Пробравшись в сад и скрывшись за самой широкой пальмой из ближайших, прислонившись спиной к её шершавой поверхности, Атсу наконец позволил себе облегчённо выдохнуть. Что ж, первая часть безумной авантюры прошла успешно… Вот только что дальше?
«Наврал Амену, что у меня есть план, а на деле так и не придумал ничего! — злясь на себя, подумал вор, вспомнив наполненные ужасом глаза мальчика, понимавшего, что ему уже не отговорить старшего друга от этого безумства, и всё равно пытавшегося до последнего. — Ну, вот я стою здесь, посреди сада… Что, теперь попытаться проникнуть в сам дворец? С тем же успехом можно прямо сейчас пойти и утопиться в Хапи, если только меджаи не перехватят раньше. Тогда что же, ждать в надежде, что Шани сама придёт сюда? Да-да, так её и отпустят посреди ночи в саду погулять… Попытаться подловить кого-нибудь из прислуги и послать за ней? Подставят в девяти случаев из десяти… Пойти и напрямую потребовать отпустить Шани в обмен на венец Гора? Да-да, конечно, так они и не поймут после этого, что я причастен к его пропаже! Но, конечно же, ещё убедятся при помощи пыток…».
Узнав, что Шани забрали меджаи и увели во дворец фараона, Атсу на время утратил способность мыслить хладнокровно и принимать взвешенные, продуманные решения. У него была цель — проникнуть на территорию дворца. А дальше… Он надеялся, что план появится по ходу действий. Ведь здесь начиналась вторая цель — вывести Шани из дворца и забрать её домой, или вообще этой же ночью покинуть Город Столбов. Но теперь к мужчине пришло чёткое осознание, что он так и не может придумать, как ему исполнить это… Только кровь всё больше вскипала в жилах Атсу от осознания своего бессилия и одновременно холодела при воспоминании о всех услышанных им разговоров про то, как меджаи пытают, а затем казнят преступников…
«Проклятье, да чем я только думал, когда втянул себя во всё это?! Шани я этим безумством не могу спасти, только себя напрасно погублю. Надо выбираться отсюда как можно скорее, пока вроде бы не позд…».
Тут уха вора коснулись звуки чьих-то шагов, и Атсу, прервав свою мысль, словно её могли услышать, ещё плотнее вжался в ствол пальмы, неприятно царапаясь об него. Пусть так, лишь бы его не заметили… Только если он сам не сочтёт это нужным. А шансов на это ещё меньше, чем на появление в саду самого Гора.
Но вскоре послышались приглушённые голоса этих людей, принёсшие ему некоторое облегчение.
«Что ж, это хотя бы не меджаи…» — пронеслось в мыслях мужчины, и он решился осторожно подсмотреть, кто же это был. Конечно, свет звёзд и бледные лунные лучи не особо способствовали тому, но всё же зоркие глаза вора различили двух неспешно бредущих по каменной дорожке людей — красивую стройную девушку, чей голос он услышал в первую очередь, и облачённого в царское одеяние юношу. Принц, не иначе… Вот только какой? Младший или старший? Лица никак не удавалось разглядеть…
Словно решив ответить на этот мысленный вопрос Атсу, девушка произнесла:
— Кейфл, а ты уверен, что нам действительно следовало покидать дворец?
«Кейфл… — повторил про себя вор, стараясь лишний раз не дышать. — Значит, это тот самый, младший. Хекау… Интересно, а кто сама девица?».
То ли так совпало, то ли Атсу этим вечером внезапно получил дар передавать людям свои мысли, но следующие слова принца ответили и на этот вопрос:
— Когда же ещё мне выбираться на прогулку со своей невестой, как не в такой вечер? После того, как смерть миновала меня сегодня.
«Что-что?» — встрепенулся Атсу, теперь с бо́льшим интересом прислушавшись к разговору.
— Пожалуйста, не напоминай… — простонала девушка, обхватывая себя руками, словно ей стало холодно, и прибавила тихо: — Мне и так кажется, что в тенях сада кто-то скрывается! Так и поджидает момента, чтобы напасть…
«Дурного же вы обо мне мнения, госпожа, хотя и знать не знаете! — улыбнулся одними уголками губ Атсу. — Хорошо, что они не видят, что я действительно скрываюсь тут в тени и прикидываюсь самой красивой частью этой пальмы».
Кейфл же, в ответ на слова девушки, порывисто шагнул к ней и заключил в крепкие, но бережные объятия, несущие в себе ощущение спокойствия и уверенности, так и исходящие от него самого. А раз Кейфл не боится, то и ей это ни к чему… Ведь нападали на него, а не на неё! Вот только строптивое сердце не подчинялось разуму, так и свербило тревожно…
Стиснув зубы, не давая непрошеным слезам вырваться из уголков глаз, Ифе обвила руками шею хекау, лицом уткнувшись в его размеренно вздымавшуюся грудь. Так они простояли несколько минут, неподвижно, в тишине… Если не считать шуршания пальмовых листьев, потревоженных нежным ветром, встречавшего объятиями нагретого за день воздуха каждого гостя во владениях звёздной ночи. Тепло, идущее от Кейфла, его ровное дыхание, и близость, такая непозволительная… Всё это подействовало на Ифе успокаивающе. Ночные тени больше не казались убежищем таинственных недругов, а малейшие шорохи не заставляли вздрагивать. Были только ночь, звёзды, призрачный свет луны, и они с Кейфлом…
Атсу, утомлённый затянувшейся тишиной, решил на свой страх и риск украдкой подглядеть, что же там происходило с противоположной стороны пальмы. То, что эти двое никуда не ушли, он знал наверняка — шагов ведь не было! Придерживая волосы, вор осторожно выглянул из своего укрытия… И тут же юркнул обратно, зажмурившись до искорок в глазах.
«Мда, попал я… — мысленно Атсу прибавил ещё парочку не совсем приличных слов. — Сет дёрнул их остановиться целоваться именно возле моей пальмы! Надеюсь, дело не зайдёт дальше этого… Да, хорошо я спрятался, ничего не скажешь».
Но вопреки мыслям мужчина уже пытался смириться с необходимостью терпеливо переждать обуявший этих двоих порыв страсти. Ведь поцелуй, свидетелем которого он стал, явно перерастал в нечто большее… Это же понимали и Ифе с Кейфлом, но останавливаться не было желания ни у кого из них. Поддаться искушению, кое столь велико, что ломает даже самую сильную волю — было в этом какое-то своё особенное наслаждение.
Но, видимо, судьба была сегодня милостива к Атсу, потому что вскоре Кейфл, с большим трудом отстранившись от Ифе, произнёс хрипло:
— Нет, подожди… Нельзя так. Рано. Тебе, после этой ночи, восстановиться нужно… И мне… сил просто не хватит.
На лице девушки проступил намёк на протест с долей разочарования, но в то же время совместно с облегчением. В самом деле, если отбросить заглушавшие разум желания, непонятно как и откуда пробудившиеся за такой короткий срок, то она не была ещё готова продолжать познавать эту новую для неё сторону жизни. Не так быстро… Не успев оправиться от первого раза, не свыкнувшись с ним до конца. И тем более не тогда, когда пережитый за день страх ещё не отпустил полностью… О том говорили пробегавший по спине холодок и лёгкая дрожь в пальцах, появлявшаяся всякий раз, стоило ей хотя бы краешком мысли зацепиться за тёмный силуэт несостоявшегося убийцы, или за вид обезумевшей толпы, несущейся мимо помоста.
«Может, именно поэтому я захотела броситься с головой в яму с зыбучими песками? Спасибо, Кейфл, что хотя бы ты остался способен проявить самообладание. Но говорить тебе этого я не буду… Ещё решишь, что я рада тому, что избежала близости с тобой. Нет, я рада, но не в том смысле, что не хотела… Я хотела, но не так… О, Эннеада, как же всё это сложно!».
— Так-так-так… — вдруг послышался неподалёку чей-то насмешливый голос. — Вот ты где, братец. А я-то уж голову ломаю, на что тебе понадобилось в саду посреди ночи пропадать? А тут вон оно что, оказывается. Так умилительно, даже прерывать жалко.
«Походу, судьба начинает отбирать у меня удачу…» — Атсу пару раз с силой сжал кулаки, вложив в это всё то, что не мог выплеснуть вслух словами. Подло хрустнул один из пальцев… Но, к счастью, на это никто вроде бы не обратил внимания.
Сомнений у вора не было — теперь в этот сад, будь он неладен, заявился старший принц, Никаур… Ведь кто ещё мог обратиться к Кейфлу, назвав того «братцем»?
— Зачем ты искал меня? — уже спокойным, ровным голосом спросил младший принц, однако те, кто хорошо его знали, поняли бы сразу, что в этом спокойствии скрыто сильное недовольство.
— Он ещё спрашивает! — воскликнул Никаур, всплеснув руками. — Нет, ну что за человек такой? Его сегодня два раза едва не убили, а он ещё притворяется, будто не понимает, зачем я его искал! Да беспокоился я о тебе, глупенький маленький хекау, проведать хотел, не более того.
В это время цепкий взгляд старшего принца устремился на притихшую Ифе, юркнувшую за спину Кейфла сразу же, как только услышала его голос. И чтобы хорошенько разглядеть девушку, Никауру пришлось сделать несколько шагов вбок.
— Та, чьё имя означает любовь, — протянул он, скрещивая руки на груди и улыбнувшись так, что по коже Ифе пробежала волна неприятных мурашек. — Гляжу, решила всё-таки принять мой дар, признающий тебя частью рода фараона первого сепата.
Тёмные глаза наследного принца остановились на обнажённой коже груди девушки, где в вырезе её одеяния расположился золотой глаз Гора.
«Трусишка!.. — сглотнула Ифе, едва подавляя волну неконтролируемого страха перед ним. — Что ты прячешься за Кейфлом, будто ребёнок? Имей хоть каплю мужества! Всегда теперь, что ли, собираешься сбегать от него?».
Подгоняемая этой мыслью, девушка сделала шаг вперёд и произнесла с почтительным поклоном:
— Приветствую тебя, наследник Хафура. Благодарю тебя за столь высокую честь, оказанную тобой. Это очень ценный дар…
— Ну, положим, честь оказал тебе не я, а мой младший брат — это же он на тебе женится, а не я. Да, а не показалось ли мне нечаянно, что ты столь благодарна за дар, что при моём появлении поспешила укрыться за спиной жениха?
Кейфл, хотя его взгляд заметно потемнел, не спешил вмешиваться — он хотел сперва понаблюдать, как Ифе сама будет выкручиваться.
— Господин… — Ифе с горечью улыбнулась. — Неужто ты видишь дурное в том, что мне стало неловко от того, что ты увидел, как я целовала своего… жениха?
Краска, заливающая лицо девушки при этих словах, заметная даже при бледном свете луны, служила доказательством правдивости её слов.
— Дурное? — Никаур рассмеялся, почему-то хлопнув при этом Кейфла по плечу, отчего тот болезненно поморщился. — Да нет, что вы, дурное здесь разве только то, что я посмел нарушить уединение двух влюблённых. Ты ведь любишь моего брата, Ифе? Как-никак, скоро тебе предстоит стать его женой.
— Господин, а любит ли земля свет солнца? — на этот раз Ифе смело встретила тяжёлый взгляд Никаура, и не думая отворачиваться.
На слова девушки, после недолгого раздумья, старший принц наигранно рассмеялся, а затем поинтересовался:
— Так что, это и есть твой ответ на мой вопрос?
— Да, господин. Сможешь на него ответить — получишь и от меня ответ.
— Может, это также ответит на вопрос, с чего ты не побоялась накричать на своего господина прямо посреди?..
— Никаур, оставь её в покое, — резко перебил его Кейфл, заставив старшего брата вздрогнуть едва заметно. — А про этот случай на базаре не беспокойся — я уже говорил с отцом на эту тему, и нет необходимости обсуждать это ещё раз.
— Ах, ну раз ты успел уже с отцом об этом поговорить… — Никаур усмехнулся. — Значит, можно не возвращаться к этому вопросу. Ну что ж, не смею более смущать вас своим присутствием. Увидимся завтра, мой маленький хекау, и Та, Чьё Имя Означает Любовь.
— До завтра, брат, — кивнул Кейфл, провожая Никаура хмурым взглядом.
Затем, спустя минуту, обратился к Ифе:
— Лучше уйдём отсюда, уединение и покой мы уже не найдём в этом саду.
— Хорошо, — кивнула девушка, радуясь, что Кейфл сам предложил то, о чём она собиралась просить.
Атсу, выждав несколько минут после того, как затихли шаги юноши и девушки, аккуратно выглянул из своего убежища и бесшумно выскользнул в сторону выхода. Хватит с него… Эта авантюра ни к чему иному, как к захвату меджаями, не приведёт! Следовало подумать об этом раньше, как и настаивал Амен. Мальчишка, а даже он сумел мыслить хладнокровнее его, взрослого и опытного вора!
«Да, но ведь это не его сестру забрали во дворец против её воли!» — попытался оправдать сам себя Атсу, продолжая, как часть ночных теней, быстро скользить по дорожке.
И всё шло гладко, пока он, прячась от идущего навстречу отряда патрулирующих сад меджаев, не зашёл за одну из акаций, где с ходу врезался в притаившегося там Кейфла…
— Ну здравствуй, нежданный гость, — с ухмылкой прошептал хекау, с силой сжав каменное от напряга плечо мужчины. — Советую не глупить, если не хочешь прямо отсюда попасть в лапы меджаев отца.
Мужчина, мысленно проклиная младшего принца всеми известными ему способами, придумав даже парочку новых, ответил:
— И что же тебе мешает сделать это вот так сразу, а? Потешить себя решил? Прости, но я уединяюсь только с девушками.
Кейфл, пропустив дерзость вора мимо ушей, произнёс спокойно:
— Ты ведь брат Шани? Я видел тебя тогда вместе с ней в библиотеке. Атсу, правильно?
— Да, — прикрыв глаза, на выдохе ответил Атсу, стараясь успокоиться — кто знает, может этот принц и в самом деле не сдаст его страже? А вдруг случится чудо, и он даже сможет помочь Шани?..
— Что ты здесь делаешь? — спросил Кейфл.
— А как ты сам думаешь? Ваши меджаи выхватили мою сестру посреди площади и увели во дворец, без моего ведома, а также непонятно зачем! Нет, теперь-то я знаю, что у вас собираются невесту старшему принцу подбирать, только при чём тут моя Шани? Она же мечтает стать жрицей.
— Атсу…
— И к тому же совсем не годится на роль жены фараона. Ты её вообще видел? Представь, если сын Шани возьмёт себе её рост! Да ваш Великий Гор станет первым богом, который умрёт от смеха, когда увидет, что его новый земной наместник ростом с маленькую женщину!
— Атсу! — настойчивее повторил Кейфл. — Успокойся, Шани не станет женой Никаура.
— Ну так в чём тогда дело? — воскликнул мужчина после короткой паузы. — Значит, я могу уйти с сестрой?..
— Она не станет его женой, да, но я не говорил, что она не будет, как и все девушки Первого Сепата, проходить отбор. За то, что Шани тогда помогла мне, я в свою очередь обещаю, что помогу ей отправиться домой как можно раньше, но до начала отбора это никак невозможно.
— В самом деле поможешь?.. — Атсу с сомнением взглянул на Кейфла, но продолжать не стал — отряд меджаев возвращался обратно.
Пригнувшись, принц и вор дождались, когда в саду вновь станет тихо, и тогда Атсу тихо спросил:
— Слушай, а как же ты нашёл меня?
Кейфл на это улыбнулся впервые за всё время их разговора:
— Ты хорошо скрывался за пальмой, но недостаточно, чтобы провести того, кто сам привык с ранних лет прятаться везде, где только можно и нельзя.
— А зачем тогда вернулся? Мог бы сразу послать меджаев… Ты же не знал, кто там скрывается.
— Нет, я не знал, что это ты. Но хотел узнать. И, как оказалось, не напрасно — было бы досадно, если бы тебя схватила стража.
— А если бы я на тебя напал? Как видишь, при мне кинжал…
— Может я и принц, но искусству боя тоже обучен, — усмехнулся хекау. — К тому же я был готов к этому — ты не достал бы меня при всём своём желании.
— Дай угадаю, пустил бы в ход эту свою хека?
— Именно.
— Так я и думал, — подумав, Атсу сказал серьёзно: — Говорят, что помост, на котором сегодня выступала мистерия Шани, едва не обрушился… Но благодаря тебе этого не случилось. Поэтому я хочу сказать… Спасибо. Спасибо, что не дал погибнуть моей сестре.
Кейфл коротко кивнул, приняв его благодарность. А затем ещё раз заверил:
— Я помогу Шани вернуться к тебе домой. А теперь… Уходи, — голос принца приобрел жёсткий тон. — Не знаю, как тебе удалось проникнуть так далеко на территорию дворцового сада… Но лучше тебе
никогда больше не повторять этого. Во второй раз я не стану тебе помогать, Атсу. Уходи.
— Я и с первого раза понял, — хмыкнул мужчина, и прибавил: — Надеюсь, я не напрасно поверил тебе насчёт помощи Шани.
— Увидишь, если не станешь больше всеми силами искать здесь встречи с ней.
***
— Ну что, нашёл? — нетерпеливо поинтересовалась Ифе, когда Кейфл вернулся в свои покои, где она его дожидалась.
Разумеется, девушка не знала об истинной причине ухода хекау, сказавшего ей на подходе ко дворцу, что он обронил с саду из кармана артефакт для хека. Сам же, отправив Ифе в покои, поспешил перехватить того неизвестного, ловко скрывавшегося в ночной тени.
— Да, всё в порядке, — устало улыбнулся принц, протерев глаза большим и указательным пальцами левой руки, правой же разминая шею.
— Как ты? — с беспокойством спросила Ифе, подойдя к нему и положив ладони на напряжённые плечи юноши.
— Живой, хотя и не чувствую себя таким, — усмехнулся хекау, положив руки поверх ладоней Ифе. — День выдался богатым на события, не так ли?
— Вернее и не скажешь, наставник, — улыбнулась в ответ девушка.
— А раз так, ступай к себе. Отдохни как следует.
— А можно… — смутившись, Ифе умолкла, опустив глаза, и едва сумела продолжить: — Можно мне остаться? Не хочу идти по тёмным коридорам…
— Да ты у нас трусишка, как оказалось! — рассмеялся принц, притянув её к себе и оставив на гладком лбу девушки нежный поцелуй. — Ну, раз так, то конечно же оставайся. Только извини, но на этот раз я не уступлю тебе постель. Придётся тесниться.
— Уж это я как-нибудь переживу.
Ещё раз поцеловав девушку в лоб, Кейфл призвал слуг, которые в считанные мгновения помогли им переодеться.
Только теперь Кейфл и Ифе наконец ощутили, насколько сильно они устали за этот день. Но на девушку это подействовало так, что она крепко уснула чуть ли не до того ещё, как успела улечься в постели принца, а на хекау совсем напротив… Сон ни в какую не шёл к нему. Поэтому юноша ещё долго смотрел на Ифе, аккуратно поглаживая её волосы, чтобы нечаянно не разбудить её, и неудержимо погружался в вихрь тех же мыслей, которые занимали его минувшей ночью. Те самые, что обрушились на него в тот миг, когда он вышел из той отдельной комнаты в библиотеке, не желая тревожить сон Ифе, так как Кейфл понимал, что сам уже вряд ли сможет заснуть. Практически как и сейчас…
Подсвечивая дорогу хека — споткнуться на узкой лестнице не входило в планы принца, — он достиг общего зала, куда проникал лишь свет бледной, почти полной луны. Но тогда этого вполне хватало, поэтому Кейфл, не тратя больше понапрасну силу, принялся неспешно расхаживает вдоль стройных рядов шкафов, плотно забитых свитками. Как бы было хорошо, по своему обыкновению, взять несколько из них и засесть за чтение до самого утра… Даже если знаешь написанное там наизусть. Но нет, в тот момент Кейфл никак не мог думать о чтении…
«Что же я натворил?..» — этот вопрос, пожалуй, был главным в числе тех, что усердно разъедали разум хекау.
Два месяца… Целых два невыносимо долгих месяца он сдерживал себя! Помогало в этом нелёгком испытании и то, что он не видел со стороны Ифе готовности, в случае чего, ответить взаимностью… А значит, ситуация вновь повторилась бы — рабыня, ставшая игрушкой в руках господина… Нет, Кейфл не мог, не смел допустить такого. И он стойко выносил терзавшее его желание, не показывая его перед Ифе. Хотя оно с каждым днём становилось всё невыносимее… Но воля хекау, которую, как он считал, сумел укротить и подчинить разуму, сломалась в один миг. Всего… Один… Миг… Слабость, непростительная! А последствия необратимы…
«О, хека, что она теперь будет думать обо мне? — Кейфл, запустив пальцы в свои густые тёмные кудри, на секунду замер. — Что же я наделал… И разве оправдывает меня то, что она несколько раз выразила согласие? Нет, это никак не оправдывает того, что я, глупец, позволил себе воспользоваться её положением невольницы!».
Но тут же в мыслях возник ещё один тихий, вкрадчивый голосок:
«Но ведь ты любишь её…».
Любовь… Юный принц едва представлял себе, что это такое, любить кого-то и быть любимым. Уважение, испытываемое к отцу и наставникам — это ведь совсем иные чувства… Как и получаемая от них похвала и одобрение. Да, когда-то его любила мама. Наверное… В памяти размытым пятном сохранилось ощущение даримых ею тепла и нежности, так что нельзя было сказать наверняка, что Кейфл не выдумал их сам. Но сейчас, с Ифе…
«Да, ты любишь её! — улучив момент, настойчивее повторил голосок в голове. — Признайся в этом хотя бы самому себе! Любишь, а не желаешь страстных соитий с ней. Любишь слушать её голос, наблюдать за тем, как она пишет, следить за ходом рассуждений, когда ты задаёшь ей вопросы… Тебе приятно на душе, когда Ифе рядом, и пусто, одиноко, когда она уходит. И ты искренне всей душой желаешь уберечь её от бед, в том числе спасти от её положения невольницы, даже если бы это означало, что ты её больше никогда не увидел бы. А раз так, значит, ты не сделал сегодня ничего плохого, проведя с ней ночь! К тому же она, как ты сам сказал, вовсе не была против. Да хотя бы вспомни, как всё прошло! Разве ты обидел её чем-либо, принуждал или использовал? Да и чего тебе терзаться тем, что вы стали с ней ближе, если всё равно собираешься объявить Ифе своей невестой?».
Тихо зарычав, принц закрыл лицо руками, где-то на подсознании порадовавшись, что никто не видел этого проявления несдержанности.
Да, он собирался объявить Ифе своей невестой. С того самого дня, как стало известно о желании Хафура женить своих сыновей, юный хекау понял, что Ифе рискует стать женой Никаура. А это равносильно тому, как в не столь далёком прошлом Хафур, их отец, забрал насильно в свой гарем одну чужеземку, родившую потом фараону младшего сына и умершую в самом расцвете лет… Кейфл видел, как его брат смотрел на девушку, и этот взгляд побуждал юношу к принятию сложного, но, судя по всему, единственного верного решения. Ведь то, что Ифе станет ему женой, вовсе не означает, что она при этом потеряет возможность обрести свободу. Наоборот, так у неё даже появится намного больше шансов на это! Да и вовсе не обязательно они при этом стали бы жить как муж и жена… Зато так Ифе точно осталась бы недоступной Никауру.
Но несмотря на все убедительные доводы «за», Кейфл никак не решался на этот шаг. Он продолжал наблюдать за всем, анализировать… И позволять укрепляться возникшим к Ифе чувствам, далеко не свойственным наставникам, или же тем, кто просто хочет помочь. Незаметно для юноши пришло осознание, что он уже не просто хочет спасти Ифе от своего брата, сделав её своей невестой, но что он
действительно хочет, чтобы она стала его женой! Чтобы никто больше не посмел воззриться на неё, как на возможную добычу, чтобы она оказалась под полной его защитой, как мужа…
«Но вот захочет ли она этого?» — то и дело болезненно скреблось на сердце.
Если нет… Значит, он придумает, как устроить ей побег в другой сепат, а может и иные земли, за пределами Та-Кемет. Но больше всего на свете Кейфл надеялся, что ответом Ифе будет согласие… Искреннее, такое же, какое он испытывает к ней. Готовность разделить с ним всю жизнь, пройти весь этот путь вдвоём до самого конца, пока не придёт пора отправиться в Дуат на Суд Осириса.
Эти сомнения и не давали Кейфлу решиться… Рискуя каждый день опоздать. Но теперь, после того, как Ифе по его вине потеряла невинность, хекау понял, что он больше не имеет права молчать и дальше. Что пора наконец-то сделать этот шаг. Но сперва нужно было поговорить с Ифе… Объяснить ей всё и, если понадобится, поклясться, что он отпустит её по первому требованию. Но, как оказалось, у судьбы были несколько иные планы на этот счёт, в виде покушения на убийство Кейфла… Пришлось, превознемогая слабость и боль, острыми иглами пронзившее всё тело, уже во дворце отца сказать при всех, что он выбрал Ифе своей невестой. Реакция девушки, как он и ожидал, была совсем не радостная… Но зато Кейфл всё-таки успел опередить Никаура. А юноша почему-то и не сомневался, что его старший брат непременно воспользовался бы ситуацией и именно тогда и назвал бы Ифе своей будущей женой.
Наконец, мысли Кейфла начали сбиваться, перескакивать с одной на другую раньше, чем следовало, к ним начал постепенно примешиваться вымысел… И юноша даже и не заметил, как провалился в глубокий сон, ровный и не тревожный, согретый теплом сопящей под боком девушки.
***
Ранним утром Ифе вернулась к себе, перед этим ненадолго простившись с Кейфлом возле дверей его покоев. Там хекау вновь оставил на лбу девушки нежный поцелуй, свидетелями которого невольно стали сторожившие комнату принца меджаи, впервые за всё время своей службы всерьёз заинтересовавшиеся росписями на стенах и потолке.
Как и ожидалось, Ифе застала у себя ещё дремавшую Мив. Не стало неожиданностью и пришедшая вскоре Шемеи…
— Как поживаешь, юная невеста? — заботливо спросила вторичная жена фараона, с интересом наблюдая за тем, как девушка проводила гребнем по своим длинным волосам.
— Как-то поживаю… — сухо ответила Ифе, не испытывая никакого желания общаться с ней.
— Ох, какая хмурая! Будто и не рада вовсе, что стала невестой принца без всякого отбора, будучи обычной наложницей. Повезло несказанно, а она ещё тут нос морщит! Да любая на твоём месте уже все ноги стёрла бы, сколько плясала бы от счастья! А всё-таки жаль, что ты не будешь проходить отбор, — добавила Шемеи, видя, что на её слова нет никакой реакции. — Интересно было бы поглядеть и сравнить тебя и будущую невесту Никаура. Да и показала бы всем, что действительно достойна этой чести.
Ифе равнодушно пожала плечами:
— А смысл участвовать в этом только для того, чтобы доказать кому-то что-то? Мне это не нужно, Кейфлу, полагаю, тоже…
— Иногда приходится для своего же блага делать то, что тебе будто бы не нужно, — прищурилась Шемеи, улыбнувшись. — Да, — прибавила она, словно нечаянно вспомнила только что, — а что насчёт сегодняшнего вечера, ты ещё не решила?
Мив, уже помогая Ифе надеть украшения, вопросительно изогнула бровь, а девушка едва успела прикусить язык, чтобы не спросить вслух, что же она имеет ввиду.
— Как, ты разве не знаешь? — вполне правдоподобно изумилась Шемеи. — Ладно, тебе это сейчас простительно… Я про готовящуюся казнь. Будешь присутствовать на ней?
— Казнь?.. — не сдержалась-таки Ифе, на выдохе произнеся это слово, заставляющее холодеть кровь, и гребень, всё ещё зажатый у неё в руках, выскользнул из пальцев и стукнулся об каменный пол. — Какая казнь? Чья?..
— Конечно же меджаев, не сумевших сберечь храм Великого Гора в день священного праздника! Ну так что, пойдёшь?
