***
Не прошло и пары дней, как Чону сам подошёл к Мунджо, уставший и злой. Разумеется, сделавший безучастный вид, стоило ему прийти к мужчине. — Скажи своему многоуважаемому другу, что он порядком заебал. — Чону прислонился спиной к стене, равнодушно глядя перед собой. Намеренно, разумеется. Главарь сидел на скамье точно перед ним, подняв голову вверх, стоило Чону подойти. — Он делает то, что велю ему я. — Мунджо улыбнулся, придвинувшись, ладонью провел по ноге Чону до колена. Парень на это вообще никак не отреагировал, продолжая вдуплять в стену. Чего ему стоило не оторвать чужую руку к чертям. — Ну так скажи ему, чтобы отвалил. Он начинает меня раздражать. — Мунджо все ещё помнил тот удар в столовой, ощущение от напускной небрежности и силы ощущались на языке. Он, внезапно поглаживая острое колено, пришёл к мысли, что, наверное, ему хотелось бы с языком, глубоко, поцеловать строптивого парня. — И что же я получу взамен? — сжав напоследок бедро, мужчина поднялся, сверху вниз заглядывая в темные глаза. — Смотря, что тебе от меня нужно. — Чону под внимательным взглядом свысока стушевался, но вида не подал, с вызовом отвечая взглядом на взгляд. — Будто я уже не говорил тебе… — Мунджо придвинулся ещё ближе, одной рукой облокачиваясь о стену прямо над головой парня. Своеобразная ловушка. – Я будто не ответил. — Чону начинал терять терпение, нависший над ним мужчина, честно говоря, вводил своим видом в ступор. Парень давно не контактировал с кем-то так близко, как с этим Мунджо всего за неделю. Чону, бедный, теряет хватку. Как бы он не старался говорить стойко и уверенно, получалось так себе. Сказанные им слова могли бы быть не услышаны, если бы Мунджо не приблизился к его лицу ещё ближе, отчего их носы разделяла пара сантиметров. — Не забывай, я могу сделать многое… — Чону в недоумении наблюдал за бегающим по его лицу взглядом, считая чужие ресницы. — Например? — осмелился. — Чего ты хочешь из недоступного здесь? Всё просто. Для того, чтобы от него отвалили, Чону нужно лишь назвать что-то, что заполучить Мунджо точно не сможет. Что-то такое, чего точно нет в доступности даже для него. — Черничный йогурт. Со, однако, на удивление парня, лишь улыбается. — Серьезно? Йогурт? — Черничный. Мунджо смотрит на него так насмешливо, что Чону уже сомневается в своём выборе.***
Чону ненавидит эту тюрьму. Ненавидит своих сокамерников, охранников, надсмотрщиков и поваров. А ещё он ненавидит черничный йогурт, стоящий прямо перед его тарелкой. — Что это? — он тупо смотрит на несчастную пластиковую упаковку действительно черничного йогурта, стоящую точно перед ним. — Йогурт. Было сложновато, но я достал его всего за два дня. Мунджо присаживается на скамью напротив, локтями упирается в стол, на собственные ладони кладет подбородок. — Чего ты добиваешься этим, милый? Милый? — Милый твой очкастый Ёнсу, а я тебе совсем не милый. — Чону хмурится, хватая в руки йогурт. — Почему же? Как по мне, ты очень милый. У тебя такое лицо… Любуюсь им постоянно. — мужчина подмигивает. Больной ублюдок. — Я не буду это есть. — перебрасывает через плечо в сторону, Мунджо успевает лишь увидеть стопроцентное попадание в мусорное ведро. — Как же так? — мужчина наигранно удивляется. — Ты ведь мне пообещал… Тянет в привычной для него манере слова, разочарованно выпячивая губы. Точно больной. Чону приподнявшись, тянется вперёд, облокачиваясь руками о стол так, чтобы их лица были на одном уровне. — Я тебе ничего не обещал. — Я так расстроен, милый. — Мунджо пальцами хватает гладкий подбородок, фиксируя в одном положении голову парня. — Знаешь, сколько денег я потратил на это? За такую цену обычный человек может заполнить потребительскую корзину до краев, ещё и парой бутылок соджу разбавить. — его бровь непроизвольно дёргается, одновременно с рукой Чону, что вцепился крепкой хваткой в чужую. Это никому ненужное представление надоело обоим. Больше нет смысла что-то строить из себя. — Отпусти. — Знаешь, весь этот спектакль начинает мне надоедать. — впервые Чону видит, как глаза Мунджо, и без того темные темнеют сильнее, а улыбка исчезает, превращаясь в тонкую линию. Мягкий взгляд в мгновение теряет оболочку. Такой Со пугает. — Если бы ты действительно хотел избавиться от меня, нужно было бы придумать что-нибудь по оригинальнее. — он за подбородок тянет Чону ближе, всматриваясь в морщинки вокруг глаз. Красивый. За их спинами доносятся крики других заключённых, ожидавших бойню. Тупое стадо. — Убери руку. Я могу в миг перегрызть тебе все кости. — Напряжение с каждой секундой нарастает. Чону в край заебался. Следивший за ним Сухо, донимавший его священник и озабоченный Мунджо медленно выводили из себя. Как бы он не старался сдерживаться, его терпению приходит конец. И закончит всё он здесь, в месте, где всё и началось. Чону чувствует, как медленно немеют ноги от нахлынувшей злости. — Давай парень, вмажь ему! Очень хочется, правда. Чону сжимает зубы, прикрывая на секунду глаза. Хочет сблизиться? — Ну же, милый, расставь всё по местам. — провоцирует Мунджо, большим пальцем водя по губам. Слишком самонадеянный. Он уже не разыгрывает недотрогу и паиньку. Его взгляд стальной, движения властные, требовательные. Это напрягает. Но Чону расставляет. Парень резко поддаётся вперед, выставив ладони по бокам как стены от лишних глаз. Целует, нет, кусает чужую нижнюю губу. Дико, кусает так сильно, что пускает по чужому подбородку струйку крови, что капает уже на его, Чону одежду. Она мешается со слюной, проникает в рот. Парень ловко лижет бледные губы, прикусывая собственными. Языком гладит передние зубы, толкая в рот собственную слюну. С отвращением замечает расплывшуюся на чужом лице улыбку, а после и дёрнувшийся кадык. Чону тут же с отвращением, демонстративно, сплёвывает смешанную кровавую слюну на деревянный лакированный стол. Она растекается лужей по поверхности, липнет к одному из рукавов. Чону, под внимательным взглядом расширенных зрачков чмокает Мунджо в губы, оставляя немного крови и на своих. В знак независимости. Это представление не длиться и десяти секунд. Толпа разочарованно восклицает, когда парень, явно довольный собой с кровавыми в местах губами, выходит из столовой под недовольные возгласы заключенных. Чону снова вышел победителем. Снова оставил Мунджо ни с чем. Он дал то, чего так требовал от него Со. Но кто сказал, что Мунджо хватит этого жалкого укуса? — Господин! — верные Ёнсу и Сухо подбегают к своему хозяину, внимательно оглядывая. — Что произошло? — очкастый подросток замечает кровавые разводы на столе и не большую рану на губах, оставленную, очевидно, этим чёртовым Чону. — Ничего. — Мунджо, наконец, приходит в себя, облизываясь. Ранка жжёт, отчего мужчина получает смешанные ощущения. Ведь и вправду ничего не произошло. — Переговори с господином До. — Мунджо вытирает подбородок, направляясь к умывальнику. Ёнсу следует за ним, оставив Сухо убирать стол. — С господином До? Ответственным за душ? Зачем? — Пожалуй, он задаёт слишком много вопросов для обычного мальчика на побегушках. — Я хочу принять душ. Один. — мыло скользит по коже, смывая едва заметные на руках кровавые разводы. Вода стекает по запястьям, пальцам. Красивый, прозрачный блеск.