Асгард против Олимпа

– Ну и где он? – не надеясь на ответ, спросил Тор. Они с отцом уже давно стояли на берегу Стикса и ждали, пока появится Хёд. Мерзкий Харон отказался перевозить его на лодке, и бедняге теперь приходилось плыть самому. Тор по привычке посмотрел наверх, чтобы определить время: обычно он понимал его по солнцу или по звёздам. Но сейчас наверху была такая же темнота, как и вокруг, а, значит, они могли простоять здесь пять минут или пять часов: с внутренними часами у Тора было совсем плохо. – Пошли уже, – сказал отец и отправился вдоль берега, унося единственный факел. – А как же Хёд? – Помнишь, он говорил, что уже бывал здесь? – обернулся царь, – А что если Хёд вовсе не Хёд, а ряженый олимпиец? – Ну… он бы не стал так себя выдавать. Наверное. – Он мог попытаться нас запутать! К тому же, мы не можем стоять здесь вечно. Локи решительно зашагал вперёд, и Тор поплёлся за ним, постоянно оглядываясь. Локи очень надеялся, что Хёд сгинет здесь в одиночестве, и самому царю не придётся марать руки. Стоило чуть отдалиться от берега, и души стали окружать пришельцев из мира живых. Полупрозрачные тени толпились вокруг, но не мешали идти. – Отец, как думаешь, а Клинок Жизни, который воскрешает умерших, здесь? – Зачем он тебе? – повернул голову Локи, предчувствуя, что снова придётся бороться с самоуправством брата. – У нас в Асгарде есть один… призрак. Прости, отец, я поклялся не называть его имени! Но я обещал его воскресить. И знаю, что с помощью Клинка можно это сделать! – Это пустые легенды, – Локи пытался говорить равнодушно, – Клинок воскрешает только души, находящиеся здесь, в Тартаре. Если твой призрак живёт в Асгарде, то на него не подействует олимпийская магия. Он должен был умереть в Мидгарде, чтобы попасть сюда. Или пасть жертвой преступления настолько страшного, что кара за него распространяется не только на виновника, но и на жертву. Говорят, сюда попадают несчастные, погибшие от рук собственных жён, отцов или детей… Страшная догадка поразила Локи. Ведь он столько читал о Тартаре, а на это не обратил внимания! Сюда попадают жертвы отцеубийства… Что, если и Один попал сюда? Что, если та сила, которая восстанавливает справедливость после смерти, принимала Локи за настоящего сына Одина, и отправила душу старого царя Асгарда томиться в Тартар?.. – Отец… Отец! – звал Тор, – Позволь мне пойти на поиски Клинка Жизни! – Разделяться на территории врага в темноте – не лучшая идея, сын. Хёд уже пропал, и теперь… Но вдруг провидение выступило на стороне Тора. Липкий камень, по которому они ступали, затрясся, и по земле пошла трещина. Откуда-то издалека послышался протяжный женский вой. Именно вой: как будто несчастная хотела обернуться волчицей и завыть на луну. Тору показалось, что он уже слышал этот голос. Он принадлежал Афродите. Трещина сотрясала землю, и начала резко расширяться. За несколько секунд образовалась глубокая расщелина, другую сторону которой невозможно было различить в тьме Тартара. Факел в руке Одина, казалось, мерцал за несколько миль отсюда. – Тор! – далеко за разломом кричал царь. – Невозможно вернуться! – ответил он. – Я попробую отыскать Клинок! Прости, отец! Тор помнил, что за разграбление сокровищницы казнили Фрейю. А двойником Фрейи была Афродита, значит, именно у неё находится Клинок Жизни. Без факела идти было темно, но не настолько, чтобы теряться. Души мёртвых словно светились изнутри и освещали путь Тору. Он быстро нашёл, что искал. Крики и плач Афродиты быстро вывели его к богине. Она распласталась по земле и заливалась слезами, прямо как Фрейя перед казнью. Но сейчас Афродита была не одна: около неё стояли Арес с Гермесом. Тор повременил приближаться к ним и наблюдал из-за каменной глыбы. – Поднимайся! – кричал Арес на Афродиту, – Ты должна отозвать своих амуров, они перестали нас слушаться! Твои придурки стали нападать на своих, и наверху сейчас оргия! Папочка наверняка доволен, но это может плохо закончиться. – К тому же, – вмешался Гермес, – демоны Аида боятся амуров и не хотят выходить из Тартара. Подумать только! Аид столько веков ждал, чтобы мы добровольно открыли врата, а теперь трусит и нос сунуть на поверхность. Афродита не реагировала и продолжала рыдать. Она подобрала под себя руки, и Тор заметил, как в её руке блеснул Клинок. Арес брезгливо пнул Афродиту по ноге. – Мерзость, – сморщился он, – Всю жизнь гоняется за своим любовником. А теперь, когда он сдох, кажется и сама вот-вот откинется. – Прекрати, – сжалился Гермес, – она же твоя жена. – Да уж, – рассмеялся Арес, – последний раз она была моей женой ещё в прошлой эре. Тору надоело прятаться, и он вышел, угрожающе выставив Мьёльнир перед собой. – Отдайте мне Клинок Жизни, и никто не пострадает, – предложил он. – Нет! – крикнула Афродита, прижимая Клинок к груди. Она не поняла, кто именно хотел отобрать его, и кричала куда-то в землю, – Нет! Я спасу его! Спасу! Не отдам! Тор с ужасом понял, что Афродита хотела совершить то же самое, что планирует сделать и он сам… – Опять ты! – возмутился Арес. – Мало тебе было, недоносок? – Мало, если учесть, что это ты от меня убежал после того, как я тебя обезоружил и побил. Гермес сдавленно хихикнул, за что тут же получил по скуле тяжёлой рукой брата. – Не смей надо мной смеяться! – рявкнул Арес. – Почему ты бьёшь его, когда напротив тебя настоящий враг? – с презрением спросил Тор. – Тот, кто не умеет жить в мире с собственной семьёй, не сможет победить врага. Глядя на Гермеса Тор испытывал ужасную смесь жалости и отвращения. С одной стороны во всём виноват был Арес, но с другой… почему Гермес даже не поднял руку, чтобы защититься? Это что, тоже магия Афродиты? Не говоря больше ни слова, Тор подпрыгнул и сверху атаковал Ареса. Тому удалось отбить тяжёлый удар молота, но на немедленную контратаку сил не хватило. Тор продолжал нападать снова и снова, используя до скуки однообразные приёмы, но Арес не мог справиться. Под тяжестью ударов Мьёльнира его ноги погружались в камень, и Аресу приходилось отступать маленькими шажками, чтобы не застрять. Вокруг безучастно летали души. Гермес не вмешивался. Он поднял Афродиту и на себе перетащил подальше от места схватки. Богиня перестала рыдать и что-то бессвязно шептала себе под нос. Арес отошёл так далеко, что сам себя зажал в угол. С обеих сторон находились высокие каменные глыбы, и пути к отступлению закончились. Тор нанёс один точный удар, и Арес выронил меч. Удар молотом в грудь – и Арес впечатывается в камень. Ещё удар – и Арес теряет сознание. Тор мог бы убить его, размозжить череп двойнику, но он просто оставил его на месте. Гермес не испугался, когда к нему приблизился Тор, и даже не достал оружия. У его ног сидела Афродита и в прострации разглядывала призраков. – Пожалуйста, дай мне Клинок, – попросил Тор, обращаясь к Гермесу, – Я должен спасти твоего двойника. – В Асгарде есть мой двойник? – удивился Гермес, – Я не видел… – Он мёртв и призраком ходит по дворцу. Но с помощью Клинка я воскрешу его. Гермес без сопротивления забрал Клинок у Афродиты и протянул его Тору. Кажется, скажи сейчас Тор Гермесу вонзить себе Клинок в сердце, и он бы вонзил: столько бессилия было в этом взгляде загнанного и уставшего животного. – Ты знаешь, где Стикс? – спросил Гермес. – Да, там, – безошибочно ткнул пальцем в темноту Тор. – Живой никогда не потеряется в царстве мёртвых… Я надеюсь, что ты воскресишь моего двойника. Передавай ему привет, – впервые на лице Гермеса мелькнула улыбка, – Представляешь… Я не знаю, где Стикс. И Арес не знает. И Афродита. – Я… я могу вывести вас! Тор вдруг почувствовал, что обязан помочь им. И двойнику Локи, и своему буйному двойнику, и даже визгливому двойнику Фрейи. Ведь они - такая же семья, как и асы, только более несчастная. Под трагичным взглядом Гермеса ему хотелось спасти не только Локи, но и всех олимпийцев. – Не нужно, – покачал головой Гермес, – Пока Арес лежит там, я принимаю решение… остаться здесь. Нам давно пора… не умереть, а заканчивать жить. Стоило спуститься в Тартар, и он принял нас к себе. Я не знаю, где Стикс, но знаю где Элизиум – райский сад. Кажется, за столько тысячелетий мы заслужили немного покоя. Я отведу туда Ареса и Афродиту, и мы будем вечно смотреть, как цветут деревья… Прощай, пришелец. Гермес протянул Тору клинок, и тот взял его. Тор почувствовал холод, которым веяло от Гермеса, и понял, что его действительно не спасти. Его взгляд был устремлён куда-то вдаль, сквозь души давно умерших людей. А Тор вдруг вспомнил, что наверху идёт война, и захотел наверх. Наверх к драке, к людям, к жизни. Тор побежал к разлому, на котором расстался с отцом, а Гермес побрёл вглубь Тартара. Туда, где под землёй цвели деревья.