Цвет души маджента

      Один и тот же сон снится мне каждую ночь. Пустота. Где-то вдалеке видно синее свечение. Я хочу подобраться к нему поближе, узнать, что это? Но на полпути меня выбрасывает в реальный мир. То родители, то будильник, то птичка за окном — постоянно что-то мешает мне увидеть завершение этого сна.       Будет ли правильным назвать мой сон вещим, который что-то предвещает мне и старается уберечь? Или просто глупость, не стоящая моего внимания? Даже если так, оно всё равно привлекает к себе своей таинственностью, загадкой, которую так и хочется разгадать. Каждая загадка должна быть разгадана, ведь для чего иначе они созданы? Многие люди любят тайны, отдельная часть из этого количества любит распускать такие секреты на всеобщее обозрение. А мне просто нравится слушать. Я не люблю рассказывать и много говорить, желая поберечь свои голосовые связки до лучших времен, которые, возможно, и не наступят до конца жизни. Мне не нравится быть в центре событий — я люблю наблюдать издалека, не вмешиваясь в чужой круговорот жизни. Но жизнь диктует свои правила, которым я должна следовать, ведь вырваться из такой западни, уготованной нежеланной судьбой, нелегко.       Перед сном я долго смотрела в потолок, задержав взгляд на одной точке в темноте, обдумывая прошедший день. Подъем, любящие и чрезмерно опекающие родители, учеба, дом. Я никогда прежде (не считая далекого детства) не ставила и не планирую ставить планы на день, на ближайшее будущее. Не в моих силах разглядеть в этом особый смысл, ведь совершенно точно всё пойдёт иначе, чем по этому намеченному пути. Захочешь погулять с подругой — обязательно пойдет дождь, и погода уже не будет такой солнечной, как того обещали синоптики два часа назад; есть в планах поспать после долгого и изнурительного дня в лицее — когда я уже дома, сон как рукой уходит прочь, ведь вокруг есть столько интересных дел (интересных, не полезных для саморазвития!). Планируешь с завтрашнего дня изменить свои привычки, положить начало по усовершенствованию самого себя, но вот наступает завтра, и уже всё это кажется не таким интересным и захватывающим, как совершенно обычный фильм, крутящийся по телевизору чуть ли не ежедневно. Мои желания летят, словно гоночные машины по трассе; каждая пытается обогнать другую, одна из них вырывается вперёд, а после ее обгоняет совсем другая. Всё так непредсказуемо, как и мой завтрашний день.       Но с другой стороны, весь мой день с точностью до ста процентов пойдет по обыденному, уже давно знакомому мне пути. Эта стабильность мне по душе. Не люблю перемены. Никакие. Ни резкие, ни плавные. Ведь новое может принести как хорошие, так и плохие детали в нашем будущем, которое кажется таким далеким, но стоит только забыть об этих мыслях, и жизнь понесется; и вот тебя уже скоро ожидает пенсия. В детстве казалось, что время идет медленно, словно самая неторопливая улитка, и я всё спрашивала у мамы: «Когда наступит завтра? Когда пройдет час? А полчаса? А когда я уже пойду в школу?». Но сейчас, оглядываясь на это недалекое прошлое, замечаю, как быстро всё прошло и оказалось позади. А после дети мечтают поскорее вступить во взрослую жизнь. Хотят быть самостоятельными, независимыми от родителей или от кого-либо.       Завтра. Какое оно?       Передавали теплую погоду во Франции, и мой город Гавр не стал исключением. Я рада: не люблю холод. Слишком уж быстро я замерзаю, а потом дрожу, как лист клена на ветру. Подумав про пронизывающий ветер, я, съежившись, подтянула ближе к голове одеяло, покрываясь мурашками. Сон никак не шел.       Осознанные ли те сновидения, что постоянно окружают меня в одном и том же сне? Я задумалась: а что это вообще за понятие такое? Когда я осознаю, что во сне? Как жаль, что понимание приходит лишь наутро, когда ночь сменяется следующим днем, а во снах нет никакой осознанности. В них всё кажется обычным, настоящим и понятным, а уже днем я, вспоминая детали прошедшей ночи, понимаю, насколько же глуп был мой сон.       Во снах всё кажется нормальным, даже слоны, играющие на саксофоне в твоей комнате перед совсем неизвестными тебе людьми, которые поздравляют тебя с днем свежевыжатого сока.       Чем больше мыслей обдумываются мной, тем медленнее сон подступает ко мне. Отбросив все размышления, нужные и ненужные, в моей голове осталась пустота. И, закрыв глаза, я в очередной раз пытаюсь провалиться в сон.       Но ничего не получилось, и я с раздражением открыла глаза, не обратив никакого внимания на то, что вокруг нет моей комнаты, нет кровати и дома — только я и темнота. Всё ведь так и должно быть, да? Только кромешная тьма ночью и я, стоящая в легкой пижаме среди пустоты. Ни тепла, ни холода не чувствуется. Совершенно ничего, абсолютно. Хочу взглянуть на свои руки, но я не смогу разглядеть даже их. Что мне еще стоит тут делать? Возможно, следует пойти вперед. Или ждать, пока взойдет солнце на небосводе, прогоняя непроглядную тьму, и наступит утро.       Наверное, до наступления желаемого рассвета еще далеко. Глянув вверх, где должна быть по крайней мере луна, которая смогла бы хоть на каплю рассеять ночной мрак, я увидела ту же темноту, что и вокруг. Сегодня ночью, видимо, облачно и тучи сгустились, ведь именно из-за этого на небе ничего нельзя разглядеть?       Я села на… пол? От него исходит легкая прохлада. Что-то похожее на траву, движущуюся под велением ветра, стало щекотать мне открытые участки кожи. Но ветра нет, а трава? Я разве сижу на ней? Не помню, была ли она в моей комнате, но, думаю, точно есть. Я провела рукой по поверхности, на которой сижу, но она была гладкой, как плитка. Удивительно. Руками я обняла себя за ноги и закрыла глаза, представляя, как уже совсем скоро покажутся первые лучи солнца, и просто стала ждать, но ожидание прошло даром: совершенно ничего не происходило, и мне стало казаться, что я тут навечно. Эта тьма пугает меня своей неизвестностью, но одновременно мне здесь даже нравится. Тишь да гладь: ни единого лишнего звука, никого больше, только я. Одна. И так спокойно здесь.       Со временем мне начало казаться, будто эта пустота поедает меня, и я становлюсь ее частью. Пора уже сказать самой себе «Вставай», но я старалась оттянуть этот момент на пару минут, а потом и еще. Каждый раз «Пять минут и точно встану», но вот уже эти «пять минут» повторяются третий — если не четвертый — раз. Нет у меня силы воли, нет!       Но, если подумать, зачем куда-то идти. Почему я должна встать с уже нагретого мною места, чтобы пойти неизвестно куда — прямо в глубокую темноту? Здесь так уютно, никто не беспокоит, я сама по себе. Но другая сторона меня кричит «Пора уже!», стараясь заставить мое тело подняться и пойти на поиски неизвестно чего. Глупо всё это, но вроде надо действовать, а не плыть дальше по течению реки и гадать: «Где же я на этот раз окажусь?». И я решительно встала. Ну, почти решительно: еще минуту посидела, подумала и начала неохотно подниматься.       И вот я уже стою на ногах.       Куда идти? На север или юг? А в общем-то… где здесь север? Неизвестно. Немного поразмышляв, я решила пойти вперед, при этом свернув изначально налево. Без понятия, куда я смогу прийти, ведь никаких ориентиров и даже малейших подсказок не было. Настоящий суровый лабиринт, словно в лесу пошла в поход и сбилась с пути. Может, стоило бы оставить какую-то ленточку, чтобы понимать, если я уже буду здесь проходить, чтобы не бродить кругами, всегда возвращаясь в начало, но ни ленточки, ни на чем ее оставить не было. Игра на удачу: смогу ли я что-то здесь отыскать или так и останусь в лабиринте кромешной темноты и пустоты. Вот бы сюда фонарик или лампу, на крайний случай и факел бы помог. Но ничего из этого не было в моей доступности. Раздумывая о том, что могло бы мне хоть как-то помочь, я продолжала двигаться вперед. Рано или поздно я дойду до чего-нибудь.       Что я ищу и зачем? Рассуждая над этими вопросами, я не могу найти логического ответа, который бы дал объяснение моим действиям, но подсознательно я чувствовала, что мне надо дойти до конца пути. И это чувство двигало мной.       В детстве я бы испугалась сделать и полшага, ведь темнота — главный страх маленькой меня. Но, став взрослее, я осознала, что нет тут никаких монстров — они лишь в нашей голове. И эти мысли о темноте, в которой таится огромный паук, ожидая свой ужин в виде маленькой пятилетней девочки, съедали мой мозг, становясь великих размеров. Они словно паразиты, которые никак не хотели отпускать меня. А потом перебирались к сердцу, которое начинало бешено стучать от страха ожидаемой смерти в лапах неизвестного и пугающего. Но люди готовы идти навстречу страху, имея весомый стимул. Так страх темноты и отступил от меня.       Босыми ногами я чувствовала под собой плитку, по которой шла на пути к концу своего приключения. От пола не исходил ни холод, ни тепло, словно это место забыло значение слова «температура». И вокруг всё так же было темно, пока боковым зрением я не заметила правее от моего движения тусклое синее свечение. Можно ли это назвать концом пути, к которому я не спеша шла? На секунду мое тело замерло в нерешительности, а после ноги понесли меня вперед — прямо к свечению. Такой приятный глазу синий, почти голубой оттенок, который привлекал, очаровывал и манил к себе. Завороженно я иду к нему, как мотылек летит прямо к источнику свету. Десять шагов, двадцать. С каждым новым шагом появлялось чувство, что я оставалась на одном месте: я здесь, а свечение до сих пор там. Ничего не изменилось, ведь ближе ко мне оно не стало. И я ускорилась в попытке хоть на немного приблизиться к огоньку. Сперва мой бег был медленным, похожий на обычную, чуть убыстренную ходьбу, а после я стала ускоряться, замечая, как свечение становилось всё ближе и ближе ко мне; оставалось совсем чуть-чуть, и моя рука сможет достать до него. И я моргнула.       Синий огонек снова был далеко, а моя рука никак не сможет прикоснуться к нему. С каждой прошедшей минутой на меня давило чувство, будто я участник телешоу, которого не оповестили о скрытой съемке , и за каждым моим шагом наблюдают камеры, висящие где-то высоко над головой. От этих мыслей мне стало неловко: как бесстыдно наблюдать за человеком! Или в этом виновата только моя паранойя? Вот только придуманные мною камеры, следящие за каждым движением, путали меня и лишали всякого желания дойти до конца. Но в конце концов ничего не оставалось делать, как отбросить мучавшие меня мысли, которые придавали тень сомнения всем моим действиям. А после я пришла к одной мысли: нельзя моргать, пока не доберусь до света. В первый раз почти получилось — сейчас я уж точно дотянусь до неизвестного.       Вдох, выдох и вперед. Я побежала, постепенно увеличивая темп, становясь всё ближе к моей цели. Мое дыхание стало сбиваться, но это не было проблемой в данном месте. Прошло пару секунд, и я уже изо всех сил тяну руку к свету, стараясь ухватиться за это неизвестное.       Но ничего не вышло, ведь громом среди ясного неба раздался женский голос, который вырвал меня из этого мира:       — Доброе утро, Рени!       Я проснулась и поняла: как же было спокойно во сне, где вокруг никого и ничего нет. А теперь пора возвращаться в ежедневную рутину.       Но еще минуту, пожалуй, я полежу.