Serment

Глава одиннадцатая Когда погас свет       Гермиона замерла. Когда погас свет и в тишине комнаты раздался звук падающей палочки Драко, она поняла — пути назад просто нет. — Снимай свой чертову одежду, — голос Драко настиг ее внезапно очень близко, в нем еще слышались отголоски его злости.       Девушка послушно начала стягивать с себя толстовку и джинсы, глаза еще не привыкли к темноте, поэтому разобрать, где в этот момент стоял Драко ей не удалось. Вещи с тихим шелестом упали на пол. — Иди ко мне, — Гермиона неуверенно шагнула навстречу голосу.       Шаг, еще один, еще. Внутри что-то сильно сжималось, но она шла, словно заговоренная, пока не попала прямо в теплые объятия. Он развернул ее спиной к своей груди. Откинул волосы, прошелся серией легких поцелуев от шеи до плеча. Укусил. — Ах, черт! — простонала она. — Мне нравится, когда ты ругаешься, знаешь? — Почему? — на рваном выдохе, потому что его пальцы сжали грудь. — Потому что из святой героини ты становишься той самой грязной девчонкой, которую знаю только я, — четко проговорил ей в самое ухо Драко, прикусив мочку.       Гермиона невольно потерлась об него своей попой, Драко резко втянул воздух сквозь сомкнутые зубы. Его правая рука продолжила путь вниз по ее ребрам, огладила живот, добралась до кромки белья. — Я же сказал снять одежду.       Его руки замерли, не двигаясь, хотя до этого левая рука делала что-то невероятно-волнующее с ее соском. Гермиона поняла, что ей придется самой снять с себя последний покров защиты. Она слегка оттолкнула его руки, развернулась, сняла с себя самые обычные трусы. Хорошо, что свет выключен, хотя, она в целом не была готова, что сегодня в ее жизни случится секс.       Она отшвырнула белье ногой. Шагнула ближе, подняла голову и медленно прикоснулась губами к губам Драко. Он был полностью одет, что создавало тот невероятный контраст полной защиты и беззащитности. Драко быстро перехватил инициативу, резко дернул девушку за талию ближе к себе, погладил руками спину, смял попу, а затем последовал резкий рывок. Гермиона инстинктивно ухватилась за его шею и обвила его талию ногами. — Драко! — Держись, Грейнджер, — в голосе слышалась ухмылка.       Он усадил ее на стол, Гермиона чувствовала, что под ней сминается пергамент, услышала звук падающих предметов, но ей было пофигу, потому что Драко начал прокладывать дорожку поцелуев от ее шеи к груди, и ниже, ниже. — Блядь, ты такая вкусная, знаешь? — пробормотал он, облизывая ее сосок. Гермиона лишь что-то невразумительно пробормотала, проведя по волосам Малфоя рукой, оглаживая плечи. Но он оттолкнул ее руки.       Драко опустился на колени. Гермиона замерла. Он начал целовать ее бедро, то самое, где было вырезано его имя. Легкие поцелую касались неровностей, бугорков, языком он проходился по контуру, очерчивая «ДРАКО». Гермиона застыла. Ее накрывало волной страха, отчаяния и наслаждения. Она попыталась руками поднять его голову. Он снова их оттолкнул. — Руки на стол, Грейнджер, — прорычал он. — Но… — Никаких но, я выключил свет, как ты просила. — Это же мерзко, Драко, разве нет? — Это уже часть тебя, и, как это ни печально, часть меня, — его губы снова прошлись по шрамам легкими поцелуями, — но мне не мерзко, запомни это!       И в эту секунду его губы стремительно переместились выше, а язык прошелся по самым чувствительным местам. Гермиона застонала. Это было так хорошо, Мерлин, это было лучше, чем хорошо. За три года опыт Малфоя явно возрос. Он точно знал, когда стоит усилить нажим, когда подуть на разгоряченные складочки. А когда ввести в нее два пальца, с силой разгоняя кровь по ее телу. — Черт, Драко, черт, я…       Драко не отвлекался, ему хотелось, чтобы она кончила вот так, только лишь от его языка и пальцев, потому что он так близко к ее шрамам, его вторая рука поднялась выше, отпихнула руку Гермионы, которая пыталась усилить ощущения, сжимая грудь. Он сжал сосок с силой, одновременно с этим согнул пальцы внутри нее. Погладил рад, другой, третий...       И Гермиона улетела. Ей понадобилось меньше пяти минут, чтобы крышесносный, сильнейший оргазм накрыл ее с головой. Она стонала в голос и, кажется, несколько раз выругалась. Внутри нее будто лопнула какая-то пружина, которая так долго скручивала все внутренности в тугой ком. А язык Драко все не останавливался, продлевая ее удовольствие, доводя до исступления. — Пожалуйста, Драко, хватит, — простонала она.       Он медленно остановился, вытащил из нее пальцы, вызвав еще один громкий стон. Поднялся с колен. Его глаза уже привыкли к мраку, он различал очертания девушки, которая не могла отдышаться. Его член болезненно уперся в ширинку тугих джинсов, но он хотел продлить удовольствие. Он так давно не ощущал ее, только в идиотских снах, после которых он просыпался злой как соплохвост и со стояком, который некому было приласкать, кроме его собственно руки.       Он поднес пальцы к ее рту. — Оближи, — Гермиона незамедлительно, незамедлительно, блядь, сделала это, чем едва не толкнула его за край. — Хорошая девочка, Грейнджер, пробормотал он, чувствуя, как ее язык скользит по его подушечкам пальцев. Это было горячо.       Он сдернул ее со стола, повел за руку за собой на диван. Легко толкнул ее и расстегнул свои джинсы. Она потянулась к нему. — Нет, развернись, — Драко не хотел, чтобы она прикасалась к нему. Он не снял рубашку, только приспустил штаны и боксеры. — Драко… — Замолчи, Грейнджер, я сказал — развернись!       Она повиновалась, снова. Он подхватил ее за бедра, заставляя принять его вот так, сзади. Гермионе хотелось погладить его, хотелось, чтобы все было не так. Но она молча делала, что было сказано, потому что в его голосе был приказ, жесткость. Что-то было не так, но она не могла понять, почему он не дает ей себя раздеть, трогать. Она знала, что ему нравилось, когда она была сверху, когда они были лицом к лицу. Но додумать эти мысли она не успела. Малфой одним мощным движением сразу вошел в нее на всю длину. Она резко застонала.       Комнату наполнили размеренный звук соприкосновения тел, ее стоны. Драко дышал хрипло, но не стонал. Его руки жестко фиксировали ее на одном месте, насаживая на себя с силой. Его пальцы стопроцентно оставят на ее бедрах синяки. Но ей было плевать. Она чувствовала, что он близко, его дыхание стало еще тяжелее, а скорость толчков увеличилась. — Драко, Драко, — простонала она. — Блядь, замолчи, — сквозь зубы, почти зло.       Он бесцеремонно нажал на ее поясницу, заставляя прогнуться сильнее, а лицом уткнуться в диванные подушки. Малфою не хотелось, чтобы она стонала его имя, ему не хотелось, чтобы она его касалась, потому что все не должно было быть так, Салазар всемогущий, это вообще не должно было быть. Но он ничего не мог поделать со своими демонами. — Черт, Драко, легче! — ей было почти больно. Он выругался и внезапно сильно шлепнул ее по попе. — Я сказал — замолчи! — и каждое слово на рванный выдох.       Внутри него бушевала ярость и похоть. Он злился на нее, так злился, что совершенно потерял контроль. Толчок, еще, еще… И он отпустил себя, оргазм накрыл настолько оглушающий, что зазвенело в голове. Он не успел вытащить член, да и в целом не то чтобы старался, ему хотелось быть так глубоко внутри нее, чтобы буквально попасть ей под кожу, стать ею на несколько секунд. Драко медленно вышел из нее, размазывая остатки спермы по ягодицам девушки. Отошел. Ноги слабо его держали, но он сумел дойти до кресла и рухнуть в него, тяжело дыша.       Гермиона почувствовала себя брошенной. Ее ноги сильно дрожали, когда она попыталась сесть на диване. Внутри все саднило, она не кончила второй раз, хотя и была близка. Но его отстранённость не позволила ей дойти до финала. Хотелось плакать, а еще курить.       Драко разделял ее последнее желание, он нашарил пачку, полыхнул зажигалкой, сильно затянулся. — Ну, давай, скажи, что это все ошибка, что мы не должны, что больше такого не повториться и еще все то дерьмо, которое ты так хочешь сказать, — его лица не было видно, только огонек сигареты тлел в углу комнаты.       Девушка встала, подошла к столу и тоже взяла сигарету, прикурила. И все молча. Она была по-прежнему голой, его сперма неэстетично стекала по ее внутренней поверхности бедра. Она села в кресло. И продолжила молча курить. — Что, ни одного комментария? Я поражен. — Странно говорить, что мы не должны, когда уже все произошло. Но это не отменяет того, что это ошибка. И ты сам это знаешь, — холодно проговорила она. — А что вообще не было ошибкой в моей жизни, — тихо и горько ответил он, прикуривая вторую сигарету. — Не знаю, но я — явно была, иначе все было бы по-другому. Все эти поцелуи, прикосновения — это ведь сплошная фальшь, это не про нас, Малфой. — А что про нас? — Вот этот холодный трах, в темноте и без прикосновений. Ты даже тут нашел способ меня наказать, — она выдыхала дым, задрав лицо к потолку, чтобы слезы катились не так сильно. — Темнота — это твое условие. — А холод — твое, — она медленно встала, подошла ближе, затушила окурок, начала на ощупь искать свои вещи. Драко молчал. — Помнишь, Малфой, ты как-то мне сказал, что я была спасательным кругом, который позволил тебе удержаться на плаву. Так вот, я больше не этот круг. Я не тешу себя иллюзией того, что это не повториться, глупо отрицать, что нас тянет друг к другу. Но только на физическом уровне. Ты удовлетворил свою потребность, я тоже. — Как будто ты тогда не цеплялась за меня, как за этот круг. Как же, все ее бросили, никто не понимал. Бедная несчастная Грейнджер, которой пришлось довольствоваться слизеринцем, пока ее маггловский возлюбленный… — Закрой свой рот, Малфой! Ты не имеешь никакого права говорить мне о Фредди, он здесь совершенно не причем — ты сам уничтожил все то, что между нами было! — А что между нами было? По твоим словам я просто воспользовался ситуацией и вцепился в тебя, как в ебаный спасательный круг! — зло выплюнул Драко. — Что бы там между нами ни было — это уже не имеет никакого значения. Спокойной ночи, спасибо за оргазм — это было очень кстати. — Давай, сбегай, как обычно, стоит разговору пойти не туда, куда тебе нужно, как ты растворяешься. — Мне ничего от тебя не нужно, Малфой, кроме долбанного зелья. — Отлично, — он встал, нашел свою палочку, зажег свет, сгреб разбросанные записи, с силой вложил их в руки девушки. — Вот, забирай, как расшифруешь формулу, так и приходи. И да, потрудись известить меня заранее и больше не смей вламываться сюда без моего разрешения, ясно?       Гермиона зло на него посмотрела, кивнула и молча аппарировала.       Драко несколько секунд стоял посреди комнаты, затем подошел к пепельнице и со всей дури швырнул ее в стену. Затем направил палочку на диван, все еще хранящий следы их секса, и одним заклинанием разнес его в щепки. Внезапно его руку пронзила адская боль. Роскошно, еще и Лорд вызывает. Интересно, эта ночь может стать еще хуже? И Малфой аппарировал. ***       Гермиона стояла под душем, вода была нестерпимо горячей. Но ей хотелось это боли. Она очищала, не так хорошо, как лезвие, но все же. У Малфоя был поразительный дар все портить. Зачем было выключать этот долбанный свет, если все равно он был на нее зол? Зачем говорить, что ее шрамы — это часть его, если потом не давать к себе прикоснуться? И упомянуть Фредди после всего, что было! То проявлять заботу, то бить словами наотмашь. Как можно его понять? Гермиона вышла из душа, оставив в нем свои слезы, но не свою злость. Когда она открыла дверь в комнату, даже не сразу заметила, что на ее кровати сидит Рон. — Я думал, что ты там утонешь, битый час тебя жду, — недовольно проговорил он. — Рон! Что ты тут делаешь? — она постаралась опустить полотенце ниже, чтобы друг не заметил шрамов, но полотенце было явно коротковато для этого. — Нетрудно догадаться, что жду тебя. Мерлин, Гермиона, ты такая красная, ты что там в кипятке купалась? — Отвернись, мне нужно одеться! — Да чего я там не видел? — усмехнулся парень. — Рон! — Ну, хорошо, хорошо, — проворчал он и отвернулся.       Гермиона быстро натянула на себя чистое белье, с опозданием заметив, что ее трусики остались в хижине слизеринца, затем толстовку и спортивные штаны. — Готово. Что ты хотел, Рон? — Нужно поговорить, Гермиона, мне кажется, что Гарри что-то замышляет, после последней операции, когда серьезно ранили Луну и Терри, он все время на взводе.       Гермиона вздохнула и села рядом с Роном на кровати. Она подозревала, что бездействие Поттера не может длиться вечно. А им необходимо уберечь друга от всяких глупостей. — Я знаю, что он не в восторге от всего происходящего, но скоро начнется финальная часть этой войны. — Откуда ты знаешь? Мы уже полгода как в состоянии вялотекущих вылазок. Ничего не меняется, и я даже не знаю, что должно случиться такого, чтобы Лорд рискнул вылезти из своей норы, — Рон устало потер переносицу.       Гермиона посмотрела на друга, он выглядел едва ли не более изнуренным, чем она сама. Ему многое довелось пережить: война оставила на нем свои отпечатки, и внешняя потрепанность ничто в сравнении с тем, как много горя выпало на долю некогда веселого беззаботного парня. Сначала испытание крестражем, затем смерть Фреда, Добби, друзей, напарников, девушки, в конце концов. Гермиона взвешивала, как много она может ему рассказать, чтобы не травмировать его еще больше. — Послушай, — она осторожно прикоснулась к руке друга, — я точно знаю, потому что мне и еще кое-кому удалось найти рецепт зелья, которое может уничтожить крестраж внутри Гарри, — медленно проговорила она. Рон ошеломленно на нее посмотрел. — Ты, верно, шутишь? — Нет, полторы недели назад со мной связался один человек, я пока не могу сказать кто, — она предупреждающе подняла руку, прерывая возможный поток вопросов, — он передал мне рецепт зелья, но он написан загадками, мы пока что расшифровали только три ингредиента. Когда зелье будет готово, то Гарри его выпьет, крестраж уничтожится, а мы сможем нанести решительный удар. — Звучит слишком идеально, ты на сто процентов уверена в том, что это зелье не убьет самого Гарри? — Помнишь, когда мы напали на хранилище Беллатрисы в Гритготсе, в суматохе я даже не знаю особо зачем, но прихватила оттуда старинный фолиант — единственный, на который не распространилось заклятие удвоения. — Помню, конечно, ты потом только и делала, что читала эту книжонку, полную запретных заклинаний и записей сумасшедшего темного мага. — Ага, там я нашла упоминание, что такое зелье существует, но рецепта там не было. Мой информатор нашел рецепт в личной библиотеке Лорда. Я думаю, что он не стал бы хранить это так надежно, если бы не боялся, что кто-нибудь его найдет. — Значит, — сделал вывод Рон, — твой информатор по другую сторону баррикад. Так? — Так, — Гермиона не стала отпираться. — А не может это быть искусной ловушкой? — Не думаю, слишком уж мудреный рецепт, тем более там есть смешение маггловского и магического, а Лорд бы таким заниматься не стал. — Хм, я уже и не знаю, чем он может заниматься, а чем нет. Его действия не поддаются никакой логике, все вылазки довольно хаотичные. — Не такие уж и хаотичные, в последнее время он только и делает, что истощает наши ресурсы, нападает на маггловские города, ставя под угрозу существование всего магического сообщества. Министерство пало, и нам приходится выполнять работу стирателей, авроров, колдомедиков. Он ведет пассивную войну, пытается взять нас измором, — грустно констатировала Гермиона. — Уничтожение последнего крестража в Гарри, несомненно, поможет, но как ты предлагаешь искать Лорда? За полгода у нас ни одной зацепки, а пойманные пожиратели все как один твердят одно под сывороткой правды: приказы через шар, местоположение неизвестно. — Мой информатор имеет доступ к кругу стражей Лорда, когда придет время — мы узнаем где он скрывается.       Рон скептически взглянул на девушку, затем брови его нахмурились и догадка промелькнула в его глазах. — Ты с ума сошла, Гермиона! — он вырвал свою ладонь из ее руки. — Ты опять связалась с ним! — Послушай… — Нет, это ты послушай! Ему нельзя доверять, он уже предал тебя один раз, ты думаешь, что сейчас будет иначе?! — Он хочет убить Лорда не меньше твоего или Гарри, Рон! — Да с чего ты это взяла? — Это было условием моей сделки с ним: я помогаю с зельем, а он убивает Лорда и получает от меня показания в суде после падения режима. — Херня! Ты же знаешь пророчество! — Мы думаем… — Мы! Мы, блядь! — Успокойся, Рон! Да, мы думаем, что смерть крестража внутри зелья нивелирует пророчество. И кроме того, он взял с меня клятву, что я не буду вмешиваться, если для нашей победы ему придется умереть. — Посмотрите какое благородство! Где оно было три года назад, а? Да ты еле собрала себя после этого! И опять, опять ему доверяешь! — Я ему не доверяю, просто это единственный план, который у нас сейчас есть! Такой умный — предложи что-то другое!       Рон закрыл рот, его щеки и уши алели, как это всегда случалось в моменты ярости или гнева. Он понимал, что другого плана действительно нет, потому что проводил на штабных заседаниях едва ли не большую часть своего времени. — Будь осторожна, Гермиона, этому хорьку нельзя доверять, кому, как ни тебе это знать. — Я буду Рон, но нам необходим свой информатор там, нам необходимо найти Лорда. И я, равно, как и ты готова рискнуть всем, чтобы это кошмар уже закончился.       Она крепко обняла друга, уткнувшись ему в плечо, вдыхая такой родной запах. Они столько вынесли вместе, что стали гораздо ближе, чем друзья. — И поговори с Гарри, Гермиона, меня он не слушает, — пробормотал Рон ей макушку.       Внезапно дверь в комнату с грохотом отворилась. На пороге стоял окровавленный Люпин. — Быстрее, на лазарет в коттедже «Ракушка» нападение, мы не справляемся. Рон и Гермиона тут же вскочили, напрочь забыв, что им не следовало бы появляться вместе на заданиях. Они аппарировали с Люпином прям в чем были. В этом коттедже было слишком много всего: раненные, запасы лекарств и зелий, ценные сведения. Его нужно было отстоять любой ценой. ***       Драко ненавидел надевать маску пожирателя, но выбора не было. Он вместе с еще двумя десятками приспешников Лорда был направлен на зачистку какого-то коттеджа на берегу моря. Данные о местоположение удалось вытянуть у одного молоденького солдата Ордена. Лорд, по слухам, пытал его лично. Драко видел, что от парня осталась лишь пустая оболочка. Он смотрел в пустые безумные глаза пленника, но видел другие глаза с тем же выражением. Он с силой отогнал дурные воспоминания. Не время и не место. Они аппарировали сразу, снеся защиту дома мощным объединенным ударом. Драко постарался немного смухлевать и произнести другое заклинание, но это не возымело результата — сила других палочек перекрыла его, купол был смят в несколько мгновений.       Сразу же на полянку перед домом высыпались солдаты Ордена. В пылу драки, свистов заклинаний, криков и стонов, он не сразу заметил, что многие из них были с повязками, в пижамах. Только спустя минут десять ожесточенного боя до Драко дошло, что они напали на импровизированный госпиталь. Мысленно он застонал, ну как, как пережить все это? Он не хотел стрелять заклинаниями по раненым, он вообще не хотел в этом участвовать. Но Эйвери стоял рядом с ним, подстегивая Драко продолжать наступление. — Малфой! Прикрой меня! — крикнул Креспи.       Драко послушно начал выпускать серию заклинаний, стараясь выбирать только парализующие и жалящие. Эйвери рядом неодобрительно сплюнул. — Ты что, малокосос, задумал его прикончить? Стреляй Круцио или Аваду! — А если я попаду в него, урод? — прорычал Драко, всем сердцем желая запустить Аваду в Эйвери.       Внезапно послышались хлопки аппарации. Пришла подмога. — Малфой, Креспи, Кинг — быстро в дом, вы должны проникнуть в кабинет, забрать столько записей, сколько сможете унести, — приказал руководящий налетом Лесси.       Драко послушно двинулся, попутно уворачиваясь от заклинаний, когда прямо перед ним возникли двое из Ордена. Он швырнул в одного жалящее, но второй успел его ранить каким-то режущим проклятьем, Драко почувствовал, как кровь потекла по его руке. — Малфой, беги, придурок! — орал Креспи, который без разбора стрелял вокруг себя зелеными лучами.       Драко бежит, но внезапно краем глаза видит, как на него несутся еще двое. Он понимает, что не успеет отразить заклятие, поэтому падает, группируется, перекатывается. Руку печет огнем, перед глазами мушки. Но все потом, главное добежать в дом, а там можно будет… — Блядь! — его сносит с ног Кинг, которого заклятие оторвало от земли и с силой швырнуло прямо на Малфоя. — Слезь с меня, урод! — но Кинг молчит, и Драко понимает, что он или без сознания, или вовсе мертв.       Над головой свистят заклинания. Ему жизненно необходимо выбраться. Драко с усилием пытается отпихнуть тело с себя. Но раненая рука не слушается, тогда он помогает себе ногами. Внезапно тело с него срывают, Эйвери приходит к нему на помощь. — Быстрее в дом, убивай все, кого встретишь по пути, иначе я доложу Лорду, что ты у нас стал излишне сентиментальным, видимо ты забыл, что за это бывает! — Пошел ты! — Драко поднимается на ноги, игнорируя руку Эйвери, и снова бежит к дому.       Помни, он прекрасно помнит, что бывает за «излишнюю сентиментальность». Шрамы на спине вряд ли способствуют очищению память. Наконец-то Драко оказывается внутри. Он прижимается к стене, осматривает прихожую. В коттедже явно действует пятое измерение, внутри он просто огромный. От прихожей идут три длинных коридора с комнатами, направленными друг напротив друга. Скорее всего, это импровизированные палаты. Нужно искать кабинет или что-то похожее на него. Драко бесит, что Лорд никогда не планирует нормально операции, не готовит своих людей. Он просто посылает их на смерть, ожидая наилучший результат. Тактика, стратегия — да в жопу все! Пушечного мяса много, никого не жаль.       Он начинает двигаться в сторону левого коридора, когда позади себя слышит: — Бомбарда максима! И потолок начинает рушиться ему на голову. Он успевает подумать только одно слово: «Пиздец», и его поглощает темнота.