***
— Ифе, посиди хотя бы минуту смирно! — проворчала Мив, мягко, но ощутимо надавливая на плечи девушки. — Потерпи, я ещё не закончила причёску. И не строй мне тут глазки несчастной овечки! — Мив, ну зачем делать причёску на ночь?.. — Как это зачем? — старушка хитро улыбнулась: — Ты же у нас не абы кто, а сама невеста младшего принца! Так что выглядеть нужно соответствующе. — Что, мне и спать теперь с причёской? — А хоть бы и так. Или тебе больше по душе бриться наголо и носить парик? — Нет уж, лучше я ещё немного подожду, — Ифе уложила беспокойные руки на колени, замерев неподвижно. Правда, уже вскоре скрестила руки на груди, нетерпеливо дёрнув пару раз ногой… — Нет, ну что за блоха такая! — теперь возмутилась Мив. — Что ты всё скачешь да трясёшься? Думаешь, легко собрать и закрепить все эти косички? Я понимаю, ты рвёшься к Кейфлу… Но у принца сейчас фараон, и тебя туда ни за что не пустят до того, как он уйдёт. — Я знаю, но… — Ифе понурила голову, игнорируя шипение Мив, и прибавила шёпотом: — Но я должна быть там, с ним. Понимаешь меня? — Вроде как язык не забыла, понимаю. — Я очень виновата перед ним… — Ифе до боли закусила губу, зажмурившись от вспыхнувшей в памяти сцены между ней и Кейфлом на базаре. — Как я могла так повести себя с ним?.. Ещё при стольких людях… Да за такое!.. Я даже не знаю, что он имеет право со мной сделать. Я его едва не ударила, оскорбила, накричала, унизила… — Да… — Мив цокнула языком. — Наверное, теперь он тебя сурово накажет. — И… он будет прав, — содрогнувшись, выдохнула Ифе. — Наверное, поцелует теперь не сто раз, а триста. — Мив!.. — Ифе начинал уже сердить этот, как ей казалось, излишне беспечный и наигранно весёлый тон старушки. Понятно, что она тем самым пыталась подбодрить Ифе, не дать сойти с ума от беспокойства и терзаний совести, но тем не менее… Лучше бы она просто согласилась со словами девушки! Тогда Ифе наконец-то нашла бы повод защищать саму себя, хотя бы мысленно, а не только изводить себя сожалениями о совершённом и не думать о желании уменьшиться до размера песчинки, стоило лишь мыслям вернуться к тому, как Кейфл поцеловал её на глазах у всех… «Как же давят эти стены! — эмоции, не находящие выхода, начали просачиваться в виде раздражения на всё, что окружало Ифе. — Как в помещении с балконом может быть так мало воздуха?! До чего же противно пахнут эти лампы… А масла, которыми Мив меня обмазала? Боги, сейчас стошнит от этой сладости! Будь где-нибудь рядом вода, я бы не раздумывая нырнула в неё, лишь бы смыть этот запах. Пусть даже в Хапи, и не посмотрела бы и на крокодилов. И пусть Мив говорит что хочет, но я не могу понять, зачем она так возится с моими волосами, будто сейчас разгар дня, а не ночь близится!». В это время в комнату без стука зашла Шемеи, за которой, словно тень, следовала та самая служанка, которая нынче днём ходила с Мив и Ифе на базар, почтительно замерев возле дверей. «Интересно, она когда-нибудь начнёт предупреждать о своём визите заранее? — Ифе медленно выдохнула, с усилием беря контроль над эмоциями. — Уже который раз так делает…». — Что, собираетесь на праздник? — поинтересовалась вторичная жена фараона, медленно, будто хищник, подходя к ним, одаривая каждую горделивым, надменным взглядом. — Напрасно, торжество отменено до тех пор, пока не будет найден венец Гора. — Известно нам о том. Спрашивается, и как эта ослоухая стража могла проморгать вора прямо в главном храме? — проворчала Мив, попутно закрепляя кончик последней косички Ифе. Шемеи, не меняя выражения лица, протянула: — Говорят, вор был не один — ему помогал какой-то мальчишка… — Ещё не легче! Несколько десятков меджаев обвели вокруг пальца какие-то оборванец и мальчишка! Это настолько хорошее «оправдание», что я теперь буду бояться засыпать без оружия в руках — кто знает, кого эти бестолочи пропустят мимо себя в следующий раз, и где именно! — Ты же знаешь, что во дворце самая лучшая охрана, нам нечего бояться, — Шемеи поморщилась, недовольная тем, что её перебили. — И никто не ожидал, что может найтись безумец, который решится погубить свою душу ограблением храма Великого Гора, к тому же в день Священной Коронации Сокола. — И всё же нашелся такой безумец. — Но будь это просто безумец, то зачем бы ему понадобился венец Гора? — наконец подала голос Ифе, незаметно для себя увлёкшись их разговором. — Это же важная часть ритуала схождения благословения бога на фараона и его семью. А без благословения они остаются без божественной защиты, становятся уязвимыми… Так в простом ли ограблении всё дело? Служанка, до сих пор покорно не поднимая опущенной головы, исподлобья блестнула заинтересованным взглядом на Ифе. Ей явно тоже хотелось поговорить об этом, но положение не позволяло и рта раскрывать без дозволения… «Если заговорю с ней сама, — пронеслось в мыслях Ифе, — Шемеи заживо съест и меня, и её. С другой стороны, ничего такого необыкновенного я не озвучивала… Об этом ритуале знают все, и не только во дворце. Достаточно хотя бы немного пожить в Первом Сепате. Так что ей и без меня будет с кем поговорить об этом». — Это как-то слишком мудрёно для заговора против фараона, — произнесла после недолгого раздумья Шемеи. — Пускай и без благодати, но фараон и Никаур всё равно остаются под надзором Гора — наместник сепата и его наследник важны богу. А принц Кейфл не нуждается ни в чьей благодати, он сам себе её может обеспечить. Хекау и не на такое способны, особенно столь одарённые, как он. К слову, вор этот мог и не знать, что красивая, блестящая золотая безделушка — это на самом деле ритуально важный артефакт. В любом случае поиски ведутся, меджаи Нгози весь песок носом перероют, но венец найдут. Это лишь вопрос времени. А пока что… — губы Шемеи растянулись в загадочной ухмылке. — Займёмся поиском невесты для наследника фараона. Раз Кейфл уже сам избрал себе будущую жену, значит, занявшая второе место во время смотрин пойдёт в основной гарем Хафура. Кто знает, может, ею станет та самая Шани… — Шани? — тут же переспросила Ифе, едва не подскочив на месте. — Это не та ли девочка, которая сегодня выступала на малой площади в роли сказительницы и едва не погибла, когда помост начал рушиться? — Понятия не имею, какой она там была сказительницей, но меджаи привели её сегодня ко мне как одну из кандидаток, желающих заполучить место жены наследника фараона. — То-то мне показалось, что сегодня в купальне кто-то очень уж шумел, — мрачно усмехнулась Мив. — А это, выходит, была та девочка? Немудрено… Попробуй отказать меджаям, говорящим идти за ними! Ни о каком возражении там и речи идти не может. Вот только с чего её вообще во дворец привели? Мало что ли девок согнали на смотрины? Да дворец скоро лопнет от этого количества! Не считая северной виллы, как и дочерей вельмож, которые прибудут с отцами из своих домов. — Велено было всех девиц Первого Сепата пересмотреть, — холодно ответила Шемеи. — И выбрать среди них достойнейшую. Понятно, что перед фараоном и Никауром предстанут не все — кто-то по здоровью не пройдёт, кто-то по уму, кто-то по внешности… Только среди лучших будут выбирать ту, которой впоследствии предстоит стать царицей. Это ведь не то же, что стать женой младшего принца… — Согласна, — Ифе с улыбкой выдержала острый, как лезвие, взгляд Шемеи, красноречиво направленный в её сторону. — Стать женой какого-то там младшего принца — это совсем не то же самое, что стать женой будущего фараона или сильнейшего из ныне живущих хекау, коему под силу чудеса, которые до этого являли лишь боги. Ты права, это совсем не то же самое… Мив наклонилась, будто бы для того, чтобы расправить подол одеяния Ифе, на самом же деле пряча от вторичной жены фараона свою торжествующую ухмылку. — Рада, что здесь наши мнения сходятся, — невозмутимо ответила девушке Шемеи, и на этот раз Ифе показалось, что женщина подглядела на неё… с одобрением? «Да нет, показалось в полумраке. Но даже если и так, мне-то что с того? Подобное — последнее, что мне нужно в жизни». — Да, я же совсем позабыла!.. Амизи, — вновь сменив тон на прежний, Шемеи, не оборачиваясь, бросила нетерпеливо: — Куда ты дела подарок? Девушка тут же шагнула в центр комнаты, протянув вперёд ладони, на которых лежал небольшой мешочек. Она, как оказалось, всё это время держала его прижатым к себе. «Амизи… — невольно повторила про себя Ифе, внимательнее, и даже оценивающе, приглядевшись к ней. — Так вот как её зовут. Вроде Мив уже называла при мне её имя, но я не расслышала… Или не запомнила. А ты довольно-таки красивая, Амизи… Такие выразительные, большие миндалевидные глаза, гладкая бархатная кожа, блестящие иссиня-чёрные волосы, густыми локонами спадающие на спину… Интересно, будешь ли ты принимать участие в выборе невесты для Никаура? По внешности у тебя есть все шансы стать одной из кандидаток». — Принц Никаур просил передать тебе это, как поздравление от него, — Шемеи, забрав из рук Амизи мешочек, вытряхнула его содержимое на столик прямо перед носом Ифе. — Неужели?.. — тихо ахнула Мив, увидев, что это было. — Глаз Гора… — Да, символ семьи фараона Первого Сепата, — торжественно объявила Шемеи, наслаждаясь потрясением Мив, и выжидающе прожигая взглядом молчаливую Ифе. «Научилась же у младшего принца цеплять на лицо маску, которой позавидует любая статуя!» — про себя недовольно проворчала вторичная жена Хафура. Если бы она могла проникнуть в чувства Ифе, то ощутила бы, что ей на душу словно плеснули мутной, зелёной воды… «Подарок от Никаура… И не просто какой-то, а символ царского рода! Нарочно выбрал такой, чтобы я не смогла отказаться». У Ифе так и чесались руки и язык использовать хека, чтобы поджечь этот стол вместе с золотым глазом Гора. Но нельзя… По крайней мере при всех. А вот потом… — Символично, что Хафур именно эту подвеску подарил матери Кейфла, — неожиданно продолжила Шемеи, — но та ни разу так и не надела её. Причём фараон подарил её как раз в то время, когда она носила под сердцем младшего принца. «Да они что, сговорились там?!» — прикусила губу Ифе, в слух же задав единственный, на её взгляд, верный в данный момент вопрос: — Почему бы, в таком случае, Кейфлу самому не подарить его мне? — Потому что подвеска все эти годы хранилась у меня, а Никаур никак не мог придумать, какой дар приподнести младшему брату и его невесте. Теперь у тебя, Ифе, есть собственный символ, означающий, что ты из царской семьи, а к Кейфлу, можно сказать, вернётся одна из немногих сохранившихся от его матери вещиц. — Значит, это была твоя идея… — Ифе отвернулась, и всё же её глаза сузились как у злящейся кошки. Она едва не прибавила: «Если ты хотела меня подставить, то у тебя это прекрасно получилось». — Если тебе нужно подтверждение — да, моя. «Ладно… Ладно, Ифе, держи себя в руках. Поищи в этом что-нибудь хорошее. Например… Если допустить, что она не врёт про маму Кейфла — хотя зачем бы ей это было нужно? — то тогда можно считать, что это вовсе не от Никаура дар, а от Шемеи, вернувшей Кейфлу через меня то, что ему и так принадлежало. А раз так…» — Благодарю тебя, — сделав над собой последнее усилие, Ифе с трудом выдавила из себя улыбку, взяв подвеску холодными пальцами. — Это очень ценный дар. — Благодари меня за то, что я согласилась передать его тебе, а за сам дар ты лично поблагодаришь принца Никаура. Ифе тут же вскинула голову, устремив на Шемеи напряжённый вопросительный взгляд. — При встрече, разумеется, — с улыбкой прибавила женщина. — Не думаю, учитывая твоё новое положение, что с этим придется затягивать. «Мне и без этого хватает встреч с ним по горло…» — Ифе передёрнуло от воспоминания, как один раз, чуть больше месяца назад, когда она поздно вечером возвращалась от Кейфла в свои покои, ей в одном из коридоров повстречался старший принц. Вежливое приветствие с его стороны, уважительное — с её… Но пройти дальше Ифе уже не могла. Она всё ещё хорошо помнила тот пугающий до мурашек блеск в тёмных глазах Никаура… Как его губы сложились в жёсткую насмешку, словно лев зашёл в загон с овцами… Он ничего при этом не делал — просто стоял на месте, — но Ифе ощущала исходящую от него опасность также явно, как если бы он дотронулся до неё. И что самое ужасное — она понятия не имела, что ей делать… Уйти? Вряд ли он ей это даст… Позвать на помощь, если ситуация станет совсем опасной? Да-да, так меджаи и станут отбивать её, рабыню, от посягательств наследного принца… Разве что только Кейфл мог бы каким-то чудом услышать её. Но это более чем невозможно — слишком далеко она ушла от его покоев… — Алмаз в кувшине песка, — неожиданно прервал повисшую между ними напряжённую тишину Никаур. — Такой прекрасный… Считать ли виновным в чём-либо того, кто невольно залюбуется на него? Видно было, что принц ждёт ответа, поэтому Ифе протараторила: — Только не владеющего им. — А остальных, выходит, можно? — Только если желание любоваться красотой камня не влечет за собой иное. — Например? — принц чуть склонил голову в бок, без стернения изучая лицо Ифе. — Присвоение, — набравшись смелости, девушка твёрдо посмотрела ему прямо в глаза. Никаур коротко рассмеялся. — Хороший ответ, Та, Чьё Имя Означает Любовь. Вот только глазки у тебя опасные… Для тебя, в первую очередь. Только за один такой взгляд на наследного принца можно заслужить суровое наказание. — Прошу меня простить, господин, — Ифе чуть склонила голову в поклоне, — но моей судьбой вправе распоряжаться только принц Кейфл. — Знаем мы, как он распоряжается ею, — отмахнулся Никаур. — Уверен, мой братец снесёт с твоей стороны любую дерзость. Ифе благоразумно промолчала, но про себя не удержалась: «Зато ты, стало быть, нет. Никак велел бы скормить меня крокодилам, узнай, что я не покорная игрушка! Но мне и в самом деле следует быть поумнее… Иначе сама себя погублю». — Ты куда-то шла? — Я возвращалась в свои покои, господин. — Ах, так я тебя задержал!.. — Нет, вовсе нет, — девушка снова поклонилась. — Встреча с тобой и разговор — большая честь для меня, принц Никаур. — Хочешь, чтобы они случались чаще? — с холодящей ухмылкой поинтересовался он. «Упаси Гор, Осирис, и вообще все боги меня от этого!» — Желать ли алмазу взглядов для себя, если они и так на него обращены? — ответила Ифе и, воспользовавшись замешательством Никаура, тут же сорвалась с места. Между лопаток свербило ощущение погони — мнимой, конечно же, но достаточной, чтобы подгонять её как нагоняющее пламя пожара. Ифе так и не останавливаясь до тех пор, пока не влетела в покои Кейфла. На её счастье, принц к тому времени задремал прямо за столом, устроив голову на папирусе, и не видел её перепуганного, растрёпанного от бега вида. Только несколько удивился на следующее утро, увидев её дремавшую на кушетке… Пришлось девушке выдумать версию, что она хотела спросить Кейфла о том, какие именно предметы можно использовать для создания артефакта хека, но побоялась будить. А так как возвращаться уже не было сил, то осталась у него. Про Никаура же Ифе так и не решилась никому рассказать… …С того дня Ифе в основном видела старшего принца только издали. Но даже при близкой встрече он больше не пытался завести с ней разговор. Только смотрел… Может, дело было в том, что Ифе была не одна? То в сопровождении Мив, то с Кейфлом… И вот теперь он вдруг передаёт через Шемеи золотой уаджет! Который, если бы не рассказ этой женщины про то, кому прежде принадлежала подвеска, Ифе уже выкинула бы куда подальше. «Ладно, поговорю об этом с Кейфлом, — решила девушка, медленно надев на шею подвеску. — Расскажу всё, и уже вместе решим, что делать. Если это в самом деле подвеска его матери, то я не имею права одна распоряжаться ею… Да и мне как раз не мешало бы уже бежать к нему».***
— Можешь объяснить, почему уже второй раз в течение одного дня мне приносят известия о том, что мой младший сын при смерти? Кейфл осторожно приоткрыл глаза, морщась от пронзившей виски боли, и вопросительно посмотрел на сидевшего на его постели отца. Прошло уже немало времени с тех пор, как фараон неожиданно заявился в его покои, попутно прогнав всех лекарей и слуг. Если бы Хафура спросили, что он делает, то он и сам бы не смог внятно ответить. Потому просто сидел, молча уставившись на лицо младшего сына, на фоне его тёмных вьющихся волос казавшееся мертвенно бледным. Наверное, стоило бы уйти… Но что-то удерживало Хафура от этого, вынуждая ещё не надолго задержаться возле Кейфла. Который так был похож на свою мать… И при этом регулярно являвший все признаки характера отца. Это невыносимо… Видеть себя в мужском обличии той, которую фараон жаждал забыть даже больше, чем вернуть те времена, когда была жива его первая и единственная любимая жена! — Так что можешь сказать на это, Кейфл? — вновь спросил Хафур, видя, что сын не собирается отвечать. — Меня не устраивает приходящий на ум ответ, поэтому я не спешу его озвучивать, — хрипло произнёс хекау. — Он и тебя не устроит — эти слова будут звучать как оправдание. А как так всё сложилось… Не поверю, что тебе ещё не доложили об этом. — О, да, во всех подробностях. Например, как ты улизнул из дворца, соврав, что проведёшь в покоях весь день. — Я собирался присоединиться к вам с Никауром во время шествия… — Не смей перебивать! — сурово рыкнул Хафур. — Так вот, это первое, и расплату за свою ложь ты уже получил сполна. Второе; сейчас все в сепате с таким упоением обсуждают то, как твоя рабыня кричала на тебя посреди базара, что чуть ли слюной не захлёбываются! Это ты как объяснишь? — Что тут скажешь… — принц вздохнул, прикрывая веки. — Людям нравится сплетничать. — Язвить будешь со своими наставниками, я же не потерплю от тебя такого тона, Кейфл. — Отец, — хекау приподнялся на локтях, игнорируя головокружение, и спросил устало; — какого ответа ты ждёшь? — Не ответа. Мне хотелось бы услышать, что ты научишь её впредь вести себя уважительнее к тебе. Кто она такая, чтобы повышать голос на принца Первого Сепата? — Она — его будущая жена. — За закрытыми дверями — пожалуйста, пускай хоть шкафы на тебя роняет. Но при людях… Она же унизила тебя! А значит, и меня. И ты всё равно готов спустить ей это с рук? — А ты как поступил бы на моём месте, будь это не Ифе, а мама Никаура? Кейфл смотрел на фараона прямо, смело, и это, вместе с последними его словами, вызвало в Хафуре короткую вспышку ярости, что ярко отразилось на его лице. — Ты любил её, в отличие от моей матери, — продолжил хекау спокойно. — Я не знаю, как и когда ты это понял — сразу ли, как только встретил её, или же спустя какое-то время… Но это и не важно. Ты любил её. А я люблю Ифе. Если ты ещё помнишь, что это такое — любить кого-то, — то поймёшь тогда, что я никогда не позволю себе обидеть её. А уж тем более другим, кем бы они не были. Если тебе от этого станет легче, я уже говорил Ифе, чтобы она не смела повышать на меня голос. И о чём теперь очень жалею… Я могу подсказывать ей, что, как и когда можно и нужно делать, но точно не указывать. Хафур раскрыл было рот, чтобы ответить что-то, но в последний момент передумал. Только смерил сына взглядом, раздражаясь от его непоколебимого спокойствия. Тут его взор нечаянно зацепился за перстни Кейфла, и, зачем-то захотев перевести тему, фараон спросил, указывая на украшения: — Ты что, так никогда и не расстаёшься с ними? — Ты же знаешь, что да, — принц от удивления чуть приподнял бровь. — Я думал, что ты шутил тогда, когда заявил нам об этом. Никаур ещё хотел забрать себе вот этот, с красным камнем, но ты ни в какую не соглашался. — Конечно, ведь эти перстни сделаны моим наставником специально для меня. Они дополняют и усиливают хека. — Стало быть, без них ты был бы не столь силён? Кейфл не спешил с ответом, задумавшись сперва: «Зачем он интересуется этим? Для чего?» — Моя собственная сила не зависит от них. Это скорее для артефактов и заклинаний. — Вот значит как… — Хафур умолк не надолго, задумчиво постучав пальцами по краю постели. — И всё же, никак не могу понять — почему именно Ифе? Почему ты выбрал её? Принц почти с нескрываемым подозрением посмотрел на отца — в самом деле, что происходит? Что за вопросы такие? Да и когда это Хафур столько времени уделял разговору с ним? Не считая тех случаев, когда отец отчитывал его за что-либо. Конечно, в детстве Кейфла фараон разговаривал с ним несколько раз, просто так… Иногда даже рассказывал какие-нибудь истории. Но такого не случалось уже более десяти лет. «Интересно, насколько отец огорчился бы, если бы я в самом деле умер сегодня ночью?» — невольно возник в мыслях хекау этот мрачный вопрос. Кейфл привык тщательно обдумывать всё, анализировать, опираясь на факты и знания… И именно поэтому мог дать лишь один ответ на это — немного. Как бы Хафур не относился к нему, Кейфл всё равно был его сыном. Вторым, нежеланным… Но всё же его плотью и кровью. Поэтому фараон не мог совсем ничего не почувствовать с его потерей. Да даже то, что он сейчас сидел с ним, и самый первый заданный им вопрос… Пускай немного, но фараон переживал за младшего сына. «Странно, почему это осознание, всё же основанное на предположении, так согревает сердце? — Кейфл почти с удивлением коснулся груди. — Я же знаю, каким уже через несколько минут будет отец. Жёстким, холодным, чей голос так похож на удары палкой. Не будет ни намёка на то, что я вижу сейчас. Это-то и странно… И эти вопросы про мои перстни и хека… Можно подумать, он хочет выведать что-то». — Ты ради своей Ифе соврал мне и тайком выбрался из дворца? — не дождавшись ответа продолжил Хафур. Кейфл молча кивнул. — Хотел побродить с ней по городу в день праздника, я прав? Снова кивок… — Что ж, твоё счастье, что эта затея не стоила вам обоим жизней. А ещё Мив и девочке служанке. Повезло. «Ставит мне в упрёк то, что его меджаи не справились со своим долгом! Там, где это на самом деле было нужно». — Нас спасла хека, счастье и удача тут ни при чём. — Хека… — фараон качнул головой, усмехаясь. — Я всегда считал, что ты занимаешься пустой тратой времени, увлёкшись этой непонятной хека. Кто знал, что от неё впоследствии будет столько пользы… Ты как, уже лучше себя чувствуешь? — Вроде бы да… — теперь Кейфл смотрел на отца так, словно сомневался в здравии его рассудка. — Если не трудно, можешь показать мне какой-нибудь фокус с этой своей хека? Я много о ней слышал, видел издали, но вблизи… Никогда. А мне интересно. Сделаешь это для меня? Хафур попросил его о чём-то?! Видимо завтра Нут свалится на Геба… Конечно же Кейфл всё ещё чувствовал себя неладно, но и отказать отцу он не мог. Юноша вскинул правую руку, вокруг которой, струясь из его глаз, начала извиваться фиолетовая сила. Хафур сперва чуть дёрнулся назад, но не сводил зачарованного взгляда с этого свечения. — Можешь дотронуться, — сказал принц, — это безобидная сила. Я использую самое простое заклинание, которое может немного усилить мою руку. — И насколько? — поинтересовался фараон, с опаской коснувшись пальцем свечения. Ничего… Всё равно что воздух пощупал. — Достаточно, чтобы без труда удержать на месте взрослого мужчину, собравшегося побежать. — И это ты называешь «немного»?! — Двоих я уже не удержу. — Значит придется использовать вторую руку. Ну-ка… Фараон вдруг навалился всем весом на охваченную свечением руку Кейфла. Принц даже не шелохнулся… И как бы Хафур ни старался, ему так и не удалось сдвинуть её хотя бы немного. — Хех, такое колдовство мне даже по душе! — рассмеялся фараон, пока Кейфл встряхивал рукой, избавляясь от остатков хека как от капель воды. — А ты можешь точно также сделать сильнее другого человека? — В принципе это возможно. Фараон вновь довольно усмехнулся, поднявшись на ноги. — Что ж, отдыхай… — Отец, прости, что опять перебиваю… Хафур поморщился, но постарался произнести спокойно: — Ну, говори давай. — Ты спрашивал, почему я выбрал Ифе… — Ну-ну, так почему же? — в глазах Хафура тут же зажглось любопытство. — Она подарила мне новую цель и надежду, до сих пор мне неизвестные. — Что за цель такая? — поинтересовался фараон. — Заботиться о той, которую полюбило сердце. Делать её счастливой каждый день. Видеть её улыбку и слышать смех. Сейчас же это случается так редко… — Надеешься это исправить? — Я знаю, что смогу. Что мне под силу сделать её счастливой. Она этого заслуживает как никто другой. В конце-концов, Ифе сегодня помогла мне сохранить жизнь. Подумав мгновение, Хафур кивнул, сделав при этом то, что поразило Кейфла — тепло и ласково улыбнулся ему! Второй раз за всю жизнь юноши… — Будем надеяться, что ты выбрал достойную, — прибавил он при этом. Подумав мгновение, Кейфл спросил о том, что беспокоило его всё это время, скребясь на сердце: — Отец, что ты собираешься делать, если венец Гора не найдётся? В глазах фараона мелькнуло недовольство, но он нашёл в себе силы ответить хладнокровно: — Его уже ищут. Уверен, скоро это будет исправлено. Ну а если нет… — Хафур ухмыльнулся лукаво. — У нас есть ты. Сильному хекау под силу многое. — Но хека — магия смертных, а силы людей в любом случае ограничены. Я не могу стать равным богу. — Один раз ты уже явил чудо, что под силу только богам. Уверен, справишься и во второй раз. Доброй ночи, Кейфл. Фараон порывисто шагнул к младшему сыну, быстро проведя ладонью по его густым кудрям, и широким шагом направился к выходу. — Спасибо, отец, — произнёс ему в след совершенно сбитый с толку юноша. — И тебе доброй ночи. Хафур на миг замер, после чего сразу же продолжил прерванный путь. Как только за ним закрылись двери, Кейфл рухнул обратно на постель, закрыв лицо руками, про себя повторив всё тот же вопрос: «Что это было?», — и добавил: «Может, отец расспрашивал про хека потому что опасается, что венец могут не найти? Пытается понять, на что ему рассчитывать?» Но не прошло и минуты, как двери его покоев опять распахнулись… И во внутрь юркнула тоненькая фигурка Ифе, опасливо оглядываясь назад. — Что случилось? — спросил Кейфл, обрадованный её приходу, на этот раз сразу усевшись на кровати — Меня только что едва фараон не затоптал, а так почти ничего… — улыбка девушки померкла, как растявшее на солнце масло, и она коснулась пальцами золотой подвески в виде глаза Гора. Которую, конечно же, тут же заметил Кейфл… Ифе, как и собиралась, без утайки рассказала ему всё, заодно сняв подвеску и отдав её хекау. Сперва юноша молча разглядывал золотой уаджет… Затем с тёплой улыбкой протянул его обратно: — Правильно сделала, что посоветовалась. Иначе избавилась бы от того, что мне хотелось бы видеть на тебе. — Но ведь его подарил Никаур… — с сомнением протянула она. — Он мой старший брат, не вижу в этом ничего такого, что не позволяло бы тебе носить этот дар. Конечно, я не могу навязывать тебе ничего. Теперь это твой глаз Гора, и если тебе не хочется… — Я пока не могу решить… — честно ответила Ифе. — Наверное, всё же оставлю. Пока… А чего это ты так ухмыляешься? — Да мне просто… — Кейфл из последних сил сдерживал рвущийся наружу смех. — Просто интересно, кто заплёл тебе все эти косички? — Что, всё настолько плохо? — смутилась девушка, дотронувшись до кончиков волос, на которых болтались, позвякивая, золотые заколки. — Да нет, я не об этом, — принц поспешил исправить неверное впечатление от его слов. — Тебе всё к лицу. Просто… Немного непривычно видеть тебя такой. Так чьё это милое творение? Ифе смутилась ещё сильнее… — Мив плела… Но видимо лучше избавиться от них. — Позволь… — голос хекау остановил руку девушке в сантиметре от её волос. — Позволь это сделать мне. Всё же со стороны будет удобнее. — Да, пожалуйста… «Ну, Мив, знала заранее, что ли, что Кейфл предложит мне расплести все эти косички?» — девушка осторожно уселась на то же место, которое ещё недавно занимал Хафур, стараясь избавиться хотя бы на несколько минут от лишних мыслей. Кейфл же, устроившись поудобнее, принялся ловко распускать гладкие, мягкие локоны Ифе. Один… Второй… Третий… Только и успевал отдавать заколки девушке, которые она прятала в ладонях. Сперва юноша торопился поскорее закончить, но вскоре движения его стали медленнее, он начал по несколько раз расчёсывать её волосы пальцами… Ифе и не заметила, как зажмурила глаза от удовольствия. Вот бы так продолжалось всю ночь… — Всё, готово, — Кейфл в последний раз встряхнул освободившиеся от оков причёски волосы Ифе. — А знаешь, теперь мне даже немного жаль, что испортил такую кропотливую работу Мив… Может, вернуть всё как было? — Только если ты потом вновь предложишь расплести их, — подхватила она шутливый тон Кейфла. — Иначе, клянусь Хапи, я отстригу их под кожу. — Ладно, я всё понял, и не смею допустить свершения такого преступления! — Кейфл… — спустя мгновение осторожно прошептала Ифе. — Да? — юноша придвинулся чуть ближе, пытаясь поймать её столь тщательно спрятанный взгляд. — Прости меня! Там, на базаре… я не имела права так говорить с тобой. Вернее даже кричать… Я знаю, что со всего Первого Сепата для Никаура собирают невест… Что скоро будут выбирать… И я благодарна, что ты спасаешь меня от этого. Ведь иначе… Стать одной из кандидаток… Нет, я не согласна! Но я… Я пока не могу привыкнуть к тому, кто я теперь, и что я узнала об этом вот так внезапно, в последний момент. И при этом всё равно понимаю, что виновата перед тобой, и потому… Ифе говорила быстро, порой опережая мысль, поэтому часто запиналась и сбивалась. Кейфл терпеливо слушал, стараясь улыбаться не столь явно и не перебивать, но на последних словах приложил указательный палец к её губам: — Т-ш-ш… Не волнуйся так, того гляди воздуха себя лишишь. Я не сержусь на тебя, Ифе. Но спасибо, что не боишься признать свою ошибку и извиниться. Просто впредь постарайся быть более сдержанной, когда мы не за закрытыми дверями, наедине. Здесь же, как недавно сказал мой отец, «хоть шкафы на меня роняй», только не пытайся притворяться кем-то, кем ты не являешься. Иначе это уже будет не семья. Такое простое, но столь незнакомое, а порой и забытое для кого-то слово — семья… И потому у Ифе приятно защипало в груди и в уголках глаз, когда Кейфл произнёс его. Неужели у неё есть шанс обрести то, что было утеряно в далёком детстве, и что она уже и не чаяла вернуть? Конечно, родителей это не вернёт… Но тогда она была частью их семьи. Теперь она может создать свою собственну… — Ифе… — Кейфл придвинулся ещё чуть ближе, так, что его неизменный аромат можжевельника цепко переплелся со сладкими нотами масла девушки, а тёплое дыхание, подразнивая, щекотнуло нежную кожу шеи. — Помнится, я обещал тебе прогулку в саду. Не против отправиться сейчас? Девушка хотела воскликнуть, что конечно же да! — но не могла не спросить с беспокойством: — А ты готов к этому? В смысле… Это же будет нагрузка, пускай и лёгкая… — Стал бы я предлагать, если бы не был уверен, что не завалюсь на землю при своей невесте? — усмехнулся принц, откинув одеяло и демонстративно бодро соскочив с постели на пол. — Видишь? Стою ровно, не шатаюсь, даже идти могу. Ну что, веришь мне теперь? — Ученица не может не верить наставнику, — Ифе заправила прядь волос за ухо. — Но также не может не задавать вопросов, если сомневается в чём-то. — Моим наставникам понравились ты эти слова, — заметил принц, набрасывая на себя любимое чёрное верхнее одеяние. — А смогу когда-нибудь познакомиться с ними? — поинтересоваоась Ифе, ловя удобный момент. — Почему бы и нет? С один особенно — я проучился у него дольше, чем у всех остальных. В каком-то смысле он заменял мне отца в тот период. Наставник слеп, но так развил свою хека, что видит лучше любого зрячего. Вот с ним тебе точно нужно будет однажды познакомиться. — А где он обитает? — Пятнадцатый Сепат. — Унут?! — воскликнула Ифе. — Город, которым управляет сам Тот, без помощи наместника! Я всегда мечтала побывать там. Да и не только там… — Теперь у нас есть неоспоримая причина съездить туда, — Кейфл протянул ей руку. — Пойдём? На свежем воздухе нам будет приятнее разговаривать, чем в клетке каменных стен. — Главное на насекомых не наткнуться, тех же скорпионов, и на змей… — поёжилась девушка. Кейфл с улыбкой похлопал карман своего одеяния: — Не беда, я припас новый артефакт. Как показывает опыт, без него даже в своих покоях нельзя спокойно отдыхать. — Уже? Где же ты их берёшь в таком колличестве? — Из своих запасов. Позже я покажу тебе, где прячу артефакты. — Прячешь?.. — Иначе их у меня давно уже не было бы.***
Выходя из покоев Кейфла, ни он, ни Ифе ещё не подозревали, что Атсу в это время уже преодолел дворцовую охрану, нагло заняв место среди рабочих — предварительно позаботившись о том, чтобы тот, кого он «заменил», до утра не очнулся, погрязнув в пивном раздолье, — которые каждый день поздним вечером заезжали на территорию дворца, чтобы вывезти отходы с кухни, а ранним утром доставляли туда же свежую пищу. После чего, истощая немыслимые запасы своего везения, Атсу незаметно проскользнул на территорию сада, прячась в тени высоких пальм, устремившихся тёмными макушками в бархатное, усыпанное звёздами небо…