Поймать падающую звезду

— Удачной недели и не забывайте тренироваться! — крикнул Ирука группе подростков, когда они выходили из студии. Дети помахали сенсею на прощание, а родители поспешно увели их домой. Как только последний ребенок покинул стены студии, Ирука со стоном облокотился на стойку регистрации. — Ты ужасно выглядишь, Ирука. Тяжелая ночь? — спросил Изумо со своего места по другую сторону стола. Ирука поморщился. — Можно и так сказать. Не мог уснуть. Слишком много мыслей. — Эти мысли имеют какое-то отношение к тому мужчине, с которым я видел тебя в La Corazon несколько недель назад? — спросил Изумо с лукавой улыбкой. — Может быть, — признал Ирука, растягивая слова, не в силах сдержать улыбку на губах при мысли о Какаши. — О, я знаю это лицо. Ирука Умино, ты определенно сражен наповал, — поддразнил Изумо. — Выкладывай подробности. Как один из твоих лучших друзей, я обязан знать все. — Ладно, ладно. Но давайте пойдем к Ко. не хочу повторять эту историю дважды. — Зачем это мы пойдем к Ко? — спросил Котецу, набив рот такояки, выходя из кабинета. Он протянул пакет Изумо, но тот нетерпеливо оттолкнул его. — Ирука собирается поделиться некоторыми пикантными подробностями о горячем парне, который ему так понравился, — ответил Изумо своему партнеру, который закурил и занял свое место. Брови Котецу приподнялись. — Горячего, да? О, да, Ирука, давай, выкладывай, — сказал он, ухмыляясь, как чеширский кот. Ирука рассматривал нетерпеливые выражения лиц неразлучников с нежной, но в то же время раздраженной улыбкой. — Ну, его зовут Какаши. Он артист Токийского балета. — Подожди, подожди, подожди. Танцор, Ру? Разве ты не поклялся никогда не встречаться с другим танцором после сам знаешь кого? — спросил Котецу, слегка нахмурившись. Ирука кивнул. — Я знаю, — признал он. — Но в нем есть что-то такое, Ко, что я не могу игнорировать. Когда мы вместе, это ощущается как, я не знаю, наэлектризованность. Как будто я не могу отойти от него, даже если бы захотел. Это трудно описать. Я никогда раньше не чувствовал ничего подобного. Котецу и Изумо обменялись понимающими взглядами. — Я знаю, каково это, — тихо сказал Изумо, беря своего партнера за руку. — Я почувствовал это, когда впервые встретил Котецу, — Котецу кивнул и сжал руку Изумо, показывая, что он почувствовал то же самое. Ирука улыбнулся, увидев полные преданной любви взгляды своих друзей-близнецов. Однако, когда его мысли вернулись к прошлой ночи, его улыбка исчезла. «Но, боюсь, это еще не все», — продолжил он. Его тон вернул внимание Котецу и Изумо к Ируке. «что не так?» Ирука вздохнул, рассеянно поглаживая кончик шрама, пересекавшего его переносицу. — В нем есть что-то… потерянное. Что-то или кто-то глубоко ранил его, настолько глубоко, что он ставит под сомнение свою самооценку. Я не уверен, что мне делать, ребята. Я не понимаю, почему он не видит того, что вижу я. Он такой красивый, но когда я сказала ему об этом, он испугался и убежал. После этого он извинился, но опять же, как только мы начали сближаться, у него случилась полномасштабная паническая атака, он сказал мне, что не стоит моего внимания, и попытался оттолкнуть меня. Что скажете? Что мне делать? Котецу приподнял брови и сделал паузу, размышляя. Ответил он вопросом. — Как ты думаешь, Ирука, он того стоит? Похоже, у него довольно солидный багаж. Стоит ли желание узнать, почему он так себя ведет, твоих усилий? Ирука несколько секунд обдумывал вопрос, затем кивнул. — Я думаю, что да. То, что я чувствую к нему, — это нечто большее, чем влечение. Я хочу быть рядом с ним, обнимать его и защищать. Я хочу отогнать его тьму и окутать его светом. Когда я вижу его таким потерянным, таким напуганным, я чувствую, что готов сделать все, чтобы он снова почувствовал себя в безопасности. — Ух ты, я надеюсь, он заслуживает такой преданности. Просто будь осторожен, Ирука. Я не хочу, чтобы тобой воспользовались. Такое случалось и раньше. Я не хочу, чтобы это повторилось, — добродушно сказал Котецу. — Я ценю, что ты заботишься обо мне, но это не похоже на мои прошлые отношения, даже на их начальной стадии, — ответил Ирука. — То, что я чувствую к Какаши, кажется более глубоким, более реальным, более искренним, — Ирука сделал паузу и издал тихий смешок, покачав головой. — Это странно. Я знаю его совсем ничего. Я не должен был заходить так далеко. Я думаю, он тоже это чувствует, но боится впустить меня. — Если он так много значит для тебя, тогда продолжай пытаться, — ободряюще сказал Изумо. — Если кто-то и может помочь ему почувствовать себя в безопасности, так это ты. Котецу фыркнул. — Мне почти жаль этого парня. Я видел, что происходит, когда ты на что-то решаешься. Бедняга даже не поймет, во что его ввязывают. Ирука ухмыльнулся. — Возможно, это именно то, что ему нужно. Комфорт, привязанность и здоровая доза упрямого отказа быть оттолкнутым. — Звучит как идеальный план! Когда ты увидишь его снова? — ответил Котецу. — Завтра, — сказал Ирука. — Он пригласил меня на пикник. — О да, развлекись с ним хорошенько, Рука! — Котецу издал громкий вопль, заставивший Изумо шлепнуть мужчину по затылку. Котецу надулся, потирая голову, когда Изумо рассмеялся. Улыбка Ируки стала шире. — Не беспокойтесь, ребята. У меня большие планы.

***

Наступило воскресное утро, и Гай, спотыкаясь, вошел в ванную и обнаружил Какаши у раковины, уставившегося на свое отражение. Седовласый мужчина провел пальцем по шраму на своей щеке, глядя в зеркало со скорбным выражением лица. Гай скрестил руки на груди, хмуро глядя на облако мрачной тьмы, которое, казалось, окутало его друга. — Ты веришь в карму, Гай? — прошептал Какаши, не отводя взгляда от зеркала. Зная, к чему ведет этот ход мыслей, он пристально посмотрел на своего соседа по комнате. — В то, что плохие люди получают божественное возмездие? Да. Но тебе никогда не убедить меня, что ты заслуживаешь того, что с тобой случилось, Какаши. С тобой произошел сбой системы. Ты заслуживаешь гораздо лучшего. Надеюсь, когда-нибудь ты поверишь мне. Какаши повернулся лицом к мужчине, одетому в ярко-зеленую пижаму, на которую было больно смотреть слишком долго. — Я снова встречаюсь с Ирукой сегодня днем, — сказал он ему, но взмахом руки оборвал прелюдию к оде юности и страстному роману, которая грозила вырваться из уст зеленого зверя. — Я чувствую, что должен что-то сказать, но я боюсь, что если он узнает о… кое-чем, то уйдет и никогда больше ко мне не вернется. Я не знаю, смогу ли я с этим справиться, но я пойму, если он это сделает. Я бы на его месте так и поступил. Если быть до конца честным, то он должен так поступить, ради его же блага. Гай хмуро посмотрел на своего друга. — Почему он должен убегать от тебя, Какаши? Ты не сделал ничего плохого. Ты не можешь продолжать винить себя за действия других. Ты не направлял руку Обито, и ты не виноват в судьбе своего отца. Но подумай об этом с другой стороны. Что заставило тебя вдруг захотеть открыться? Ты всегда хранил свои секреты так тщательно, что даже я не знаю большинства из них, а я прожил с тобой два года. Если бы ты так не напился на прошлый Новый год, я бы даже не узнал о твоем отце. Что изменилось? Какаши повернулся к зеркалу, словно прося свое отражение объяснить все, что он не совсем понимал. — Я не знаю, Гай. В Ируке есть что-то такое, чего я не могу объяснить. Он вызывает у меня желание попытаться… открыться, возможно. Даже если он осудит меня за то, что я сделал… — Гай уставился на него, приподняв одну кустистую бровь. — За то, что случилось, — перефразировал Какаши, и свирепый взгляд исчез. Гай протянул руку и положил большую ладонь на плечо Какаши. — Тогда следуй своему инстинкту, дорогой друг. Расскажи ему, что сам думаешь следует рассказать. Не стоит недооценивать Ируку. Я думаю, он мог бы тебя удивить. Какаши фыркнул, прежде чем отстраниться. — Я надеюсь, что ты прав.

***

Ирука нашел Какаши в небольшой ивовой роще, возвышающейся над прудом. Это было идеальное место, деревья обеспечивали необходимое укрытие и тень для уединения, но в то же время не позволяли теплым лучам солнца полностью проникать сквозь них. На траве было расстелено большое одеяло, закрепленное с одного конца плетеной корзиной для пикника в винтажном стиле. Какаши уселся поверх одеяла, скрестив ноги, и приветственно помахал рукой. Ухмыляясь, Ирука плюхнулся рядом с ним, протягивая бутылку красного вина, которую он принес с собой. — Оно недорогое, — объяснил он, — но мне нравится. Какаши застенчиво улыбнулся, принимая бутылку. — Тогда даже не сомневаюсь, что оно идеальное. Ирука не знал, чего ожидать, когда Какаши сказал, что принесет еду, но точно не такого пира. Каждое блюдо, которое Какаши доставал из корзины, было более изысканным, чем следующее. Онигири в форме щенков, карааге, явно домашнего приготовления, тамагояки и суши. Ирука в шоке уставился на яства. — Ух ты, — тупо выдохнул он. Какаши усмехнулся. — Налетай, — сказал он, подталкивая Ируку в плечо. Ируку не нужно было уговаривать. Он набросился на еду, которая на вкус была ничуть не хуже, чем выглядела. — О, боже мой, Какаши. Это невероятно. Ты все сам это приготовил? Какаши рассеянно кивнул. — Может, парень из меня плохой выходит, но готовить я умею, — сказал он, беря кусочек тамагояки и отправляя его в рот, как будто только что не сказал самую уничижительную вещь на свете. — Что? — тихо, но настойчиво спросил Ирука. — Как ты мог сказать что-то подобное? Какаши повернулся, чтобы посмотреть на другого мужчину; выражение его лица было печальным. — Потому что это правда, Ирука, — он указал на свой шрам, как будто это было ответом. Ирука нахмурился, но голос его звучал ровно. — А как насчет меня, Какаши? У меня есть шрам, такой же, как у тебя, — ответил он, поднимая руку к лицу и указывая на шрам, пересекающий переносицу. — Некоторые шрамы глубже, чем можно увидеть глазами, — ответил Какаши, глядя вниз. Ирука открыл рот, чтобы ответить, но Какаши отвернулся, разливая вино, явно не желая углубляться в эту тему. И Ирука настаивать не стал. Какое-то время они вели непринужденную беседу, пока ели и наслаждались днем. Когда солнце начало клониться к горизонту, они осушили всю бутылку. Несмотря на обильную трапезу, они оба чувствовали себя навеселе. Ирука хихикнул над последним онигири, которое начало терять свою форму. — Посмотри на этого бедного поникшего щенка, Какаши! Мы должны спасти его! — воскликнул он, прежде чем отправить его в рот. Какаши усмехнулся, наблюдая, как Ирука изо всех сил старается держать рот закрытым из-за слишком большого куска риса с рыбой. В конце концов, ему удалось все проглотить, торжествующе ухмыльнувшись. — Вот. Трагедия предотвращена. Но это было близко! Какаши закатил глаза с легкой улыбкой и лег на одеяло, чтобы посмотреть на облака, проглядывающие сквозь ветви ивы, которые их окутывали. Ирука вытянулся рядом с ним, используя руки в качестве подушки и позволяя своему согнутому локтю касаться кончика локтя Какаши. Седовласый мужчина вздохнул от ощущения контакта, словно наслаждаясь прикосновением Ируки, даже такого маленького. — Это случилось более двух лет назад, — начал он, нарушая дружеское молчание. Ирука ничего не говорил, желая узнать правду о шрамах Какаши, как видимых, так и спрятанных глубоко внутри. — Я пришел домой со спектакля, а Обито был под кайфом и играл с ножом. По глупости я попытался отобрать у него нож, и он набросился на меня. Я должен был знать, что не стоит этого делать. Он всегда набрасывался, обычно без особого повода. Он порезал мне лицо. Он навсегда сделал меня уродливым. Но хуже всего то, что даже после этого я продолжал терпеть. Я жалкий, слабый и потерянный человек. Я ушел только после того, как он попытался убить меня. Вот почему я испорченный, Ирука. Вот почему я не достоин твоего времени, твоего внимания или твоего… чего-либо еще. Я пойму, если ты захочешь уйти сейчас. Ирука перекатился на бок, оказываясь лицом к лицу с человеком, который только что обнажил перед ним свою душу. Он вгляделся в выражение его лица. Глаза Какаши были плотно закрыты, как будто он слишком боялся открыть их и снова оказаться в одиночестве. Он наклонился и положил руку на плечо мужчины, давая ему понять, что, несмотря на его страхи, он не одинок. Не сейчас и никогда больше. Какаши ахнул и открыл глаза, смотря на Ируку взглядом, в котором читалось замешательство, но также и горячая надежда. — Ты не испорченный, Какаши, — прошептал Ирука, наклоняясь, пока не оказался всего в нескольких дюймах от его лица. — Тебе причинил боль кто-то, кто предал тебя, но это не значит, что ты не заслуживаешь счастья. Ты того стоишь. Ты прекрасен, Какаши, и я буду повторять тебе это столько раз, сколько потребуется, чтобы ты, наконец, поверил в это. Одинокая слезинка скатилась с глаза Какаши, скатившись по его шраму. Он не мог найти подходящих слов, поэтому он решил обойтись без них. Потянувшись, Какаши сократил расстояние между их губами, вздыхая в поцелуе и вкладывая в него все эмоции, которые не мог выразить, делясь глубиной своей благодарности и привязанности с другим мужчиной. Он обнажил себя, чего не делал очень давно. В прошлый раз он столкнулся с разрушительными последствиями, позволив Обито вонзить в него свои когти и ввергнуть его в отчаяние. Было ужасно снова оказаться таким уязвимым. Удивительно, но он чувствовал, что, возможно, его разбитое сердце наконец-то сможет быть в безопасности с Ирукой. Он попытался сказать это ему без слов, углубляя поцелуй. Каким-то образом он почувствовал, что Ирука понял. После того, как их губы разомкнулись, Какаши положил голову Ируке на грудь. В то же время другой мужчина запустил загорелые пальцы в его серебристые локоны. Их тела и сердца переплелись, когда они лежали на земле, прислушиваясь к биению сердец друг друга и мягким звукам природы вокруг них. Какаши обхватил своей длинной рукой торс Ируки и слегка сжал. — Спасибо тебе, — прошептал он. Ирука улыбнулся и поднялся, чтобы поцеловать Какаши в макушку, прежде чем снова лечь. — Я держу тебя, — прошептал он в ответ. — И я тебя не отпущу.