Hiraeth

Торонто, октябрь 2009 г.

      Соседка напротив вышла на свою лужайку, укутанная в шерстяное пончо, махнула Рей рукой, стряхнула листья с садового стула, уселась. Судя по шелесту полиэтилена, она собиралась покурить. В доме этого делать нельзя по закону — канадское правительство защищало граждан от них самих.       Табак смешался с запахами мокрых листьев и древесной коры. Соседка смотрела в небо. Она жила в Торонто уже пятнадцать лет. Ее родной город назывался сказочно, как выдуманное место из «Тысяча и одной ночи». Исфахан. Рей нравилось название.       Иногда они болтали. Рей пила кофе, соседка курила. Обсуждали жизнь на родине, Канаду. Соседка одновременно любила и презирала свою страну, успешно имитировала канадский говор.       — Когда я говорю, что я из Ирана, мне отвечают, типа, о-о ты не похожа на тех людей. Как будто это комплимент, — сказала она как-то.       Рей понимала.       Однако сейчас она не была настроена на болтовню, просто помахала в ответ.       Порыв ветра качал верхушки деревьев, на которых Рей развесила скворечники. У нее появилось новое хобби — мастерить скворечники. Было приятно работать руками, видеть, как дерево обретало форму, создавать нечто новое, полезное и уникальное.       Глаза еще чесались, кожу на щеках стянуло от пролитых слез. Она вдохнула осеннюю свежесть, пожар под кожей стал утихать, кричать больше не хотелось.       Хорошо.       Это было слишком. С годами монстр стал частью ее души, все ее существование было пронизано его незримым присутствием, тоска стала сильнее любви, спокойствие — ярче воспоминаний. Она просто была не готова его увидеть, заметить следы времени на его лице, ощутить банальность реальности. Поэтому она сорвалась.       Она не скучала по нему. Как можно скучать по тому, кто всегда с ней?       Все было в порядке. На своих местах. Она сдержала данное ему обещание, двинулась дальше, обрела спокойствие, наладила быт, нашла партнера, который поддерживал ее, и которого поддерживала она.       По принес одеяло и свежезаваренный кофе.       — Лучше?       Рей кивнула, взяла кружку, обожглась. По укрыл ее колючим одеялом.       — Трансляция закончилась? — хрипло спросила Рей.       — Ага. — Он подсел к ней на террасу.       Через несколько вздохов она нашла в себе силы спросить:       — Пожизненное без права досрочного освобождения?       По кивнул, в одном из скворечников застрекотали и завозились, темно-красные листья падали на траву. Он выглядел сбитым с толку ее внезапной осведомленностью судебным решением, хотел спросить, но любопытство не было частью его характера.       — Думаешь, он не заслужил?       — О, заслужил. — Рей отпила кофе. — Он заслужил.       — Тогда почему… — По замялся. — Почему ты сказала, что справедливости не будет?       — Потому что я не уверена, что есть справедливость. — Рей погладила кулон поверх одежды. — Может, объективной справедливости вообще не существует. Реальный мир не черно-белый.       Ее вздох утонул в шелесте листьев, Рей укрылась сильнее.       — Быть может, все сводится к тому, как мы себе ее представляем, — заключила она.       Как искупление.       По прикусил губу. Он представлял.       Рей взяла его за руку. Нельзя было так себя вести, срываться у него на глазах, подталкивая его к собственным призракам. Они столько всего пережили. Ее муж не должен чувствовать себя побежденным или виноватым.       — Ясно. — Голос По дрожал. — Хорошо. Ну, может, ты и права. Справедливости не существует как объективной истины. Мы проиграли, потому что наша страна все так же на дне, а мы здесь. Этот ебаный перевод всегда звучит неестественно, я понятия не имею, как переключить. Но, знаешь что, солнышко? На хуй всё!       По обнял ее. От него пахло соснами.       — Иногда нормально признать, что ты не способен изменить мир, — тихо сказал он ей в макушку. — Это не конец света. Нет ничего плохого в том, чтобы жить комфортной жизнью. Ты победила. Мы победили. Мы молодцы.       Рей кивнула. Стало так тихо.       Когда они въехали, было странно жить без привычного тревожного городского шума. Но постепенно она привыкла к ветру, к скрипу бамбукового стула соседки. Она смотрела на звезды.       — Как он это воспринял?       По напрягся. Он не совсем понимал, почему они вели разговор, который им обоим не нравился.       Когда-нибудь она расскажет ему. Может быть.       — Стоически. — По с трудом подобрал слово. — Я ждал криков, какого-нибудь дерьмового шоу, эти парни такие вспыльчивые. Но нет. Он спокойно принял это. Даже слегка улыбнулся.       Рей сжала кружку.       Монстр знал.       Он знал.       Он чувствовал то же, что и она. Их связь сильнее зова крови и больше, чем звезда. Она была счастлива.       В скворечнике раздалось недовольное чириканье, не очень мелодичное. Рей знала, кто это. В темноте было не разобрать, но это кардинал. Такого же цвета, как канадская осень. Та самая красная птица, которую ты представляешь, когда кто-то говорит «красная птица». Они водились в Канаде, противно пищали, их вонючий помет плохо отмывался с пола и стульев, но Рей мастерила один скворечник за другим, сыпала в кормушки корм. Кардиналы появлялись только когда они были нужны больше всего.       — Я хочу собаку, — сказала Рей.       — С чего это? — По хихикнул, заметно расслабился.       — Я всегда хотела собаку.       Он вздохнул. Беспокоился за нее? Устал от перепадов настроения? Считал ее странной?       — А какой породы?       — Не важно. Любой. — Рей положила голову ему на плечо. — Хочу пойти в приют, забрать ту, которая ждала своего дома дольше всех. Потому что она некрасивая. Потому что большая. Потому что таких не берут. Хочу привезти ее сюда, ей понравится сад и деревья, я научу ее командам. Она будет хорошо себя вести, вот увидишь. Ну пожалуйста. Пообещай, что мы будем ее баловать.       По обдумывал ее слова, играл с кисточками на одеяле. Рей поежилась. Здесь осень начиналась с сильных ветров, а не с запаха каштанов, как дома.       Им было пора заходить в дом.       Она научилась читать молчание По. Он согласится.       — А ты давно это планировала? — наконец спросил он. — Ладно. Заведем собаку.       Рей коротко хихикнула. Соседка склонила голову — ей было любопытно, что они обсуждали. Скоро увидит во всей красе. Сигарета светилась красным, потом упала на пол в темноте. Соседка немного посидела в темноте, затем встала, подобрала окурок.       — Завтра поедем? — спросил По.       — Завтра. — Слушая чириканье птицы-кардинала, Рей погладила кулон под одеждой.