались, здоровались, подкалывали друг друга. Все, кроме трёх человек, приглашённых на главные роли. Я сидел в углу и, потягивая из стакана холодный чай, старался не смотреть на Нунью и Зи, которые заняли угол напротив. Мне было больно, казалось, ещё немного, и я не смогу от этой боли дышать, и хвалёные психологом таблетки для «экстренных ситуаций» помогали слабо. Когда открылась дверь и вошли Мэк с каким-то парнем, я облегчённо выдохнул. — Друзья, рад вас всех видеть. Как я понимаю, вы все несколько знакомы. — Сейчас дядя, приветствующий всех стоя у двери, не походил на того Мэка, к которому я привык. Сейчас это был Продюсер, бизнесмен, воротила в мире шоу-бизнеса. Я не видел его таким ещё ни разу, потому что не участвовал в его проектах, но это того стоило. Перед нами стоял уверенный, властный, красивый мужчина, приковавший взгляды всех присутствующих. — Здравствуйте! Добрый день! Рад встрече! — Понеслось со всех сторон. На что Мэк благожелательно улыбнулся и продолжил: — Позвольте представить вам исполнителя главной роли нашего проекта. Парень, на которого показывал дядя, был гораздо выше многих из присутствующих и даже над Мэком возвышался сантиметров на десять. Развитая мускулатура позволяла предположить, что он спортсмен или очень следит за фигурой. От природы тёмные волосы были длиннее привычных для общества стрижек, а выбеленные в нескольких местах тонкие пряди и мальчишеская улыбка не давали возможности определить точный возраст их обладателя. Но, судя по проницательному взгляду, переходящему по собравшимся от одного к другому словно сканером, он был явно не младше Зи, которому уже тридцать. Захотелось стукнуть себя по лбу! Опять мои мысли возвращаются к НЕМУ. — Здравствуйте! Я Крит. Прошу просто по имени без всего лишнего. — Глубокий, красивый, как и его обладатель, голос оторвал меня от самобичевания. И я опять вернулся к разглядыванию моего будущего партнёра по съёмкам. Я делал это так увлечённо, что не заметил, как он, переводящий взгляд от человека к человеку и не пропускающий никого, остановил на мне своё внимание. Лишь оторвав свой взгляд от его уха, в котором не было никаких украшений, и наткнувшись на хищный прищур изучавших меня глаз, я понял, что влип. — А это, как я понимаю, мой партнёр? — спросил он у Мэка, всё также не сводя с меня глаз. — Да, это Сейнт. Сейнт, брось свои шуточки! — рыкнул на меня дядюшка, когда я склонился в шутовском поклоне. — Ничего, Мэк, я думаю мы с Сейнтом подружимся. Правда же, малыш? — В этот момент я чуть не зарычал от злости. «Малышом» сейчас меня можно называть только Мэку, а раньше и ЕМУ это было позволено. Ну ничего, посмотрим, кто будет малышом в итоге. — Конечно, дорогой, — промурлыкал я, вплотную прижавшись и обводя пальцем овал этого наглого лица. — Конечно подружимся, сладкий! — он настолько завис от моего подката, что совсем не среагировал на прилетевший в живот кулак, заставивший его согнуться и закашляться. — Это тебе за малыша, — еле слышно шепнул я. И уже так, что бы слышали все: — Дорогой, тебе плохо? Мэк, скажи кому-нибудь, пусть ему водички принесут. А я, пожалуй, пойду. — По метавшему молнии взгляду дяди я понял, что пора валить. Пока добирался до дома, старался сосредоточиться на дороге и выключить голову, чтобы даже не вспоминать отвернувшегося к окну Зи и его парня, что-то шепчущего ему, прижавшись. Только бы успеть, только бы никуда не врезаться.***
Съёмки, начавшиеся через несколько дней, ожидаемо ничего хорошего в мою жизнь не принесли. И хоть дядя постарался так построить съёмочный график, чтобы мы с Зи пересекались как можно меньше, всё равно в сценарии были моменты, где было необходимо наше совместное присутствие в кадре. И в такие дни Крит как будто сходил с ума. Если обычно он вполне сдержанно и профессионально играл свою роль, то, когда на площадке появлялся Зи, его как будто меняли. Под свет прожекторов выходил абсолютный хам и хозяин жизни. Он творил такое, что несколько раз прилетал Мэк и разнимал нашу начинающуюся драку. Хотя дракой это было назвать сложно. Я его бил, а он уворачивался, защищался и ржал, ни разу не ударив в ответ. — Крит, что происходит? — Мэк в очередной раз влетел на площадку, вставая, между нами. — А что происходит? Я пытаюсь сблизиться со своей парой, а он почему-то возражает, — этот неадекват снова заржал. — Какая я тебе пара, придурок?! — Сейнт, кончай орать. Быстро оба за мной, — и Мэк, развернувшись, ушёл на второй этаж. А мы, продолжая пихаться как подростки, двинулись следом. — Чётко и внятно: что на этот раз? Сейнт? — Он меня ущипнул и облапал, — протараторил я. С таким Мэком спорить я боялся. — Ещё раз сорвёте съёмку — оштрафую обоих. Будете сниматься с утра до вечера, без перерывов на перекус. Всё понятно? — Мы синхронно кивнули. — Можете убивать друг друга после того, как снимете сцену. Сейнт, можешь идти. Я вышел, но подслушать как будут дрючить противника — это святое, поэтому щель в двери имела место быть. — Крит, ну ладно он: молодость, гормоны, амбиции, но ты-то взрослый человек, тебе чего не живётся спокойно? И ладно бы на постоянной основе, мы бы уже, наверное, привыкли. Но нет же блин, тебя через раз почему-то клинит. Вы же на экране выглядите не как влюблённая пара, предусмотренная сценарием, а как два альфа-самца, пытающиеся выяснить кто круче. — Так надо, Пи. — Я прямо представил, как дядя скривился на этом «Пи». Не выносил он, прожив в Европе столько лет, наших тайских обращений. Сдержав рвущийся смех, я опять приник к двери. — Я потом всё объясню. — Ну смотри, ещё раз сорвёте съёмку — вычту из твоего гонорара. — А чего только из моего? — возмутился этот придурок. — Так надо, Нонг, — ответочка от дяди не заставила себя ждать. Дверь распахнулась так неожиданно, что я не успел уйти с места преступления. Но помня, что лучшая защита — это нападение, я, ткнув в Крита пальцем, задал вопрос, витающий в воздухе: — Зачем тебе всё это? — Не скажу. Пока не скажу. Но, поверь, так надо. — Предупреждаю: я сломаю тебе челюсть, если не отстанешь. — Не допрыгнешь, малыш! — и, щёлкнув меня по носу, он помчался вниз по лестнице, перепрыгивая ступеньки.