Дар свыше

Кузнечик скакал по коридору первого, оправдывая свою кличку, когда подошел Лось и сказал, что хочет прогуляться. Предложил составить компанию, а мальчишка только обрадовался – ему было до ужаса скучно торчать в Доме, пока все ровесники носились во внутреннем дворе с палками и самодельными самолетиками. Только они перешли через порог Дома на улицу, рядом появился Слепой. Или он все это время был тут, поджидая их? Или Кузнечик просто не заметил его рядом с Лосем? Отмахнув размышления, мальчишка двинулся за воспитателем. Солнце погладило теплыми ладошками по лицу и настроение сразу стало заметно лучше. – Давайте присядем. Хотите, расскажу историю? – Лось указал на недавно установленную лавочку рядом с дубом. На ней уже успели что-то написать. Выглядело, словно кусочек стен Дома вышел на прогулку. Ребята сели по обе стороны от воспитателя и приготовились к рассказу. Истории Лося всегда были безумно интересными, хоть и короткими. После них Кузнечик очень долго думал и плохо спал, но все равно любил их слушать. А Слепой любил все, что делал или говорил Лось. – Это было задолго до моего появления здесь, в Доме. – начал он. – Мне эту историю рассказали по приезде, кажется, кто-то из воспитателей. Пытались напугать или просто посвящали в глубины истории, кто ж знает? Но я запомнил. Однажды утром на пороге Дома появились два малыша. Близнецы лет трех-четырех от роду. Девочка с бледной кожей и отдающими в синеву черными волосами и мальчик, с головы которого спадали удивительно длинные, светлые пряди, а лицо осыпали сотни веснушек. Они выглядели как две половинки одного целого, инь и янь, две абсолютных противоположности, идеально дополняющих друг друга. Кто-то из старших ребят заметил малышей из окон первого этажа и тут же передал остальным, а через пару минут их обоих на руках занесли воспитатели. Больше месяца работники Дома искали родителей, родственников, опекунов. Или, хотя бы, место, откуда дети появились. Сотни вопросов и ни одного ответа. Было принято решение оставить близнецов в Могильнике, так как они были еще совсем маленькими. И они остались там, в одной из практически стерильных белых комнат с двумя койками, двумя умывальниками и двумя парами таких же белых тапочек. Вдвоем. Они не вписывались в эту атмосферу как две кляксы на чистом листе, но остались там. Прошло где-то три с половиной года, когда случилось то, чему не смогли найти объяснения. Ребята из Могильника пропали на несколько дней, как будто там их никогда и не было. Полюбившие близнецов, как родных, медсестры сходили с ума, а дирекция пыталась разобраться – кто, как и когда помог шестилеткам сбежать или увел из без согласия. Спустя какое-то время они вернулись. На десятки, нет, сотни вопросов дети отвечали одинаково – они ничего не помнили. Просто уснули, оказались в каком-то домике, а потом проснулись в привычной белой комнате. Паника сошла спустя какое-то время и все встало на свои места. Близнецы жили в Могильнике, росли, их окружали любовью и заботой. Никто мне, кстати, не рассказал, почему они ребят не переселили в группы. Может, персонал их слишком полюбил, а может не хотели разлучать. Но они жили там еще много лет, никогда не покидая стен своей белой комнаты и не задавая вопросов. Кто они и почему не выходят – их не волновало. Им было достаточно белых стен, тапочек и друг друга. Когда близнецам исполнилось по 16, случилось еще кое-что. И после – ничего хорошего уже не было. Мальчишка, которого между собой все называли Принцем, но не знали его настоящего имени, появился на портретах “в розыске”. Описание идеально подходило под его образ, история – совпадала до мелочей. Много лет назад пропал мальчик. Светлые волосы, веснушки, худоба. Родители все эти годы искали его чуть ли не в другой стране, постепенно приближаясь по картам к городку с Расческами. И приблизились так, что нашли Дом. Странно было лишь одно – никто ничего не знал о его сестре. Судя по анализам они явно были родственниками, а лица их, буквально одинаковые, не считая веснушек брата – иногда даже пугали своей схожестью. Но речь шла только о нем. Родители Принца объявились почти сразу же. Поздним вечером. Медсестра зашла в белую комнату, когда его сестра – Мальвина, как ее прозвали в Доме – уже спала. Мальчишка копошился с какими-то колечками и только вопросительно поднял голову на нее, словно само присутствие в комнате кого-то еще его напугало. Но он послушно вышел, а медсестра собрала его немногочисленные вещи. После этого Принц уехал с новоиспеченными родителями и никто и никогда о нем не говорил. Словно его никогда и не было. Хуже всех было Мальвине, оставленной в белой комнате в одиночестве. Она начала болеть. Худела на глазах, отказывалась от еды, сходила с ума. Говорила о каких-то никому не понятных вещах, а в конце концов совершенно перестала вставать с постели. Что с ней стало – никто не помнит, но, явно, ничего хорошего. Мальвины и Принца больше не было в Доме. Остались лишь истории. И надпись в углу одной из белых комнат Могильника: “Ищи меня в синей книге, Дар.” Лось закончил свою историю. Кузнечик пытался переварить услышанное и задавал нескончаемые вопросы. Слепой молчал. “Дар.. Она не была Мальвиной, глупые.” – промелькнула мысль в его голове. Тем же вечером мальчишки пробрались в Могильник и попытались найти надпись. Кузнечик раздосадованно бормотал о том, что все это выдумки, когда они не увидели ничего, кроме почти свежей штукатурки на стенах. Но Слепой знал, что доверять зрению – глупая привычка зрячих. Он провел рукой по каждому углу, пока не нашел, что искал. – Дар. Кто же ты?