Угол падения

      Пре-пати в Лондоне проходила на большой открытой площадке. Для артистов были выстроены специальные временные помещения, которые служили гримерками. На каждой хлипкой двери была табличка с названием, флагом страны и наименованием команды. Боян нервничал. Ему, конечно же, очень помог их вчерашний разговор с парнями о том, что ему пора выбираться из сложившейся ситуации, послать куда подальше Коннора, поговорить с Йере, а потом, когда они вернутся домой — и с Крисом. Их выступление начиналось через десять минут. Было немного тревожно, что он не справится: легкие предвестники панической атаки были здесь. По совету Яна он заблокировал Коннора в мессенджерах.       — Ладно, готовы? — Наце повесил гитару на себя и подставил руку так, чтобы парни образовали круг.       — SSF! — прозвучало громко, но всё же не на тех вибрациях, как это было обычно. Вместо Криса с ними был Макс, и все было немного не тем. Они еще раз обнялись и пошли в последний перед выходом на сцену холл.       Зеленое болеро Карьи мелькнуло в пёстрой толпе, как раз между головами сербского Люка и гитариста «Sudden lights», которые что-то эмоционально обсуждали перед выходом. Боян почувствовал как его сердце забилось сильнее. Он посмотрел на своих ребят, поймал одобрительный взгляд Юре и Яна.       — Давай недолго. Перед нами только сет Бланки. — Юре покосился на кудрявую голову серба.       Боян сделал несколько шагов в проход. Йере был весь мокрый, хотя на улице было прохладно. «Напрыгался» — ласково подумал Боян.       — Йере. — начал он, просто чтобы привлечь его внимание.       — Привет. Мне надо в душ, джокерман. А то тебя снесет худшим запахом в Финляндии. — с улыбкой сказал финн, и в его глазах не было никакого льда. Сердце Бояна согрелось маленькой надеждой.       — Не так уже плохо пахнет Финляндия. — улыбнулся он. — Можно потом… выловить тебя?       — Да. Да, конечно. Никаких проблем. После твоего выступления. — добродушно покивал Йере, и даже похлопал его по плечу, как старого друга перед тем, как уйти дальше по коридору.       Он закусил губу. Все на самом деле не так уж плохо? У него есть еще один шанс с Йере? Он его ни за что не упустит. Он должен хорошо выступить, чтобы…       — Хэй, Боян-из-Словении, а что это за игнор слу-…       — Ах ты, сука! А ну иди сюда, урод! — услышал Боян раздраженный, взвинченный голос Яна за своей спиной, который перетек в возню и пугающие звуки хруста гипсокартонных хлипких стен. Он с ужасов обернулся.       — Отпусти меня, придурок!       В кругу расступившихся артистов, танцоров, работников сцены, на полу в яростной драке Ян вцепился в солиста «Wild youth». Коннор хрипло кричал, но это у него выходило плохо: похоже Ян начал с неслабого удара в живот, который лишил ирландца дыхания. Боян вытаращил глаза, не понимая, почему никто не делает попыток их разнять. В толпе людей он увидел несколько телефонов с включенными камерами. Он пропустил начало, но что-то ему подсказывало, что именно Ян начал это, и теперь его сознание судорожно соображало, что за эту драку будет джокерам и ирландцам.       — Ян! Все, хватит, отпусти его! Ян! — Наце был тем, кто нарушил общий ступор. Он в охапку схватил Петеха, и потянул вверх с пола. Боян увидел, что весь его концертный костюм перепачкан гипсом из разломанной стены. Похоже, пострадала сербская гримерка — Юре отгораживал от происходящей драки перепуганного Люка. Из-за спины последнего выглядывали его танцовщики.       Яна и Коннора удалось растащить, только когда все остальные ирландцы подключились и подняли на ноги своего вокалиста. Боян прикрыл рот, увидев на его скуле наливающийся синяк. «Они ведь уже выступили? Им не надо на сцену?» — метались глупые мысли в его голове. А потом он перевел взгляд на Яна, и затаил дыхание: кроме перепачканного костюма, Коннор разбил ему нос, из которого на губы и бороду хлестала кровь; костяшки его пальцев были красными, и тоже кое-где кровоточили. Наце встряхнул его за плечи и что-то волнительно зашептал, заставляя на себя смотреть. Потом они вдвоем вернулись в их гримерку. Зеваки тоже понемногу расходились. Рядом с ними появилась девушка в футболке с надписью «staff».       — Словения, вы готовы? Ваш выход через две минуты. — строго, но относительно спокойно спросила она. Очевидно, того, что тут произошло несколькими минутами ранее, она не застала.       — Мы готовы. Все хорошо. — За него ответил Юре. Макс выглядел таким же растерянным, как и сам Боян.       — Но Ян и Наце… — Боян почти сказал это, но из горла только вырвался странных хрип. «Боже, как я собираюсь петь?»       — Они уже идут обратно.       Он повернул голову, и увидел парней, возвращающихся к ним. На Яне была их брендированная медицинская маска, которая скрывала масштабы ущерба. Наце кивнул ему в знак того, что они готовы.       — Словения. На сцену.       ***       Как они отыграли свой сет, Боян не вспомнил бы и под пытками. Слава богу, программа, которую они готовили для Лондона, была обкатана на десятках разных площадок: ничего нового, только то, что получалось у них всегда и в любых состояниях. Поэтому пока Боян пытался что-то соображать о произошедшем, за него все сделал автопилот. Это было почти гладко. Разве что он не был таким обаятельным, и не сумел заигрывать с публикой в своем состоянии. Мыслями он был где-то далеко.       Ян подрался с Коннором. И не где-нибудь в отеле, а прямо за кулисами их площадки. Там, где их могли увидеть и, в общем-то, увидели десятки глаз. Как-то запоздало к Бояну пришли мысли о том, что они подписывали контракт с организаторами Евровидения, в котором было что-то о том, что они обязуются не причинять вреда, не конфликтовать и не проявлять агрессии ни к одной из делегаций. Наверняка за нарушение этого пункта были предусмотрены жесткие меры наказания. Евровидение, по сути, еще не началось. Могли ли их исключить?.. Ох, он надеялся, что до такого не дойдет. Может быть, наложат штраф.       Меньше всего получалось думать о Конноре. После того, как все закончилось, бэндмэйты ирландца просто увели его, даже ничего не сказав. В каком состоянии был Коннор? Может быть ему понадобилась медицинская помощь? Понял ли он, за что вообще Ян на него накинулся?       За этими мыслями он не заметил, что они снова оказались за кулисами, в своей гримерке, где Грегор встретил их шипящими тихими криками, видимо, чтобы через тонкие перегородки не было слышно.       — Вы в своем уме? Я тут из кожи вон лезу, чтобы создать вам интересный, завлекательный и во всем положительный образ для ваших теперь международных фанов, а вы выкидываете такие номера?! Ян, что на тебя нашло? Вот от кого, от кого, а от тебя…       — Извини. — Сухо сказал Ян, стаскивая с себя маску. Боян увидел, что у него в носу торчат два окровавленных ватных тампона. — Жаль, что мало.       — Дай, посмотрю на твой нос. — Наце взял его за лицо и повернул к свету, а затем осторожно вытащил один тампон.       — Вы наивные дети, если не понимаете, что это может стать международным скандалом! — не унимался Грегор. — Вы понимаете, где находитесь? Понимаете, что защищаете честь своей страны? Вы же, к чертовой матери, изваляли её в грязи.       — Парни, — Макс окликнул их, подходя поближе. В его руках был телефон. Еще не видя экран, Боян уже прекрасно знал, что увидит. — Кажется, это действительно, скандал.       На экране было видео с дракой. Все выглядело еще хуже, чем вживую. В пол экрана был логотип их группы, который был у Яна на концертном пиджаке, а под Коннором валялся смятый ирландский флаг. Наверное, он нес его в руках, когда все случилось. В общем, было очень легко идентифицировать участников действа. А когда на экране стала видна кровь, также стало понятно, что это не постанова. Боян почувствовал как Наце потер его по спине рукой. Они встретились взглядами.       — Все пропало. — взялся за голову менеджер. — Мы четыре года не проходили в финал, а в этом году — не попадем даже в сам конкурс.       — А чей это аккаунт? — Юре кивнул Максу. — А то… может договоримся?       — Это, кажется, парень из команды Латвии. Конечно, мы поговорим. Но там вроде еще кто-то снимал.       — Простите меня, — вдруг тихо сказал Ян. Все обратили на него внимание. Боян шагнул к нему и крепко обнял за шею.       — Мы с этим разберемся, — прошептал он, — Но я просто должен сказать тебе «спасибо».       К ним прижались Юре и Наце.       — Да чего там, мы все этого слишком страстно хотели, — фыркнул Юре. — Просто не все такие отчаянные и решительные, как ты.       ***       В гостиницу, где им предстояло переночевать последнюю ночь перед возвращением домой, они возвращались какие-то особенно сплоченные. Будто были готовы противостоять всему миру, и вот-вот ждали нападения от него. По пути, по настоянию Наце, они заехали в больницу, где сделали Яну рентген, и убедились, что его нос не сломан.       — Нам стоит быть на страже сегодня. — сказал Наце, сбрасывая свою куртку на кровать, когда они вновь, не сговариваясь, вчетвером оказались в номере у них с Яном все вчетвером. — Я поговорил с Андрейсом, они удалили видео. Но кто-нибудь еще может выложить.       — В прошлый раз пронесло, — вздохнул Ян. Он сел, а потом и лег на кровать, и выглядел жутко уставшим.       — В прошлый раз? — Юре нахмурил светлые брови.       — Я перебрал в баре, — сказал Боян, не уточняя чего именно перебрал, — Ян и Наце случайно оказались рядом. Слава богу, тогда никто не успел снять.       — Как вы смотрите на то, чтобы вызвать на разговор Коннора? — Наце по очереди посмотрел на них. — Он ведь понял за что получил. Ну, наверняка понял. Может быть, у него хватит мозгов не сдавать нас организаторам? Или что он еще может сделать?       — Сдать нас фанатам? — Юре сел к Яну на постель. — А там и мировая слава лучшего нокаута Словении не за горами.       Боян достал из кармана вибрирующий телефон и глянул на экран. «Krisko <3».       Ему так нестерпимо захотелось ответить ему, услышать родной голос, даже если Крис позвонил, чтобы сказать какой он, Боян, конченный ублюдок. Пусть. Даже имя Криса с маленьким сердечком рядом как-то странно согревало его. Он вышел из номера и ответил на его звонок.       — Алло.       — Боян? — Крис спрашивал тревожно, и так, словно сомневался, что именно он поднял трубку.       — Да, Криско, пока всё еще я.       — Можешь поговорить со мной пару минут? Макс рассказал мне, что у вас произошло. Это ужасно.       — Я могу. Я… честно говоря думал, что ты не захочешь больше…       — Что? Нет, конечно нет. Я так сожалею, что сейчас не рядом. Как вы там? Как… ты?       — Мне кажется, что все не так плохо, но может быть, это не так. Честно говоря, я не знаю, что теперь будет. Крис, ты не знаешь, но Коннор… — слова застряли у него в горле. — М-м… Он плохой человек. Ян не просто так на него накинулся.       — Я уверен, что все так и было. — в голосе Криса не было иронии. — Бойчи, я на твоей стороне. Всегда. Я обещаю.       Ком встал у него в горле. Он называет Коннора плохим человеком, но разве он сам — хороший человек?       — Криско, — сказал он тише. — Я… виноват перед тобой.       — Разве это важно сейчас?       — Я не знаю теперь, что важно. — Боян с силой зажмурился. — Мне кажется, что я разрушаю абсолютно всё, к чему прикасаюсь.       Крис в трубке молчал, и это ранило. Но Боян все понимал.       — Мы сможем увидеться, когда я буду в Любляне?       — Я приеду в аэропорт за Максом. И, Боян, ты не должен так себя грызть. Ты просто человек, а люди совершают ошибки.       — Спасибо, Криско.       Они попрощались, гораздо теплее, чем в прошлый раз, и отключили вызов. Боян еще пару минут тупо рассматривал рисунок ковра в гостиничном коридоре, пытаясь осознать какие-нибудь вторые смыслы их разговора. Крис был с ним таким ласковым, как обычно был раньше, когда они еще были вместе. Значило ли это, что он хочет все вернуть? Или может, это шаг к тому, чтобы строить дружеские отношения на руинах того, что между ними осталось?       Из двери вышел Юре, и они почти столкнулись.       — Я иду спать. Парни тоже ложатся. — сообщил он Бояну.       — Я… тоже сейчас приду. — зачем-то ответил он, хотя даже не думал о том, чтобы лечь в постель. Юре кивнул и скрылся за соседней дверью.       На его телефоне было всего восемь процентов заряда, и полоска в верхнем правом углу экрана горела красным. Наверное, стоило вернуться и поставить телефон на зарядку, а самому принять душ и… наверное, помолиться о том, чтобы этот день не был последним в карьере джокеров. Стоило подумать об этом, как экран подсветился новым сообщением:       00:40 Käärijä       В каком ты номере?              Кожу обожгло мурашками, когда он вспомнил, что хотел поговорить с финном, и даже вроде бы, назначил встречу после выступления, на которую так и не пришел. Вместо ответа он зашагал к номеру, в котором в прошлый раз его не были рады видеть. Цифры «540» он немного погипнотизировал глазами, собираясь с мыслями, и постучал. За дверью послышались шаги. Йере, полностью одетый, открыл ему дверь.       — Ох, я думал, ты просто напишешь ответ, — улыбнулся он.       — Ты не хотел, чтобы я приходил? Я могу уйти, извини… — начал оправдываться Боян, уже чувствуя, как глупо выглядит.       — Зайдешь? — просто спросил финн.       Боян кивнул и сделал несколько шагов в номер. У самой двери стоял большой собранный чемодан, а на кровати — раскрытая сумка. Он собирался. Боян вздохнул. Они даже толком не успели пообщаться в этот раз.       — Это правда, что говорят про вас и ирландцев?       Снова этот холодок по коже.       — А… кто говорит? И что?       — Мой менеджер, Алекси, говорил, что кто-то из их группы ударил твоего гитариста. Твоего парня. До крови.       — Нет, Крис не приехал, — быстрее нужного ответил Боян, и тут же нахмурился. Все было сложнее, и требовало объяснений. — Йере, попроси его не распространять эту информацию. У нас, возможно, будут большие проблемы. Мы пытаемся этого избежать.       — Так это правда? — Йере подошел к нему, и теперь их разделяло всего пара шагов.       — Да. Нет. Ну, не совсем. Коннор и Ян действительно перешли черту. Но, я думаю, все будет нормально. — Он вздохнул и немного сгорбился. — Я просто не хочу грузить тебя всем, что произошло.       Теплая рука прошлась по его плечу и спине. Он поймал на себя взгляд голубых глаз.       — Я сохраню это. — сказал Йере. — Дальше меня никто не будет знать. И ты можешь мне не говорить, если не хочешь.       — Спасибо. — Почти без звука произнес Боян.       Йере обошел его, положил руки на плечи и немного сжал. Был ли это жест утешения или Боян просто выглядел таким вымотанным и жалким, что финну захотелось погладить его? Теплое дыхание на затылку, знакомый приятный запах. Боян прикрыл глаза и облизнул губы.       — Ты должен меня простить, что я в прошлый раз не был с тобой хорошим. — сказал Йере, сжимая его плечи так приятно. — Я правда очень устал и был немного зол на тебя. Но это не так теперь.       — Ты все правильно сделал. Я тоже вел себя как дурак все это время. Игнорировал тебя. Я был не прав.       Ему показалось, что Йере что-то промурлыкал. Он почувствовал, как сильные руки разворачивают его лицом к лицу, а к губам прижимаются настойчивые, горячие губы. Он стал отвечать на поцелуй скорее от неожиданности, не сообразив сразу как отказать. Он снова чувствовал себя виноватым, потому что это чувствовалось неправильным. Йере все еще очень ему нравился и был для него гораздо большим, чем объектом плотского желания, но то, что происходило в его жизни, лишило его возможности наслаждаться ожиданием их новой встречи и теперь просто отдаться страсти, с которой Йере его целовал. Он немного надавил ему на грудь, скорее прося, чем заставляя остановиться.       — Постой… постой, ладно?..       — Я стою. — Йере потерся носом о его нос, не отстраняясь далеко. — Что-то не так?       — Я не могу. — шепнул он, хмурясь. — Я, правда скучал, но… мы можем остановиться?       — Я думал ты пришел из-за этого.       Боян поднял на него глаза. Йере смотрел так искренне и растерянно.       — Я только что говорил с Крисом, — зачем-то сказал Боян.       — А-а, Крис. Твой парень. Это из-за него? Ты выбираешь его?       — Мы разошлись вообще-то. Вроде.       Они оба замолчали. Боян взял Йере за руку, переплел пальцы. Наверное, этим он хотел сказать, что не хочет расставаться с ним. Финн не удерживал его.       — Мне просто нужно время, чтобы во всем разобраться, понимаешь? — его голос снова звучал так жалко. Осознавать это было еще хуже. — Что я чувствую, и что будет с моей группой из-за того, что произошло. Ты дашь мне немного времени?       Им с Йере всегда было так легко вдвоем, потому что оба были такими счастливыми детьми, на вайбах полной свободы и радости. Но теперь перед Бояном стоял какой-то новый Йере. Взрослый. Не тот, кто собирается купить постельное белье с формулой, но тот, кто раздумывает сообщить что-то сложное ему, Бояну.       — Йере?..       — Я хочу тебе что-то сказать. — сказал он таким голосом, от которого у Бояна был мороз по коже. — Ты мне очень нравишься, Боян. Я тебе уже говорил это. Но мы с тобой не обсуждали, что мы собираемся делать с этим.       — Делать? — глупо переспросил Боян.       — Да. Потому что люди, которые нравятся друг другу обычно делают что-то. Начинают встречаться. Женятся. Я не знаю.       Боян изо всех сил старался сосредоточиться, чтобы понять о чем он.       — У тебя сложная жизнь. Сейчас и, наверное, всегда будет. Меня не будет рядом большую часть времени. Потому что Финляндия и Словения — очень далекие страны. Ты понимаешь это?       Он, к сожалению, понимал. Он кивнул.       — Я не хочу тебе делать больно сильнее, чем ты уже страдаешь. — Йере поднял их сомкнутые руки и поцеловал пальцы Бояна. — Я хочу быть твоей поддержкой, давать тебе радость и силы. Но я знаю, что Евровидение закончится очень скоро. Как лето. Как морской роман. И мы будем видеться еще меньше. Реже. Возможно совсем никогда, и это будет грустно. У тебя, конечно, есть все время на свете, чтобы разобраться. Но я просто должен показать тебе как все есть. — он вздохнул, печалясь. Его акцент становился сильнее от того, что ему приходилось подбирать сложные слова. — Я надеюсь, что ты расстался со своим парнем не из-за меня…       — Нет, ты ни в чем не виноват. — Боян покивал и прижал его в объятии. — Тебе не нужно было говорить это. Я знаю, Йере…       — Не грусти, джокерман. — финн также тепло обнял его. — Carpe diem, так ведь называется твоя песня.       — Я буду ловить каждое мгновение, — прошептал Боян. — Даже если буду знать, что их у нас с тобой не так уж много.       Этой ночью он остался ночевать в номере Йере, с тихой горечью отчаянно обнимая его, спящего. А в пять утра он проводил финна на самолёт и вернулся в свой номер, чтобы доспать жалкие пару часов до своего рейса. Ему снился поцелуй, который он так неприятно прервал, но там, в его подсознании, теплые губы не имели обрамления в виде мягкой бородки, и принадлежали другому парню, перед которым он виноват.