%%%
— Джихо? — смотрит на пол Джисон. Видит сонную красотулю, что встала, и сразу же пошла на поиски родителей. Он улыбается ей, и хватает на руки, свешиваясь вниз всем телом, пока талию крепко держат альфьи руки. Минхо проснулся от копошения сбоку. Он открывает глаза, и видит, как две пары светло-бурых глаз смотрят на него, ожидая поцелуев. Он садится спиной к изголовью кровати, раскрывая медвежьи руки. Маленькая Джихо тут же карабкается на крепкие бёдра отца, поэтому Хо помогает ей, держа за попу. Девочка важно садится, крепко держась за палец руки старшего, пока Джисон снова дремлет сбоку, положив голову на плечо мужа. И так каждое утро. Несмотря на свой годовалый возраст, Джихо умеет ходить. Из слов знает только, «дай» и «тики», последнее, кстати, значило мультики. Ещё она умеет вякать, что хочет гулять, мямля «гля-я-я-язь"(грязь), потому что грязь — это святое. Она любит смотреть все мультфильмы с пони, малики (мармелад), свою большую игрушку-змею зелёного цвета, которую она важно назвала «Пуши», то есть — пушистая, как поняли родители. И теперь при каждом выходе из дома, она, уже в ботинках, орёт это «ПУШИ», потому что змея может обидеться. Не может, она однозначно обидится. Не ребёнок, а мечта. — Мне на работу надо, — шепчет им Минхо. Сейчас 6:37 утра. — Мне тоже, — сонно бурчит омега, сильнее ласкаясь к тёплому телу и поглаживая ножку спящей Джихо. — Джи, ну-ка, — немного отстраняется, чтобы переложить дочь на середину кровати. Джисон поднимается в сидячее положение, свешивает ноги, широко зевая и полностью просыпаясь. Оборачивается, видя смешное лицо девочки, и сонное Минхо. Тихонько прыгает с высокого ложа, шлёпая босиком в ванну. Альфа закрывает дверь их спальни, уходя на кухню, где из крана льётся вода, работает кондиционер и пахнет тостами. Джисон слегка ойкает, когда стоит, выжидающе смотря на тосты, и они внезапно выскакивают. Альфа подходит к нему сзади, обнимает, целует в ушко, а потом уходит искать свою кружку. Приходит с ней из туалета, уже почистив зубы. — Малиновое варенье испортилось, — стоит у раскрытого холодильника омега. Поворачивается, смотря сначала на голый торс мужа, а потом в глаза. — Снова. — Значит больше не купим, — садится за стол. — Ага, а потом в магазине: Ну Хан-и, я хочу утром тосты с вареньем и кофе, пожа-а-а-алуйста, — передразнивает, улыбаясь и захлопывая холодильник. Выбрасывает банку в мусорное ведро, а потом садится за стол, напротив альфы. — Ты сегодня до скольки? — жуёт бутерброды с колбасой и сыром Хо, запивая сладким кофе. — До трёх. Джисон работает бариста в одном из кафе Минхо. Последний был так озабочен безопасностью своего омеги, что скупал все места, в которых хотел работать Джисон. Последний год они остановились на специальности бариста в любимом месте Минхо «Хани». Хо жуткий романтик, не спрашивайте. Работники там до сих пор не в курсе, что милый Хан Джисон, что делает вкуснейший кофе, муж владельца заведения. — А я до шести, у меня встреча с компанией Джо. Если они подпишут передачу, то лучшая фабрика турецкого оружия будет моя, — воодушевлённо. Джисон давится чаем: — Ты трусы с котиками надел?! — спрашивает, выпучив глаза. Минхо ошарашенно смотрит в ответ, хлопая себя по лбу. — Забыл! — тело бросает в жар. Нижнее бельё с котиками — самый действенный талисман бизнесмена Ли Минхо на удачу. Это подарок от омеги, который купил их на самом дешёвом рынке, за триста вон, подарил на первом свидании, и с тех пор в жизни альфы всё наладилось. И вот так уже три года. — Балда, — хмыкает Джисон. — Вали в душ, я всё уберу. И трусы с котиками не забудь! Кстати, где наши коты? — смотрит под стол. Обычно эта троица заявляется раньше Джихо, а сегодня что-то припозднились. — Я видел их у цветов в гостиной, — закрывает двери ванной. Открывает, чтобы сказать: — Вчера, Джи. Хан моет посуду, оборачиваясь к окну. Идёт дождь, значит надо не забыть зонтик. Он идёт искать котов, потому что им пора завтракать. В итоге будит Джихо, а про пушистых забывает. Пока поливаются цветы, вытирается пыль и слушаются новости, девочка ест вчерашнюю кашу. Джисон удивляется, когда узнаёт, что уже сегодня начинается сезон дождей. Минхо выходит из ванны чистый, в трусах с котиками. Идёт к Джихо, чтобы докормить её, а потом одеть. Сегодня в садик цирк приедет, у неё будет насыщенный день. Омега наконец уходит с кухни, чтобы тоже одеться и собраться на выход. Они, всей своей дружной компанией, уже нарядные, идут к выходу. — Ключи не забудь, — напоминает Минхо, совсем забыв про зонт. — Ага, — открывает входную дверь, пропуская альф. Закрывает и бежит к лифту, пока Минхо поправляет кофту Джихо. — Лифт сломался. — По лестнице? — спрашивает Минхо. — Нет, в окно, — цыкает омега. На улице они вспоминают о дожде и, соответственно, о зонтиках. Возвращаться смысла нет — они живут на 17 этаже. Опоздают, да и силы потратят. Поэтому едут так, надеясь, что быстро пробегут, не сильно намочив вещи.%%%
Чайник кипит, телевизор работает. Дождь идёт, стуча по окну. Феликс дышит не ровно, смотрит мутно, трогая губами мокрую шею. Хёнджин, соединив два члена в своей руке, быстро надрачивает. Двигает вверх и вниз, сжимая у основания. Они снова становятся одним целым. Феликс смотрит умоляюще, ёрзая на крепких бёдрах альфы. — Быстрее, прошу, — шёпотом, так скромно и надрывно, будто если не кончит сейчас, потом будет не то. Губы соединяются к губам, танцуют вальс, сплетаясь горячими языками. Носы некрасиво бьются друг о друга, а руки беспробудно бродят по накаченному телу, чтобы не сойти с ума. Рука двигается быстрее и быстрее. Стоны омеги становятся громче, а из-за плитки и эха… Хёнджин без понятия, как держится. Он смотрит на вздымающуюся грудь напротив, замечая свои укусы вокруг сосков, поднимается выше, видя пару засосов на ключицах. Глаза закатываются, когда пик возбуждения накрывает с головой. Огромный шар блаженства взрывается по всему телу, вызывая дрожь. Омега вовсе хнычет из-за этого чувства, хватаясь за шею альфы, как за спасательный круг. Целует щёки в порыве нежности, пока альфа крепко обнимает, прижимая за спину и поясницу к себе. Все жидкости смешиваются, уплывая в слив. Они обнимаются ещё долго, стоя под горячими струями воды. Целуются чувственно, как весна, гладя друг друга в неприличных местах, но они же вдвоём. Феликс вылезает первый, когда сонность спадает, а живот урчит. Он чмокает Хёнджина в губы, хватая после свой махровый халат, и, убегая в кухню. Слушает новости, улавливая, что сегодня целый день дождь, да и вообще, в Корее начался сезон дождей. Настроение поднимается ещё выше — дождь… это же прекрасно. Сделав себе кофе с молоком, а Хёнджину просто кофе, Феликс уходит в комнату, чтобы одеться. Сегодня важный день — в колледже начинается практика. То есть, у второго курса начинается практика. Хёнджин об этом знает. Поэтому поддерживает омегу, ожидая сегодня новых новостей. Предвкушение чего-то нового зашкаливает! Феликс ждал этого дня целый год, как только поступил. Он важно достаёт свой костюм, оставляя пиджак на вешалке. Синие, прямые брюки, белая рубашка, галстук в цвет брюк и белые носки. Массивные чёрные ботинки стоят в коридоре. На голове как всегда Мамай прошёлся, поэтому и расчёсывать бесполезно. Нацепив на запястья всякие браслетики, а на шею цепочку, которая, кстати, является их с Хёнджином парной вещью — у него точно такая же, он идёт обратно в кухню, замечая альфу. — Классный прикид, — отрывается от телевизора он, откидывая голову на спинку дивана, — даже верх головой. Феликс кокетливо посылает воздушный поцелуй, уходя к холодильнику. Выходить всё ещё через час, поэтому можно позавтракать. — Омлет будешь? — спрашивает обернувшись. — Неа. — А я буду, — облизывается, разбивая яйца в тарелку. Солит, добавляет молоко. Ищет глубокую сковородку, ставит на плиту и наливает масло. Выливает всю эту жижу, когда масло шипит. — А сосисок нету? — спрашивает, кажется, у холодильника. — Капец, — захлопывает дверцу. Омлет не только вкусный на вкус, но и пахнет зачётно. Именно поэтому альфа приходит на запах, выискивая источник. Феликс смотрит на него, почёсывая бровь. Откусывает хлеб, а потом и омлет. Такой вкусный, наверное. — В сковородке. — Благодарю, — слышится в ответ от альфы. Пока Хёнджин ест, Феликс сидит напротив, вещая о планах на сегодня. — Когда вернусь домой — не знаю, когда увижу тебя — тоже не знаю, в какой офис поеду — судьба решит. Короче, на связи будь. — Это я должен тебе говорить. — Ты, лучше, ел бы быстрее. А то такси дорого, — хмыкает Ли, падая спиной на диван. — Совсем меня не ценишь, — вздыхает альфа. — То подай, это купи, туда увези, тут погладь… Любишь меня вообще? — кидает тарелку в раковину, хмуря брови в ожидании и наклоняя голову в бок. — Не любил бы — не делал бы минет в три ночи, когда Феликс, ты либо раздеваешься, либо делай что хочешь, но я тебя… — Закройся. — Одевайся быстрее, — изображает плач. — А то мы реально опоздаем.%%%
— Давай, чмоки-чмоки, — целует в губы Феликс. — Вечером купи попкорн, я приеду с новостями. — Жду, — они трутся кончиками носов, мило друг другу улыбаясь, а потом омега выбегает, хлопая дверью. — Зачем так… хлопать, — вымученно. Хёнджин дожидается, когда этот малявка забежит в здание, и уезжает на работу. Дурацкий дождь… А они забыли зонтики из-за спешки. Феликс улыбается всем, кого встречает. Ищет друга Чонина. Он либо в столовой, либо в туалете, курит с третьекурсниками. Скорее второе, поэтому Феликс идёт на третий этаж, в мужской туалет, потому что именно там всегда образовывается курилка. Чонин, такой маленький, стоит среди своих друзей-альф, и явно давит всех своей харизмой. — Ликси, — говорит он, улыбаясь, когда Ли открывает дверь туалета. Они крепко обнимаются, и Феликс знает — Чонин мало кого обнимает. А тут они стоят уже 32 секунды и, можно сказать, обжимаются. А, Чонин омега. Такой же доминантный, а пахнет сладким персиком. Любимый запах Феликса, после лесного дождя. Там особый случай. Они с Чонином знакомы с первого курса. Познакомились типично: — Я думал, ты кринж. — Так я тоже. Вот и дружат теперь. Феликс настолько им дорожит, что аж Хёнджину фотографии показывает. Дорожит, потому что Чонин единственный, кто принял Феликсову странность и прямолинейность. Нет, он просто сам такой же. Ещё Ли как-то познакомил его с Джисоном, и они, на удивление, сдружились. Джисон всегда шутит, когда они встречаются (каждые выходные), что не умереть бы меж двух доминантов… — Что, снова пытаетесь подружиться с моим Чонином? — хитро заглядывает в глаза четырёх альф, что стоят и смотрят на них. А Феликс ещё подходит сзади, и обнимает друга за талию, медленно ведёт руками вверх, наблюдая с удовольствием, как три пары глаз скользят взглядом, двигая кадыками. — Кем ты себя вообще возомнил? — спрашивает один. Солидный такой, отмечает Ли. — Ну, — смущённо хлопает глазами, — его другом. Всё-таки, меня он целовал по пьяни, а не тебя, голубчик, — подмигивает. — Пошли, токсично здесь, — хватает за локоть Чонина, смотря, как тот спешно отдаёт курилку одному из альф в руки. — У меня жижа закончилась. Хорошо быть омегой с красивыми глазками, — смеётся он, когда они спускаются в лестничном пролёте. — Курить бросай, лучше. — Хорошо, мам. Чонин вообще был такой типа, slay. Красил глаза, модно одевался, всегда чистый с головы до пят. Манера общения «иди нахуй, но я тебя обожаю», плавность движения и походка. Такие, чаще всего, общительные и уверенные в себе, которым кроме себя никого и ничего не надо. Совсем не так. Чонин искренний и понимающий. Да, холодный и высокомерный на первый взгляд, но он просто… скромный. Феликс этого скромного любил, но как друга. А целовались они по пьяни, с кем не бывает? В аудитории уже полно народу. Весь второй курс, разделённый на ещё несколько групп, теперь сидел в одной. Сейчас начнётся распределение народа, и Феликс с Чонином наконец узнают, куда пойдут практиковаться. Заходит всеми ненавистный преподаватель по бизнесу — Жан Пьер. Он чистокровный француз. — Итак, начинаем распределение, — он, ожидаемо, картавый. И это дико смешно! — В Сеуле мы выбрали пять офисов, в которых возможно провести практику, — он снял свои очки, чтобы протереть их и потратить эти секунды. — На столе вы видите пять стопок маленьких бумажек разного цвета. Прежде чем мы начнём, я прошу, чтобы вы серьёзно отнеслись к распределению. Если ваш друг попал, например, в команду голубых, а вы в группу красных, то уж простите, ничего менять и меняться нельзя. — Голубых… — мечтательно произнёс Чонин шёпотом. Феликс закрыл рот руками, чтобы не засмеяться в голос. — Последний ряд, — щурится Жан Пьер, чтобы увидеть источник звуков, мешающих ему говорить. Видит знакомые лица, вздыхая. — Как и ожидалось, Ли Феликс со своей подружкой Ян Чонином, — вся аудитория, 197 человек, начинают смеяться в голос, чего пытался избежать Ли Феликс. Виновники события встают из-за парт, начиная махать руками, будто голливудские звёзды, пожимать друг другу руки, мол приятно. — Тихо, — говорит преподаватель. Дождавшись тишины, продолжает. — Сейчас я прочту имена, фамилии персон, которые пойдут в группу голубых листочков. Вы подходите, берёте её и садитесь на свои места, — все кивают, пока он листает бумаги с распределением. И тут, с самого начала: — Ян Чонин… Феликс падает на парту, задыхаясь и пытаясь не привлекать внимания. Жан Пьер продолжает читать людей из голубой группы, поэтому Феликс умирает дальше, но молча. — Как ты и хотел, — выдавливает он из себя, чтобы снова смеяться, будто немой. — Да успокойся уже, на нас смотрят, — пихает в локоть. Жан Пьер всё читает и читает людей, и тут Феликс (уже переставший смеяться) замечает своё. Идёт к столу преподавателя, смотря, что берут его одногруппники. Белый прямоугольный листочек. Садится на своё место. — Это была белая группа, далее красная, последняя, — сообщает француз. В итоге спустя 6 минут диктовки, а потом ещё 16, где говорили о правилах поведения и тому подобное, все 199 студентов выходят на улицу. Чонин с Феликсом садятся на лавочку. — Жду сплетни, — ложится на чужое плечо Феликс. — Окей, — крутит кольца на Феликсовых пальцах. — Белая группа! — орёт Жан Пьер. — Сюда! — Ну всё, я пошёл, — обнимает Чонина крепко, целуя в щёку. — Не потеряйся, — кричит убегающему омеге.%%%
Автобус Феликса приезжает к большому зданию. Оно выглядело поистине космически. Стекло. Всё было из стекла. Они входят внутрь, одновременно разевая рты. Будто из фильма про будущее. Роботы около ресепшен, люди в костюмах, фонтан и огромная площадь. Диванчики, журнальные столики и цветы, как будто совсем не обычные. — Здравствуйте! — привлекает внимание какой-то мужчина. Он так же в костюме, с улыбкой на лице и в очках. Феликс замечает крупное телосложение, понимая, что это альфа. — Я ваш проводник сегодня, Ким Сынмин. Все 20 человек здороваются, и они идут на второй этаж. Едут на лифте. Феликс, если честно, не скучает, как другие. Он внимательно слушает Сынмина, пока они ходят с этажа на этаж. Проходит час, прежде чем Сынмин говорит: — А теперь познакомимся с директором этого всего. Он, скромно говоря, создатель этой компании, а я его секретарь, — совсем не хвастается он. — Директор, как и полагается, сидит на последнем этаже. В нашем случае, на 198. Они едут на этаж минут пять, а потом всей толпой идут к кабинету, с надписью «ДИРЕКТОР», чуть ниже было написано «Главный секретарь». Заходят в большое помещение, удивляясь, что никого нет. — Это мой кабинет, — говорит альфа. Идёт к дубовой двери, открывая её. Феликс замирает, когда слышит любимый запах альфы. Чё?! — Хёнджин, — зовёт проводник. — Ким Сынмин, — разносится знакомый омеге голос. — Тихо, пожалуйста. — Пройдёмте, — вежливо говорит альфа, не обращая внимания на директора. Студенты идут по длинному кабинету. Феликса зачем-то толкают ближе к столу, из-за чего альфа совсем близко. Хёнджин такой красивый на работе. Пиджак висит на спинке большого стула, верхние пуговицы расстегнуты, открывая вид на парную цепочку, рукава закатаны до локтей, открывая вид на сильные руки. Ох, эти руки… Омега случайно заглядывает в компьютер. А там игра «Дурак». И Хёнджин проигрывает. Феликс, забывшись, подходит ближе. — Короля кидай…те, — складывает руки на груди, кусая губы. — Да какого короля, — чешет затылок директор, — может дамку? — Хван Хёнджин! — не выдерживает Сынмин. — А вы, юноша, что себе позволяете?! — прожигает взглядом Феликса. Хёнджин пугается, выключая карты, и смотрит на того юношу. Затем рассматривает студентов. Быстро, выпучив глаза, оборачивается на Феликса, видимо, только что осознав, что это его омега. — У нас практика, вы не забыли? — вырывает из мыслей Сынмин, смотря на Хвана. — Уже?! А это какой курс? — встаёт из-за стола Хван, пока Феликс теряется в кучке ребят. Омега чувствует на себе гневный взгляд Амили. Она прямо прожигает его своими зелёными глазами. — Второй, Хван Хёнджин. — Второй?! Я думал к нам третий приедет. Через месяц, — Феликс издаёт смешок, ещё сильнее разозлив Сынмина. — Нет, ты что себе позволяешь?! — подходит ближе к омеге. — Это же сам директор! Ага. Он меня трахал, прикинь? — Я понимаю, — спокойно отвечает Феликс. — Просто вырвалось, простите. — Ой, — выдыхает секретарь громко, — Хёнджин проведи их по этому этажу. — А, — не успевает директор что-то сказать, как дверь хлопает, и Сынмина больше не видно. — Ладно, — улыбается он, стараясь не смотреть на Феликса. — А у вас омега есть? — спрашивает Амиля. Она выходит чуть ближе всех остальных, давая понять, что Хёнджин ей понравился. Феликс охуевает в процессе. — Эм, — смотрит на омегу, который ноль внимания. Он показушно развернулся затылком, рассматривая потолок, — да, есть, прошу не задавать впредь таких вопросов. А то меня убьют дома. — Учту, — кокетничает Амиля, поправляя волосы. Хёнджин выдыхает. — Это мой кабинет, как вы уже поняли. Пойдёмте, выйдем, — они, всей своей большой компанией, идут к выходу. Феликс, идущий в самом конце, почти рядом с альфой, оборачивается, смотря. Да, он просто смотрит. Достаёт из кармана телефон и машет, давая понять, чтобы Хёнджин взял его. А то они так и не поговорят сейчас, а Феликсу ой как надо выговориться. Надоедливая Амиля ещё крутится вокруг, да около, пытаясь привлечь внимание директора своей этой «невинностью». Они идут в главный зал, где проходит множество сделок. Там стоит большой, длинный стол, два крутящихся стула на концах, а по бокам самые обычные, как в любом актовом зале школы, например. Феликс садится на крутящийся с одной стороны, а Хёнджин на точно такой же, но напротив. Амиля присаживается рядом с последним, почти наваливаясь на подлокотник чужого стула. — О, вы уже тут? — прибегает Сынмин. — Хёнджин, ты уже что-то им рассказал? — Нет, хочу, чтобы это сделал ты, — улыбается директор, под столом открывая чат с омегой. Младший делает то же самое, стараясь не привлекать к себе внимания. Рядом с ним как раз никого нет.мой ликси
мой ликси
Я в шоке, Хван Хёнджин
14:22
Я Я тоже. Я не говорил тебе, потому что думал, что приедет третий. А я же знаю, что ты на втором учишься, вот и… да. 14:23мой ликси
ты такой секси. Такой, что аж поклонница появилась
14:23
Я кто она вообще? 14:24мой ликси
Амиля, моя одногруппница
14:24
Феликс переводит взгляд на неё, видя, как влюблённо она смотрит на альфу. Бесит. Я От неё пахнет укропом. Я его люблю, но… боже, не в таком ключе. 14:26мой ликси
ща я тебе позвоню. жди
14:28
— Можно выйти? — поднимает руку омега, смотря на Сынмина. — Конечно, — улыбается он, продолжая свой рассказ. Особенно тебе, невоспитанный. Студент выбегает, захлопывая стеклянную дверь. Уходит чуть дальше от входа, чтобы если что, не возникало подозрений. Открывает телефонную книгу, сразу нажимая на звонок. На другом конце сидит невозмутимый Хёнджин. Он пафосно, с вопросом в лице, поднимает трубку, поднося к уху. — Слушаю, — говорит тихо, пока Сынмин ведёт беседу. — На выход. Будем серьёзно разговаривать. — Хорошо, сейчас буду, — предвкушающе сглатывает слюну, сбрасывая. — Сынмин-а, отдел кадров беспокоит. — Хорошо, иди, — разрешает секретарь, выдыхая от злости. Сколько можно перебивать?! Директор, подмигнув Амели, идёт к выходу. Но она то видела, что на экране было написано «Любовь всей моей жизни». Она следит за уходящей фигурой, о которой мечтает, думая, когда можно застать директора за странными делами. Она уверенна, что он не в отдел кадров пошёл.%%%
Феликс видит альфу, что идёт и улыбается как дурак. — Тут камеры, балда. — А, ой, — стирает улыбку, надевая маску директора. — Пошли. Они идут к кабинету альфы. Феликс видит, как старший с кем-то здоровается, кивает, улыбается каким-то рабочим, где-то даже подписывает что-то, прочитав перед этим документ. Поворачивается потом, смотря «Весь в работе, весь в работе». — Карты — это ваш способ заработка? — думает, что застаёт врасплох. — Нет, что вы, — смеётся Хёнджин скромно, — всего лишь отдых. Они заворачивают в коридор, в конце которого находится дверь с табличкой ДИРЕКТОР. Феликса пропускают первым. Он идёт в знакомом направлении, открывая дубовую дверь, а после чувствует руки на талии. Альфа, захлопнув дверь, просто прижимается, вдыхая запах ванили. — Не думал, что попаду к тебе в офис. — Не думал, что попадёшь ко мне в офис. Омега вырывается, кокетливо обернувшись и подмигнув. Идёт к стулу старшего. Садится, смотря на висящие ноги, что не достают до пола. — Амеля бы завидовала, — невзначай хвастается омега, крутясь вокруг. Хёнджин встаёт рядом, оперевшись бёдрами о стол. — Зачем? Я снова вспомнил запах укропа… — О боже! Прикинь, кому-то же нравится? — Хорошо что не мне. Я люблю лишь бурбонскую ваниль, — слащаво замечает альфа. Феликс вскидывает брови. — И тебя, не смотри так. Хёнджин подходит ближе, поднимая омегу на руки, чтобы самому сесть и посадить младшего себе на колени. — А если кто-то зайдёт? — шепчет Феликс прямо на ухо. — А если тебя потеряют? — утыкается в шею, сжимая талию. Оба понимают, что это всё ерунда. По крайней мере, именно в этот момент.%%%
Младший запрокидывает голову вверх, рукой заглушая стон. Он сидит на рабочем столе своего парня, пока тот усердно ему отсасывает. Прямо как в дорогом порно, не иначе. Хёнджин сжимает голые бёдра внутри, языком облизывает всю длину, неприлично хлюпая слюнями. Феликс, сжав пальцы ног и закусив губу, хватается за розовые волосы, чтобы нажать на неё сильнее. Старший двигает возбуждённое тело к себе, сжимая ягодицы. Чувствует дрожь во рту, заглатывая сильнее. — Джинни! — вскрикивает омега, кончая. Хёнджин поднимает взгляд, влюблённо смотря на расслабленное лицо, громко дышащего парня. Притягивает к себе для поцелуя, медленно водя по всё ещё возбуждённому члену. — Помоги мне, — отстраняется, поглаживая веснушчатою щёчку. Феликс кивает, опускаясь вниз. Альфа в процессе отодвигается от стола, чтобы было больше места. Омега ластится к чужому члену, теряясь щекой о застёгнутую ширинку брюк. Невинно поднимает глаза вверх, беря замочек зубами. Плюнув на эту несчастную прелюдию, расстёгивает руками, наконец, высвобождая красную головку. — Мы как в сериале про деловой… рабочий, нет, — омега отстраняется, думая, чем разочаровывает альфу. Он вообще-то ждёт. — Служебном, служебном, — гладит по волосам, — продолжай. Да, мы как в сериале про служебный роман. Младший берёт немного — лишь головку. Сжимает основание, быстро шевеля языком вокруг уретры, а свободной водит вверх-вниз. Хёнджин в моменте закатывает глаза, краем уха слыша шорохи за дверью. — Кто-то идёт, — двигает блондина под стол, закрывая стулом и своими ногами. Адреналин. В сердце обоих бьёт адреналин, именно поэтому омега берёт полностью, удивляясь каждый раз, как оно помещается в его небольшой рот. — Директор Хван? — открывает дверь Амиля. Хёнджин сжимает кулаки, концентрируясь на омеге внизу, так круто заглатывающему его член. — Я занят, не могла бы ты уйти? — Но я только пришла, — грустно замечает она. — Что случилось? И тут она замолкает. Не говорить же ему, что она пришла застать его со своей девушкой. Останавливается за монитором компьютера, смотря на цепочку на мужественной шее. Осеняет не сразу, а принятие вообще не достигает её мозгов. У её одногруппника Феликса, точно такая же подвеска. Она спрашивала про неё на прошлой неделе, потому что хотела купить такую же. Из мыслей вырывает чей-то стон. — Что это? — спрашивает она, подходя ближе. — Тебе показалось, — отрезает, смотря гневно. — Не могла бы ты уйти? Я же сказал, что уже занят, — пытается не закатить глаза, потому что блондин внизу участился. — Ну… — Без ну. Что не понятного, если бы ты мне понравилась, я бы с тобой познакомился, или попросил номер. Но ни того, ни другого я не сделал. — Возможно, вы стесняетесь, — омега усмехается с членом во рту, и Хёнджин почти стонет от вибраций в горле. — Я сейчас позвоню Сынмину. — Не нужно. Он как раз послал меня за Феликсом. Вы, кстати, не видели его? — облизывает губы. Совсем не сексуально, замечает альфа. — Нет. — Тогда, я пошла, — медленно и так глупо виляя задницей, которой нет, она уходит, закрывая дверь. — Сука, — вырывается не сдержано. Омега облизывает орган, поднимаясь. — Расслабься, — любовно целует в нижнюю губу. Отстраняется, смотрит в глаза и целует в верхнюю. — Ко мне так каждый день подкатывают, я просто показываю им свою шею, которую сфоткал когда-то после секса с тобой, — целует в обе, проникая языком внутрь. — М? — любопытно тянет альфа в поцелуй. — К тебе кто-то смеет подкатывать? Феликс игриво кивает, после произнося: — Разложи меня уже на этом столе, а. Хёнджин после этих слов больше не сдерживается. Разворачивает младшего спиной к себе, целует в лопатки сквозь одежду, медленно опуская грудью на стол. Феликс удобно расставляет ноги в стороны, открывая вид на всё самое прелестное. Альфа внутри Хёнджина ликует, испуская давящий феромон. Старший подходит, проводя большим пальцем по истекающей дырочке, чуть надавливая внутрь. Гладит левой рукой ягодицу, правой проникая внутрь, начиная растягивать. Найдя заветный комок счастья спустя пару фрикций, альфа надавливает, вызывая стон наслаждения снизу. — Ещё можно? — оборачивается, смотря так грязно и неприлично. — Конечно, мой лучик, — от прозвища юное тело обводит мурашками. Феликс поджимает колени, двигая на встречу. Пальцы неожиданно пропадают, и не успевает омега вдохнуть, как воздух спирает вовсе. Лёгкие будто лопаются в этот момент, когда член проникает внутрь. — Боже, как горячо. — М, — мычит блондин в наслаждении, не впопад двигаясь навстречу. Альфа держит его за переднюю часть бёдер, сильнее насаживая на себя. Смотрит, как прекрасно пропадает собственный орган, и как мило течёт Феликс. Он пытается держаться за стол, метаясь по плоскости, чтобы не сдуреть от блаженства, что идёт от паха, распространяя по всему телу. — Быстрее, — снова и снова, словно в бреду мямлит младший. В итоге, Хёнджин не просто входит. Входит, может быть, быстро, он вдалбливается в омегу. С каждым толчком красная простата, краснеет ещё сильнее, становится ещё чувствительнее, из-за чего блондин начинает рыдать. Потому что невыносимо приятно чувствовать наполненность внутри. — Тихонечко, — шепчет на ухо, совсем не сбавляя темп, — всё хорошо, — обнимает омегу, ложась на него всем своим телом, прижимаясь грудью, продолжая в быстром темпе. Феликс кончает на ковёр, изредка всхлипывая от безумной неги, что, наконец, взорвалась в юном теле. Руки неистово дрожат, всё ещё пытаясь найти место. Хёнджин кончает следом, доводя себя до разрядки рукой. Бездумно, словно в пространстве, растирает своё семя по мягким ягодицам, после, обещая себе всё вытереть. Проходит минут пять, пока альфа вытирает все последствия влажными и сухими салфетками, застёгивает свои штаны. Смотрит на Феликса, что заметно притих. А он спит. — О боже, — усмехается по-доброму, умиляясь и поглаживая его по спине. Натягивает на спящего брюки, разворачивает к себе и, придерживая одной рукой застёгивает замок. Садится вместе с омегой на стул, свешивает его ноги по бокам, а светлую голову кладёт себе на грудь. Гладит по спине, обнимая всеми руками это драгоценное тело. Планирует поработать. К тому же, с омегой на ногах это делать почему-то комфортнее. Он мирно посапывает, навевая спокойствие и помогая сосредоточиться. Не успевает Хёнджин включиться в работу, как двери его кабинета раскрываются, громко стукаясь о стену. — Хёнджин, у нас ребёнок проп… — видит пропажу, снимая очки от удивления. — Пиз… Я вах… А, … Вы… Он?.. Ты?! — Это мой омега, Ли Феликс, и он, — охраняюще гладит по спине, — немного устал. Пускай поспит. И чего это ты материшься на работе? — грозно. — Где валерьян? — тихо спрашивает секретарь. — В шкафу, — тычет пальцем в сторону.%%%
В кабинете, на 198 этаже собрались трое. Один спал. — То есть ты хочешь сказать, что это твой омега, — уточняет Ким, после долгого рассказа. Хёнджин уверенно кивает. — И он учится на предпринимателя, — снова кивок. — И вы здесь сейчас потрахались, — на этот раз кивает отрицательно. — Врёшь, — откидывается на спинку стула, закидывая ногу на ногу. — Занимались любовью, — продолжает гладить по спине. — Ц, это же одно и тоже. Теперь ясно, почему он так легко с тобой разговаривал… — молчит минуту, о чём-то задумавшись. — Но извиняться за свои слова я не буду. Я не знал. — Да нормально, он не из обидчивых. Но ты тоже место своё знай, — получается слишком грубо. — Словами не разбрасываемся, директор Хван, кто я — тоже не забываем, — уверенно, высоко подняв подбородок. — Я так и не нашёл человека, который хотел бы работать твоим секретарём. А я могу просто сбежать когда-нибудь, — улыбается, поправляя очки на носу. — Всё, иди работай, — принимает проигрыш. Дорожит, потому что, своим Ким Сынмином. — Тебя не посадят? — раскрывает глаза секретарь осознавая, что его директор встречается с малолеткой. — Ему через три месяца 18. — А тебе уже 27. Суть не меняется, — складывает руки на груди. — Ты закончил, Ким Сынмин?! — злится, смешно хмуря брови. — Не ори, а то проснётся, — строго говорит альфа, и, пока идёт к выходу, глупо смеётся.%%%
На часах уже девять вечера. Альфа перебирает документы, затем снова складывает их, когда подписывает, играет в компьютер. Желание рисовать приходит неожиданно. Ручка медленно ведёт по листочку для заметок, рисуя мягкие черты лица. Веснушки. Большие глаза, губы, волосы. Рубашка, которая одета на нём сегодня. Улыбка. Рука срывает бумажку, приклеивая на монитор. — Красота, — любуется картинкой. Смотрит на время, понимая, что они тут засиделись. — Ликс-и, просыпайся, — стучит по спине легонько. — Где я, — мурлычет в ответ хрипло, протирая глаза. — Ай, нога затекла, — хмурится из-за шумов, стараясь не двигаться. — В офисе, — обнимает горячее, после сна, тело. — Каком, блять, офисе? — сонно, уткнувшись в чужую шею. — Домой хочешь? — Хочу. — Тогда вставай. У меня всё затекло. Спустя несколько минут они едут в лифте. Феликс иногда качается туда-сюда из-за спящего мозга, потому Хёнджину приходится придерживать его. А то навернётся. На улице омега просыпается, улыбаясь красивому небу. — Меня потеряли, — утверждает, потягиваясь и вспоминая, что они с группой приехали в этот офис, и уехать тоже должны были все вместе. — Да нет, я сказал, что заставил тебя работать, — открывает машину. — И кем же? — останавливается, прежде чем открыть дверь. — Моим помощником. — И это значит…? — Ты будешь пахать больше всех, — улыбается, садясь за руль.%%%
Они едут по вечернему городу, уже в пятый раз вставая в пробку. Феликс вздыхает, видя много машин впереди, и переводит взгляд на альфу. — Можно вопрос? — Хёнджин кивает, прикрывая глаза. — Ты только не удивляйся. — Не буду. Я давно смирился. — Окей, — выдыхает. — А омега всегда должна быть внизу? — корпусом разворачивается к альфе, положив ручки на колени. Хёнджин раскрывает глаза, отрывая взгляд от красот города. — Чё? — Ну, омега всегда внизу в сексе? — закусывает губу, выглядя тревожно. — Феликс, ты хочешь меня трахнуть? Тревожность исчезает, появляется «застали врасплох». — Нет, просто интересно, — смущается, на самом деле совсем не смущаясь. И альфа это видит чётче неба в ночи. Смотрит выжидающе, и омега сдаётся. — Я подумывал. — Ты подумывал трахнуть меня? — смеётся альфа, не представляя, что его ещё ждёт впереди с этим прекрасным человеком, у которого слишком широкая фантазия. Накрывает рот длинными пальцами, поднимая брови в удивлении. — И как ты себе это представляешь? — снова смотрит на профиль омеги, что уставился в одну точку. Блондин хочет что-то сказать, но тут же закрывает рот с громким стуком зубы о зубы. — Ясно, не говори, — смеётся в голос, кладя большую ладонь на омежье бедро. — Ты понимаешь, что удовольствия от этого мало получится? Ты утонешь, а я заскучаю в процессе. — В смысле — утону? — Феликс. — Плевать уже, — опускает голову, — но… Было бы славно попробовать когда-то. — Универсал? — усмехается розововолосый, давя на газ. Пробка наконец рассасывается. — Смотря кто из нас, — прищуривает глаза. — А ты? — Не в этом мире, милый. Дальше едут молча. Они немного целуются в пробках. До сигналов сзади, а потом снова и снова, пока вновь не начнут сигналить. Центр быстро сменяется спальным районом, время бежит. В магазин уже не хочется заезжать, потому что лень. Пахнет вечером вкусно, особенно в месте, где они живут. К тому же весь день шёл дождь. Ветер холодит сквозь лёгкую рубашку, заставляя поёжиться. Они быстро бегут в подъезд, заходя в лифт. Омега говорит, что устал, пока обнимает талию своего парня. — Сейчас ляжем спать, — глядит по голове. — А купаться? — Завтра утром, ладно? — Хорошо. В квартире свежо из-за открытого утром окна. Тихо и темно. Феликс сразу идёт в спальню, уже там снимая одежду, переодеваясь в вещи альфы. Они у него большие, совсем не чувствуются. Он ложится в холодную постель, смотря на дверь. Хёнджин приходит через пару минут, говоря, что пил чай. Тоже раздевается, запрыгивая в кровать. И вот ещё один день подошёл к концу. Ещё одно начало подошло к завершению. Завтра они снова проснутся, чтобы любить. И так на всю жизнь, которая, в итоге, тоже когда-нибудь закончится. Ничего вечного нет, но любовь, как говорится, будет вечна всегда, пока о ней помнят. Минхо сейчас обнимает во сне Джисона, пока омега стискивает в объятьях Джихо. У них семья. И они тоже любят друг друга, сохраняя счастье внутри, дома. Счастье в их общем — в Джихо. Минхо сегодня подписали бумагу о передаче лучшей фабрики турецкого оружия. Специально по этому случаю они купили пиццу и, сев в обнимочку, стали есть и смотреть сериал. Джихо мирно играла на полу, болтая на своём языке. Чонин сейчас спит дома у альфы. Он всё-таки нашёл его. Проводник Бан Чан. Они, скажем по секрету, переспали в туалете офиса, в котором работает Чан и теперь практикуется Чонин. Они тоже любят, и Чан целует спящего омегу в щёки, пока тот улыбаясь с закрытыми глазами, мечтает о счастье.Сегодня был дождь и зонтики забыли все.