Serment

Глава пятая Спящая красавица В этот раз она появилась вовремя, ровно в восемь. Драко не было в хижине, что дало ей время осмотреться. Помимо того, что он принес для зелья, убранство комнаты было довольно скудным: диван в центре комнаты, рабочий стол, на котором уже педантично были разложены ингредиенты, пара стульев, небольшой столик возле окна с пепельницей посередине и два кресла рядом, камин в стене перед диваном и шкаф. Она открыла его, там в ряд висели несколько рубашек Малфоя, на полочке внизу были сложены полотенца, одеяло, а в выдвижном ящике она увидела носки и боксеры. Он что, живет здесь? Она провела рукой по рубашкам и свитерам. Один свитер упал с плечиков, Гермиона наклонилась, чтобы его поднять. Обычный черный свитер, который так ярко пах им. Она воровато оглядывается. Никого. И зарывается носом в ворот свитера. Три чертовых года она пыталась не воскрешать этот запах, смесь из грейпфрута и кожи. Сколько раз она ощущала что-то подобное, горьковато пронзительное, но всегда не то же самое, чуть иное. Парфюм Малфоя так органично смешивался с его собственным запахом, что на любом другом этот парфюм был не тем. У нее аж на секунду закружилась голова, волна образов прошлого накрывала, хотя она запретила себе об этом думать, поставила блок мощнее, чем сейфовые двери в Гринготсе. — Копаться в чужих вещах — недостойно гриффиндорки, — прозвучал за ее спиной холодный голос. Гермиона стремительно отняла свитер от лица, волна жара окрасила ее щеки румянцем. — Я просто осматривалась. — И что ты хотела найти в шкафу? — Ты что здесь живешь? — она резко перешла в наступление, быстро повесив свитер на место и захлопнув шкаф. — Случается. Ты не ответила на вопрос: что ты хотела найти в шкафу? — Ничего, просто осматривалась, пока ждала тебя. — Осматривалась, значит, ну-ну, — Малфой ухмыльнулся. Он прекрасно видел, что она делала. Это его позабавило, он не стал раскачивать эту тему, но самолюбие довольной кошкой мурлыкнуло где-то в глубине его нутра. Она все-таки не настолько холодна, насколько хочет показать. Вопреки всему, что случилось. — Я принесла учебник. — Чудесно, — он скинул плащ и начал расстегивать рубашку. — Что ты делаешь, — Гермиона почему-то прошептала это, не в силах оторвать взгляд от того, как его ловкие пальцы быстро пробегаются по пуговицам, а полоска голой бледной кожи становится все больше. — А на что похоже? Не хочу, чтобы сок дремоносных бобов испортил мою любимую рубашку, раз уж ты так хорошо осмотрелась, то передай мне футболку, которая висит рядом со свитером, — он произнес это без всяких эмоций, как будто раздеваться перед ней было самым обычным делом. Гермиона выдохнула, буквально отдирая свой взгляд от его пресса. Кончики пальцев закололо. Черт, черт, черт бы побрал эту самоуверенную скотину. Хорош, и знает об этом. Она достала майку, свернула и сердито швырнула ему в лицо. Разумеется, он поймал на подлете. — Премного благодарен, — Малфой улыбнулся уголком губ, стягивая рубашку с плеч. Гермиона прошлась взглядом по руке, метка была на месте. Уродливое клеймо. Малфой спокойно повернулся спиной. — Что это? — Гермиона напряженно смотрела на его спину. — Где? — На спине, что за шрамы, Малфой. Он слегка передернул лопатками, чуть быстрее натягивая футболку. — Темный Лорд проявил милосердие. — Он что, бьет вас? — Не он. Но с его подачи. — Это…это кнут? — Бич возмердия. Хватит, Грейнджер, я не хочу обсуждать эту тему. — Почему ты не свел? — Потому что, равно как и ты, предпочитаю оставлять напоминания о своих ошибках. Давай сюда учебник, — он повернулся, поправляя растрепавшуюся челку, взглядом предупреждая, что не стоит разгонять эту тему. То, что начиналось как небольшая шутка закончилась для него неприятными воспоминаниями. Он уже забыл про эти шрамы, они стали его частью слишком давно. Он забыл, что между их жизнями пропасть длиной в три года. Он обожал ее провоцировать, зная, насколько неравнодушна она была к виду его обнаженного тела. Но он забылся. Такого больше не должно повториться. *** Они молчали, пока раскладывали ингредиенты в четкой последовательности. Они оба были перфекционистами в том, что казалось организации, порядка, последовательности. Пожалуй, именно в этом им было легко друг с другом. — Дурацкие бобы, — психанул парень, когда дремоносный боб чуть не выбил ему глаз. — Не режь, дави плашмя, вот так, — показала Гермиона. — Но в рецепте сказано нарезать… — Помнишь, когда Гарри выиграл «Феликс Фелицис»? — Еще бы, мне не хватило буквально десяти минут, чтобы выиграть. — Ему помог старый учебник зельеваренья, где были комментарии Снейпа. — ЧТО??? — Да, когда пришел Слизнорт, то он решил брать учеников с оценками «Выше ожидаемого», Гарри мечтал быть аврором, поэтому решил продолжить курс зельеваренья. — Ну да, кем бы еще мечтал быть спаситель Земли, — фыркнул Малфой. — Слизнорт, — Гермиона пропустила колкость мимо ушей, — вручил Гарри старый учебник, который оказался учебником Снейпа, а тот был действительно талантливым зельеваром. — Почему ты мне тогда этого не рассказала? — Потому что, — она глубоко вздохнула, набираясь решимости, — именно этот учебник повинен в том, что ты чуть не умер, когда Гарри наложил на тебя Сектумсемпру. — Охуеть. Вот была бы полная ржака, Снейп дал Непреложный моей матери, что исполнит волю Лорда вместо меня, а меня бы прикончило заклинание, придуманное им же. Парадоксы бытия. — Это не смешно, я тогда так испугалась, я думала, что ты истечешь кровью прямо на моих руках. Драко бросил косой взгляд на Гермиону. Он ведь помнил ЧТО она тогда сказала. И за то, чтобы это повторилось он бы в принципе не отказался вновь схлопотать Сектумсемпру. — Давить плашмя, говоришь, — он надавил лезвием, и сок действительно стал просто выливаться из боба. Гермиона задумчиво смотрела в учебник, но буквы, словно жуки, разбегались у нее перед глазами. Она видела Драко, на полу, в луже воды. Кровь текла, смешиваясь с этой водой, его лицо, итак всегда довольно бледное, ставшее и вовсе цвета первого выпавшего снега. Его волосы намокли, он тихо-тихо едва на уровне восприятия стонал от боли. — Грейнджер? Грейнджер! — она рывком вынырнула из воспоминания, — Ты чего застыла, давай крысиный хвост. — Задумалась, вот, держи, — их пальцы соприкоснулись, когда она передавала ему хвост. Гермиона поспешила отдернуть руку. Какой-то сегодня кривой день получался, слишком наполненный тягучими воспоминаниями. Это все для дела, нужно потерпеть, и все это закончится. Остальной процесс они в основном молчали, сосредоточенно работая над зельем. Последним ингредиентом был корень асфоделя, который девушка натёрла на мелкой терке. Драко мешал напиток по часовой стрелке, а Гермиона постепенно вводила последний ингредиент. — Вроде как получилось, — удовлетворенно произнесла она, глядя на серебристый оттенок напитка. — Нужно быть абсолютно уверенными, что напиток сварен верно и в нужной концентрации, — произнес Малфой. — И на ком ты собираешься его проверять? — Ну, я давненько хорошо не высыпался, поэтому с удовольствие выступлю в роли подопытного. — С ума сошел, а если мы ошиблись?! — У меня есть безоар и Рябиновая настойка, так что справишься. Пара капель должна меня усыпить на полчаса, если что-то пойдет не по плану, то просто влей немного настойки. А если мы ошиблись, то интоксикация начнется мгновенно, тогда безоар в помощь, — пожал плечами Малфой, словно пить сомнительные зелья для него было ничуть не более необычно, чем есть тосты с джемом или пить тыквенный сок. — Давай проверим на каком-нибудь животном! — Грейнджер, ты что пропускала все слова учителя мимо ушей? Напиток живой смерти нельзя тестировать на животных, потому что на них это не действует, — фыркнул Малфой, — поэтому, если у тебя нет на примете никого другого, то давай не будем устраивать трагедию на пустом месте. — Все равно, это опасно! — Мы должны быть уверены, что основа для зелья, которое впоследствии будет пить твой драгоценный Поттер, идеальна. Так что, просто сделай это, Грейнджер! — он протянул ей Рябиновую настойку и безоар. Гермиона хмурилась, ей совершенно не нравился этот отчаянный настрой, и она, как бы глупо это не было, пиздец как переживала за него. Хотя он того не стоил. Малфой набрал в пипетку немного свежесваренного зелья, улегся на диванчик. — Твое здоровье, Грейнджер! Гермиона следила, как он капает пипеткой себе в рот. От напряжения она закусила губу. Но ничего ужасного не произошло. Драко широко зевнул, пипетка выпала из ослабевших пальцев, через мгновение его глаза закрылись, и он уснул. Девушка посмотрела на его запястье на правой руке, где не было уродливой метки. Было уже почти двенадцать. Она отмеряла полчаса. Щеки Драко раскраснелись во сне, лицо разгладилось, ей до безумия захотелось провести пальцами по нему от дуг темных бровей до чуть приоткрытых пухлых губ. Его ресницы усиливали тени под глазами. За три года он изменился, черты лица потеряли подростковую угловатость, но скулы стали острее, а на подбородке пробивалась легкая щетина. Он был чертовски, до рези в глазах красив. А почему бы и нет? Шальная мысль. Гермиону пугала собственная реакция. Ну почему, почему она переставала контролировать себя? Почему пройдя столько боли, выплакав столько слез, она все еще так остро реагировала на него? Она ненавидела саму себя. Резко отвернувшись от безмятежно спавшего Малфоя, она села в кресло, закурила и взяла свиток с рецептом зелья. Просто чтобы занять руки, которые так и чесались поправить ему челку и провести кончиками пальцев по этим дурацким (Мерлин помоги!) губам. Полчаса прошли, но Малфой продолжал спать. Гермиона потрясла его за плечи — ноль реакции. — Малфой. Малфой. Малфой! — уже громко и не сдерживая себя. Ноль реакции. Гермиона метнулась к столику, взяла в руки Настойку рябины. Влила несколько капель в рот парню. Ноль, мать его за ногу, реакции! Паника стала накрывать девушку. А что если он-таки траванулся эти долбанным зельем? Гермиона вложила ему в рот безоар. Ну, как и следовало ожидать — ноль реакции. — Черт, черт, черт! Думай, Гермиона, думай! Она стала нарезать круги по комнате, пытаясь вспомнить все, что она когда-либо читала по поводу этого долбанного зелья. И тут словно вспышка в голове. Сказка про спящую царевну, которая на деле была вовсе не сказкой. Она вспомнила это, потому что когда писала эссе на тему Напитка живой смерти, то очень удивилась, что эта информация просочилась в маггловскую литературу и стала расхожим фольклорным сюжетом. Напиток Живой Смерти известен ещё со средневековья: им ведьма Летиция Сомноленс смочила веретено, которым впоследствии уколола палец дочь короля. Молодой волшебник смазал губы Рябиновым отваром, поцеловал принцессу и вывел её из глубокого сна. Она застыла в ступоре, не зная, как поступить. Ей до одурения не хотелось целовать Малфоя, но иного выхода она просто не видела. Гермиона смазала губы Рябиновым отваром, присела рядом на диване. — Черт бы тебя побрал, Малфой, со своими идиотскими идеями! И с этими словами она наклонилась к нему и крепко прижалась губами к его губам. В одну секунду его глаза распахнулись. Гермиона попыталась отстраниться, но его руки были быстрее, он прижал девушку к себе и безо всяких церемоний углубил невольный поцелуй. Гермиона совершенно потерялась в водовороте своих чувств. Она попыталась вырваться, но Драко не позволил ей отстраниться. Его глаза снова закрылись, язык решительно проник к ней в рот. Поцелуй отдавал горечью рябины и прошлого. Она сопротивлялась ровно четыре томительных секунды, прежде чем сдалась на милость своим демонам, отвечая на поцелуй со всей отчаянной яростью, с мучительной тоской. Драко едва слышно застонал. Его руки прошлись по ее спине, вызывая толпу мурашек. И тут она с силой от него оттолкнулась, разрывая поцелуй на моменте прикусывания ее губы. — Нет! Пусти, пусти! — она чуть не свались с дивана. — И что это нахрен было, Грейнджер? — зло спросил он. — Не знал, что у тебя сомнофилия. — Заткнись! Это все ты и твои идиотские идеи! — Я? Я? — Драко вскочил с дивана, но тут же рухнул обратно от сильнейшего головокружения. Гермиона дернулась к нему, но буквально заставила себя застыть на месте. — Сиди, у тебя откат после зелья. — Тронут твоей заботой! — Всегда пожалуйста! — Ты давай стрелки не переводи, я тебя спрашиваю, какого хера это сейчас было? — Ты не просыпался, я пыталась тебя разбудить, капала тебе настойкой в рот, вкладывала безоар даже. Но ты продолжал спать! Потом я вспомнила про Спящую красавицу, ну и вот. — Про что ты вспомнила? Какая я тебе красавица?! Что ты несешь? Гермиона издала нервный смешок, конечно, он ни черта не знал о маггловских сказках. — В средние века была такая колдунья Летиция Сомноленс, она усыпила дочь короля с помощью Напитка живой смерти, а принц соседнего государства решил ее спасти, он смазал губы отваром из рябины, поцеловал девушку. Так она и проснулась от вечного сна. — И причем тут сказки? — Этот сюжет стал бродячим и дошел до магглов в виде сказки о Спящей красавице, которую будит поцелуй любви. Никаких зельев и рябиновых настоек. Я вспомнила это, ну и решила попробовать, — Гермиона почему-то отчаянно покраснела. Драко несколько секунд смотрел на нее, а потом, совершенно неожиданно расхохотался в голос. — И что смешного? — не поняла Гермиона. — Мерлин, даже сейчас я — принцесса в беде, а ты мой верный рыцарь. Ничего не меняется, — Драко выдавил это из себя вместе со смехом. А Гермиона завороженно смотрела на его настоящую, искреннюю улыбку, которая делала его еще привлекательнее, стирая вечную высокомерную полуулыбочку или маску брезгливого равнодушия. И тоже невольно улыбнулась. — Ну что ж, — отсмеявшись, продолжи Драко, — основу для зелья сварили. Теперь посмотрим на второй пункт. — Пока ты спал — я взглянула. Это загадка, как я поняла. — Ну, иди сюда, просвети меня, — Драко чувствовал опустошение во всем теле, не рискуя встать на ноги. — «Это существо может быть очень упитанным, если питается терпеливыми мужьями. Но если вы будете кормить его терпеливыми женами, то оно совершенно отощает. Нужно взять самую выступающую часть и раскрошить, помешивая тринадцать с половиной раз строго серебряной ложкой по направлению к закату», — прочитал Драко. — Может быть, я что-то перевела неверно, но он смилостивился и написал это на смеси староанглийского и старофранцузского. — Блядь, ну вот что был за массовик-затейник. Какие тощие жены? — Тощие не жены, а существо будет тощим, если кормить его терпеливыми женами. И толстым, если — терпеливыми мужьями, — скривилась от явного сексизма Гермиона. — Мужик бы сейчас не пользовался популярностью с такими-то взглядами, — усмехнулся Драко, глядя на кислое выражение лица Грейнджер. — Ладно, надо покопаться в книгах, если найдешь ответ, то вызови меня через галлеон. А сейчас мне нужно идти, завтра вставать в самую рань. — Опять операция, — мгновенно подобрался Драко. — Нет, сбор в штабе. Люпин с Грюмом обожают всякие летучки, чтобы распределить задачи. Спокойной ночи, Малфой, — сдержанно ответила Гермиона. — А как же поцелуй на сон грядущий? Гермиона выразительно подняла бровь и аппарировала. Драко еле как дошел о кресла, рухнул в него и вытащил сигарету. Он попытался скрыть за своей веселостью полный шок, даже ужас, который он пережил. Он слышал, как Гермиона пыталась его разбудить. Но ничего не мог сделать. Зелье словно заперло его в своем же теле. Его накрыла невероятная паника, когда Рябиновый отвар не подействовал. Но он жгуче верил в мозги Грейнджер. Пожалуй, это был один из немногих оплотов стабильности в мире: героизм Поттера, ебанизм Лорда и мозги Грейнджер. Едва она произнесла проклятие в его адрес и прижалась горячими губами к его губам, как панцирь, сковывающий его тело, лопнул. Ее глаза были так близко. Ему показалось, что он падал в черную дыру ее зрачков целую вечность, хотя длилось это всего мгновение. Ее губы были влажными от отвара, горькими, но он бы скорее откусил бы себе язык, чем признался ей, как же он невероятно сильно по ним скучал. Он не задумываясь углубил поцелуй, схватившись за эту возможность. Ее волосы, убранные в расслабленную косу. Ему отчаянно хотелось их распустить, пропустить упругие кудри сквозь пальцы. Ее рот. Блядь, ее жаркая влажность. И острые лопатки под его пальцами. Драко откинулся в кресле, выпуская струю дыма вверх. То, как истерически она его оттолкнула, что-то надломило. Ему хотелось схватить ее и прижать со всей силы к этому чертовому дивану. Лечь сверху… — Вот же блядство! Драко усилием заставил себя не думать о ней. Но как можно не думать, если стоит закрыть глаза, и он снова падает в эту черную дыру ее зрачков. Падает. Падает. И падает.