Асгард против Олимпа

Локи никогда не располагал собственной армией. Сначала у него были йотуны с собственным вождём, который, как оказалось позднее, приходился Локи отцом. Потом у него были читаури, но по договору Локи обязан был с ними поделиться властью над Мидгардом. Своих же воинов у него не было никогда. Он не знал, что такое преданное войско, идущее на смерть только из-за верности вождю. Но, притворяясь Одином, у него был шанс это узнать. Хёд вошёл в царский кабинет, слегка ведя рукой по стене. Так он ориентировался в пространстве увереннее зрячих и никогда не терялся. Хёд с поклоном положил на стол какие-то документы. – Тор ещё не вернулся? – спросил Локи. – Нет, Всеотец. Утром Хеймдалл переправил вашего царственного сына на ненавистный асам Олимп, и с тех пор вестей нет. Но вы можете не переживать, ведь ясные очи Хеймдалла присматривают за Тором через тьму всего космоса. – Все ли высшие асы собрались во дворце? – спросил царь, перелистывая документы о плачевном состоянии казны. – Да, Всеотец. Они покорнейше ожидают ваших указов в приёмной. – Вызывай по одному. Теоретически армия у Асгарда была. Огромная, преданная Одину армия искусных воителей и магов. Но практически эту армию нужно было ещё собрать. Отдельные гарнизоны принадлежали разным асам и были разбросаны по всей территории Асгарда. На их мобилизацию могли уйти недели и месяцы, которых у Локи не было. За непродолжительное время царствования Локи успел узнать слабое место каждого аса и теперь давил на него, чтобы заполучить войска. – Я готов закрыть свой оставшийся глаз на то, что ты коллекционируешь некоторые опасные и… запрещённые вещи, – говорил Локи бородачу Вольштаггу, – но ты должен искупить вину, перевооружив свой гарнизон лучшим оружием и прислав его в столицу. – Да, Всеотец, – покорно отвечал тот. – Мы можем простить тебе то, что казна недополучила налоги, – говорил Локи прекрасной Фрейе, – но я жду, что к началу войны в моей армии будет не меньше двух сотен магов, знающих чёрную магию смерти и белую магию целительства. – Как скажете, Всеотец, – кланялась та. По плану Локи около двух тысяч солдат должно было появиться в столице Асгарда – вероятнейшей цели атаки олимпийцев – уже к вечеру следующего дня. Для этого из казны не придётся выделять ни одного золотого: каждый ас будет счастлив услужить царю, особенно если тот напомнит каждому о его прегрешениях. Не зря Локи с детства прислушивался к слухам и сплетням, они наконец-то ему пригодились. За Фрейей в кабинет вошёл её брат, Бальдр. Это был утончённый женоподобный ас, почитавшийся смертными в Мидгарде как бог света и весны. Его длинные волосы переливались золотом, а улыбка светилась идиотизмом. Бальдр был главным щёголем Асгарда, которого несколько десятилетий назад Один отослал от двора за то, что он пустил на кафтан шторы из тронного зала. – Твой грех давно порос мхом времени, – миролюбиво сказал Локи, – но от тебя требуется последняя искупительная жертва. – Всё, что прикажите, Всеотец! – Бальдр упал на одно колено, предчувствуя что вот-вот получит милость царя и сможет вернуться ко двору. – Твой ли замок, не уступающий изяществом Золотому дворцу, стоит на самой западной оконечности Асгарда? – Мой, Всеотец. Но моей скромной лачуге и спустя пятьдесят тысяч лет не сравниться с вашим… – Помолчи. Готовы ли твои гарнизоны отдать жизни за защиту западной границы? – Всеотец… У меня есть войска, но я, признаться честно, ничего не смыслю в этом деле. – Тебе достаточно отдать приказ и гарнизоны Бальдра станут гарнизонами Одина. Я вижу, что тебя тяготит забота о стольких голодных ртах и необутых ногах. Так что, позволь своему царю позаботиться о своих подданных, а ты в это время возвращайся в Золотой дворец, ко двору. – Всеотец! – на глазах Бальдра засверкали слёзы счастья, – Как непривычно слышать от вас не грозные, а учтивые речи в мой адрес! Отныне все мои воины ваши. Да будет благословенно имя твоё, Один-Всеотец, во веки веков! Таким же образом Локи заполучил войска не только на западной оконечности Асгарда, но и на северной, и на восточной. Южной границей была сама столица, и сюда уже были стянуты основные силы. На столе Локи лежала книга Наполеона, в которой было написано «Авангард силён настолько же, насколько силён тыл», и царь уделял дальним границам не меньше внимания, чем столице – будущему фронту. Конечно, Локи действовал не в одиночку: даже Цезарю не удалось бы управиться с таким разнородным войском. В помощниках были министры, и в первую очередь Хёд – ас, знающий каждый закуток Асгарда и каждую неучтённую монету. Локи пугала осведомлённость Хёда, но пока что он не мог отдалить секретаря от себя. Одним из влиятельнейших министров была женщина Гевьон, которую прозвали Плодородной. Она была старше покойного Одина и даже его отца, Бёра. Прозвище своё Гевьон получила за то, что поля, принадлежащие ей, давали столько же урожая, сколько все остальные поля в Асгарде вместе взятые. Она определённо знала некий секрет, за который люди в древности почитали её как богиню плодородия. А Локи хотел узнать её тайну, чтобы прокормить всё увеличивающуюся армию. Как только Локи пришёл к власти, приняв облик Одина, он тут же ограничил функции министров. Если при Одине они фактически управляли государством, то при Локи собрания министров стали утомляющей формальностью. Министры почтительно склонялись перед желанием царя взять всю власть в свои руки, ведь они думали, что это помогает ему примириться со смертью жены и приёмного сына-предателя. На деле же Локи стал абсолютным монархом, деспотом. При Одине Гевьон заведовала вопросами хозяйства, а Хёд – вопросами налогов и казны, остальные же министры выполняли поручения этих двоих, и все были довольны. Но теперь всем стал Локи, дорвавшийся до своей детской мечты – власти над Асгардом. Он стал всеми министрами и всеми органами власти. Поэтому если бы каким-то чудом личность утвердившегося на троне Локи открылась окружающим, то в Асгарде начался бы хаос. И чтобы привести народ обратно к порядку, понадобился бы ещё один Локи – ещё один сильный вождь. – Всеотец, ваш сын покинул Олимп, – сообщил Хёд, забегая в царский кабинет, – Он был раскрыт. – Проклятье! – Локи сильно сжал подлокотник кресла. – Пригласить его сюда, чтобы ваши царственные очи смогли лицезреть… – Да-да, веди, – торопливо махнул рукой царь. Весь день в отсутствии Тора Локи чувствовал себя очень странно: он как будто болтался в невесомости и не мог нащупать ногами землю. Именно Тор был его моральной опорой в Асгарде. Если бы Хёд рассказал всем, что Один на самом деле не Один, то, как надеялся Локи, только Тор мог бы простить его. Локи постоянно казалось, что за ним кто-то наблюдает. Постоянно казалось, что все асы знают, кто он на самом деле, но почему-то сговорились молчать. С каждым днём эта мания всё усиливалась и усиливалась. И только в присутствии Тора Локи успокаивался. – Прости, отец, – сказал с порога Тор, – Я не оправдал твоего доверия. Мне кажется, что сначала олимпийцы поверили, что я Арес, но потом… у меня ничего не получилось. – Расскажи, как всё прошло, – попросил Локи, расслабляясь от одного присутствия Тора. Тот подробно описал царю всё, что видел и слышал. Разумеется, кроме последней сцены с Гермесом. По словам Тора получилось, что Гермес сам догадался, будто он вражеский шпион. Остальное Тор рассказал с необычайным для него красноречием: и про жестокого Зевса, и про забитую Геру, и про Афину, копию Сиф, к которой Зевс воспылал страстью. Про Гермеса же он обмолвился одним лишь словом, и это насторожило Локи, но он решил разобраться с этим после. – У них есть армия? – спросил Локи. – Армии нет, но кажется, у их есть сила, которой нет у нас. Олимпийцы связаны с царством теней и могут призывать души умерших! Возможно, там есть какие-нибудь демоны, которых они смогут направить против нас… – Это ты хорошо рассудил, – похвалил смекалку Тора Локи, – Я подумаю об этом. Иди отдохни, сын мой. Скоро битва, ты не должен быть уставшим. Стоило Тору уйти, как Локи снова почувствовал беспокойство. А вдруг и брат догадывается, кто он на самом деле?.. Нет, пора избавляться от Хёда, он - главная опасность. Локи начинал спасительную или разрушительную для всех асов войну и боялся, что эта затея провалится, как и все его затеи. Но на это раз Локи боялся не только за себя, а за весь Асгард.