FORTUNE

      Компания, не торопясь, заходит в небольшую гостиную комнату, явно больше предназначенную для дружеских посиделок, чем для деловых встреч. Большие окна пропускают столько солнечного света, что Юнги начинает щуриться, гадая, как быстро солнце вышло из-за облаков, делая февральский день волшебным.       Мин внимательно рассматривает интерьер комнаты: тёмные тона красного окружают почти всё, только лишь белые детали в виде штор, подушек разбавляют атмосферу. Охотник не может точно сказать нравится ли ему всё это, но и дискомфорта он не чувствует.       С показательным спокойствием садится на мягкий диван с подушками, пытаясь вникнуть в чужой разговор.       — Как твой отец, дорогая? — беспокойно спрашивает Хосок и одновременно предлагает чай своим гостям. Давая указания персоналу, вампир садится на своё законное место, закидывая одну ногу на другую.       Виктория на мгновение улыбается, что замечает Юнги, но выражение её лица сразу же меняется. Как будто ничего и не было.       — Он… Всё так же плохо себя чувствует. Инсульт разрушает его… — со всей грустью в голосе отвечает женщина. — Мы пытаемся хоть как-то ему помочь, но врач говорит, что всю оставшуюся жизнь он будет таким, — и тут играет любопытство охотника. Про что она?       — Как жаль. Такой чудесный человек, но он и остаётся таким, даже когда не может говорить и вставать, — не то чтобы Мин удивляется, но соглашается в голове, что, может быть, эта информация будет полезной. — Так что не расстраивайся, Викуля. Я всегда есть у тебя.       Виктория кивает и делает первый глоток сладкого чая.       — Не волнуйся, Хосок. Со мной всё хорошо, — Чон кивает и слегка улыбается, лишь после этого обращает внимание на незнакомца. Ведьма видит это и проговаривает уже заготовленную речь: — Познакомься, Хосок, это мой старый знакомый — Призрак. Он может помочь нам с мошенничеством и найти преступников. Ты можешь доверять ему, как и мне.       От всех слов Юнги становится неловко что ли, на него внимательно смотрит своими хищными глазами вампир. Пытаясь не подавать признаков волнения, Мин кивает и здоровается своим низким голосом:       — Рад знакомству, — и это не ложь. — Надеюсь, я смогу чем-то помочь.       Хосок улыбается, тем самым оголяя свои клыки. Это настораживает мужчину, и он неосознанно громко глотает противный ком, который стоит посередине горла.       — Извините, не хотел вас напугать. Вы человек? — на что получает кивок. — Не пугайтесь, вампиры только на вид страшные и, конечно, по слухам тоже. Но могу поклясться, что это совсем не так. Во всяком случае, с хорошими людьми мы точно такие же, — Мин пытается сдержать себя, чтобы не спалиться, и выходит весьма удачно. Понимая, к чему данный разговор может привести, охотник переводит тему.       — Так что за дело у вас? Расскажите.       Вампир кивает, берёт кружку чая, делает глоток и начинает:       — Прошлый глава был самой настоящей сволочью и, честно говоря, до сих пор ею является. Портит жизнь даже после своего ухода на пенсию. В его время здесь воровали, избивали и убивали. Да в таких количествах, что мурашки бегают по телу, — Чон показательно морщится, показывая полное отвращение.       — При нём всё началось? — уточняюще спрашивает Мин.       — Именно так, — вмешивается в разговор Виктория. — Как только Хосок стал главой, то мы нашли множество недочётов, а что-то хорошее говорить про дисциплину в обществе вообще нельзя. Страдали не только люди, но и вампиры.       В очередной раз Юнги соглашается со своими представлениями, а именно: какие же вампиры злодеи, и это только мягко сказано. Каждый раз, когда тот узнаёт об омерзительных вещах, которые делают злые существа, в нём просыпается сильное желание мучительно убивать монстров, при этом не чувствуя ни капли сожаления.       Подавив все эмоции, совсем бесстрастным голосом Мин спрашивает:       — И что же было?       Хосок начинает злиться, но совсем не на своих гостей.       — Бедность, разруха, неравноправие, насилие и многое другое. Старикана заботили деньги, своё положение, но никак не репутация, поэтому его и свергли. Никому не нужен тиран.       Огонь горит внутри охотника, и тот не удерживается:       — А вы что ли не такой?       И такого Хосок никак не ожидает услышать, поэтому с шоком смотрит на собеседника. Виктория цокает, меняет запрокинутую ногу на другую, показательно любуясь своими чёрными лаковыми каблуками с заострёнными носками. Искренне наслаждаясь спектаклем, который с каждой секундой набирает обороты.       Резко Хосок начинает звонко смеяться.       — Не ожидал от человека такой наглости, но мне нравится. И да, я отвечу на твой вопрос: если бы я был такой же наглой сволочью, то ты бы здесь не сидел, а я бы ничего не менял.       До Мина доходит понимание, что он неправильно поступает: вспылил и начал подливать масло в огонь.       — Хорошо, так что дальше?       — Как я пришёл, то начал замечать в документах некоторые несостыковки. И здесь тяжело найти одного виновника и также доказательства, — Хосок сидит как серая туча, поглядывая то на Викторию, то на Юнги. — Это целая группа людей, которых надо уничтожить.       Мин обдумывает всё услышанное.       — То есть вам нужно найти людей и доказательства? — Юнги скорее для себя говорит, чем для других, при этом зачёсывая чёрные волосы назад. Но всё-таки Хосок кивает, пристально смотря на парня.       — Виктория, а чем нам может помочь человек? — наконец-то обращает внимание Хосок, даже не глядя на женщину.       — Он будет щитом для тебя. И не смотри на меня, как на сумасшедшую, — с иронией говорит ведьма и объясняет свою задумку: — Он хорош в физической силе, и вампиры не будут ждать какой-либо угрозы от него. Посчитают мошкой, которая не стоит даже секунды внимания. И в этот же момент он сможет нанести удар. Да, Призрак?       Охотник кивает, понимая, что в данных словах есть смысл, и внимательно разглядывает Чона, пытаясь запомнить каждое действие и эмоцию.       — Да, ты права, — бурчит себе под нос глава.       — Есть круг подозреваемых? Интересные личности, которые уже долго находятся на хорошей должности, или те, в которых вы сомневаетесь?       Хосок трёт переносицу, слегка покачивая головой, впадая в раздумывания.       — Есть. Самая подозрительная — группа чиновников, которые занимаются строительством. Контракты и все дела. Слишком идеальные что ли.       — А что они строят? — интересуется Мин и получает ответ от Виктории.       — На самом деле много чего. Начиная от торговых центров и заканчивая детскими домами. Как назойливые мухи, — фыркает женщина, звонко ставит фарфоровую чашку на стол, не предполагая, что та может разбиться.       Юнги задумывается, и почти сразу появляется интересная мысль:       — Может проверить детские дома?       — Зачем? — в унисон спрашивают присутствующие.       — Как ты и сказал, Хосок, раньше здесь царил хаос. И есть возможность, что на строительстве детского дома могли неплохо заработать. Кто будет проверять никому не нужных детей? — Хосоку нравится ход мыслей нового знакомого, но также в глубине души появляется неприятная дыра, приносящая тревогу. Как могут экономить на детях? — Такое часто бывает на практике. Сам сталкивался с таким. На первый взгляд и непонятно, что в зданиях что-то, но если приглядеться, то можно заметить плохое состояние здания.       — Виктория, как думаешь? — серьёзно спрашивает вампир, сжимая ладони в кулаки, явно злясь на происходящее.       Женщина пожимает плечами, давая понять, что ей совершенно не интересна данная тема. Только Чон совершенно не обращает внимание, чем снова вызывает удивление у Мина. Всё те же мысли о предательстве появляются и кричат в голове у парня.       — Возможно, он прав. Если так будет, то появятся весомые доказательства, — слушая женщину, Хосок кивает, думая, как поступить.       — Да, так и сделаем. Сегодня же и съездим, — Чон радуется, так как наконец-то есть план.       Хлопая себя по коленкам, вампир встаёт с дивана и оглядывает компанию.       Виктория сразу поднимает руки.       — Только без меня. Своих забот хватает, — Хосок на пару секунд расстраивается и обращает всё внимание на Мина. — Именно для этого я и привела его, — рукой показывая на Юнги. Тот никак не реагирует, а лишь со всей осторожностью наблюдает за вампиром.       — Тогда поехали? — уважительно спрашивает Чон, убирая руки в карманы брюк.       Юнги успевает только слегка кивнуть, как с грохотом открывается дверь. В комнату врывается блондин, который быстро что-то говорит и активно жестикулирует.       — Mon Cheri, почему ты… — но не договаривает, когда замечает рыжеволосую женщину с наглой ухмылкой на лице. Та внимательно смотрит на Чимина, ожидая дальнейших действий.       Пак пытается скрыть мелкую дрожь по всему телу, которая резко появляется.       — Bonjour… — пытается громко произнести блондин. — Не знал, что у нас гости. Простите за вторжение. Я зайду чутка позже, — парень уже разворачивается и с бешеной скоростью пытается покинуть гостиную, но его останавливает голос, который он не желает слышать больше никогда.       — Ну что вы, Месье Пак, присаживайтесь и поговорите с нами, — с нежностью говорит Виктория, но Чимин может поклясться своими клыками, что слышит насмешку. — Как раз хотела спросить: как ваш возлюбленный?       Хосок непонимающим взглядом окидывает парочку, садится на своё место и зазывает друга. Чимин почти уверенным шагом подходит к Чону и пристраивается рядом с ним.       — А что такое, Виктория? Заинтересовались занятым мужчиной? — таким же голосом спрашивает вампир, который слышал ранее. Пленительный, нежный и ядовитый. При этом парень не забывает улыбаться одним уголком рта.       Мин не может понять ничего. Просто молча наблюдает за каждым движением компании. В голове же строя несколько теорий о взаимоотношениях между вампирами и ведьмой. Один боится женщину, а другой слепо доверяет.       Виктория не теряется и спокойно отвечает:       — Ну мне же надо знать, как чувствует себя человек, которого спасла. Логично же, Хосок?       Глава ещё больше хмурится, сжимает кулаки и требует объяснения от двоих.       — Что за цирк вы устраиваете? Ещё и перед гостем? — тот же удивляется, что про него не забыли, но, ничего не отвечая, продолжает смотреть спектакль.       — Я спасла возлюбленного нашего дорогого Чимина. Чон Чонгук? Вроде так этого человека зовут. А он что, не рассказывал? —наигранно спрашивает женщина, вздыхая. — Какой бесстыдник…       Чимин, не выдерживая, начинает оправдываться:       — Да говорил я. Не надо меня выставлять в плохом свете. Просто не люблю кричать обо всём, как делаешь ты, Виктория. Да, помогла спасти Чонгука от гибели, и сейчас он лежит в коме. Большое спасибо, Виктория.       Чон с Юнги ошарашенно смотрят то на Пака, то на Викторию.       — Вот это да, — тихо шепчет Юнги. Понимая, каким способом могла помочь ведьма. Он сочувственно смотрит на Чимина, пока тот не замечает. Внутри разгорается пожар. Интересная жизнь у злых существ.       — А теперь прошу закрыть тему и больше её не поднимать, Виктория. Советую тебе следить за своими делами, а не совать свой нос куда не надо, — не скрывая своей агрессии, готовит Пак.       Женщина фыркает, резко встаёт со своего места и направляется к выходу. Молча, не смотря на присутствующих, уходит с высоко поднятой головой, как будто несколько секунд назад не её «унизили».       Хосок тяжело смотрит на друга и выдыхает тяжко.       — И что это было? Если вы нормально общаться не умеете, то вообще не делайте этого, — слегка поникшим голосом говорит Чон. Он заправляет выбившиеся прядки назад и обращается к Юнги. — Прости, что тебе пришлось увидеть такую неприятную сцену.       Мин кивает, ничего не говорит, лишь внимательно разглядывает блондина, который смотрит в пол, совсем не желая поднимать взгляда.       — Друг ещё называется, — ворчит тот. — Крот ходячий, явно… — не унимается Чимин.       Чон цокает, закатывает глаза, но теплеет, когда замечает поникшие состояние друга.       — Я не хочу влезать в ваши игры, но ты всегда можешь ко мне прийти и рассказать. Но как понимаю, ты особо не хочешь. Так что не ворчи, — с нежностью говорит глава, с нотками упрёка. Хосок бесится, что узнаёт секреты во время чужих разговоров. — Вообще, ты зачем пришёл? Не хочешь быть в одиночестве?       — Не волнуйся, Mon Cheri. Одиночество меня не удручает, но пришёл сюда, чтобы принять участие в расследовании, — заметив суровый взгляд Хосока, Пак ухмыляется. — И не смотри на меня так. Я уже не маленький ребёнок и могу помочь. Отказы даже не принимаются.       Мин чувствует себя окончательно неуютно, будто он запасная частичка в конструкторе. Напряжение никуда не уходит.       Глава отчаянно выдыхает, но соглашается с другом и объясняет ему план действий.       — Значит, Призрак? — блондин недоверчиво разглядывает охотника, хмурясь, пытаясь найти подвох.       — Да, раньше работал с такими же делами, как у вас, и могу быть полезным, — уверенно отвечает Мин.       — Хм, странный ты. Имя своё не говоришь. Чего боишься?       — Не вижу необходимости в этом. Пусть вас интересуют мои способности, но не личность.       Чимин ещё что-то хочет сказать, но его прерывает друг:       — Уже устаю от вас. Давайте быстрее. Я с Призраком еду в детский дом, который на другом конце города, а ты, — показывая жестом на Чимина, — ищешь банк, который обналичивает такие большие суммы. Смотри те, с которыми работают эти чиновники. Нам нужны любые доказательства, хоть самые незначительные на первый взгляд. Документы, записи звонков и так далее должны быть проверены. Уяснил?       Пак кивает, зная, что справится и обязательно что-то найдёт.       Выходя из дома вместе с вампирами, Мин пытается проанализировать всё то, что услышал. В груди рождается желание закурить и выдохнуть облегчённо, наслаждаясь вкусом табака на губах.       Этим он и занимается последующие минуты, под внимательный взглядом Хосока, в котором нельзя ничего прочитать. Что-то есть, а что именно… Непонятно.       — Будешь? — Юнги протягивает толстую сигарету, предлагая вампиру. И тот берёт, прося зажигалку.       Ядовитый дым медленно растворяется в воздухе и в лёгких.       — Кто ты такой? — шепчет Хосок, но складывается такое ощущение, что сказано такое в воздух, а не Мину.       — Человек.       — Это понятно, но есть в тебе что-то другое.       В этот момент по всему телу Юнги пробегает табун мурашек вперемешку со страхом. Но он держится как скала, лишь только усмехается и задаёт простой вопрос:       — Что именно чувствуется?       Вампир не отстаёт и сразу отвечает:       — Властность, которой нет у обычных людей, — Хосок близко подходит и заглядывает в тёмные глаза, пытаясь найти в них страх. — Неужели, не боишься меня? Вампира, который может убить за считанные секунды.       Юнги выходит из оцепенения и наклоняет голову, чтобы оказаться возле чужого уха.       — А ты попробуй, — опаляет висок своим горячим дыханием Хосока. — Будет интересно, не правда ли?       Да, Юнги блефует и не по-детски, а по-другому он и не может. Ему очень хочется увидеть непонимание на лице вампира, как тот, не ожидая такого ответа, будет пытаться скрыть свои эмоции.       Чон отступает на один шаг назад, пытаясь скрыть свои покрасневшие уши.       — Посмотрим, чем ты сможешь помочь, — голос главы хоть и строгий, но ощущаются нотки растерянности.       Мужчины докуривают сигареты, выкидывают их на асфальт, топча подошвой ботинок, и направляются к машине.       В дороге никто не говорит друг с другом, лишь только кидают безразличные взгляды или делают вид, что никого нет рядом.       Местность за окном быстро меняется: с больших освещенных улиц — на голые деревья и просторы, где нет ни одного живого человека.       Мин закрывает глаза, пытаясь унять усталость в теле, которая скопилась за прошедший месяц. Он представляет, как всё это закончится: убьёт главного вампира, получит плюшки от начальства и поедет в отпуск куда-то очень далеко, совсем не вспоминая о работе.       В машине играет классическая музыка: тревожная, нарастающая и грустная. Хосок, не контролируя свои руки, играет в воздухе, зная каждую клавишу, и точно может отыскать её закрытыми глазами. Мин внимательно наблюдает за каждым движением пальцев, в памяти ища название.       «Лунная соната» врезается в голову Юнги. В груди появляется некая грусть, которая вроде бы и не тяжелит, но смотря на спокойного Хосока, становится непонятно многое и тем более сам вампир. Мин заставляет себя отвернуться от пленительных рук и больше не поворачиваться, чтобы не палиться, хотя его давно уже заметили.       Лишь спустя час мужчины подъезжают к небольшому дому: два этажа, где в каждом окне горит яркий свет, и если приглядеться, то можно увидеть движущиеся силуэты.       Здание выглядит опрятным, аккуратным; скромно и со вкусом — можно сказать. Хосок оглядывает каждый угол, дверь, стену, чтобы заметить хоть какой-то косяк.       — Ты видишь что-то? — негромко спрашивает Хосок, стараясь, чтобы их никто не услышал.       Охотник мотает головой:       — Пока ничего. Дом как дом, но может что-то внутри. Во всяком случае, надеюсь на это.       — Надеяться — это самое последнее дело, чем надо заниматься в этой жизни.       — Кто бы говорил… — отвечает мужчина. Чон лишь пожимает плечами, намеренно не замечая чужих высказываний.       В помещении оказывается тепло и уютно. В холле детей немного: компании по несколько человек, которые, как видят незнакомых мужчин, замолкают. — Bonsoir, messieurs, — женщина средних лет появляется из-за угла, приглаживая своё сиреневое платье. Её волосы заколоты в тугой жгут, а голубые глаза холодны, как айсберг на северном полюсе.       — Мы пришли поговорить с вами, — буднично отвечает Чон, показывая большой перстень на правой руке. Изображение орла затормаживает женщину. Следом она уже мило улыбается, приглашая на второй этаж в свой кабинет.       — Что такое случилось, что к нам нагрянул такой значимый человек всей Франции? Неужто мы где-то напортачили? — взволновано тараторит директор детского дома. — Вроде бы все отчёты сдаём вовремя. За детьми хорошо ухаживаем…       Хосок пытается успокоить женщину, кладя руку ей на плечо.       — Не беспокойтесь так сильно, мы пришли задать пару вопросов, на которые нам нужен честный ответ. Я же могу на это рассчитывать? — и окидывает оценивающим взглядом женщину, та только ещё больше начинает волноваться. — Как вас зовут?       — Мадам Руссель.       Два щелчка — и со скрипом открывается большая тяжёлая дверь. Ничего выдающегося парни не замечают. Обычный деревянный стол, который забит бумагами, настенные часы, стулья для гостей.       Мин даже вспоминает свой кабинет в штабе, и в сердце появляется слегка уловимая печаль, которая быстро растворяется. Он чётко закрывает свои эмоции, не оставляя даже лазейки.       Садясь напротив директрисы, парни переглядываются, и Мин уступает, понимая, что сейчас в переговорах он не нужен.       — Вас всё устраивает в доме?       Мадам Руссель хлопает глазами, совершенно не понимая смысл заданного вопроса.       — Ну, например, качество материалов, из которых построен дом. Есть ли трещины в стенах? Как крыша? Не протекает?       Женщина нервно переглядывается, теребя свой серебряный браслет на правой руке. Это замечает охотник, поражаясь, что человек стоит во главе детского дома. Как это позволило вампирское общество?       — Всё хорошо, — высоким голоском отвечает женщина.       Глаза Хосока загораются. Красный просачивается в тёмных оттенках, тем самым гипнотизирует человеческий разум. Мин только успевает отвернуться, мысленно матерясь на вампира.       — Точно всё хорошо? — переспрашивает Чон.       — Не совсем, — безэмоционально отвечает мадам Руссель. Её глаза теряют блеск, а сама она смотрит на главу. — Но я не могу говорить об этом…       — Можете. Это приказ.       — Дети постоянно жалуются, что им холодно. И это так и есть. Окна продувает, а косметический ремонт доделывали за счёт работников. Дети же не должны страдать?       Сердце Хосока ноет только стоит представить, что переживают дети из-за жадности взрослых людей. Ещё неприятнее становится от понимания, что Юнги оказывается прав.       — Кроме того, недавно случилось возгорание. Небольшой пожар, но противопожарная система не сработала, — на глазах мадам Руссель появляются едва заметные слезинки, но она быстро их утирает. — Боже, как повезло тогда, что наш работник был рядом и смог потушить огонь.       — А дети как? — взволновано спрашивает Хосок, удивляя охотника. — Никто не пострадал?       — Нет, нет, — сразу реагирует женщина, машет руками.       — Значит, пожарная сигнализация не работает, — бормочет Юнги, пока Чона накрывает злость на всех тех, кто решил сэкономить деньги. — Можно нам тогда всю документацию. Это важно для одного дела.       Женщина кивает, встаёт со своего места, просит чутка подождать и выходит из кабинета, оставляя парочку в мучительной тишине.       Каждый витает в своих мыслях, но все они похожи. Хосок хмурится, потирает свою переносицу и одновременно пытается не сломать подлокотник дивана.       — Успокойся, — совершенно безэмоционально даже не просит, а приказывает Юнги. Ему совершенно не хочется беспокоиться о чужих эмоциях, тем более, когда дело касается работы.       — Эти мрази… Убью каждого, кто в этом замешан.       — Ага, с удовольствием посмотрю на это, — с издёвкой отвечает Мин. — Неужто вампир так заботится о детях?       Внутри охотника кипит множество эмоций, но во главе сидит гнев. В его памяти свежо воспоминание, как видел истерзанные тела детей. Как еле держался, чтобы не зарыдать. Кулаки сами сжимаются, а брови хмурятся.       Только после чужих слов Хосок поворачивается на помощника и шокирующее смотрит.       — Ты правда думаешь, что мне безразличны дети? Открою тебе секрет, человек: вампиры тоже не обделены эмоциями.       — Охотно верю, — ядовито отвечает мужчина.       Хочется ещё высказаться, но Юнги запирает свои чувства для своего же блага.       — Как с тобой вообще общается Виктория? Если бы не она, то после таких слов тебя бы уже здесь не было, — фыркает вампир, отворачиваясь от собеседника.       В этот момент Юнги клянётся, что больше не будет говорить того, что может подставить его.       Спасает всю ситуацию женщина, входящая с большой стопкой бумаг.       — Держите. Здесь всё. Вы хотите их забрать к себе?       — Если это возможно, то заберём, — говорит Чон, принимая документы, шипит от тяжести, но пытается не подавать особого вида. Юнги обращает внимание и помогает вампиру, беря половину ноши на себя.       — Верните только побыстрее.       Мадам Руссель нежно улыбается двум мужчинам и провожает к выходу. Приглашая ещё раз, но тогда они смогут устроить более тёплый приём: с чаем и печеньем. Хосок соглашается и лучезарно улыбается, словно это не он глава опасного вампирского клана. Он обещает обязательно вернуться и пообщаться с детьми, которые явно захотят поиграть с ним.       Когда компания почти подходит к большой железной двери, то в Чона резко врезается маленькая девочка. Её руки настолько худые, что вампир хмурится. Он разворачивается к девочке, присаживается на корточки и заглядывает в голубые глаза, которые напоминают преддверие грозы.       — Petite princesse, ты не ушиблась? Всё хорошо? — взволнованно спрашивает мужчина, осматривая ребёнка с ног до головы.       — Со мной всё хорошо, простите меня.       — Не за что, дорогая, извиняться. Только будь в следующий раз поосторожнее и не бегай где попало. Ты можешь упасть.       Девочка краснеет, начинает нервно поправлять свои золотистые локоны и улыбаться. Тогда все замечают маленькие клыки, которые ещё не скрылись из-за маленького возраста.       Юнги напряжённо стоит возле двери и не спускает глаз с парочки. В который раз за день он задумывается о необычном поведении вампира. На его памяти такое происходит впервые, что вызывает смешанные эмоции.       Чон ещё что-то говорит ребёнку и крепко обнимает, почти невесомо поглаживая ту по спине. После всех манипуляций он отпускает её, говоря, что кто-то ждёт её, а именно друзья, которые прячутся за углом.       — Ты скоро? — ворчит Юнги, пытаясь скрыть умиление от увиденной картины.       — Идём.       Погода за проведенное время в доме успевает испортиться: холодный ветер обдувает каждого, никого не жалея. Мадам Руссель ёжится, когда провожает парней.       — К вам совсем скоро приедут специалисты, чтобы составить протоколы, — ласково предупреждает вампир, как бы успокаивая своим голосом бедную женщину, которая не находит себе место.       — Да, хорошо. Примем со всеми почестями. Не волнуйтесь.       — А теперь идите в дом, а то заболеете ещё, — Чон улыбается, но его прерывает гудок телефона.       Тяжело выдыхая, парень всеми силами достаёт мобильный, видя на экране имя своего друга.       — Неужто так быстро нашёл?       — Так точно, — весело пропевает Чимин. — Здесь такое, что со стула упадёте, когда узнаете.       Чон переглядывается с Юнги, кивая в сторону машины, шепча, что это Пак, и им надо возвращаться.       — Снова твоя интрига, — ворчит в трубку Хосок, садясь на заднее сиденье.       Время, проведенное в дороге, кажется мучительным. Каждая минута давит на мужчин, преподнося только новые тревожные мысли.       Поэтому когда чуть не с ноги Юнги с Хосоком заходят в гостиную, Чимин подпрыгивает от шока и падает со стула.       — Идиоты, я про вас говорил, а не про себя, — ворчит себя под нос блондин, потирая ушибленное место.       — Говори, что нашёл, а лучше всего — сразу показывай доказательства, — громко говорит Чон, садится напротив Чимина и требовательно смотрит на друга.       — Хорошо-хорошо, только не кипишуй, — поднимает руки вверх, показывая, что сдаётся.       Пак дожидается, когда Мин расслабленно сядет за стол под тяжёлым взглядом вампира, и протягивает стопки бумаг.       — Вот, смотрите, выписки из банков, которые обналичивали крупную сумму денег наших подозреваемых.       — Хм-м, впервые вижу такой банк, — бормочет Юнги.       — Конечно, он на другом конце города и особо ничем не выделяется. Умно я решил сделать, — гордится собой Чимин. — В ближайшие банки они не сунутся, а в этом, — показывает на бумаги, — глава банка является близким другом нашего главного злодея — Теодора Гранта — коренной британец со склонностью к садизму, но шикарен на вид — все дамы плывут и не только они, а потом, бедные, попадаются в ловушку прямо к дьяволу. Хоть пиши романы о нём, — вроде бы и серьезно говорит Пак, но с явной издёвкой.       — Неужели, так всё быстро и удачно получается? — не верит Чон, что и поддерживает Мин.       — С нами богиня фортуны, Mon Cheri. Но всё-таки, не скажу, что легко. Думаешь, его несложно будет наказать? Надо всё сделать по красоте и без последствий в виде бунтов. Последнее французы особенно любят.       На что Хосок кивает, соглашаясь с другом, и начинает устало массировать виски. В последнее время он работает намного больше, чем даже до назначения на пост. Слишком много проблем оставил прошлый глава. Злость и желание убить моментально просыпается в парне.       — А вы что нашли, Призрак? — спрашивает Чимин.       — Доказательства, что возведение детского дома было выполнено с грубыми нарушениями. Так что можем обнародовать, и общество будет на нашей стороне, — спокойно отвечает Юнги.       Чимин ещё больше радуется и чуть не кричит своим звонким голосом, что дело в шляпе.       — Но как вы будете наказывать? — охотнику не даёт покоя этот момент. Зная всю жестокость вампиров, можно ожидать всё что угодно.       — О-о-о, это будет интересно и жестоко даже в некотором смысле, — блондин пожимает плечами, словно всё сказанное — само собой разумеющиеся.       — Не понял.       — Публичная смертная казнь ждёт эту сволочь и некоторых его подчинённых. Так нужно сделать, чтобы показать всем: что может произойти, если нарушать закон, — ледяным тоном говорит Хосок.       Чимин хихикает, когда видит удивлённое лицо мужчины. Множество эмоций появляются и исчезают, но остаётся одно: широко открытые глаза, а в них — шок.       — Люблю эту часть, хоть она и редкость сейчас, но вот раньше это было огонь, — не успокаивается Пак, тем самым доводя охотника до пика, когда тот начинает грязно материться во весь голос, не веря, что только что услышал.       — Прекращайте и давайте по домам или комнатам, — у Хосока начинает болеть голова. — Призрак, хочешь завтра поехать со мной по делам? Думаю, ты будешь полезен.       Только вот в чём, Мин не может понять, и ему не говорят. Лишь провожают и просят приехать снова рано утром. Он выдыхает, но направляется домой, анализируя и радуясь, что попадает туда, куда ему остро необходимо. Остаётся только рассказать всё своей команде и мысленно благодарить Викторию за помощь, хоть и с контрактом.