FORTUNE

      Доставая сигарету, Юнги задумывается о себе и своей работе. Привычная тревога обитает в груди из-за постоянного стресса. Начальство давит и просит большего, хотя по факту знает всю сложность ситуации с вампирами. И главное: страх за своих ребят, которые зависят от него. Куда командир поведёт — туда пойдёт история.       Тяжело выдыхая, Мин пытается отогнать все плохие мысли. Правильно мама говорила, которая всю жизнь волнуется за единственного сына:       «Тебе будет сложно почти всегда, но ты ничего не сможешь с этим сделать. Жизнь всегда будет подкидывать камни под ноги, а нам только надо смириться и научиться переступать их…»       Только она — гордая, своенравная, но такая любящая женщина — может поддержать Юнги во всех начинаниях.       Хотя была против, когда сын выразил желание пойти служить. Она долго плакала, кричала на своего мужа, просила, чтобы тот отговорил сына. На что мужчина качал головой, твердя, что ничего делать не будет:       — Он сам решил. Не стой на его пути.       Насколько бы сильно Мин не любил свою мать, но свои решения он почти никогда не меняет.       Холодный ветер обдувает охотника, на что тот дрожит, жалея, что надел пальто, которое с трудом согревает.       Доставая левую руку из кармана, парень раздражённо глядит на свои любимые часы. Стрелка уже переступает нужную цифру, тем самым даёт понять, что Чон Хосок опаздывает, а Юнги такое ненавидит.       Профессиональные привычки никуда не исчезают.       Чтобы успокоиться, парень закрывает глаза и старается в уме посчитать до десяти, но как только он доходит до пяти, на его правое плечо ложится тяжёлая рука.       Мин резко поворачивается и собирается навредить незнакомцу, но останавливается, когда видит карие глаза и яркую улыбку, которая как будто не к месту.       Хосок машет руками, словно сдаётся, и просит отпустить ладонь.       — Это всего лишь я, а не какой-то преступник, — ворчит парень, протирая запястье, где теперь красный след.       — Ты опоздал, — со всей строгостью и раздражением замечает Юнги, сводя брови.       Чон пожимает плечами, как будто ничего такого.       — Не ворчи. Морщины быстрее появится, и перестанешь нравиться кому-либо, — улыбается и подкалывает мужчина.       Хосок оглядывается по сторонам. Больше обращает внимание на погоду и улицу, чем на прохожих, которые куда-то идут.       Солнце давно уже никто не видит. Лишь постоянное полотно из серых туч нависает над городом. А так хочется хоть капельку тепла и уюта, а не весь этот холод, который так ненавидит Юнги.       — Холодно… — шепчет Хосок, как резко в его голову приходит, по его мнению, замечательная идея, которую он сразу озвучивает своему собеседнику: — Не хочешь прогуляться за кофе, Призрак?       Мин опешивает и с непониманием заглядывает в карие глаза, ища там ответ на свой вопрос: это шутка?       Не видя ни грамма издевательства в глазах вампира, Мин неуверенно кивает. Хочется, конечно, спросить, зачем и для чего, но охотник сразу находит такие мысли глупыми для их озвучивания в слух.       Парни идут в тишине, и каждый боится её нарушить. Ведёт Хосок, уверенно шагая, и совсем не переживает, идёт ли за ним Призрак или нет. Всё настолько естественно происходит, что никто не смущается.       Так они приходят в небольшую кофейню с большими окнами и привычным для такого места запахом свежее обжаренного кофейного зерна.       — Чудесное место, — непринужденно начинает беседу Чон, когда они садятся за стойку возле окна. — Бывал здесь?       Юнги качает головой, давая отрицательный ответ. Глаза Хосока расширяются, а сам он не может оторваться от парня, рассматривая Мина вдоль и поперёк, тем самым пытаясь запомнить такую кошачью внешность.       — Реально?! Почему? Это место довольно популярно в городе…       — Я из Парижа, — коротко отвечает парень. Не зная, что ещё ему добавить. Хочется больше молчать, слушать, чем говорить. В этом весь Юнги.       — О-о, как и Виктория.       От такого факта Мин шокировано смотрит на вампира.       — Ты не знал? — с удивлением спрашивает Хосок, кладя руку на столик и упираясь кистью в подбородок, смотря в окно на прохожих и небольшую улицу.       Очередной отрицательный кивок.       Чон качает головой, говоря, что он совсем не удивлён.       — Виктория мало что говорит о себе. Обычно только о других. Я только спустя год узнал о ней больше.       Мин оценивающе оглядывает парня, понимая, что сейчас он может узнать информацию о рыжей бестии.       — А что такое там? — скрывает в своём голосе интерес.       Чон пожимает плечами.       — Ничего такого. Сама из Парижа и прожила там почти всю жизнь, пока её отец не пережил инсульт… — рассказывает парень, попивая своё любимое кофе со льдом. Юнги же пьёт Американо, совсем не обращая на вкус.       — После того как её отца приковали к кровати, они не смогли и дальше жить в столице, поэтому переехали сюда, где поменьше народа. Открыли бюро и помогают нам, — кратко говорит Хосок, глядя куда-то вдаль.       Мин молча кивает, делая очередной глоток кофе. Ничего интересного в этом нет, что печалит парня. В базах про Викторию тоже ничего цепляющего не имеется, но Юнги не верит в это. С этой женщиной не может быть легко.       — Прекрасная женщина, которая смахивает на змею, — продолжает Хосок, совсем не обращая внимание на окружающий мир. Только он и его речь. — Зато как помогает нам и всему вампирскому обществу, — восхваляет Чон, чем уже раздражает парня.       «Ага, помогает. Убивает, скорее», — думает Мин и ухмыляется от своих же мыслей.       Убивает то в прямом смысле.       Пока Хосок ещё что-то рассказывает, Юнги, совсем не слушая его, вспоминает, как должен произойти их «финал», если можно так сказать…       Кроваво, грязно и жестоко, но Мину от этого не противно, наоборот, он теряется в предвкушении. Как его повысят в должности и наградят за такой сорванный куш. Именно это ему и нужно.       — Доверяй, но проверяй, — негромко говорит Юнги.       Хосок подымает одну бровь, совсем не понимая, что происходит в последнее время. У него возникает ощущение, что все знают о чём-то, но не посвящают его…       — Как же вы меня все достали, — ворчит Чон. — Намекаете, но не говорите прямо, — матерится парень, допивая своё кофе.       — А я и не должен что-то говорить, — с грубостью отвечает охотник, вставая со стула, и с безразличием смотрит на собеседника.       «Ничего не делай пока», — сам себе говорит Мин, который раз ругая, что испытывает хоть что-то к Хосоку.       А что чувствует? Ненависть? Нет. Юнги никогда не собирался кого-то ненавидеть, даже вампиров. Неприязнь — да. Но больше шокирует самого парня совсем другое:       Его жалко. Его окружение является гнилью и предателями. Никто бы не хотел быть на месте Чона.       «Сам позволяет такое».       Мин хмурится, сжимает кулаки, заставляя перестать что-либо чувствовать к вампиру. Даже жалость может принести свои плоды, поэтому её надо срубить, когда она ещё только маленький росток.       Хосок почему-то кивает, как будто читает мысли собеседника, и поворачивает голову, смотря на Мина.       — Хватит лирики, — оставляя в покое кружку, глава хлопает себя по ногам и встаёт рядом с Юнги. — Пора выдвигаться на разведку.       Юнги всем видом спрашивает, что имеет в виду парень и сразу же получает ответ:       — Поедем в банк моего знакомого, который, вероятнее всего, замешан, и посмотрим, что там происходит. Глава мне должен, и он не откажет нам в интервью с грязными вопросами, — довольно улыбается Чон, радуясь, что так всё хорошо складывается, хотя внутри его напрягается всё. Быстро поняли, кто стоит за кражей, ещё быстрее могут его поймать и повесить.       С каждым днём и даже часом парень склонен верить, что где-то есть подвох. Хочется выть от того, в каком положении находится Хосок. Безысходность подкрадывается, желая обвить шею и перекрыть воздух.       И такое не впервые. Когда только были выборы нового главы, Хосок не мог спать, а если засыпал, то снилось, как его душит чёрная сущность, при этом ехидно улыбалась, довольствовалась тем, как мучает парня.       Хосок просыпался в холодном поту, крепко сжимая простынь, иногда доходило до криков во сне. Он рассматривал комнату в ночи, а его мозг уже сам додумывал, где прячется сущность.       После этого Хосок не может спать в темноте. Обязательно в комнате должно гореть хоть что-то. Так будет спокойнее, а если с ним кто-то может остаться в комнате, например, Чимин, то бояться почти нечего. Сущность не придёт, если он не один.       Вот только сейчас — исключение. Людей вокруг полно, а чёрный силуэт прямо за спиной вампира. Сущность кладёт свою худощавую руку на правое плечо, едва слышно смеясь, чувствуя страх парня.       Воздуха начинает не хватать, а дрожь бьет, да так, что замечает сам Юнги.       — Хосок? — не привычно называть вампира по имени, но другого охотник не придумывает.       Ответ Мин не получает, поэтому снова зовёт, но уже более уверенно и слегка касается локтя, чтобы парень обратил на него внимание.       Хосок закрывает глаза и тяжело выдыхает.       — Всё хорошо. Это просто твои эмоции… Ничего страшного в этом нет, — шепчет себе под нос, как мантру.       Хосока резко разворачивают, от чего он охает и удивлённо смотрит на брюнета, который не на шутку серьёзен, но если приглядеться, то больше напуган.       — Всё ок? — спрашивает Юнги.       На большее он не способен. Только такой вопрос он задаёт своим бойцам после сложной операции, даже если знает, что всё плохо. Видеть, как плохо человеку, Юнги уже привык, но всё равно с каждым разом он неосознанно хочет защитить того и больше не позволять, чтобы он страдал.       Вампир неуверенно кивает, даже не стараясь скрыть испуг с удивлением.       В этот момент по телевизору, который висит на одной из стенок кофейни, звучит программа новостей. Приятная молодая француженка начинает сообщать о новостях, которые произошли накануне. Хосок поворачивается к источнику звука, внимательно слушает и смотрит.       — Сегодня ночью была убита женщина тридцати лет. По достоверным источникам, она была вампиром, которая продавала антиквариат. Поймали её на подставной сделке, — дежурным голосом сообщает она.       Хосок на несколько секунд хмурится, но быстро отворачивается, глядя на собеседника. Юнги же в глубине души рад услышать такую новость, хоть не он убил нечисть.       — Зачем убивать? Как будто мы делаем мир хуже, — тихо ворчит себе под нос Хосок.       Мин от таких фраз приходит в шок. Не такое он ожидал услышать. За что люди убивают? В глубине души охотник рвёт и мечет, так и желая треснуть по голове Чона и объяснить по пальцам самое простое, что есть в этом мире.       Но Хосок тихо продолжает, словно читает мантру:       — Мы помогаем обществу, строим дома и многое другое, а люди видят только одно — кровь и страх, — вампир правда не может понять людскую логику.       Юнги хлопает глазами и не может произнести и слова, ведь о таком он впервые задумывается. Всю жизнь сначала родители говорили, что вампиры — зло. Потом начальство и общество, но никогда никто не говорил, сколько всего вампиры делают. В тени. Пока никто не видит, они пытаются помочь всем…       Мин резко дёргает головой, не желая больше думать о таком. Он не такой. У него есть принципы, и их нельзя нарушать.       Тем временем Хосок поднимает взгляд на парня и низким голосом спрашивает:       — Поехали в банк?       — Пошли, — быстро и чётко отвечает Юнги и направляется к двери.       Хосок злится на себя, что показал лишние эмоции на публике, но даёт обещание, что разберёт всё дома, и направляется вслед за компаньоном.

* * *

      Подходя к банку Юнги уже не интересно рассматривать богатый интерьер. Сколько он раз его видел? Он может предположить, где что находится, лишь только побывав в холле.       Парни уверено шагают к ресепшену, где стоит женщина средних лет и разговаривает по телефону. Когда та замечает их, кладёт трубку и не искренне улыбается.       — Здравствуйте! Вы к кому-то или вам что-то нужно?       — Я договорился встретиться с директором, — спокойно и уверенно говорит Чон. — Сообщите ему, пожалуйста, что месье Чон пришёл, — просит вампир.       Юнги чуть ли не закатывает глаза от приторного тона компаньона.       Женщина, не тратя больше времени, сразу набирает номер и передаёт информацию, и следом приглашает пройти в кабинет директора.       Молчание повисает, пока компания поднимается на лифте и подходит к месту назначения.       В этот момент Хосок кладёт правую руку на левое плечо Юнги и шепчет:       — Просто доверься мне, и я всё сделаю.       А Юнги никогда не думал, что согласится та такую просьбу, хотя внутри он натянут, как струна на гитаре. Вот только доверять своей добыче ему не хватило безумия.       Кивая, парни заходят в светлый просторный кабинет, где приятная прохлада из-за работающего кондиционера витает в воздухе. Солнечный свет ослепляет компанию, от чего не сразу можно заметить крупного мужчину, который сидит за большим столом.       Идеальная прическа, выглаженный костюм и тонкая оправа очков полностью подходят директору банка. Ким Намджун.       Мужчина поднимет взгляд на входящих и отвлекается от документов, кладя ручку и складывая кисти в замок.       — Давно не виделись, — низким голосом говорит Ким, вставая с кресла и подходя к парочке, отпуская секретаршу. — Что Вас привело сюда? Сто лет не виделись, а тут резко сам месье Чон решается навестить своего старого друга.       В этот момент весь строгий образ рушится на глазах Мина, стоит увидеть, как Намджун по-приятельски обнимает Хосока, похлопывая того по плечу.       И снова друг Чона замешан в чём-то против самого вампира? Юнги не показывает ни одной эмоции на лице, а лишь холодно разглядывая кабинет директора банка.       — У меня с тобой серьёзный разговор, друг, — последнее слово Хосок интонационно подчёркивает, присаживаясь в чёрное большое кресло, Мин следует за ним, устраиваясь рядом с вампиром на диване, на котором, скорее всего, Намджун отдыхает во время своего перерыва или сидя на котором после работы пьёт крепкое виски.       — Слушаю вас, — со всей серьезностью отвечает Ким, садясь за свой стол.       Хосок тяжело выдыхает и начинает говорить:       — Вот сколько лет мы дружим? Пятьдесят, что ли? Я думал, что мы верные друзья, которые будут в старости пить алкоголь в загородной вилле где-то в Ницце, — начинает издалека Чон.       На что Намджун хмурится, не понимая, к чему тот клонит, а Юнги с наслаждением наблюдает за шоу.       — Говори прямо, к чему клонишь?       — Я знаю, что именно ты помогаешь Теодору выводить бюджетные деньги, — с хитрой ухмылкой выдаёт Чон, но в его глазах нет ни грамма веселья, а только арктический лёд. И честно говоря, Юнги прямо сейчас, как никогда, тревожится в глубине души, совсем не ожидая, что именно это скажет Хосок.       Намджун застывает, смотря прямо в глаза друга. На его лбу можно заметить, как вздувается вена, а мелкая дрожь пробивает мужчину.       — Чего так напрягся? Испугался? — с издёвкой спрашивает вампир. — Что-то когда ты помогал тому подонку, тебе не было страшно, не правда ли?       — Ты блефуешь, — тихо говорит Ким, снимая свои очки.       — Ты так думаешь? Ну, тогда прямо сейчас подождем Чимина, у которого все доказательства на руках, — Хосок показательно облокачивается на спинку кресла, заинтересованно разглядывая свой маникюр.       Намджун недолго выдерживает, зная, каким Чон Хосок может быть. Не зря же он занял место главы без поддержки влиятельных домов.       Ким тяжело выдыхает, а затем обращается к вампиру:       — Что ты хочешь от меня? Чистосердечное?       Хосок цокает и закатывает глаза:       — Хочу заключить с тобой сделку: ты мне сейчас всё рассказываешь про Теодора и помогаешь его наказать, а я гарантирую, что твоё положение не рухнет, и ты не станешь предателем клана.       Намджун несколько секунд смотрит на Хосока, не веря своим глазам, от чего Юнги не выдерживает, еле слышно усмехается и думает:       «Да у них что ли весь мир построен на сделках?»       И в принципе это ожидаемо, ведь весь мир построен на договорах и на насилии, если можно так сказать.       Намджун поднимается со своего кресла и подходит к окну, тем самым отворачиваясь от собеседников. Несколько минут он смотрит в окно, а после, не стесняясь выражениях, матерится и поворачивается к Хосоку. Тёмные брови Кима сведены вместе, а на лбу появляются морщины.       — Я так понимаю, выбора у меня нет? — со всей серьёзность спрашивает директор банка. Его голос ледяной, и можно ошибочно подумать, что Ким вообще не волнуется, только вздутые вены и слегка бегающие глаза выдают мужчину.       Хосок смеётся, показывая свои белоснежные зубы.       — Выбор есть всегда, дорогой друг. Только тебе решать: хочешь остаться на своём месте с большими деньгами или оказаться на виселице и просить пощады у меня. Что же ты выберешь?       В большом кабинете повисает неприятная и давящая тишина. Юнги может поклясться, что слышит, как двигаются шестеренки в голове Намджуна. В глазах Мина, весь серьезный образ Кима исчезает, оставляя место отчаянию, которое сочится отовсюду.       — Сукин ты сын, Чон Хосок. Знаешь же, на что давить.       Намджун присаживается обратно в своё большое кресло и внимательно окидывает взглядом сначала вампира, а следом и Юнги.       — Я согласен, — чётко говорит Намджун. — Что именно ты хочешь?       Чон пожимает плечами.       — Всего лишь надо пройти свидетелем и дать показания против Теодора, а когда его казнят, ты свалишь с Парижа на несколько лет. Помогу перевестись в какой-то банк, например, в Америке и поживёшь там, пока тут не станет спокойно.       Намджун вжимается всем телом в спинку кожаного кресла и тяжело выдыхает.       — Ты же знаешь, что Теодор опасен настолько, что посмеет убить даже главу клана. Ему важна власть, — говорит Ким.       Хосок с улыбкой отвечает, пожимая плечами:       — Я смогу себя защитить. На крайний случай мне помогут Признак и Виктория.       От такого заявления Юнги в шоке смотрит на парня, не веря своим ушам.       Хосок в этот момент кладёт свою кисть на плечо Мина и уверенно заявляет:       — Мой телохранитель, который малый и удалый.       От таких слов желание врезать по чей-то роже у Юнги увеличивается с каждой секундой, но он вида не подаёт, молчит, лишь едва заметно, кивает, чтобы Намджун поверил в такие сладкие сказки.        — Теодор занимается воровством не первый десяток и очень преуспел в этой сфере. Он настолько любит власть, что не остановится не перед кем; есть даже слухи, что именно он убил своего старшего брата, чтобы тот не мешался на его пути, — монотонно рассказывает Намджун, всё больше погружаясь в свои воспоминания. — А что вы нашли?       Хосок в течение нескольких минут рассказывает, как они ездили в детский дом и про пожар в нём. Пару моментов добавляет Юнги, Ким слушает и кивает.       — Хорошие материалы. А когда будет суд?       — Как только мы соберём доказательства, и мои люди допросят тебя, чтобы в момент заседания всё было гладко.       В этот момент резко звучит голос секретарши, которая сообщает, что пришёл Теодор Грант. Хосок с удивлением смотрит на Намджуна, без слов спрашивая, что забыл здесь сейчас Теодор.       — Сегодня, что ли, день гостей, которые даже не объявляют заранее о своём визите? — ворчит Ким, давая указанная секретарше, чтобы та пригласила в кабинет нежеланного гостя. — Останетесь?       Хосок смотрит на Юнги несколько секунд и, не видя сопротивлений, кивает Намджуну и соглашается.       Юнги на самом деле интересно увидеть Теодора в живую, ведь на фото он видел мужчину лет сорока с сединой по бокам, с бородой, за которой постоянно ухаживает, как и за всем своим внешним видом. Можно сказать, что тот всегда одет с иголочки и сейчас не исключение.       В кабинет заходит высокий и худощавый мужчина в тёмно-синем костюме с бордовым галстуком на шее. Мужчина прокашливается, а следом говорит с хрипотцой в голосе:       — Bonjour Messieurs, приятно вас всех видеть, хоть и неожиданно, — тот садится на диван и каждого внимательно рассматривает. — Давно не виделись, глава Чон, — с некой насмешкой говорит Теодор.       Юнги видит, как передёргивает Хосока от присутствия мужчины, хоть тот старается не показывать.       — Не так уж давно, но приятно с вами встретиться. Как поживаете? Слышал, недавно заключили выгодную сделку с Америкой. Примите мои поздравления.       Во всех светских беседах присутствуют издёвки, завуалированные оскорбления и всё это принимается за норму. Не то что Юнги прямо тошно, но к такому до сих пор не привык: вот на поле боя или в какой-то специальной операции такому нет место. Сейчас, по его мнению, все фразы Теодора и Хосока — просто детский сад, в котором он не желает участвовать.       Намджун молча соглашается с Юнги, закатывает глаза и решает не вмешиваться.       — Ну что вы, богиня Фортуна была со мной, как и с вами, понимаю. Заняли такой высокий пост, обойдя стольких вампиров, — это очень похвально. Не тяжело?       — Что вы, мне самый раз. Вот навожу порядок после прошлого главы, так что не беспокоитесь зря. Всегда сначала надо думать про себя и своё положение, а потом на других смотреть. Не правда ли, Призрак?       Юнги мимолетно смотрит на Чона, а следом кивает и низким голосом говорит чёткое и короткое: «Да».       — Excusez-moi, не представился, — уже обращается Теодор к Юнги. — Теодор Грант, а вас, позвольте узнать, как зовут?       Юнги, не смотря на Хосока, хотя тот уже в нём сверлит дыру, отвечает холодным голосом:       — Можно просто Призрак.       Теодор хмыкает.       — Почему нельзя сразу сказать своё имя, а вместо этого придумывают какие жалкие прозвища, которые показывают интеллект человека? — ядовито говорит мужчина, от чего все присутствующие хмурятся, и без того тяжёлая атмосфера становится ещё более невыносима. — О-о-о, вы человек.       Кулаки Мина тешутся уже, а внутри происходит пожар, но он лишь сильно сжимает ладони в кулак и спрашивает:       — Это что-то меняет?       — Конечно, — отвечает Теодор, как будто это само собой разумеющийся. — Вы же жал…       Теодор не успевает договорить, как его резко перебивает Хосок, который уже не скрывает своё раздражение:       — Хватит! Теодор Грант, соблюдайте манеры и не забывайте следить за своим языком. Призрак — мой партнёр, если вы раньше его не видели, это не значит, что его можно оскорблять, как и в принципе всех людей.       — Мужчины… — пытается утихомирить Намджун, но его не слушают.       — О-у, надеюсь, вам весело, — не унимается Теодор.       Хосок резко встаёт с кресла и направляется к двери.       — Вам стоит поработать над своими манерами и вспомнить, где ваше место, — напоследок говорит Чон и выходит из кабинета, не попрощавшись ни с кем.       Юнги кивает на прощание Намджуну, а на Теодора даже не смотрит и следом покидает помещение, думая, где сейчас находится вампир.       Мин не дурак и сразу понял, на что намекнул мужчина. Теодор хотел задеть Чона, вывести на эмоции, и у него это хорошо получается.       «Спать с вампиром? До чего он смешной!» — думает Юнги, выходя из здания.       Мин, конечно, многое слышал за свою карьеру, от чего любые высказывания в его сторону не имеют никакого значения. И это, в том числе.       Подходя к парковке, Юнги, как и думал, встречает Хосока, который громко разговаривает по телефону. Подойдя ближе, охотник встаёт рядом с Чоном и просто слушает разговор.       Хосок через несколько минут заканчивает говорить, выключает телефон, обещая Чимину к нему заехать и посмотреть все бумаги.       — Я его убью, эту мразь, — со всей злобой говорит Чон, уже обращаясь к Юнги. — Ты, конечно, секс ходячий, но как эта мразь могла намекнуть, что я сплю со своими партнёрами.       Мин застывает и смотрит на вампира.       — Чего?       — Убью! Убью! — не обращая никакого внимания, продолжает Хосок.       Один мужчина ходит вокруг машины, а другой в шоке стоит и следит за первым. Тяжело выдыхая, Мин ловит за руку вампира и останавливает его. Тот позволяет это и обращает всё своё внимание на мужчину.       — Он это специально, понимаешь? — спрашивает Мин.       Хосок кивает и поникает, стараясь отгородиться от своих эмоций.       — Да, этот чёрт энергический вампир, которому только и нужны чужие эмоции.       — Вроде бы глава, а ощущение, что какой-то подросток передо мной стоит, — ворчит Юнги.       Хосок закатывает глаза.       — Ну, простите, что я тоже могу чувствовать эмоции, — мужчина тяжело выдыхает, поправляет верхнею одежду и задумывается на пару секунд. — Не хочешь пообедать? А потом заедем к Чимину и обсудим все доказательства, чтобы через неделю можно было уже наказать Теодора.       Что-то внутри Юнги начинает спросить: правильно ли так много проводить времени с тем, кого ты убьешь? Но напомнив себе, что делает он всё это ради дела, Юнги соглашается, и через несколько минут мужчины уже едут в какой-то дорогой ресторан, в который постоянно ходит Хосок.       Ресторан и правда хорош, о чём немногословно говорит Юнги. Хосок от этого ярко улыбается и с удовольствием рассказывает о новом местечке. Как-то плавно тема перескакивает на самого Юнги, и Чон начинает расспрашивать обо всём. Мин со всей осторожность отвечает, тщательно подбирая слова.       — Ого, родители хотели, чтобы ты пошёл банкиром?       Охотник кивает и наливает ягодный чай себе в кружку.       — Но я решил по-другому и пошёл в военное училище. Мать со мной потом несколько недель не разговаривала.       Хосок внимательно слушает, представляя в своей голове сцены, как Призрак ходит в военной форме для курсантов, как сдаёт экзамены и тому подобное, что делают студенты, которые только начинают познавать жизнь.       — Как интересно. Рассказывай по чаще, как живут люди. Это так необычно даже; хотя и часто общаюсь с людьми, но вы все такие разные, не то что вампиры, которые отличаются максимум прической и каким-то особняком, а внутри все одинаковы.       — Как цинично, — замечает Юнги. Хосок пожимает плечами, следом замечает официантку и жестом зовёт к себе.       — Это правда. Мы живём одинаково: рождаемся, на нас возлагают большие надежды, а мы обязаны их оправдать. Можешь любого вампира во Франции спросить, и он ответит так же, если не считать того, от кого отвернулась богиня.       Официантка подходит и протягивает счёт. Хосок даже не даёт посмотреть на чек, как сразу оплачивает и поднимается с места.       — Пойдём, нас ждёт Чимин и гора бумаг, — хнычет Чон и направляется к выходу. Юнги тяжело выдыхает и не отстаёт от вампира, напоминая себе, что надо обязательно поговорить со своей командой.