Дай мне забыть тебя

            — Мелкий, я тебе кое-что покажу, но ты сильно не ори, — Крит плюхнулся рядом со мной на диван.       — В следующий раз за «мелкого» дам в глаз, и разница в габаритах и статусе меня вряд ли остановит.       — А то, что я люблю твоего дядю, может быть смягчающим обстоятельством? — он вроде дурачился, но серьёзный взгляд, казалось, смотрел прямо в душу.       — Ладно, ради счастья Мэка готов заключить с тобой перемирие. Но только до первой попытки его обидеть. Понятно?       — Во-первых, не дождёшься, во-вторых, ты сам это сказал, — и хоть в голосе звучала насмешка, он протянул мне руку абсолютно серьёзным выражением лица и тревогой в глазах.       — Так, ковбои, я вообще-то тоже здесь. Так что прекратите перестреливаться словами и давайте перейдём к делу. — Мы с Критом сидели, вцепившись в руки друг друга и совершенно не обратили внимания на строгий тон Мэка.       — Кстати, не называй его дядей. Он за это по шее даёт, — я подмигнул Криту, а он в шутливом удивлении выпучил на меня глаза. — И у меня к тебе два вопроса: как давно ты его любишь и надолго ли тебя хватит?       — Уже два года и, надеюсь, на всю жизнь. — Я от удивления даже руку разжал. — Мэк прав, давайте закончим то, ради чего мы собрались.       А дальше началось невообразимое: меня с двух сторон сжали на диване и включили экран.       — Смотри, мелкий, вот это наш с тобой первый поцелуй. А теперь обрати внимание на людей на заднем фоне, — он приблизил, и я увидел Зи с абсолютно больным взглядом и Нунью, гладящего его по руке, но смотревшего тоже на нас с Критом.       Я не замечал, как из моих глаз катятся слёзы, а сердце сжимает болезный спазм при виде такого Зи: тёмные круги, боль во взгляде, нездоровая худоба, всё то, чего не видно за экранной ретушью и чего я не замечал, стараясь не пересекаться с ним в живую. Это значит, что он не забыл. Значит, что ему тоже больно. А как же тогда Нунью?       Таких сцен мне было показано довольно много и на каждую был вердикт дяди: «Переснимать».       А потом мне показали ещё кое-что. То, что я не ожидал увидеть никогда в этой жизни. То, от чего перехватило дыхание. Реакция Зи на хамоватые подкаты Крита и мою нервную реакцию была более, чем однозначна: «Защитить и сберечь своё». В этот момент я забыл, как дышать.       — Мелкий, какого хрена? Спокойно! Дыши! Давай вместе со мной: раз вдох, два, три выдох. Вот так, хорошо. — Этот вечно раздражающий меня мажор держал в руках моё лицо, смотрел, не отрываясь, в глаза и не давал потерять себя в шквале эмоций, накрывшем меня в этот момент. — Сейнт, смотри на меня! Ты меня слышишь? — Я чуть прикрыл глаза в знак согласия. — Держись, иначе твой д… Мэк меня убьёт. А я ещё пожить хочу, хорошо бы долго и счастливо, желательно вместе с ним. — Его дурачества, как ни странно, помогли. Смех, рвущийся из меня от вида его умильной морды, ластиком стирал панику и позволял дышать самостоятельно.       — Спасибо, Крит, мне уже лучше. Мэк, ты это уже видел, да?       — Да, малыш, видел, — дядя посмотрел на меня так виновато, что мне стало почему-то совершенно неловко, и почему-то перед Критом.       — И что вы задумали? Не просто так же вы мне это показали?       От того, как они переглянулись, по моей спине пробежал холодок. А от рассказа о том, как Крит влюбился в Мэка и до чего додумался, волосы встали дыбом.       — Но вы же понимаете, что это полная переделка сценария и абсолютно непредсказуемый результат на выходе? А всё, что мы уже отсняли теперь выбросить? — я, не сдерживаясь, сыпал вопросами. Идея Крита была совершенно безумной, но так хотелось, чтобы всё получилось и я смог бы вернуть любимого человека в свою жизнь. — А Нунью и Зи согласятся?       — Младший точно согласен, — выдал Крит и развалился в кресле. — Я с ним не так давно разговаривал.       — И чем ты ему угрожал, чтобы убедить отказаться от Зи?       — А там не надо было угрожать. У Нунью до начала работы с Зи уже была девушка, с которой он познакомился на первом курсе университета. Китаянка Зоуи. Они нежно любят друг друга все эти годы и живут втроём. — Увидев мой ошалелый взгляд, Крит поспешил прояснить: — Зи в одной комнате, а они в другой. Зи и Нунью просто очень хорошие друзья. И Нунью давно заметил, что Зи становится всё хуже и хуже и он очень за него волнуется. Так что угрожать не пришлось. Просто пообещал, что мы постараемся помочь Зи и тебе, а также что у него появится возможность выйти из тени и сыграть свадьбу, как он и хотел.       — И откуда ты всё это знаешь?       — Иногда родиться в правильной семье бывает полезно.       — Ну это да. А что делать с уже потраченными на съёмку деньгами?       — А ничего с ними не делать. Посмотрим, что можно использовать из того, что уже снято, а остальное в утиль. Мои деньги, что хочу то и делаю.       — Твои??? — вопрос мы с Мэком задали одновременно. Крит посмотрел на нас с таким удивлением как будто видел впервые.       — Нескромный вопрос: а вы что думали, что я в свои тридцать лет продолжаю тянуть деньги из папы?       Мэк молчал и хмурился, а мне пришлось признаваться, что да, я считал Крита тупым мажором.       — Значит я всё-таки неплохой актёр! — он задорно усмехнулся и махнул чёлкой, как лошадь на выпасе.       — Ты неплохой аферист. А насчёт актёра ещё посмотрим. Скажи-ка мне, юное дарование, кто же ты на самом деле? — взгляд Мэка не сулил Криту ничего хорошего, уж я это знал как никто другой. Потому что пока он не уехал жить в Европу, вечно таскал дядю на собрания в школу, когда была необходимость скрыть что-то от родителей.       — Может не надо? — с надеждой спросил мой партнёр по съёмкам.       — Ну как скажешь, — Мэк вернулся к своему столу и попытался сосредоточиться на работе, а я, подвинувшись к Криту, зашептал, склонившись к самому уху:       — Лучше колись сразу. Он поорёт, разобьёт пару любимых статуэток, может быть даже чем-нибудь в тебя кинет, но простит. Ты потом купишь ему пару новых игрушек и отработаешь там, — кивок в сторону комнаты отдыха не оставлял простора для фантазии. — А вот если промолчишь и он сам себе придумает что-то, вот тогда можешь быть уверен, между вами всё кончится так и не начавшись. Он будет уверен, что ты предал его своим недоверием, а предательства он не прощает. Ты думаешь почему он до сих пор один?       Крит, враз став серьёзным, вплотную подошёл к рабочему столу дяди.       — Мэк, предупреждаю: тебе не понравится то, что я тебе скажу. — Дядя продолжил что-то писать, даже не взглянув на него. — Мне, естественно не официально, принадлежит ХХХ. Именно поэтому я неплохо разбираюсь во всей этой «кухне». И деньги на съёмки этого лакорна я использую свои личные. Отец был просто ширмой и способом быстрее прийти к соглашению с тобой.       — Ни фига себе! — весь мой шок вылился в эти три слова. ХХХ — второй по значимости, после дядиного, продюсерский центр в стране. То есть сейчас перед нами прямой конкурент.       — Ты кого-то обокрал или убил ради этих денег? — Мэк поднял голову и с самым серьёзным видом посмотрел на Крита.       — Нет, конечно, ты что!!!       — Тогда почему мне должно не понравится то, что человек, с которым я планирую, как минимум, встречаться, является зрелой, состоявшейся личностью?       — Ну он, как бы, конкурент, — похоже я несколько не вовремя встрял со своим замечанием, потому что меня прожгли с двух сторон такими взглядами, что захотелось прикинуться ковриком.       — Не должно. Но, согласись, что такой вариант был одним из возможных. А вообще, что бы ты знал, твой, так называемый, конкурент, в скором будущем собирается предложить тебе руку и сердце, а в качестве приданного слияние компаний.       — На руку и сердце я согласен, а вот слияние это лишнее. Не будем нарушать сложившийся ход вещей, чтобы никому ничего не приснилось.       Мне стало смешно и грустно одновременно. Два взрослых, состоявшихся человека, ведут себя как неуверенные подростки, пытаясь таким странным образом продемонстрировать друг другу серьёзность своих намерений. Но как же мне хочется, чтобы и у нас с Зи когда-нибудь тоже вот так всё было.       — Ау, дядюшки, вы совсем со своими брачными играми забыли зачем мы здесь?       — Ты кого дядюшками назвал, оболтус! — в меня полетела скрепка, а я вскинул руки в примиряющем жесте.       — Молчу, молчу! Мне уйти или мы вернёмся к сценарию? — Для меня было важно скорее приступить к воплощению нашего плана в жизнь, потому что за Зи было очень тревожно.       Дядя переглянулся с Критом, после чего оба посмотрели на меня.       — Мелкий, разбираться с техническими вопросами мы будем вместе с командой, а вот твоя задача убедить Зи. Только с ним ещё не было никаких обсуждений, и он единственный, кто пока ничего не понимает. Но, думаю, для начала нужно его встряхнуть, а для этого мы сейчас спускаемся на площадку, где снимаем сцену неземной любви. И снимаем так, чтобы поверил даже я сам. Ты, мелкий, можешь не верить.       — Крит, ты больной? Ты его видел?! Зачем показывать ему это? Ты уверен, что, вылетев под эмоциями с площадки, он не сиганёт с крыши?       — Он сто процентов именно так и сделает, — в дверях стоял встревоженный Нунью. — Я прошу прощения, но Вы не закрыли дверь, и я слышал то, что Вы предложили. С Зи так нельзя. Он уже почти сломался, я не знаю, на сколько его ещё хватит. Сегодня он не приехал именно потому, что снимается ваша сцена.       — Нунью, поедешь со мной! — я вскочил с кресла и, прихватив бумажник, метнулся к двери.       — Ты уверен?       — Конечно! Но если тебе некомфортно, то просто дай адрес.       — Я думал, что это тебе неприятно находиться рядом со мной, — парень смущённо потупил взгляд и, казалось, готов был сбежать.       — Не выдумывай. Почему вдруг мне должно быть неприятно? — я не врал. Я и раньше не испытывал к этому мальчишке никаких негативных эмоций, а сейчас и подавно. Он искренний, открытый, добрый и талантливый, и совершенно не виноват, что всё сложилось так, как сложилось.       — Сейнт, можно вопрос? — спросил он, когда мы уже ехали в сторону их дома. Я кивнул. — Почему ты бросил Зи?       — Потому что был дурак, — заметив его недоумение, я продолжил. — Дурак, потому что поверил человеку, показавшему мне как вы целуетесь и сказавшему, что из двух проектов, предложенных Зи, он отказался от проекта со мной. Дурак, потому что сбежал и прятался, вместо того чтобы спросить любимого прямо и сразу разобраться в ситуации. А потом начались ваши съемки и мне показалось, что для меня всё кончено и вы с Зи вместе.       — Ты не дурак, Сейнт. Ты просто слишком сильно его любил, но почему-то был не уверен в его чувствах.       — Ты неправ только в одном, Нью, я не «любил», я люблю. Люблю всем сердцем так же, как и раньше, а может быть даже сильнее. Я не смог его забыть. Да и не сильно старался, если честно.       — А как насчёт него? В нём ты теперь уверен?       — Больше, чем в себе. Я видел его глаза. Такое не сыграешь, — мы свернули в подземный паркинг элитной многоэтажки, где жили Зи и Нунью.       — Зу! Зи! Я дома, — Нунью ещё не успел разуться, как на его шее со счастливым визгом повисла миниатюрная девушка с необычной внешностью. Черты её лица и своеобразный акцент подтверждали, что Таиланд не является её родиной. — Милая, подожди, дай хоть переодеться. Тем более у нас гость, — сказал хозяин, понижая голос. — Зи дома? Девушка кивнула ему и поздоровалась со мной, сканируя меня недобрым взглядом.       — Зоуи, это Сейнт. Сейнт, это Зоуи — моя любимая! Зу, милая, не смотри на него так. Сейнт пришёл, чтобы помириться с Зи, и не обидит нашего друга. Он просто не знал, как всё обстоит на самом деле. И думал, что мы с Зи пара, поэтому не хотел мешать.       — Прафда не обидиф? — Я кивнул. Её акцент и комичный набор Зу и Зи в другой ситуации могли меня насмешить, но сейчас мне было наплевать на всё и всех кроме парня, которого я не мог выбросить из головы и сердца несколько лет.       — Любиф его? — Я опять кивнул. — Тогда иди, — и она показала рукой на дальнюю дверь.       — Зу, прекрати сверлить его взглядом. Он действительно его любит. Я видел их обоих на съёмках. Так вот глаза у них одинаково больные, когда они смотрят друг на друга.       — Ты подглядывал?       — Да! И не стыжусь этого. Всё-таки Зи мой лучший друг, почти брат. Шёпот за спиной начал удаляться, а я, выдохнув, нажал на ручку.

***

Полумрак. Тишина. Казалось, что мир за этой дверью сам по себе, а здесь обитает глухая тоска, именно поэтому тут так тихо и мрачно. Нет! Так не должно быть. Так не может быть в комнате самого светлого человека в мире. Человека, чья улыбка зажигает сердца и лечит души.       Я уверенно раздвинул шторы и развернулся, чтобы наткнуться взглядом на скрюченную фигуру на диване.       В огромной комнате с роскошной кроватью Зи почему-то приткнулся на небольшом диванчике в позе эмбриона лицом вниз. Опустившись перед диваном на колени, я тихо позвал:       — Зи! Зи, нам надо поговорить, — а в ответ тишина. Ни ответа, ни движения, даже дыхание такое же ровное и спокойное. «Пусть ещё немного поспит, а я просто посижу рядом. Как же я за тобой соскучился, мой хороший!».       Я гладил его по волосам, а сам, чтобы не сорваться и не вцепиться в него от вновь нахлынувшего страха потери, рассматривал комнату. Хорошо хоть паники пока не было. Но судя по тому, что я видел, до неё оставалось недолго.       Вся стена напротив окна была завешена рисунками и фотографиями. И на всех был я. Где-то в полный рост, где-то портрет, где-то сидя, где-то стоя, разный я, в разных ситуациях. А в центре был рисунок, на котором была только верхняя часть моего лица с чётко прорисованными глазами. Глаза были точно мои. Я каждый день видел их в зеркале. Но в глазах на этом рисунке была точно такая же боль и тоска, как и в глазах самого Зи на тех кадрах, которые мне показал Крит.       Но всё это не главное. Главное — это то, что в моей квартире есть точно такая же стена, только там везде Зи. Правда рисунка с глазами пока нет. И сейчас, усмиряя подкатывающую панику, я очень хочу верить, что он там и не появится. Что мне удастся стереть эту боль из его глаз, сердца и памяти.       — Зи! — снова позвал я. Пора заканчивать с болью. Именно для этого я пришёл. — Зи! Просыпайся, мой хороший. Нам нужно поговорить.       — Зу, я же сказал, что я не хочу выходить. И есть я не хочу. И разговаривать тоже. Пожалуйста, оставь меня в покое и Нью скажи то же самое.       — А со мной можешь поговорить? — я с нежностью провёл по его волосам. Он слетел с дивана как ошпаренный.       — Ты! Ты что здесь делаешь?       — Сижу, — я обхватил колени и смотрел на него снизу вверх.       — Какого хрена ты делаешь в моём доме?       — Поговорить пришёл.       — О чём? О чём нам с тобой разговаривать? О твоём новом парне? Ну, что могу сказать, классный самец, поздравляю! Доволен? А теперь выметайся!       — Зи, ты чего орёшь?       — Нью, какого хрена ты приволок его в дом? Тем более впустил в мою комнату?       — Не кричи на него, пожалуйста, Зи! Он меня сюда не впускал, я сам зашёл, — я попытался вступиться за младшего, но Зи, как всегда в стрессовых ситуациях, уже заклинило.       — Да пофиг, все валите отсюда! Я никого не звал!       — Хватит орать! Оба марш на кухню. Зу собирается вас кормить. — Я и не знал, что у милого мальчика Нунью может быть такой командный голос. — Быстро, я сказал! Тебе что-то не ясно, Зи? — и он, развернувшись, вышел из комнаты. Зи плёлся за ним и напоминал сдувшийся воздушный шарик, а я замыкал эту процессию и безумно хотел притянуть его к себе.       На кухне Зи забился в угол диванчика и притих. Зу что-то то ли говорила Нью по-китайски, то ли пела, расставляя тарелки. А мы втроём молчали и пялились в стол. Зи не выдержал первым:       — Ладно, Сейнт, говори с чем пришёл и уходи.       — Зи! — Зоуи вскрикнула и прикрыла рот ладошками.       — Она никогда не видела его злым, — шепнул мне на ухо Нью.       — И, наверное, не только она, — я подмигнул парню и прямо посмотрел на того, ради кого пришёл. — Зи, я пришёл по делу. У Мэка и Крита появилась идея полностью переделать сценарий. Но нужно твоё согласие.       — А ты, значит, парламентёр? — Ехидно спросил он.       — Ну можно сказать и так. Так вот, основная идея заключается в том, чтобы как следует встряхнуть наше дорамное болото. И дать возможность ребятам, как Нунью и Зоуи, самим распоряжаться собственными судьбами, а не жить для удовольствия фанатов. Гарантий на успех один из десяти. Возможно, нас больше не пригласят сниматься ни в один фильм в нашей стране, но получается, что кроме нас это просто некому сделать, — я испытывающе посмотрел на Зи.       — Продолжай.       Нью и Зу тихо сидели обнявшись, но глаза Зоуи уже светились интересом и надеждой. Я продолжил, стараясь пересказать всё, что мне рассказывал Крит и объяснял Мэк. Пытаясь донести до Зи сложности, последствия и всё остальное, что может нас ждать если мы в это влезем. Нунью добавлял что-то, что сам слышал от Крита, даже Зу задавала вопросы и комментировала, только Зи продолжал упорно молчать. Сидел, поджав ноги и обняв себя руками, и молчал. Я и сам не заметил, как, продолжая говорить, начал хозяйничать на чужой кухне. Достав из холодильника молоко и сунув его в микроволновку, я обследовал шкафы и нашёл сладкое печенье. Пристроившись рядом с Зи на краешек дивана, стал окунать печенье в молоко и кормить, такого родного и такого измученного человека. Осознал, что делаю, я только тогда, когда понял, что на кухне стоит звенящая тишина.       — Что? — спросил я, в удивлении переведя взгляд с Нунью на Зоуи.       — Он не пьёт молоко.       — И печенье не ест.       — В смысле, Зи? — Как это не ест? Я же не сошёл с ума, я же помню.       — Последний раз за неделю до того, как ты пропал. На твоей кухне.       — А у мамы?       — Мама не помнит, Сейнт. Я же уже вырос, а у неё ещё две дочери и уже внуки. Поэтому кто будет помнить о молоке. — Я забрал у него чашку и, поставив её на стол, наконец-то сгрёб его в объятия. — Я помню, мой хороший, я всё помню.       — Может вы и нам объясните? — возмущённо спросила Зу.       — Да ничего особенного в принципе. Зи не любит молоко с детства, да и к печенью равнодушен. Но когда был маленьким, сильно болел, кушать обычную еду не мог, вот мама и подкармливала его печеньем с тёплым молоком. И даже потом, когда подрос, если ему было холодно, страшно, грустно или одиноко, она утешала его таким нехитрым способом. О чём в один наш приезд рассказала мне.       — И ты до сих пор помнишь? — восхищённо спросила девушка.       — Ребята, уже поздно, а утром нас всех ждут на студии, — развивать тему не хотелось. Зи хоть и выглядел слегка оттаявшим, но казалось, что он не спал уже несколько дней, весь его вид кричал о том, что МОЕМУ мальчику срочно нужен отдых. — Так что давайте вы спать, а мы домой. Нью, если не сложно, брось в сумку что-то из его вещей, чтобы было во что завтра одеться. А с остальным потом решим.       — Я мигом, — подскочил младший, радостно улыбаясь во весь рот. Зоуи тут же умчалась следом за ним.       — Ты чего раскомандовался? Никуда я с тобой не поеду, — огрызнулся Зи, но как-то вяло.       — Ну у тебя всего два варианта и мне нравятся оба. Или ты идёшь своими ногами, или я несу тебя на руках, — и пока Зи сопел как рассерженный ёж, пытаясь разжать мои руки, обнимавшие его, я набрал дядю.       — Мэк, я у ребят, но мы собираемся домой. Пришли, пожалуйста, кого-нибудь отогнать мою машину и отвезти нас домой. Я за руль не могу. Руки заняты.

***

В свою квартиру я внёс Зи на руках. Пока мы пробирались по вечерним пробкам, и я, чтобы как-то заполнить тишину, рассказывал ему что-то смешное с прошлых съёмок, он вскарабкался мне на колени, положил голову на плечо и самым наглым образом заснул. Но в этот момент я был самым счастливым человеком на земле. Значит у меня ещё есть шанс. У нас есть шанс.       — Прости меня, солнышко! Прости за мою тупость и трусость. Я больше никогда не предам тебя, не откажусь и не сделаю больно. Я горы сверну, но сделаю всё, чтобы вернуть твою любовь и доверие! — шептал я, укладывая своё счастье в постель и закутывая в одеяло.       Просыпаться от ощущения чужих рук, касающихся, казалось, всех клеточек тела, было так правильно, что совершенно не хотелось терять это ощущение. Лизнув палец, исследовавший мои губы, я открыл один глаз. Зи лежал рядом и гладил меня по лицу.       — Как спалось?       — Странно. Всю ночь снился огнедышащий дракон, сделавший меня своим сокровищем. Было жарко, но очень уютно.       — Ты и правда сокровище, Зи, и дракон больше не выпустит тебя из лап, — я нежно коснулся его губ своими.       Оторвал нас друг от друга телефонный звонок. С пылающими губами и сбившимся от поцелуев дыханием, я скривился, бросив взгляд на экран, а Зи напрягся и сел, лишь увидев хитрую морду Крита, которую этот идиот сам установил, когда вбивал свой номер.       — Чего тебе не спится? — не особо приветливо спросил я, принимая звонок.       — Я рад, что тебе спится, но ты на время смотрел? Скажи-ка лучше, ты поговорил с ним?       — Поговорил, — я покосился на Зи, отвернувшегося ко мне спиной, и включил громкую.       — Тогда вытаскивайте обе свои наглые задницы из кровати, чем бы вы там не занимались, и бегом в студию. Нунью и его девушка уже едут, и за вами машину я уже отправил.       — Ну вот в кого ты такой придурок, а? — не дожидаясь ответа и сбросив звонок, я потянул Зи на себя. — Ну и что скажешь? Продолжим с того места, на котором остановились или всё-таки поедем послушаем, что там придумали Мэк с этим?       — Он же не отстанет, да? — Я отрицательно покачал головой.

***

      В кабинет Мэка Зи входил настороженно, как будто ступал по минному полю. А стоило ему увидеть Крита, вальяжно развалившегося в кресле, как он и вовсе замер.       — Зи-и-и, — протянул я, беря его за руку и ведя в сторону ещё одного свободного кресла. — Не бойся, эта зверушка не кусается. Мэк сумел приручить и одомашнить это дикое существо.       — Сейчас кто-то получит по жопе, — прищурившись, выдал Крит.       — Да что тебе наши задницы с утра покоя не дают? Мэк, уйми его или на цепь посади что ли.       — Так, мелкий, я бы попросил не афишировать твои сексуальные фантазии. Всё-таки среди нас дама.       — Мэ-э-эк, ну скажи ему!       Наша перепалка разрядила обстановку, но Зи всё равно усадил меня к себе на колени, демонстрируя всем, что я точно принадлежу только ему. А я и не возражал, потому что соскучился по его собственническим замашкам до жути.       — Ну всё, повеселились и хватит, — резко посерьёзнев выдал Мэк. — Ребята, я здесь выступаю в основном лишь как посредник между Критом и вами, а если вы примете его предложение, в дальнейшем буду выступать как лицо, ответственное за всё, что произойдёт. Сразу скажу, что бы вы ни решили и с чем бы ни столкнулись в дальнейшем, смело можете рассчитывать как на мою личную, так и на профессиональную помощь.       — И мою, — встрял Крит, подтаскивая своё кресло поближе к Мэку.       — Ну тогда мы в шоколаде: нам открывают свои двери два продюсерских центра под управлением двух таких, мягко говоря, странных, как вы. Я правильно понимаю, что в Таиланде теперь будут снимать только нас? — я попытался разрядить обстановку, в шутливой форме донося до ребят информацию, которой они ещё не знали.       — Обойдёшься, — отвесил мне подзатыльник Мэк, заставив Зи в удивлении распахнуть глаза, а Нунью и Зоуи захихикать. — Но без работы не останетесь точно. Крит, дальше ты сам.       — Не буду рассказывать всю историю, иначе это займёт времени как путешествие от Чиангмая до Пхукета, обозначу по существу: я люблю Мэка, думаю, это заметно. Люблю давно. В попытке узнать о нём как можно больше, узнал, что Сейнт его племянник и соответственно всю историю Сейнта—Зи—Нунью. Фильм, в котором задействованы почти все присутствующие — полностью моя идея, главным итогом которой должно было стать воссоединение Зи и Сейнта. Я изначально был уверен, что Нунью воспринимает Зи скорее как старшего брата, чем как парня. Не знаю, чем обосновать это, возможно эта та самая мифическая интуиция, но я готов был поклясться, что, когда парни разберутся в чувствах, Нунью будет только рад. И, как оказалось впоследствии, я не ошибся. Но обнаружив, что наш Нью тоже не до конца счастлив, я понял, что сценарий нужно полностью переписывать и фильм должен быть основан на реальных событиях, а основной целью должно стать кое-что куда более глобальное, чем Сейнт и Зи. Уж простите, парни, но ведь вы не одиноки в своей несвободе. Все актёры связаны кабальными контрактами и обязательствами с менеджерами, продюсерами, спонсорами. Все они не имеют право на личную жизнь и собственное мнение. А это неправильно, не по-человечески. Ведь актёр — это такая же профессия, как и другие, и человек этой профессии, так же, как и другие люди, должен иметь возможности уйти домой с работы и иметь личную жизнь. — Мы заворожённо слушали всё, что говорит Крит. С одной стороны было радостно, что кто-то понял и пытается помочь, а с другой не верилось, что у нас что-то получится. — Простите за возможные пафос и сумбур, но являясь больше пяти лет продюсером, я никогда не вникал и не задумывался об этой стороне медали, и только оказавшись по эту сторону экрана, я понял, с чем приходится сталкиваться сотням людей, являющихся винтиками киномашины.       Когда Крит закончил, в комнате висела такая плотная тишина, что, казалось, её можно было резать ножом.       К моему удивлению, первым не выдержал Нунью. Сжав пальчики Зоуи в ободряющем пожатии, он резко выдохнул и, встав, сделал шаг вперёд, оказавшись буквально в шаге от Крита.       — Мэк, Крит, я очень благодарен за Ваше понимание и Ваши слова! Спасибо, что даёте нам с Зоуи возможность стать частью ТАКОГО проекта! Мы с Вами!       — Ну, моё согласие вы оба уже получили. А за возможность вот так сидеть обещаю вам ужин в лучшем ресторане, — я откинулся на плечо Зи, так и продолжая сидеть на его коленях, водя пальцами по обнимающим меня ладоням.       — Ну а ты что скажешь? — вопрос, адресованный Зи, заставил все взгляды скреститься на нём.       — А у меня одно условие, — голос за моей спиной был полон напряжения и ехидства одновременно. — Ты перестаёшь подкатывать к моему парню и облизывать его на площадке.       — Зи, ты долбоящер ревнивый, — зашипел я. — Мы с ним даже не целовались ни разу.       — Господин Прук, ваш парень говорит правду: мы действительно с ним ни разу не целовались, — голос Крита сочился такой язвительностью, что Зи чуть не подскочил с кресла. Помешал лишь сидящий на нём я. Они так долго мерялись взглядами, что даже Мэк не выдержал:       — Просто покажи ему. Нунью, могу я попросить тебя снять этот момент, чтобы твой друг сам смог убедиться, как ощущается и как при этом выглядит то, что делает Крит. Зи, сейчас включи в себе профессионала и отыграй сцену с Критом, а мы посмотрим и поаплодируем.       — Было бы чему, — бухтел я, ссаженый в кресло с таких удобных коленей.

***

      Когда всё было кончено Нунью и Зоуи хохотали в голос, Крит пытался успокоить ревность Мэка, а я орал на притихшего Зи:       — Теперь убедился, долбоящер? Теперь ты мне веришь? Обязательно было до такого доводить? Я тебе хоть раз давал повод усомниться? Да у меня после тебя вообще никого не было, чтобы ты знал!       — Мэк, можно попросить отвезти нас домой? — спрашивал Зи, волоча отбивающегося и ругающегося меня к двери.       Целоваться мы начали ещё в машине, продолжили в лифте, перед дверью моей квартиры уже расстёгивали друг на друге одежду. В дом ввалились почти в обнажённом виде и невменяемом состоянии.       — Что, правда никого не было? — поцелуй-укус в шею.       — А ты проверь, — провокационно шепчу я, проводя губами по пульсирующей жилке на его шее, замечая, как сильно бьётся сердце, а сам плавлюсь под жадными руками, которые и раньше могли довести меня до безумия, а сейчас так тем более.       Это была изощрённая пытка. Зи, помня все мои слабости и тайные места, запускающие волны возбуждения в организме, творил со мной что-то невообразимое. Он проводил пальцами по напряжённым соскам, оттягивал и сжимал их, вырывая у меня почти скулёж. Рисовал узоры на внутренней стороне бёдер и проводил языком между ягодиц, заставляя моё тело выгибаться дугой и покрываться мурашками. Не касаясь главного, он подводил меня к пику наслаждения виртуозно, как музыкант, знающий как коснуться инструмента, чтобы из него полилась настоящая музыка.       Весь мир для нас сузился и перестал существовать в этот момент. Остались только ОН, Я и наша любовь.

***

      Мы лежали, тесно прижавшись друг к другу, как будто боялись, что опять придётся расстаться. Зи не выпускал меня из объятий и казалось, что постоянными нежными прикосновениями и поцелуями, он пытается наверстать годы разлуки и подарить всё то тепло, которое, по его собственному мнению, задолжал мне.       Сейчас мы ещё не знали, как пройдут съёмки, сколько раз мы поругаемся из-за того, что мой любимый оказывается очень ревнив. И даже зная, что Крит от макушки до пяток принадлежит Мэку и никогда даже не прикасается ко мне, Зи будет взрываться от любых подозрений. И хотя я буду уверен, что он просто демонстрирует обиду и ревность, я буду ему подыгрывать и обзывать долбоящером, заставляя беситься, потому что мириться с ним злым и обиженным мне безумно нравится. Не знали, что в новый фильм придётся вставлять сцены со случайно снятым для первого варианта больным взглядом Зи, потому что теперь его глаза были живыми и светились счастьем, даже когда он злился, как и у меня. Мы не знали какой взрыв во всей развлекательной индустрии Таиланда вызовет наш фильм. Сколько будет вытащено на свет грязных историй и искалеченных судеб. Не знали, что за право выставлять у себя те самые рисунки Зи, переругаются модные галереи, представители которых посетят выставку, устроенную Критом на первом показе нашего фильма. Выставку с говорящим названием «К счастью, через боль», центральное место на которой займут мои глаза. Мы ещё ничего этого не знали. Сейчас мы просто любили и старались восполнить то, чего были лишены.       Лёгкий поцелуй в лоб вырвал меня из полудрёмы и мыслей.       — Ты всё ещё хочешь забыть меня? — И столько тревоги, боли и затаённого страха было в голосе самого дорогого человека в моей жизни, что мне захотелось немедленно стереть эти мысли из его головы.       — А ты ещё не понял? — я склонялся к его лицу всё ниже. — Я люблю тебя. Люблю так, как никогда никого не любил и, наверное, уже не буду. А теперь сам ответь: хочу ли я тебя забыть?! — я утягивал его в поцелуй, стараясь нежностью, страстью и любовью успокоить моего родного человека.       В этот раз мы не занимались любовью и даже не трахались, в это раз мы разговаривали языком тела со страстью и яростью говоря обо всех чувствах, скопившихся внутри.       — Сейнт, — расслаблено протянуло это чудо, утыкаясь мне в плечо. — Давай поженимся, а?       — Ты сейчас пошутил, да? Он удивлённо посмотрел на меня.       — Ну, что? Чего так смотришь?       — Разве похоже, что я шучу? Я больше не хочу тебя терять, понимаешь? Не важно, будем ли мы работать вместе или нет, мне нужно, чтобы ты всегда был в моей жизни. Даже если по работе нас раскидает на разные континенты, я хочу знать, что где-то есть НАШ дом, в который мы обязательно вернёмся друг к другу.       Я, глядя в потолок, обдумывал сказанное Зи. Нельзя сказать, что его предложение мне не понравилось, ведь созвучные мысли бродили и в моей голове, но я очень хотел сделать подобное предложение сам. Но сделать его так, чтобы мой любимый запомнил этот момент на всю жизнь. И сейчас его слова просто выбили меня из колеи своей неожиданностью.       — Понимаешь, мой хороший…       Договорить я не успел. Моё любимое чудо, выпутавшись из моих рук, начало подниматься из постели, не глядя на меня. А я мог только ошарашенно смотреть ему в спину. И что он делает?       Натянув трусы и двинувшись к выходу, Зи произнёс, так и не посмотрев в мою сторону:       — Не волнуйся, я всё понимаю.       — Да какой ты нахрен «хороший»? Долбоящер долбоящером! — вскинулся я, дёргая за руку и прижимая к кровати этого несносного человека. Зажав ему рот, я рыкнул: — Нормальные люди сначала дают оппоненту высказаться, а потом делают выводы. Ну так вот, понимаешь, мой хо… мой долбоящер, я хотел сказать, что я, конечно, абсолютно согласен на твоё предложение, но ты совершенно неромантичное чудовище, ты в курсе? Зи зажмурился, обмяк, а из-под длинных ресниц покатились бриллианты слёз.       — Тш-ш, ну что ты, малыш?! Неужели тебе пришло в голову, что тот, кто окончательно и бесповоротно навсегда влюблён в тебя, откажется от того, чтобы связать жизнь с таким долбоящером? — Я даже понять не успел, как оказался впечатан в матрац. И настала моя очередь слушать его рычание.       — Ну вот и кто из нас чудовище, а? — на меня смотрели абсолютно счастливые глаза с ещё дрожащими на ресницах каплями.       — Ты ещё не понял? Я, конечно, — я притянул к себе своё счастье и поцеловал в нос. — А ты мой долбоящер.