Приходи ко мне завтра

      — Милая, ты чего, заснула стоя?       Звонкий голос Мив, раздавшийся практически у самого уха, заставил Ифе встрепенуться.       — Прости, что ты сказала? — переспросила она, прикрывая глаза ладонью от палящего солнца, и недовольно поморщилась от попавшего в лицо песка, подхваченного лёгким порывом ветра.       Женщины находились в самой гуще базара, протискиваясь вдоль рядов с самым разнообразным товаром, и остановились ненадолго возле торговца украшениями. За ними на почтительном расстоянии скромно следовала одна из служанок с корзиной в руках, чтобы было куда складывать покупки, — в ней уже лежало несколько свёртков, — и трое угрюмых меджаев, которые предупреждающе зыркали на всякого, кто хотя бы немного приближался к ним. Там-то Ифе, до этого всю дорогу преувеличенно много улыбаясь и смеясь, внезапно притихла, а взор её застлала усталость, перемешанная печалью, крепко запутавшись в подрагивающих ресницах.       — Я спросила, девочка моя, что с тобой? — старушка пощупала её лоб. — Уж не перегрелась ли ты? Говорила же, надо было в паланкине ехать! Или на крайний случай взять пару слуг с опахалами.       — Нет-нет, не беспокойся… — Ифе косо глянула на притихшего торговца, даже не пытавшегося скрыть любопытство на лице. — Это… Это я просто задумалась, — прибавила она шёпотом, ещё больше помрачнев.       Ифе не стала ничего больше объяснять, но Мив и так всё поняла, с сочувствием погладив нежное плечо девушки.       — Хочешь, купим тебе вон тот браслет? — ласково предложила старушка, указывая куда-то на товар. — Посмотри какой! Ну разве не прелесть?       Торговец тут же быстро закивал, принявшись восторженно щебетать о достоинстве этого изделия, не забывая попутно расхваливать красоту Ифе, заодно подметив натренированным глазом дорогие одеяния обеих женщин и сверкающее на девушке золото. Богатые… Таким можно и подороже что продать, и побольше.       — Ну, девочка моя, что же ты молчишь? Иль не нравится он тебе? — спустя несколько минут спросила Мив, заметив, что Ифе снова провалилась в зыбучие пески мыслей и воспоминаний. — Возьми его. Побалуй себя хотя бы такой мелочью. Ты тем самым и Кейфла обрадуешь! Мы ведь для этого и пошли на базар, чтобы ты прикупила себе что-нибудь по нраву да похвасталась потом перед ним.       Торговец тут же встрепенулся, как отряхнувшийся от воды удод.       — Кейфла? — переспросил он, как по щелчку сделав голос ещё более заискивающим. — Уж не про второго ли сына фараона говорит почтеннейшая госпожа?       Ифе на это украдкой поморщилась. Как бы ей хотелось поскорее уйти оттуда!.. Но и возвращаться во дворец пока не было ни малейшего желания. Лучше уж жариться под палящим солнцем, выслушивая приторный голосок похожего на верблюда торговца. Так у неё есть хоть какой-то шанс отвлечься от своих мыслей… К тому же сегодня был особенный день — Коронация Сокола. Праздник в честь самого Гора…       — Всё так, эти госпожи из дворца, — грозно прогремел голос старшего из сопровождающих их меджаев.       — О, благословенный юноша, принц Кейфл! — практически проблеял торговец, тут же возведя руки к небу, вернее, к навесу своей палатки. — Великий дар первому сепату и всем землям Та-Кемет! Вы не ошиблись, выбрав именно мою скромную лавку, благородные госпожи. Только у меня для друзей принца…       — Ты говоришь не с кем-нибудь, а с самой невестой младшего принца, сетов ты сын! — меджай так произнёс эти слова, словно выносил торговцу смертный приговор, который прямо сейчас собирался привести в исполнение. — Проявляй должное уважение, коль не хочешь поганый язык свой потерять.       Торговец, чьё смуглое лицо тут же позеленело, принялся суетливо извиняться, если он чем ненароком оскорбил почтеннейшую деву. Неровен час, ещё и уйти могут, не купив ничего!..       Сама же Ифе, внешне стараясь сохранять холодное достоинство, чуть сквозь землю не провалилась от негодования, неловкости и смущения — просила же не упоминать, кто она! Теперь к ней было приковано внимание чуть ли не всего базара… А у девушки и без того было слишком погано на душе, чтобы выносить ещё и эти взгляды.       «Подумать только, как всё могло перевернуться всего за одну ночь! — на миг прикрыла глаза Ифе и задержала дыхание, дабы унять растревоженные эмоции, коварно подбирающиеся к слезам. — Ещё вчера всё было так просто и понятно. У меня была цель, к которой я стремилась всеми силами. А сегодня… Да чего только не произошло за эту ночь, чтоб она провалилась! Голова идёт кругом… И далеко не от восторга. Я стала женщиной, затем у меня на глазах едва не убили моего господина, а потом, по возвращении во дворец, он вдруг заявил, что избрал себе невесту. И это… я. Как оказалось».       Перед мысленным взором Ифе ярко возникли образы такого недавнего прошлого: как Кейфл каким-то непостижимым чудом в самый последний момент успел увернуться от смертельного удара кинжалом, нацеленного ему прямо в шею; как сверкнули налитые кровью глаза неудачливого убийцы, в чьём горле заклокотал злобный рык; как уже через несколько секунд мужчины сцепились друг с другом — вернее, это убийца снова напал на Кейфла, а тот лишь успел немного отклониться и машинально подставил ему подножку, благодаря которой оба с грохотом повалились на пол; как сама Ифе, едва живая от ужаса, вжалась в один из шкафов со свитками, широко распахнутыми глазами смотря на эту смертельную схватку, от напряжения даже позабыв дышать, хотя сердце бешено колотилось; как убийца, улучив момент, нанёс сильный удар кулаком в скулу Кейфла, на миг дезориентировав его, и это словно подхлестнуло девушку — вцепившись дрожащими пальцами в хрупкие свитки, она принялась с силой метать их в сторону убийцы, на какое-то время перетянув на себя всё его внимание. И этого, как оказалось, вполне хватило юному хекау — короткая фиолетовая вспышка, и убийца замер, словно окаменел, чтобы уже затем повалиться на пол лицом вперёд. Причём, судя по смачному, сопровождаемому хрустом звуку, он сильно разбил при этом нос…       В первое мгновение Ифе чувствовала себя так, словно не до конца очнулась от излишне правдоподобного кошмара. Полностью сбросить с себя оцепенение она смогла только тогда, когда Кейфл, шагнув в её сторону, неожиданно споткнулся на ровном месте и упал на одно колено, так и оставшись в этом положении, словно у него уже не было сил подняться. Ифе тут же подскочила к принцу, и её зоркие глаза заметили на левом предплечье юноши длинный порез, в пылу драки оставленный кинжалом убийцы, из которого… сочилась чёрная кровь! Яд… Клинок был отправлен! И теперь этот яд медленно отбирал жизнь хекау… У которого, как назло, не осталось больше артефактов, коими он мог бы помочь себе — последний, он же единственный, юноша потратил на обездвиживание убийцы. Слава хека, хотя бы эту крохотную статуэтку, пускай и одну из самых слабых по силе, решил прихватить с собой!.. В противном случае неизвестно, чем всё ещё могло закончиться.       Понимая, что в такой поздний час невозможно найти лекарей, тем более в библиотеке, а бегать в храм в надежде найти кого-нибудь, кто мог случайно остаться дежурить, Ифе не могла — не было у них столько времени. Поэтому, оторвав от подола платья небольшой лоскут, девушка смочила его водой из кувшина и мягко протёрла кожу принца возле пореза. После чего, переборов отвращение, прильнула губами к руке юноши и принялась отсасывать заражённую кровь, то и дело сплёвывая её на пол. Прочистить рану, убрать из неё как можно больше яда — это было всё, что она могла сделать в тот момент. На счастье, это был единственный порез, нанесённый принцу кинжалом. И даже сейчас, спустя несколько часов, днём, в самой гуще базара, Ифе всё ещё казалось, что она ощущала на языке ту отвратительную горечь. Такое невозможно забыть… Как и тот страх, что костлявой рукой сжимал сердце Ифе. Страх, что она не справится, что Кейфл может погибнуть прямо на её руках… И гнетущее чувство вины: что было бы, не останься они там по её вине? Если бы она не заснула, и они покинули библиотеку вовремя, случилось бы всё это?       Эти мысли травили не хуже любого яда…       «С гибелью Кейфла я потеряла бы всё! — с трепетом ужаса подумала Ифе. — И не только свободу, нет. Я потеряла бы того, кто стал мне… Кого я…».       Но девушка даже мысленно не решилась произнести вертевшиеся на подсознании слова. Это было слишком серьёзное признание даже для самой себя… Нет, она не может… Не должна его любить! Она и так уже предала себя, со своего согласия допустив их плотское сближение. Да, сделанного уже не вернуть, но нельзя же опускаться ещё ниже! Рабыня не имеет права унижаться, любя своего хозяина!.. Вот только коварный голосок, как всегда выползающий в самый неподходящий момент, сладко шелестел, что коль сердце сделало свой выбор, то ему никакой разум ничего не сможет запретить. И что предает она себя именно сейчас, глупо отпираясь от очевидного…       Когда из раны Кейфла начала сочиться нормальная, алая кровь, они услышали громкий топот множества ног. На этот раз у Ифе едва сердце не остановилось — воображение успело щедро поделиться образами толпы убийц, спешащих довести до конца незавершённое дело. Но каково же было её облегчение, когда в комнату ворвался Нгози с несколькими меджаями! Не задаваясь вопросом, откула они там взялись, Ифе, оставив Кейфла, тут же подскочила к ним, повелительно требуя как можно скорее помочь принцу добраться до дворца, и чтобы один из воинов немедля побежал туда и предупредил лекарей, что Кейфлу срочно требуется противоядие. Нгози даже опешил сперва от такого напора, идущего от, казалось бы, кроткой рабыни! Видимо, поэтому не спешил отдавать приказ, без которого ни один из его меджаев не сдвинулся бы с месте. Ифе, чьи нервы и так были натянуты до треска, начала срываться на крик… Пришлось Кейфлу собрать остатки сил — помимо яда, он ещё получил лёгкое сотрясение мозга, не считая остальных ушибов и царапин, — и велел Нгози сделать так, как говорила Ифе. Пришлось командиру подчиниться… Отправив одного из воинов обратно во дворец, он и ещё один меджай взяли под руки Кейфла, а остальные двое взялись за всё ещё неподвижного убийцу.       Дорога до дворца, казалось, заняла целую вечность… По крайней мере так показалось Ифе, искусавшей до крови все губы и щёки. Девушка то и дело с тревогой вглядывалась в лицо Кейфла и ненадолго успокаивалась, видя, как он, прекрасно всё замечая, ободряюще ухмылялся ей в ответ.       Как ни странно, внутри их встретил сам фараон, похожий в тот момент на разъярённого льва. За ним виднелся Никаур, судя по его виду, из последних сил сдерживающий себя, чтобы не броситься навстречу раненому брату. Откуда-то даже Шемеи выползла, притаившись у боковой стены среди колонн…       «Что произошло?» — вроде бы не очень громко спросил фараон, но достаточно, чтобы все присутствующие сжались.       Один лишь Нгози бровью не повёл, как и Ифе — её занимал только Кейфл.       «Нападение на младшего принца. Ранен отравленным клинком, требуется противоядие», — коротко сообщил командир меджаев.       Никаур как-то странно захрипел… Впрочем, этого никто и не заметил.       «Нападавший пойман», — прибавил Нгози как бы невзначай.       Наконец Ифе взглянула на фараона. Сложная смесь эмоций отразилась на нём, и нельзя было бы с уверенностью сказать, что же он чувствовал в тот момент. Переживал ли за младшего сына, боялся ли за его жизнь? Или ему было всё равно, и он жалел, что его потревожили посреди ночи без особой надобности?       Из-за этих мыслей Ифе разозлилась на себя. О чём она думает, когда у них время утекает быстрее, чем вода между пальцев?!       «Отведите же Кейфла к лекарю! — не сдержавшись, выпалила она вслух. — Что вы стоите как статуи? Ждёте, когда остатки яда погубят его?».       «Что означает «остатки»?» — сурово спросил Хафур.       «Это значит, что я уже вытянула из раны часть яда, — не смутившись, ответила девушка. — Так здесь будет кто-нибудь действовать или нет?! Мне что, самой его вести к лекарю? Извольте, я это сделаю, коль мужчинам не под силу!».       «Подожди, Ифе, — наконец подал голос Кейфл, к радости девушки твёрдый, полный той самой скрытой внутренней силы. — Одну минуту я вполне могу ещё подождать благодаря тебе, иначе командир Нгози принёс бы сюда моё остывающее тело. Отец, — принц пристально взглянул на Хафура, — будет лучше, если я скажу тебе это сейчас».       «Слушаю», — сухо произнёс фараон, скрещивая руки на груди.       «Это касается нашего разговора, что состоялся две луны назад, — видно было, как теперь в глазах Хафура блеснул интерес. Набрав в лёгкие побольше воздуха, Кейфл размеренно объявил: — Да будет Великий Гор свидетелем моих слов. Я готов сделать свой выбор, отец. Прости, Никаур, что раньше тебя, но я не могу больше ждать, когда ты это наконец сделаешь. Отец… Я выбрал ту, которой предоставится честь стать моей женой».       «Интересно, интересно… — усмехнулся Хафур. — И кто же она? Про имя ты и забыл, жених».       «Её имя означает «любовь», и вы все уже давно её знаете».       Сказать, что Ифе была поражена, значит ничего не сказать… Из лёгких словно вышибли весь воздух, а в голове замер один единственный вопрос: «Что?».       За всю минувшую ночь эти слова Кейфла, пожалуй, стали для неё самым большим потрясением. Почему он это сказал? Зачем? С чего вдруг? Какова тогда цена всем тем клятвам о даровании свободы, которые он ей давал? Хотелось немедленно потребовать объяснений, узнать… Хоть что-нибудь, лишь бы не мучиться бессмысленными вопросами, на которые она сама никак не могла ответить. Но не вышло — Кейфла увели к лекарю, а сам он прошептал ей одними губами свои традиционные слова, показавшиеся на этот раз злой насмешкой: «Приходи ко мне завтра».       В памяти мутным пятном осталось всё, что произошло после, — как Хафур подошёл к ней и что-то сказал, — слов она не помнила, — как вынырнувшая из-за колонн Шемеи увела её в закрытую часть дворца, прямо к покоям девушки, как перепуганная Мив подхватила её там, окружив заботой и лаской…       …Какой-то шум сбоку вновь заставил Ифе встрепенуться. Моргнув, девушка поняла, что опять слишком уж надолго провалилась в свои мысли, да настолько, что совсем выпала из реальности. Прислушавшись, она поняла, что шумом этим оказалась незатейливая, но заражающая весельем музыка, состоящая из барабанов и дудок. Оно и не удивительно, всё же Город Столбов праздновал день их божественного покровителя… Рекой лились пиво и вино, на каждом шагу жарилось ароматное мясо, при взгляде на которое даже у сытого человека текли слюнки, всюду слышались смех и радость, а иногда, как сейчас, и музыка. Вскоре должна была ещё начаться мистерия возле главного храма Гора. Вернее, две — небольшая уличная труппа тоже устраивала представление, не у самого храма конечно, но достаточно близко к нему. И всё это должно было состояться перед главным шествием, когда по всему городу торжественно провезут священного сокола, символизирующего Гора, а за ним будет следовать фараон со своим наследником. Кейфл тоже должен был принимать в этом участие, но, как младший принц, зачастую избегал этой обязанности. Как и на этот раз, сославшись на плохое самочувствие, из-за которого он собирался весь день просидеть в своих покоях… Ифе знала об этом наверняка, так как после нескольких часов безуспешных попыток вздремнуть хотела было навестить его, но стоявшие у дверей меджаи не пустили её. Так, мол, и так, да ещё и фараон велел никому не беспокоить младшего принца, кроме лекарей. После чего Мив и застала разочарованную Ифе в самом дурном расположении духа, из-за которого и предложила ей сходить на базар, развеяться.       И теперь старушка с увлечением подбирала украшения себе, Ифе, а заодно и служанке, скромно жавшейся в сторонке, но зардевшейся от предложения старушки прикупить и ей что-нибудь «миленькое, как она сама».       Вскоре, нацепив на руку служанки браслет из слоновой кости, себе выбрав небольшое ожерелье, а Ифе изящное украшение для волос, Мив отсчитала из висящего у неё на поясе кожаного мешочка нужное колличество монет и со звоном пересыпала их в трясущиеся руки торговца, который то и дело кланялся «благородным госпожам» и всячески их благословлял.       Наконец-то можно было идти дальше… К тому же толпа больше не мешалась — люди сами охотно расступались перед «невестой младшего сына Хафура», хотя Ифе так и ощущала на себе их жадные, липкие взгляды, а до слуха то и дело доносились со всех сторон шепотки:       «Кто она такая?»       «Тоже чужеземка?»       «Да нет, она явно из Та-Кемет!»       «Красивая какая…»       «А я не вижу в ней ничего особенного!»       «Из какой она семьи?»       «Да нет у неё семьи! Это та самая рабыня, которую подарили принцу за вызов дождя…»       — Мив, — Ифе, неосознанно подражая лицу Кейфла, когда он стойко сохранял на нём холодное, слегка надменное выражение, чуть наклонилась к старушке, едва слышным шёпотом спросив: — Ты понимаешь, что они имеют в виду, говоря «тоже чужеземка»?       — Да это так… Матушку нашего принца припомнили, — ещё тише ответила Мив. — Бедняжка ведь была не из Та-Кемет. Чужеземка, с торговым караваном прибывшвя в Первый сепат, специями торговала на этом самом базаре.       — А, понятно… — Ифе хотелось было подробнее расспросить Мив о ней, но, понимая, что ни место, ни ситуация не располагали к этому, сдержалась.       Спустя несколько минут бесцельного хождения, Мив аккуратно сжала локоть девушки:       — Послушай, ты, если что, не молчи… Поговори со мной. Нет ничего хуже груза, лежащего на сердце. Только словом можно облегчить эту тяжесть… Только не говори, что всё в порядке! Ни за что не поверю.       Ифе усмехнулась:       — Мив, у меня нет никакого груза на сердце. Просто из-за того, что я заснула в библиотеке, Кейфла едва не убили…       — Уверена, что здесь всё дело в тебе?       — Разумом понимаю, что это лишь дало удобный повод…       — Что мешало Кейфлу разбудить тебя и уйти оттуда вовремя? — перебила она Ифе. — Разве он не остался там, с тобой, по своему желанию? И неужели покушение спланировали только потому, что вы оказались ночью в библиотеке?       — Нет, конечно…       — Так что не придумывай мне тут всякие глупости! Ещё скажи, что ты винишь себя в том, что вы с Кейфлом… Ну, того… Так, это что за выражение на лице? Неужели я права?.. Ну знаешь ли, девочка моя!.. — Мив всплеснула руками. — Только слепой не понял бы, что вы нравитесь друг другу! Да об этом весь дворец сплетничает последний месяц. И всех сильно изумляло то, что ты всё ещё оставалась невинна — да-да, и об этом знали.       — Есть ли хоть что-нибудь, о чём не знают во дворце друг о друге?       — К сожалению, да. Так вот, про вас уже даже начали поговаривать всякое дурное… И то, что вы стали близки этой ночью — это справедливый исход того, что вы каждый день находитесь рядом друг с другом. Особенно с учётом взаимного интереса. Ну и где тут чья-то вина?       — Да какой там интерес… — Ифе почувствовала, что её щеки запылали, как два факела. Ну вот зачем Мив завела об этом разговор? Да ещё среди людей… А вдруг кто услышит этот лукавый шёпот?!       — Самый обыкновенный, какой бывает между юношей и девушкой. Отрицай сколько хочешь, но мои старые глаза не обманешь. Ты не очень-то скрытна в эмоциях, а уж Кейфла я знаю практически с первых дней его жизни. Он для меня так же понятен, как для него папирус с иероглифами. Вы нравитесь друг другу, но, как это зачастую случается, упрямитесь как два осла и отрицаете очевидное.       — Хорошее же отрицание, коль он ни с того ни с сего назвал меня своей невестой!       — Да, это неожиданно… — согласилась Мив. — Но это ты уже с ним обсуждай, почему он так сделал. Знаю только то, что Хафур вроде как собирается женить своего наследника… Может, Кейфл потому и решил пойти на этот шаг? Старший принц ведь тоже поглядывает на тебя как-то… Скажем, не очень хорошо для тебя. Может, наш мальчик тем самым хотел спасти тебя от рабства в браке с Никауром?       — Я — и невеста будущего фараона?! — Ифе нервно рассмеялась. — Нет, это уже слишком! Кто я такая, чтобы удостоиться такой чести? Ни семьи, ни знатного рода… Нет, быть такого не может.       — Хорошо, если так. Ну а вдруг я права? Сама знаешь, Кейфл умён. Всегда замечает многое, даже незначительные на первый взгляд мелочи… Так что я бы на твоём месте не исключала того, что он просто хочет спасти тебя. Поговори с ним об этом, и подари мне бочку пива, если я окажусь права. Лучше финиковое, я его больше всего люблю.       — Поговорю, когда это станет возможным. Кстати, — девушка решила немного перевести тему, — а ты не знаешь, несостоявшегося убийцу Кейфла уже допросили?       Поджав губы, Мив отвернулась, смотря прямо перед собой.       — Мив… В чём дело? Его допросили? — настойчиво повторила Ифе.       — Он мёртв, — с негодованием ответила старушка.       — То есть?..       — Яд. Поранился своим же кинжалом, а так как ему никто не давал противоядие, то он уже утром отправился в Дуат.       — Жаль… — протянула Ифе, замедляя шаг. — Как же жаль! Выходит, мы теперь не сможем узнать, кто спланировал это покушение! А ведь это явно был кто-то, кто точно знал, что мы с Кейфлом останемся на ночь в этой комнате. Одни, без охраны… Сама знаешь, это у нас произошло случайно. Выходит… Этот кто-то следил за нами? Вернее, за Кейфлом… Я-то им на что сдалась, обычная рабыня? Но кому нужно было это покушение? Кейфл ведь даже не наследный принц… А ты не знаешь, с помощью хека можно ненадолго заглянуть в прошлое?       Мив ненадолго задумалась, прежде чем ответить:       — Скорее всего нет.       — Вернее, не просто в прошлое, а в прошлое конкретного человека. Было бы так удобно проникнуть в прошлое этого убийцы и проследить, что он делал хотя бы в последний день жизни!       — Говорю же, не знаю. Но вряд ли Кейфл ещё прежде не воспользовался бы этим, коль такое было бы возможно.       — …О каких таких возможностях шепчетесь?       У Ифе всё похолодело внутри, и волосы зашевелились на затылке, когда у неё за спиной раздался мужской голос. Потребовалось несколько секунд на осознание, кому он принадлежал…       — Ах, ты!.. — пылая от вскипевшей в ней злости, Ифе резко развернулась к Кейфлу и замахнулась, словно собиралась отвесить ему пощёчину. Возможно, этим бы всё и закончилось, не успей хекау вовремя перехватить её руку.       При виде младшего принца служанка тут же склонилась в поклоне, а меджаи вопросительно переглянулись друг с другом — вот тебе и остался во дворце… Мив же, нарочно схватившись за сердце, гневно сверкнула взглядом на воинов:       — На кой вы нам сдались, если вот так легко подпускаете кого попало?       — Простите, но ведь это же принц… — немного озадаченно произнёс старший меджай.       — Не воспринимай слова Мив всерьёз, она просто испугалась, — сказал Кейфл, улыбнувшись своей кормилице и Ифе. — Мне следовало подумать об этом заранее.       — Да уж, следовало бы, — Ифе выдернула свою руку из мягкой хватки хекау и вздёрнула носик, всем своим видом показывая, насколько она зла. — Так может объяснишь наконец, что это было сегодня?       Мив предупреждающе шикнула — мол, не забывай, что мы на базаре. Увы, не подействовало… Ни на кого из них.       — Сперва уточни, какой именно момент интересует тебя больше всего? — спросил Кейфл.       — Ты же у нас такой умный, как все здесь твердят в один голос! Наверняка сам догадываешься, — тут взгляд Ифе наконец сконцентрировался на самом принце.       Вернее, на большом кровоподтёке на его скуле, на множестве ссадин, покрывающих кисти рук, и на видневшемся из-под рукава длинном порезе. Тот самый… Укол стыда заставил девушку прикусить губу и спросить уже совсем другим тоном:       — Вернее, сперва скажи… Как ты себя чувствуешь?       — В Дуат не собираюсь, так что могу утверждать, что вполне неплохо. Но ты лучше о себе скажи… — хекау коснулся кончиками пальцев щеки девушки, с тревогой смотря прямо ей в глаза.       — Я… — Ифе облизнула почему-то сразу же пересохшие губы. — Я в порядке, можешь не тревожиться. Ран нет, ссадин тоже, ядовитым клинком меня никто не задевал, слава Гору. Могу гулять и наслаждаться жизнью наложницы до тех пор, пока не стану наложницей под названием «жена».       — Послушай… — Кейфл шагнул ещё ближе, понизив голос, и произнёс с лёгкой хрипотцой: — Я понимаю твоё негодование, и даже разочарование. Потому могу ещё раз поклясться своим именем, что всё это ни в коем случае не отменяет той клятвы, что я уже давал тебе.       — А можно ли верить той клятве?.. — Ифе чуть сощурила глаза. — Где ты видишь сходство в смысле слов «брак» и «свобода»?       — Когда одно спасает другое.       — А кто-то просил или молил об этом спасении? Почему решение принято без участия того, на чью судьбу оно влияет?       — Потому что это и на мою судьбу влияет напрямую!.. — Кейфл осёкся, понимая, что начал понемногу повышать голос. — Ифе, позволь мне всё объяснить тебе позже. Вечером, в саду. Только пообещай, что спокойно выслушаешь меня и холодным разумом всё обдумаешь.       — Я не могу давать обещаний, которые могу не сдержать.       В воздухе повисло неозвученное: «В отличие от тебя», — но Кейфл и так понял, что она хотела ему сказать. Нахмурившись, хекау повторил:       — Если не желаешь меня слушать и тебя так оскорбляет то, что я перед своим отцом назвал тебя моей невестой, то, изволь, я сегодня же скажу ему, что не могу жениться на той, которая отвергает меня. Быть может, тебе всё же повезёт так и остаться моей наложницей до обретения свободы, а не попасть в руки Никаура. Он-то точно не будет слушать, чего ты хочешь…       — Первое: почему я должна попасть к Никауру? Второе: почему ты не мог обсудить этого со мной до того, как принял решение?!       — Ифе, не смей повышать на меня голос! — тон Кейфла приобрёл холодные нотки, а на лице появилась непроницаемая каменная маска. — Советую тебе не забываться.       — А ты не смей указывать мне вне того времени, когда я у тебя обучаюсь, наставник! — Ифе сделала шаг назад. — И дозволь тоже дать тебе один совет — не забывай, что я рабыня по своему положению, но никак не по душе. Скажешь, что я опять забываюсь? Что ж, ты будешь прав. Делай с этим что пожелаешь, попытайся вразумить меня по своему усмотрению. Только знай, меня не смогли заставить подчиниться даже в детстве.       — Мне нужно не подчинение, а понимание и общение.       — Они не могут быть там, где нет места доверию.       — Значит, ты перестала мне доверять после того, как я решил спасти тебя от возможной участи становления невестой моего брата?       — А я просила тебя об этом спасении?       — Нет, но стала бы просить о нём, когда было бы уже поздно что-либо исправлять!       — А с чего ты вообще решил, что меня нужно спасать от брака с Никауром? Может, я хотела бы этого?..       Взгляды Ифе и Кейфла сцепились, как клинки хопешей, хотя девушка уже умолкла в ужасе — что она такое говорит?! Да даже под страхом смерти она никогда не стала бы невестой Никаура! Просто она хотела сделать Кейфлу как можно больнее словами… Отыграться за то, что он загнал её в такое положение, не сказав ничего заранее.       «Что ж, отыгралась, молодец… Кажется, даже умудрилась обидеть его. И как, полегчало тебе от этого?».       Конечно, нет… Наоборот, на душе стало ещё хуже, чем было.       Мив же, не зная, что лучше — вмешаться или дать им выговориться, — косо поглядывала на всех, кто осторожно подсматривал и подслушивал эту сцену. Хотя люди, по возможности, старались не подходить слишком уж близко из-за уважения к младшему принцу. Да и подслушивать было не очень-то удобно — молодые люди хотя и повышали порой голос, но не настолько, чтобы перекрыть им шум торговли.       — Врёшь.       Это слово, сказанное Кейфлом после продолжительной паузы, врезалось в Ифе, как камень.       — Что?       — Ты врёшь, — повторил принц. — Ты не хотела бы попасть к Никауру.       — С чего такая уверенность, господин? — с насмешкой протянула девушка.       — Потому что я вижу тот страх, который завладел тобой после тех слов. Он и сейчас ещё не отпускает тебя…       — Может, я испугалась того, что этому никогда не бывать?       — Ифе, — хекау глубоко вздохнул, на миг прикрыв глаза. — Я устал от этого бессмысленного спора. Повторяю, давай поговорим обо всём вечером.       — Знаешь, а я устала от тебя. Встречное предложение: давай вообще не будем разговаривать?       — Вообще? — повторил юноша, удивлённо приподняв одну бровь. — Совсем?       — Да! — с вызовом выпалила Ифе.       — Что ж, — неожиданно ухмыльнулся Кейфл. — Неплохое предложение. Раз мы на словах не можем ни к чему прийти, значит нужно что-то другое.       — Что ты?..       Ифе не смогла договорить, так как Кейфл за одно мгновение сократил разделяющее их расстояние и, заключив девушку в крепкие объятия, с жадностью прильнул к её губам, поцелуем не дав вырваться вслух возмущениям.       Сперва Ифе пыталась вырваться, но принц не реагировал ни на кулаки, ни на боль в затылке из-за сжатых на нём волос, ни на коварное надавливание на болезненный порез… И даже на несколько попыток укусить его. Он продолжал целовать Ифе… Самозабвенно, страстно, словно от этого зависела вся его жизнь. Он целовал её так, как могут только те, кто по-настоящему любит. И Ифе сдалась… Обмякнув в сильных руках юноши, она со всей внезапно нахлынувшей на неё нежностью ответила на поцелуй, ласково обвив руками шею и плечи хекау.       — Я так испугалась, что ты мог погибнуть сегодня ночью… — едва сдерживая непонятно откуда подкрадывающиеся слёзы, прошептала она, когда они на миг прервались, чтобы вдохнуть жаркого, раскалённого солнцем воздуха.       — Я тоже… — ответил Кейфл, уже покрывая её лицо мелкими поцелуями.       — Тем не менее я всё ещё очень зла на тебя…       — Знаю. Обещаю, я полностью искуплю это. Ведь ты… Я обязан тебе жизнью. Если бы ты не убрала яд из раны, я мог бы и не дотянуть до лекарей.       — Нет, пожалуйста, не говори так! — замотала головой Ифе, ещё крепче прижавшись к нему. — Ты бы и сам смог его убрать, для этого не нужна была я. Уверена, ты смог бы…       Кейфл, улыбнувшись, осторожно провёл ладонью по гладким волосам девушки. Где-то сбоку раздалось несколько умилённых вздохов… В основном женских.       — Так, — Мив, неловко прочистив горло, похлопала сперва по плечу Кейфла, затем Ифе, — если продолжим тут стоять, то пропустим все мистерии. Поговорить и пообниматься вы ещё успеете, а вот посмотреть выступление в честь праздника Коронации Сокола не сможете до следующего года. Кейфл, а как же ты так улизнул?.. Ты ведь должен быть рядом с фараоном.       — Должен, — кивнул юноша, неохотно выпуская Ифе из объятий, из которых она и сама не спешила больше выбираться, — но не обязан. И всё же я присоединюсь к процессии уже по ходу её продвижения, иначе отец совсем озвереет. Но это будет не раньше, чем мы посмотрим выступление.       — Но сейчас вроде как выступают две труппы… — Ифе задумалась. — Куда же нам пойти?       — Известно куда — к тем, которые дальше от главного храма! К уличной труппе. Я видел их репетицию, это должно быть интересно.       — Что ж, пошли тогда, — согласно кивнула Мив, которой по сути было абсолютно всё равно, куда идти. Главное, что эти двое перестали наконец ругаться… И ещё — теперь Ифе должна была ей бочку финикового пива.

***

      Как оказалось, мистерия уличной труппы намного больше пришлась по вкусу людям, чем официальная у храма. Возле помоста, на котором выступали актёры и хорошенькая девушка в роли сказительницы — Шани, — нельзя было спупить ни шагу, чтобы ненароком не отдавить ногу соседу. Меджаи кое-как помогли Кейфлу, Ифе, Мив и служанке протиснуться в эту гущу, поближе к помосту, но выбраться из неё казалось уже задачей непосильной…       Не считая этого, всё шло очень хорошо. Довольные зрители, невзирая ни на что, с интересом следили за представлением. Вскоре и Ифе погрузилась в рассказываемую актёрами историю, найдя руку Кейфла и переплетя их пальцы. Хотелось извиниться за всё то, что она наговорила… Как и за то, что затеяла ссору на глазах у стольких людей. Но не хотелось портить этот относительно спокойный миг… Когда они могут просто вот так постоять рядом.       Всё произошло за какие-то считанные минуты… Сперва толпа тревожно всколыхнулась в дальнем её конце. Затем послышался чей-то крик… И намного раньше, чем кто-либо успел что-то сообразить, люди вынуждены были бежать из-за тех, кто ринулся на них, спасаясь от несущихся в толпу на всей скорости меджаев во главе с командиром Нгози, обнаживших хопеши. А в толпе паника всегда приобретает страшные, катастрофичные масштабы! Началась давка… Замешкаешься, не устоишь на ногах — и всё, тебе конец… Затопчут, раздавят, и скорее всего даже не заметят.       Не долго думая, Кейфл, подхватив Ифе, забросил её на помост к притихшим в страхе актёрам. Туда же отправились Мив и служанка… Меджаи, сопровождавшие их, пытались хоть как-то защитить принца. Один из них угодил в несдерживаемый людской поток, в считанные мгновения исчезнув в нём…       «Главное, чтобы не упал, тогда спасётся…» — отдалённо подумал Кейфл, ухватившись за край помоста, пытаясь самому взобраться на него. Видя это, оставшиеся рядом меджаи помогли принцу, как раз перед тем, как и их поглотила толпа.       — Главное — оставайтесь на ногах!.. — крикнул им Кейфл, надеясь, что они могли расслышать его голос среди безумной паники.       Но и эта относительная безопасность на самодельном возвышении недолго продлилась — толпа повредила опору помоста. Послышался треск, поверхность под ногами покачнулась… Вскрикнув, юная Шани не устояла, и если бы её не успел поймать Кейфл, то она упала бы прямо под ноги обезумевших людей. Но это спасение было временным — им всё равно ещё грозила подобная участь в любой момент… Нужно было действовать. Быстро!       «Всё получится… Давай, вперёд! На это у тебя хватит сил», — приободрил себя мысленно Кейфл, несколько раз глубоко вздохнув. Затем, нащупав в кармане новый припасённый артефакт для хека, сконцентрировался на заклинании… От действия которого зависела не только его жизнь, но жизни и Ифе, и Мив, и перепуганной до смерти служанки, и ещё нескольких актёров, в том числе и маленькой Шани. Всех, кто оказался в этой ловушке, по злой иронии ища в ней спасение…       Помост уже должен был вот-вот рухнуть… Но в последний момент из глаз Кейфла хлынул мощный поток фиолетовой силы. Затем, извиваясь, как множество длинных змей, она стала расползаться по помосту, плотно окутывая его, как и повреждённую опору, тяжело, но сумев-таки поставить всё на место. Но Кейфл и тогда не прервал заклятие — оно не давало ничему разрушиться снова. Однако это вытягивало из юноши все его немногочисленные после минувшей ночи силы…       На счастье, вскоре поток людей стал намного меньше. Паника никуда не делась, но теперь хотя бы не было той страшной давки. С трудом увидев это, Кейфл остановил хека… Чтобы тут же свалиться с ног, прямиком в руки подоспевшей Ифе, бережно придержавшей его плечи и голову. Ласковый голос и нежные пальцы, приятно запутавшиеся в его кудрях — это последнее, что принц ощутил перед тем, как сознание покинуло его.