Эхо безвременья

Капли пота, стекая со лба, оставляли мокрые следы на руках. Мужчина шёл медленно, чувствуя тяжесть собственного тела и усталость мышц. Тюрьма забирала у него последние силы. Всё в этой жизни казалось тяжёлым и бледным: унылая тюрьма с почерневшим от копоти потолком, затхлый запах карцера, тонкий вой ветра за окном… Он уже еле передвигал ноги, и в груди появилась давящая боль – но он старался не обращать на неё внимания, думая о том, что ждёт его впереди. « Мне нужно прополоскать горло », – подумал он и вдруг отчётливо понял, насколько сильно хочет пить. Холодная вода успокоила бы его, дала бы силы на завтрашнее утро… Но теперь ему некого было попросить о помощи. Безмолвная камера будто смеялась над ним – у неё не было ни хозяина, ни слуги. Ничто не могло нарушить этой застойной тишины, нарушить глубокое безмолвие жизни, зависшее над камерой смерти. Обессиленный, он брёл по коридору, держась за стены, чтобы не упасть на бетонный пол… Когда он окончательно выбился из сил и остановился передохнуть, в коридоре появился кто-то ещё. Изумлённый от вида пришедшего, мужчина не сразу поверил своим глазам – перед ним стояла местная проститутка. Она была одета в мужскую одежду – застиранную белую майку и короткую чёрную юбку, которая привлекала внимание своей необычной смелостью. Но то, что действительно приковывало взгляды, были её ноги – стройные и дерзко выставленные на показ в чулках с сетчатым узором. С каждым шагом, словно художник раскрывающий своё произведение, эти чулки создавали завораживающий мотив, который искусно дополнял образ загадочной и непредсказуемой женщины. Её осанка была прямой и гордой, глаза – усталыми, а движения – плавными и бесшумными. Иногда в тишине коридора её шаги звучали подобно лёгкому шелесту страниц в книге. Каждый раз, когда она проходила мимо мужчины, тот поднимал на её лицо глаза и видел в них своё отражение. Оно было ужасно. Словно в ответ на его попытку запомнить его облик, она чуть-чуть поворачивала голову, на секунду её взгляд попадал на него, но она тут же отворачивалась, не скрывая своей брезгливости. – Я хочу привести себя в порядок. Не поможешь? – попросила она таким тоном, будто предлагала ему переспать с ней. – И ты можешь выпить со мной после этого. У меня остался один стакан в сумочке. Ну как? Нет возражений? Мужчина не нашёл в себе сил ответить. В нем поднялся жуткий протест – он не хотел больше никуда идти. А та, с лёгким намёком на тень презрения, уже повернулась и начала спускаться по лестнице вниз. Его поглотила пугающая пустота. Это чувство длилось несколько минут – может быть, одну или две. Потом мужчина решился и пошёл за ней следом. – Я могу... – заговорил он, касаясь ладонью её плеча. Спустя секунду последовал жест отвращения, сменившийся горьким смехом. Тогда он попытался ещё раз. Резкий удар коленом в пах согнул мужчину пополам. Он сделал несколько судорожных движений, пытаясь распрямиться, ударился затылком о стену и разжал руку. – Сволочь! – крикнула она, отталкивая его и пытаясь спрятать лицо. – Никто не трогает меня за бесплатно! Хочешь того, этого – плати деньги! И так всегда. Даже в тюрьме люди идут в тюрьму из-за денег, из страха смерти и стыда. Просто для них это выглядит иначе. Для таких вот дурочек – совсем по-другому. Никто их за это не осудит. Вот и всё. Развернувшись на каблуках, женщина гордо пошла прочь. Когда её каблуки стихли за углом, тихий смех вырвался из груди мужчины. И всё же его лицо осталось печальным. Юность и отвага, горевшие в глазах этой женщины, расстроили его. Что-то было не так. Раньше такие вещи с ним не происходили. Почему – так и останется неизвестным. ••• Покачиваясь на стуле, женщина медленно приходила в себя. Кисти рук, державшие стакан, мелко подрагивали. Лицо женщины выражало явную панику. Рассеянный взгляд блуждал по комнате – она словно искала уюта и защиты, хотя никогда в жизни ими не обладала. Эта мысль заставила её сосредоточиться. « Ведь мне ничего не угрожает »,– успокаивала она себя и уже собиралась с мыслями, как вдруг бутылка, стоявшая на столе, качнулась, выплеснув часть содержимого на пол. Женщина вздрогнула, сделала шаг назад, чуть не выронив стакан. – « Я просто попала в западню. Какой позор… » Мысли о случившемся заставили её сжать виски ладонями, отчего, казалось, голова стала невыносимо болеть. Решив отвлечься, или, вернее, найти способ забыть о своей неудаче, ибо в случившемся она винила только себя, путаясь в собственных словах, эта женщина повернулась к висящему на стене зеркалу и какое-то время внимательно его разглядывала. « Интересно, чем я ему понравилась? » – подумала она, поправляя свои тщательно уложенные волосы и стараясь не смотреть в ту сторону. Мысль о зеркале показалась ей забавной. Смех, прозвучавший в её голосе, заставил её посмотреть вниз и несколько секунд таращиться на свои ноги. После этого она почти успокоилась. Во всяком случае, к её щекам вернулся лёгкий румянец, пальцы рук перестали дрожать, и она сделала второй маленький глоток из своего стакана. Непроизвольно задержав дыхание, стараясь дышать ровнее и глубже, таким образом имитируя расслабление, случившееся с её мыслями в результате недавнего инцидента, – в комнате повисла тишина, прерываемая только тиканьем часов, висевших на противоположной стене, да шорохом одежды, которую она продолжала снимать с себя ( на этот раз это был длинный шёлковый халат, под которым ничего больше не было ). « Он наверняка в это время мастурбирует, вспоминая обо мне… » – со смутным удовлетворением подумала женщина. Мысли были на удивление тёплые и приятные, потому что они не только вернули ей надежду, придав энергии, по её мнению, сильно подпорченному алкоголем, они ещё и сделали воспоминания о муже и партнёре интимными – а этого женщина никогда не позволяла себе прежде. Стиснув зубы, ожидая, пока в голове окончательно прояснится, просто оттого, чтобы не рухнуть на кровать, заваленную нераспакованными коробками, мятыми постельными принадлежностями и прочим не нужным в этот момент хламом, сжимая руками стакан с водой, в котором ещё оставалось немного виски, осела на подушки. Подождав, покуда голова перестанет кружиться и проясниться зрение, глубоко вдохнула и одним глотком осушила стакан до дна. Затем собрала в кулак остатки воли, приподнялась на кровати, сдёрнула с груди халат и швырнула его на столик возле кровати. Упав на постель, опустила дрожащие ноги на толстый восточный ковёр, который когда-то был черно-синим ( хотя, скорее всего, это было одной из многих цветных точек, украшавших интерьер дома, которой ей никогда особенно не хватало ). « Ты не сможешь заставить меня делать то, чего я не хочу… » – так говорил муж, когда она хотела что-то скрыть от него. И даже тогда, десять лет назад она иногда забывала о том, что слова эти означают на самом деле. Но теперь забыть об этом уже было невозможно. Она вздохнула и с трудом приподняла голову. Взгляд её упал на часы, стоящие на небольшом круглом столике, накрытом оранжевой матерчатой скатертью. Было без пяти минут два. Ей следовало поторопиться…