do you really want to hurt me?

      Игорь пропал еще на неделю. Пете звонили и отец, и мать, но трубку он не брал. Не после такого предательства. Иногда он выходил на улицу, но просто слонялся по двору. Даже мысль о том, чтобы поискать на карте, куда можно сходить, и пытаться туда добраться давалась ему тяжело. Мозг отчего-то стал неповоротливым, конечности были тяжелыми. Даже чтобы совершить небольшую прогулку по двору Пете требовалось прилагать усилие, так что большую часть времени Петя просто сидел дома, смотря телевизор, листая инсту и плача. Плакал он по-разному. Иногда в голос, иногда скуля, иногда беззвучно. Все чаще он стал замечать, что, сидя и листая ленту, щеки становились влажными.       Пете было тошно.       Горячая ванная, естественно, не помогла, и Петя думал об этом человеке внутри себя с непонятном ужасом и страхом. К концу недели, высчитывая, что у него прошел уже месяц, он скачал приложение для отслеживания беременности. Просто чтобы примерно понимать, чего ждать.       Вбив четыре недели, приложение гордо сказало ему, что малыш — размером с большую перчинку. И Петя разревелся. Впервые не от ужаса, не от горя, не от страха и не просто потому, что плакать было приятно. Потому что «ваш малыш»,       Его малыш.       На смену холода и злости к этому сгустку клетки внутри появилось странное, непонятное тепло, которое тронуло его. Осознание, что это всего лишь зародыш, даже не похожий на человека, все еще отрезвляло его, но этом приложение с рисунком маленького перчика заставило себя почувствовать немного лучше. Будто бы на этот миг он ощутил внутри себя небольшую надежду. На что? Он не знал. Просто в этой тьме появился лучик света.       Размером с крупную перчинку.       Игорь пришел в начале пятой недели. Пятой недели Петиной беременности. Когда Петя подумал об этом, он сам удивился тому, что время теперь для него исчислялось в неделях его беременности. По крайней мере, он мог хоть что-то контролировать. Или убеждать себя, что он что-то контролировал.       Игорь был хмурый, злой и не выспавшийся. Петю он осмотрел беглым, раздраженным взглядом, будто один его вид выводил Игоря из себя. Петю этот взгляд больно уколол, и он просто отвернулся, чтобы не узнать о себе что-то новое и Игорь не одарил его новым комплиментом. Игорь нахмурился, сел рядом в кресло и заглянул в его лицо. Петя молчал, плотно сжав губы.              — Как дела? — зачем-то спросил Игорь. Под глазами у него были тени от недосыпа.       Петя зажевал губу и спросил:       — Зачем спрашиваешь?       — Мне интересно.       — Нормально, — кратко бросил Петя.       Игорь выдохнул и посмотрел куда-то в сторону, потерев ладони. У него была сложная неделя, много дел и, вспомнив о Пете под конец субботы, в нем даже появилось какое-то тепло. Петя. С ребенком внутри себя. Его Петя. Тогда, не то он был уставший, не то так сказывалась любовь Игоря к ребенку, но мысль, чтобы навестить его, отозвалась приятным теплом в груди и в животе. Игорь хотел верить, что Петя вовсе не сука, у него просто стресс! Что Петя прекрасный и нежный, просто нужно проявить к нему внимание.       Но Игорь сидел, смотрел на это тощее нечто с острыми коленками и серым цветом кожи, которое отворачивалось от него, даже не смотрело и выглядело, как самое сучье существо в мире, в Игоре пропадало все желание идти на контакт. Да и как? Петя с ним даже не разговаривал!       Игорь выдохнул и потер ладони о колени.       — Я приехал поговорить и как-то провести с тобой время. Думал, тебе оно надо.       — Ага. Тебе напомнить про твои попытки провести со мной время? В первый раз ты в меня кончил, во второй насильно заволок сюда и ударил, в третий сказал, что тебе противно со мной находиться, потому что я отвратительный. Я уже боюсь твоего «провести время со мной».       — Блять, — выругался Игорь со злобой. — Если бы ты меня не провоцировал, я бы нормально с тобой себя вел! Но ты сидишь и только и делаешь, что выебываешься и сучишься!       Петя сглотнул ком в горле, пытаясь не заревать. Снова он виноват, снова он плохо себе ведет, снова это он, Петя, плохой, а Игорь молодец!       — А как еще я должен себя вести после такого ко мне отношения? Упасть к тебе в ноги и отсосать?       Игорь посмотрел на него с немой злостью.       — Нет, Петь, я бы не дал тебе мне отсосать, даже если бы ты мне за это заплатил.       Петя краем глаза наблюдал за тем, как Игорь молча встал и ушел, громко хлопнув дверью. Петя просидел в тишине еще пару минут, а после, тихо всхлипнув, утер слезы. Потянулся к телефону. Посмотрел на свою перчинку, прочел, что вот-вот начнется тошнота и токсикоз и, хоть и позволил себе улыбку, разрыдался.       Теперь, помимо злости, ненависти и тревожности, в нем, заместо страха перед родами, появился страх, что ребенка у него отберут и спрашивать не будут. В этот раз плакал он по-настоящему горько.       Игорь чувствовал себя… мерзко, что ли, отчего-то хотелось отмыться. Самое странное было то, что это чувство отторжения было не от Пети. Сам он не был глупым человеком и осознавал, что он, мужчина в здравом уме, не может так сильно злиться на юного, пусть и глупого омегу. Петя все еще папа его ребенка, он юный и, наверное, чересчур чувствительный и эмоциональный. И, если раньше эти качества в омегах Игоря подкупали, то сейчас почему-то злили. Вид Петитных страданий, его злого лица, в презрении сжатых губ и злостного взгляда выводили Игоря из равновесия. Все, чем он себя утешал, было то, что Пете он все давал. Квартира, еда, счет с хорошей суммой. Он ни в чем его не ограничивал и, наверное, на то и злился — что Петя не был за это благодарен и даже просто попытки ради не хотел посмотреть на Игоря ну, хотя бы с нормальным лицом, а не с таким выражением, будто ему все должны, Игорь главный враг и он всех презирает.       Но он чувствовал это неприятное, гадливое ощущение внутри, и не знал ни о чем оно, ни почему, ни как его унять. Он будто на самом деле злился сам на себя за то, что так и не смог найти к Пете подход.       На днях еще и Юрий Андреевич звонил, и тоже нагнал мрака. Спросил, как там Петя и Игорь ответил абсолютно честно. Сидит дома, вечно злой и недовольный. Юрий Андреевич сказал, что это на него похоже, а потом, помолчав, внезапно сказал: «Игорек, пойми правильно, ты мне нравишься, но Петя мой единственный сын, к тому же омега, и если что-то не так, ты знаешь, я встану на его сторону и даже думать не буду, и мне все равно, какие последствия из-за этого для нас обоих будут».       Игорь только кивнул. Сначала удивился: ради одного омеги портить работу себе и бизнес Игорю? Но быстро осознал. Да, Петя в самом деле его сын. И, по правде говоря, он тоже не хотел, чтоб с ним что-то случилось и в принципе был готов решать любые проблемы, если что-то будет Пете угрожать. Не только из-за ребенка в его утробе. Это он и сказал Юрию Андреевичу, абсолютно честно, и тот довольно кивнул. Но для самого Игоря это ничего не решало.       Даже когда он зашел к своему другу, чтобы решить некоторые дела по бизнесу и просто выпить, он думал о Пете. Что-то не сходилось! Какой-то странный контраст Петиного злобного лица и уставшего, вымученного взгляда. Может Пете друзья нужны? Игорь был уверен, что тот так ни с кем и не познакомился. Сидит дома, наверное, днями… Нет чтобы погулять выйти, воздух для ребенка полезен!       Хлопнула дверь, и Игорь на немного смолк, глядя, как Нина улыбнулась сначала ему, а после повисла на своем муже. Он широко улыбнулся, поцеловал ее волосы, потерся о макушку носом. Игорь видел это краем глаза, старался не пялиться, считая, что смотреть на проявление чужой нежности неприличнее, чем подсмотреть чужой секс.       Он подумал о Пете. Тот, улыбаясь, так на нем не повиснет, а если бы повис Игорь бы все тогда для него сделал. Ему много не надо. Улыбаться, посмеяться, в щеку клюнуть — и все, он смотрит, как щенок. А Петя и этого не мог.       — Игорек, чего грустный такой? — улыбнулась она во все тридцать два, поправив подстриженные под каре волосы. — Витюш, принесешь мне мартини?       Тот только кивнул, оставив на немного их наедине. Игорь посмотрел на Нину и отчего-то ей признался — омегам в таком отчего-то легко признаваться:       — С омегой у меня не клеится, Нин.       — У тебя? — удивилась Нина. — Я помню твой брак с Юлькой, ты почти был под каблуком и наслаждался этим! Мне кажется, чтобы у тебя не получалось с омегой, эта омега должна тебя ненавидеть!       Игорь зажевал губу. Не то слова Нины заставили его поверить в то, что он не виноват, не то убедили в том, что Петя просто злобная сука.       — Не знаю, — в итоге только сказал он. — Но мы ждем ребенка.       — Мама мия, — она потерла лоб. — Это что за история парочки с провинции? Отношения разваливаются, а вы ребенка заделали?       — Он случайно заделался, — сказал Игорь. Про его бесплодность знало несколько человек, это не то, о чем следует распространяться. — Я подумал… Ему друзья нужны. Не хочешь компанию ему составить?       — Я за любой кипиш! — улыбнулась она, тряхнув волосами. — Куда-то свести? — хитро прищурилась она.       — Да я не знаю, пойдет ли он куда… Днями дома сидит.       — Ладно, сама заскочу, найду как развеселить. Давай адрес.       Игорь, оживленный, кивнул. Вот это тема!       Нина была легкой на подъем, смышленой, умела найти выгоду там, где ее нет и вовремя притворялась тупой. На ее счастье, Витя оказался не любителем тупых дур, так что дуть губки и хлопать глазками приходилось только на семейных посиделках с ее отцом. Он постоянно трещал, что она приезжая и приехала по священные яйца Вити. Витя просил Нину не спорить, потому что так-то он хотя бы не против их отношений (уже брака), а бубнит он потому что это его хобби.       Нина была умной девочкой. Она согласилась.       Поправив волосы, лезущие в лицо, она нажала на звонок. То, что Игорь обзавелся новыми отношениями для Нины стало шоком. Он так горевал и так тяжело отходил после развода с Юлей… У них были красивые отношении и красивая любовь, он обожал ее, а она его любила. Она даже не уверена, ругались ли они хоть раз. Юля всегда говорила, что он ради нее умрет, и Нина знала, что это было правдой.       Поэтому столкнуться с другой стороной Игоря она просто не была готова.       Когда дверь открыл хоть и высокий омега, но тощий, как смерть, с бледной, почти серой кожей, и огромными синяками под темными, несчастными глазами, она просто растерялась, застыв и открыв рот. Растерянно посмотрела на номер квартиры — не ошиблась!       — Ох, я… — Нина не знала, что сказать. Она вспомнила Юлю в отношениях с Игорем — она была ярче, чем когда-либо еще — и на контрасте с… ним, это как минимум было странно. Особенно этот убитый внешний вид плохо ложился на его беременность. Беременный омега должен сиять, немного полнеть! Никак иначе!       Омега глянул на нее исподлобья диким, озлобленным взглядом уличной псины.       — Вы кто?       — Нина, — растеряно сказала она, понимая, что это ничего не прояснило. — Я это… Можно пройти? Я от Игоря.       Петя нахмурился, нихера не поняв. От Игоря? Сиделка, что ли? Ее ему еще не хватало, ему и одному удавиться хотелось, а от вида людей удавиться хотелось чуть сильнее.       Он пропустил ее, нервно сжав плечи и обняв себя руками. Нина снимала обувь, косо поглядывая на него. Из-под ворота футболки выглядывали острые ключицы, руки были худыми, все остальное скрыла мешковатая, будто бы большая ему одежда. Нина не то чтобы не понимала. Она просто была в ахуе. Выпрямившись, впервые за долгое время чувствуя себя неуверенно, она, нервно теребя ремешок своей сумки, спросила:       — Кофе можно?       Омега нахмурился, но спрашивать ничего не стал. Подвигал острой челюстью, будто задумался, а в итоге кивнул. Нина проводила его охеревшим взглядом и неуверенно прошла в гостиную. Квартира была красивая, чистая, но будто бы здесь и не жил никто. Аккуратно она присела на диван, дожидаясь… омегу Игоря. Да, не так она это представала, совсем не так.       Он вернулся через десять минут и поставил перед ней кофе и сахарницу, а сам сел напротив, грубо спросив:       — Че надо?       Нина рассеянно моргнула, но за напускной грубостью она разглядела сильную, нечеловеческую усталость, неприкрытое искренние страдание. К нему она ощущала только сжимающие грудную клетку сочувствие.       — Вчера я виделась с Игорем, он про вас говорил… Сказал, что, может, вам нужны друзья, я и подумала, что… ну, может быть…       — Друзья? — удивился Петя. — А вы — его подруга?       — Ну да, — она кивнула, нервно поправив волосы. Даже перед отцом Вити в первый раз она себя так нервно не ощущала, как сейчас перед ним.       — Офигеть, — он рассеянно моргнул. — Странно…       — Что странного?       — Ничего, если не считать, что недавно он заявил, что я слишком отвратительно выгляжу и ему стыдно знакомить меня со своими друзьями.       Нина едва на месте не подскочила. Игорь… Игорь такое сказал?! Как посмел?! Это вообще в голове не укладывалось! Она помнила, как Игорь обращался с Юлей, он боготворил ее!       — Быть не может, — нахмурилась она. Может он это… с головой не дружит?       Тот качнул головой.       — Почему же? Будто б я хорошо выгляжу? Как кошка драная. Справедливое замечание.       Нина затихла на немного. По его поведению она не могла сказать, будто он это выдумал, чтобы вызвать к себе жалость или что-то такое. По его лицу она видела — это ранило его до сих пор и, будто бы, он так долго крутил это в своей голове, что смирился с этим и принял эти ужасные слова как часть себя. Нина сказала:       — Надо было пощечину ему дать.       — Ага, чтобы я зубы потом собирал по полу? Ладно уж… Я Петр.       Нина медленно моргнула. Первая часть предложения ее так удивила, что она даже его имя с трудом расслышала.       — Это что, метафора такая?       — Нет. У меня даже фотка есть. Не знаю, хотел отцу отправить… Так и не отправил.       Нина сидела, сбитая с толку, и только глупо моргала. Петя немного помолчал, а потом сказал:       — Вы ему не говорите, он злиться будет, что я это рассказал… Если он вас для проверки и не подослал, конечно… У меня мозги вообще не варят в последнее время. Ну, в крайнем случае, не убьет же он меня?       Нина неуверенно сказала:       — Я… не расскажу. Но я не совсем понимаю. Он уже был в браке с Юлей, и у них… все хорошо было, никакого… вот этого всего…       Нина говорила медленно, растерянно. Контраст Игоря, которого она знала, и Игоря, которого знал Петя, был ужасающим! Она еще раз внимательно его осмотрела. Явно юный, болезненный будто, очень худой, но красивый. Нина видела естественную природную красоту его лица. Его острой челюсти, глубоких темных глаз, красивых светлых волос. Но все это покрылось пылью усталости, явно запуганности и страха.       — Круто. А я не Юля. Я Петя.       — Боже ж ты мой, — она потерла лоб ладонью. — Ты расскажешь, какого черта здесь вообще происходит? Я искренне была уверена, что ща встречу какую-нибудь зажигалочку и мы пойдем затусим где-нибудь. Тем более… Господи, ты же беременный!       Она едва не побледнела от осознания, что Игорь мог так обращаться с папой своего ребенка! Как такое вообще себе можно было позволить?! Нине не терпелось встать и пойти прописать Игорю по лицу, но Петя попросил не рассказывать…       — Рассказывай, — в итоге кивнула она.       И она ожидала какого угодно рассказа, но не того ужаса, который услышала. И ожидала какой угодно концовки, но не того, что Петя будет тихо плакать в ее плечо, а она сжимать его белую, холодную руку, ей было так жаль его за то, какой мрак он переживал, и за то, что она не понимала, как могла помочь. Она поговорит с Игорем, обязательно, но Нина знала таких мужчин. И знала, что, когда они так крупно ошибаются, то с большим трудом способны это признать и поменяться.       Она погладила его по волосам. От этой истории ее наполнило отчаяние, раздражение и бессилие. И бесконечное сострадание к Пете. И она не понимала, как капля этого сострадания не могла уместиться в Игоре!       — Петь, это мрак какой-то, — покачала она головой. — И это так странно… Он не был таким мужчиной. Он очень любил Юлю и, когда кто-то ее толкнул, чуть отношения выяснять не полез. И никогда не поднимал на нее не то что руку, а даже голос… Я не понимаю, что с ним…       Петя надрывно всхлипнул, и от этого звука ее сердце болезненно сжалось.       Петя просопел:       — Может… может со мной что-то не так… я выгляжу, как труп.       — Ты очень красивый, — возмутилась она. — Да, тебе не очень хорошо, но ты все еще очень красивый, и Игорь последний идиот, если не замечает этого. А как ты… как ты со своей беременностью? Как ты к ней относишься?..       Петя снова всхлипнул и выпрямился, посмотрев сначала на Нину, а после опустив взгляд вниз. Он пожал плечами.       — Сначала я ненавидел это, желал ему смерти, но недавно… недавно, мне кажется, я понял, что это единственное светлое пятно в моей жизни Он не виноват, что его батя мудак, не виноват во всем этом мраке. Он зависит от меня и нуждается во мне… И, может это эгоистично, но это дает мне сил…       — Правильно, Петь, — закивала она, накрыв его руку своей. Погладила его по волосам, успокаивая. — Я знаю, что ребенок это большая ответственность, но, ненавидя его, ты сделаешь только себе хуже. Беременность и роды и без того тяжело, но, когда знаешь, что терпишь это ради любимого человечка — становится не так тяжело. Лучше любви ничего в этом плане нет.       Петя рассеянно кивнул, глядя куда-то пустым взглядом.       — Хорошо звучит… Но если Игорь отберет его у меня?       — Пусть только попробует, — она тихо фыркнула. — Разберемся, Петь, ты главное не вреди ни себе, ни ему, и глупости не делай. Пошел этот Игорь нахер, ты ведь сам о себе позаботиться можешь, да? А то, что он не приходит — это же даже хорошо?       Петя рассеяно пожал плечами и Нина взволнованно уточнила:       — Петя?       — Я… это что-то странное, — он поерзал. — Я ненавижу его, не хочу видеть, но когда его долго нет или, когда он приходит только чтобы сказать какую-нибудь гадость, мне становится еще хуже. Он плохой человек, но я надеялся, что он хотя бы будет рядом и будет добр ко мне… Со мной так… со мной так себя никто не вел.       Нина мягко гладила его волосы, смотря на его худое, бледное лицо, на темные, почти пугающие в своем несчастье, глаза.       — Это из-за беременности, тебе хочется, чтобы кто-то был рядом. Обычно это остро не проявляется, но ты ведь совсем один, брошенный…       — От этого не легче, — просопел Петя. — Спасибо, что пришла, меня давно никто не выслушивал…       Она качнула головой, смотря на него.       — Петь… Я не знаю, чем тебе пока помочь, но могу подсказать, что Игорь, на самом деле, не такой человек. Ты попробуй с ним… помягче. Попроси, что хочешь, но сделай это аккуратно, нежно, он все сделает. Он мягкий человек.       Петя сморщился, как от боли, и Нина поспешила сказать:       — Я понимаю, что ты чувствуешь от моих слов, но это и правда так. Он мягкий человек. Просто, кажется, у вас что-то пошло не так, и Игорь вряд ли сделает адекватный первый шаг, но ты можешь попытаться.       Петя тихо шмыгнул и потер красный нос.       — Да, хорошо… Попробую. У меня все равно нет выбора и некуда деваться ближайшие девять месяцев, и я бы… я бы не хотел, чтобы у меня отобрали ребенка.       Нина сжала зубы, промолчав, но от мысли, что Игорь и такое мог сделать… Она поверить не могла, но и видела, что Петя не врал. По его убитому виду, бледности и худобе, по тому, что ему сложно было сдержать слезы, Нина поняла, что проблема очень острая.       — Постарайся, Петь, вас же теперь двое…                    Петя вымученно улыбнулся, но улыбка показалась Нине искренней, теплой, она видела, что этот ребенок для Пети в самом деле не пустое место.       Нина встретила Игоря в этот же вечер в ресторане. Он был с какой-то омегой, кажется, по работе. Самой Нине требовалось выпить, чтобы немного освежить голову после рассказа Пети. Ей было так его жаль, и она была так зла на Игоря, что ее переполняли эмоции. После второго стакана вина стало чуть легче. Она подождала, когда омега уйдет и резко встала, подсев к Игорю.       — О, Нин, — Игорь улыбнулся ей. Он был в хорошем настроение. — Встречалась с Петей?       — Ага, — кивнула она, глядя на Игоря и не понимая, как он мог быть таким беззаботным, будто бы в полной уверенности, что Петя в порядке. — Что ты с ним сделал?       Игорь в миг помрачнел и спросил низким голосом:       — Он что-то тебе уже наплел?       Нина закусила щеку, осознав, что, кажется, Петины опасения и просьбы Игорю не говорить были не на пустом месте. Игорь, кажется, не думал даже смотреть в сторону правды, и, любое напоминание о реальном порядке вещей, ставило его в тупик и он искренне думал, что это неправда, а Петя наврал. Нина испугалась, что Петя и получить может! От этой мысли что-то кольнуло в ее груди. Как такое могло случиться, что мужчина, которого она считала хорошим и любящим, который обожал Юлю, оказался человеком, которому надо врать, чтоб он не сделал больно совершенно беззащитному, зависящему омеге? Нина ощутила такое отвращение сейчас к нему, что захотелось отсесть.              Она сказала:       — Нет, но я знаю одну важную вещь: внешний вид омеги результат прямого отношения к ней альфы. А он, уж прости, выглядит так себе. Хотя сам по себе красавчик! Вот я тебя и спрашиваю, Игорек, что нужно сделать, чтобы такой красивый омега был похож на тень самого себя?       Игорь посмотрел на нее спокойно и ответил:       — Я ничего не делал. Буквально. Мы редко с ним видимся.       — В этом и проблема! — всплеснула она руками. — Омега расцветает от внимания альфа, а ты?..       — А что я? Я пытался. Он нос воротит и сидит с лицом злобной суки. Меня это не располагает, ты знаешь.       — Знаю, — кивнула она, убрав волосы со лба. — А еще знаю, что он папа твоего ребенка и, раз уж ты его выбрал, то, будь добр, принимай таким, какой он есть, делай первые шаги, больше уделяй ему внимания, будь нежным. Ты же все уши мне как-то прожжужал, что альфа несет отвественность за омегу, а? Ну так где твоя хваленая ответственность? Пете в его положении она особенно нужна!       — По нему не скажешь, — фыркнул Игорь. — Если бы была нужна — хоть как-нибудь это показывал. Я прихожу — он либо молчит, либо грубит. Предлагаешь мне стать перед ним на колени и молить поговорить со мной?       — Игорек, ты уж извини, но ты сам сейчас ведешь, как омега, которых ты обычно описываешь. Принеси-подай и я может быть подумаю. Хочу напомнить, что с Юлией у вас именно так и было. Напомнить ваш формат отношений? Ты ее боготворишь, и она еще подумает, как хорошо ты это делаешь. И тебе это нравилось! Игорь, признайся, проблема не в Петином поведение. В чем-то другом. В чем?       Игорь не ответил. Как ему это сказать Нине? Проблема в том, что я его не люблю и я просто жду когда он родит? Юлю он любил, и любил всякой, поэтому ему неважно было, злилась она или нет, ведь она была Юлей. Его Юлей. А Петя? Он просто его не любил и, хоть и пытался сам себя в чем-то убедить, это не помогало.       Игорь молчал. Нина тяжело выдохнула, покачав головой.       — Ты поступаешь, как свинья.       — Знаю, — только ответил он.       Нина презрительно фыркнула и, не попрощавшись, встала и ушла. Игорь проводил ее взглядом и отвел его к аквариуму. Да, в чем-то она и была права, но что мог сделать Игорь? Он просто не любил его, и то, что Петя не любил его подливало масло в огонь. Потому что Петя просто не давал себя любить.