Пепельный, бумажный, ветреный...Ничей

Хуа Чэн Время близилось к обеду, солнце начинало палить нещадно. Веселое настроение, охватившее Хуа Чэна у кофейни, постепенно растаяло без следа. Он с ещё тёплым свертком с лепешками в одной руке и поводком в другой ждал, когда Му Цин достанет свои вещи из машины. Хуа Чэн почему-то ожидал увидеть кожаный портфель с документами, который в его воображении ассоциировался со строгим образом будущего адвоката. Его веселило, что парень, несмотря не летние каникулы, приехал на их неформальную встречу в строгом костюме. Хуа Чэн бы не удивился, если бы узнал, что тот спит в закрытой пижаме, застегнутой на все пуговицы. Он поймал себя на том, что готов был лично проверить, с холодной усмешкой оценивая вид, который ему открылся, когда Му Цин слишком сильно наклонился вперёд. Пытаясь что-то достать с заднего сидения, он ни на что не обращал внимание. В итоге, вытащил не банкирский кейс, а обычный рюкзак, с которым студенты ходят на учебу. — Что там у тебя, учебники? — не удержался от шутки Хуа Чэн. Эмина тоже заинтересовало содержимое рюкзака, но хозяин был слишком хорошо знаком с привычками пса, и вовремя намотал на руку поводок. — Именно, — абсолютно спокойно ответил Му Цин, блокируя машину. Как будто само наличие учебников автоматически предполагало, что им не нужно общаться в перерыве между делом. Хуа Чэн не думал, что здесь играет существенную роль рвение в учебе, больше походило на отчаянную попытку ни при каких условиях с ним не сближаться. Настроение стало ещё хуже. Му Цин закинул рюкзак на плечо и пошел вперёд к дому. В пиджаке строгого кроя было явно неудобно, но кажется, он демонстративно игнорировал присутствие Хуа Чэна. Оставалось только смотреть в удаляющуюся спину парня. Неожиданно тот обернулся и снисходительно добавил: — Не все люди смогут ответить сразу после вчерашней вечеринки, придется ждать. И я решил совместить неприятное с полезным. Неприятное – это видимо, необходимость находиться в его обществе. Хуа Чэн с Эмином на поводке в несколько широких шагов догнал Му Цина. Резкий переход от очаровательной сцены у кофейни к нарочито сдержанному поведению, когда они остались наедине, довольно сильно сбивал с толку. — Думаешь, свидетели еще пригодятся? — Хуа Чэн передал сверток с кукурузными лепешками из правой руки, и потянулся за ключами. — Не могу сказать, но я бы на твоём месте всё-таки связался с адвокатом. Хуа Чэн открыл высокую железную дверь и пропустил Му Цина вперёд, придерживая Эмина и закрывая за ними ворота. Отпустив пса побегать во дворе, быстрыми шагами догнал парня у самого дома. Хотелось немного разрядить слишком тяжёлую атмосферу. — Ужасно хочу кофе! Му Цин в ответ закатил глаза: — Ты серьезно? Мы могли купить кофе в любой кофейне по дороге! — Может, я хочу выпить горячий кофе, сидя на террасе своего дома? — Хуа Чэн состроил умильное лицо, надеясь, что против его неотразимого обаяния невозможно устоять. Му Цин на это вновь закатил глаза. Он скинул с плеч тяжёлый рюкзак, затем аккуратно снял и сложил пиджак, повесив на перила рядом с широким ротанговым креслом. Наклонился над рюкзаком, вытаскивая тетрадь, ручку и пару учебников в темных обложках, сгрудил все это добро на стеклянный столик. Похоже, что и правда собирался заниматься. Хуа Чэну стало откровенно смешно и немного неприятно. Му Цин бы ещё всю библиотеку сюда притащил, вместе с библиотекарем и табличкой «соблюдайте тишину». Попытка отгородиться, лишь бы Хуа Чэн не попробовал с ним заговорить о чем-то, кроме дела, не только выглядела нелепо, но и довольно сильно задевала. Неудивительно, что никто, кроме Се Ляня, не смог покорить этот неприступный бастион. Му Цин, который всё-таки ощущал, что ведёт себя невежливо, полностью игнорируя присутствие хозяина дома, достал одну лепешку из пакета, а вторую отдал Хуа Чэну. Тонкая рука несколько раз нервно прошлась по волосам, зачесывая их назад. Не происходило ничего из ряда вон, ничего такого, что могло бы вызвать дрожь в кончиках пальцев. Они просто оказались наедине. Брови Хуа Чэна взлетали все выше, чем дольше он наблюдал за странными метаниями парня. Но Му Цин, не давая паузе затянуться, сам нашел выход из неловкого положения, пользуясь подсказкой. — У тебя есть турка? Позвони своему адвокату, и я так и быть, сделаю нам кофе. — На открытой полке справа. Ты сразу увидишь. Бери все, что тебе необходимо. Было очевидно, что для Му Цина кофе — только повод, чтобы спокойно подумать в одиночестве, и это единственная причина, почему он согласился без споров. Хуа Чэн заметил его напряжение при выборе дороги утром, точно так же ощущая всю натянутость ситуации — вчера они были практически чужими людьми, а сегодня непринужденно завтракали вместе, как близкие друзья. Ещё больше смятения добавлял тот факт, что он был давно знаком с мамой Му Цина. К счастью, дружба с Се Лянем снимала часть вопросов, чему Хуа Чэн был несказанно рад. Лично его утреннее происшествие развеселило — оказывается, невыносимо серьезный большую часть времени будущий адвокат, как все живые люди, умеет смеяться. Чего по первой встрече и не скажешь. Вспомнив, он искренне улыбнулся впервые по возвращению домой. Понимая, что нужно дать Му Цину время прийти в себя, Хуа Чэн ненавязчиво предоставил ему возможность побыть наедине с собой. Проводив спину в белой рубашке взглядом, дожевал лепешку, а затем разблокировал телефон. Ни одного сообщения от Се Ляня. Не то, чтобы они общались каждый день, предпочитая личные встречи переписке, но тишина в эфире кольнула фантомной болью. Подумав, он решил не писать первым, понимая, что Се Ляню нужно дать возможность спокойно обдумать то, что между ними произошло. Наверное, пока рано слать картинки с котами. Хуа Чэн и правда позвонил своему адвокату, пересказывая события прошлого вечера. Они пришли к общему мнению, что если парень не предъявил претензии в ту же ночь, то вероятно, протрезвев, решил сделать вид, что никаких угроз с его стороны не было. Но собрать доказательства непричастности Хуа Чэна к его травме всё-таки было бы не лишним. Завершив разговор, Хуа Чэн, который не мог стоять, ничем не занимая руки, взял со столика учебник, который лежал прямо перед ним. Раскрыл на месте, заложенном закладкой, кинув ленивый взгляд на страницу. И тут же пораженно замер. Он осторожно взял в руки самодельную открытку, которая лежала среди страниц — с одной стороны на ней была выведена тушью березовая веточка… Нет, не березовая. Похожее растение. Умелый рисунок твердой рукой. Хуа Чэн перевернул плотный картонный прямоугольник, затем внимательно прочитал текст на обратной стороне. И быстро вложил закладку в книгу на то же место, аккуратно убирая учебник на столик. Теперь он лучше понимал, что чувствовал накануне Се Лянь, которого напугала его одержимость. Му Цин вернулся с двумя чашками кофе в руках. Отодвинув в сторону учебники, поставил их на столик, а сам сел в плетёное кресло, практически утопая в нем. Хуа Чэн посмотрел на него так, будто увидел впервые. Светлая рубашка, спокойное лицо — на котором нет ни следов угрюмости, ни отражения других глубоких эмоций. Холодный вид будущего юриста — легко было представить Му Цина, принимающего клиентов в личном кабинете, таком же светлом, чистом и ничего не говорящем о владельце, как ровное выражение лица его обладателя. Безупречная оболочка, сплошные противоречия и сюрпризы внутри. Хуа Чэн кинул ещё один взгляд на учебник. «Почему ты это хранишь?» В попытке скрыть свой слишком явный интерес, он взял чашечку и сделал глоток. И тут же удивлённо взглянул на Му Цина: — Карамельное! Точно, как готовит твоя мама! Мое любимое! Как ты узнал? — Это мамин фирменный рецепт. Его многие заказывают — сделал наугад. Только не привыкай, я тебе не бариста. Готов приняться за дело? Откинувшись на перила и вытянув длинные ноги, Хуа Чэн со вздохом во второй раз достал телефон. — Ты напишешь Линвэнь, Ши Уду, Пэй Мину, а я — Инь Юйю и всем остальным? Му Цин кивнул, достал свой телефон и тоже открыл мессенджер. Как он и предсказывал, сразу отозвалась лишь Линвэнь — сообщением, что занята, и ответит позже. У Хуа Чэна дела шли не лучше. Разослав всем примерно одинаковые вопросы — что видели в прошлый вечер у бассейна, не согласятся ли подтвердить его слова, он отложил телефон. — Мне нужна пауза. Схожу освежусь и переоденусь, — подхватив чашки, он направился в дом. Летний день выдался жарким, и Хуа Чэн сменил тонкую футболку на черную майку без рукавов, открывающую плечи, а волосы из растрепавшейся косы собрал в небрежный свободный пучок. Стоя перед зеркалом, осторожно вынул линзы. Долго носить их некомфортно, пора было дать небольшой отдых глазам. Он не знал, как понимать то, что обнаружил в учебнике. Если задать прямой вопрос, ответа не получит. Правильно ли будет проверить иначе? Тот факт, что Му Цин все ещё хранит открытку означал, что он не такой бесчувственный, каким пытается казаться. Искушение медленно прожаривало мысли, в крови разгорался знакомый азарт. В характере Хуа Чэна было действовать, а не думать. Есть смысл попробовать. Вернувшись на террасу, он поймал быстрый оценивающий взгляд Му Цина, уже второй за утро. Штаны с ярким тигриным принтом специально переодевать не стал, сразу отметив первую реакцию. Никакой строгий костюм и холодный тон не спасут положение, когда взгляд задерживается ниже, чем допускают приличия. Уж в таких вещах Хуа Чэн кое-что понимал. Му Цин сидел, подтянув к самому краю столика учебник, и будто прочитав его мысли, тут же отвернулся, возвращаясь к чтению. Рядом крутился Эмин, который прибежал на запах недоеденной лепешки. Хуа Чэн отпихнул пса в сторону, и специально присел на широкий подлокотник чужого квадратного кресла, небрежно отвечая на несколько пришедших от друзей сообщений. Му Цин, делая вид, что продолжает читать, упрямо не отрывал глаз от учебника. Хуа Чэн сидел очень близко, кажется, одно движение, и слетит с подлокотника прямо на колени сидящего в кресле парня. Встать, не касаясь друг друга, было бы сейчас невозможно. Хуа Чэн слегка наклонился и накрыл ладонью пальцы на краю страницы. Он отметил, что Му Цин застыл, но не отодвинулся и не убрал руку. — Как у тебя обстоят дела? — прямо прозвучал вопрос. Му Цин замер, не отрывая взгляда от чужой ладони, в очередной раз бесцеремонно нарушающей личные границы. Что сейчас происходило в его голове, было трудно сказать, но в решимости ему было не отказать. Не отодвигаясь, он уверенно выпрямился в кресле, будто бы усилием воли скидывая напряжение движением плеч. — Тебе ведь на самом деле не нужна моя помощь. Ты мог бы написать всем гостям сам, — Му Цин не любил чувствовать себя загнанным в угол, и явно решился на откровенность. Хуа Чэн скользнул глазами по странице книги. Закладка предсказуемо исчезла. — Я хочу, чтобы ты помог, — ответил он твердо, и сместил руку, крепко перехватывая узкое запястье. Теперь это выглядело так, будто Хуа Чэн пригвоздил Му Цина к месту. Пожалуй, настолько близко они не были ни разу с момента знакомства. Физическое положение тел, которое едва можно было назвать приличным, грозило вот-вот соскользнуть во что-то, что нельзя будет оправдать как «случайно столкнулись губами». Ага, губами, затем языком, а потом и кое-чем пониже. Му Цин вскинул глаза, готовый ответить что-то несомненно остроумно язвительное, очень в его стиле. Хуа Чэн с усмешкой наблюдал, как его колючий взгляд запнулся о его встречный. Реакция была ожидаемой: на лице Му Цина отразилось изумление. — Твои глаза! Утром они выглядели иначе! Левый глаз Хуа Чэна сверкал насмешливой угольной чернотой, а правый был гораздо светлее, теплого оттенка красного дерева. — Обычно я ношу линзы. Не люблю привлекать внимание. — Один вопрос, — они все ещё сидели вплотную друг к другу. Хуа Чэн напрягся, слишком много неуместных замечаний выслушал ещё в детстве. Когда рождаешься с каким-то внешним дефектом, люди это неизбежно комментируют. Он устал от якобы «смешных» шуток и дурацких вопросов уже к пятому году своей жизни. Но всё-таки, снимая линзы, в тайне рассчитывал, что Му Цин окажется тактичнее условного обывателя. — Ты Эмина специально себе в пару подбирал? Хуа Чэн, не ожидавший подобных слов, засмеялся. Действительно, у Эмина тоже один глаз был карим, а другой голубым. Совершенно обычное для хаски дело, но Хуа Чэн из всего помета примерно одинаковых щенков выбрал именно его. Черного крупного мальчика с такими же, как у него самого, разноцветными глазами. По новым стандартам породы, гетерохромия не считались недостатком. На самом деле Хуа Чэна грело, когда другие находили пса красивым. Он вспомнил, что Му Цин сказал у кофейни. Потому с улыбкой кивнул в ответ на вопрос, замечая взгляд, скользящий по его лицу с чем-то вроде с трудом подавляемого интереса — как будто собеседник не мог себе позволить показать больше. Выражение сменилось на решительное, Му Цин явно смог взять эмоции под контроль. — Мы так до вечера будем писать сообщения, и по существу никто не ответит. У меня есть идея, — Му Цин ловким движением выдернул запястье из хватки. Хуа Чэн восхищённо вскинул брови, когда почувствовал, как уже его ладонь накрыли холодные пальцы. Он определенно не ожидал подробной инициативы. — Собирай новую вечеринку. Чем больше людей придет, тем лучше. Опросим всех на месте, — Му Цин спокойно встал, уверенно игнорируя близость тела Хуа Чэна. Они на миг соприкоснулись бедрами. Так, что захотелось откинуть вежливость и назло притянуть его обратно. Придержав порыв, пришлось позволить оттеснить себя в сторону. — Увидимся завтра вечером. Если что-то узнаешь раньше, пиши, — Му Цин начал упаковывать учебники обратно в рюкзак. Они оба успешно делали вид, что секундного соприкосновения телами, слегка скользнувшего за грань приличия, не было.