***
Я медленно просыпаюсь, смутно, на подкорке сознания отмечая, что сегодняшний день чем-то отличается от остальных, но не могу понять, чем именно. Хмурясь, я мысленно пробегаюсь по расписанию на неделю, пытаясь вспомнить, о чём я забыла. В конце недели в Академию прибывает первая группа новых учеников, но мне надо помогать с приготовлениями к их приезду только завтра. Это чувство продолжает преследовать меня и когда я одеваюсь, и только взглянув на расписание на датападе я, наконец, понимаю, почему. Согласно Имперским записям, сегодня мой двадцать седьмой день рождения. Я не знаю наверняка, действительно ли это мой настоящий день рождения или это просто случайная дата, которую поставили в моём деле, чтобы отслеживать мой возраст. Всё равно это было неважно; на службе Империи я уж точно никогда не праздновала свой день рождения. Почему-то мне кажется, что Императору было бы не интересно проводить традиционный детский день рождения с тортом, подарками и праздничными играми в глубинах Императорского дворца, а после его смерти мне никогда не было с кем праздновать, даже если бы я захотела. То время, что я работала на Каррде, не выпадало на мой день рождения, так что у меня никогда не было возможности отпраздновать его в компании. Я не говорила никому в Академии, что сегодня за день, и не собираюсь. Ни у кого из учеников ещё не наступал день рождения, так что я даже не знаю, должны ли мы такое отмечать или нет. Так или иначе, я предпочитаю не придавать этому большого значения и держу рот на замке. На сегодняшний день также выпадает индивидуальный урок с Люком. В последнее время он заставляет меня уделять внимание умственным тренировкам, так как это та область, которая мне меньше всего даётся. Я неохотно следую его наставлениям, ведь ему видней, но очень раздражает, когда он берет меня за руку и по моему телу проходит волна электричества; из-за этого гораздо сложнее оставаться спокойной и безмятежной ученицей джедая. Ещё больше раздражает понимание того, что я не раскрываю свой потенциал, и что он постоянно настаивает на том, чтобы я взглянула в лицо своему прошлому. Наша тренировка назначена на конец дня. Я, как всегда, прихожу в назначенную комнату заранее, и жду его снаружи на скамейке. Люк приходит вскоре после меня и, открыв дверь, жестом приглашает меня войти первой. Я сажусь на один из круглых диванов. Комнаты Академии были воссозданы по образу комнат для медитаций в старом Храме джедаев. Обстановка в них очень успокаивающая — в чём, конечно, и смысл. — Есть что-то конкретное, над чем бы ты хотела поработать, Мара? — как всегда в начале занятия спрашивает Люк. И, как всегда, в ответ я качаю головой. — Совсем? — каждый раз один и тот же танец — он давит, я закрываюсь. Я удивлена, что он до сих пор не сорвался и не сделал мне выговор о том, насколько моё поведение не подобает джедаю. Но, естественно он не срывается, ведь он непревзойдённый мастер-джедай, который всегда держит свои эмоции под контролем. — Тогда ладно, — наконец смягчается Люк, устраиваясь со скрещенными ногами на диване напротив и беря меня за руки. На следующий час я впадаю в глубокий транс, сосредотачиваясь на Силе, её энергии, текущей в моём теле, и на моей связи со вселенной вокруг меня. Я чувствую Люка внутри моего разума, и, хотя раньше я всегда огрызалась, требуя, чтобы он свалил из моей головы, не могу отрицать, что его присутствие помогает мне обрести чувство внутреннего спокойствия. Тем не менее, в глубине моего разума существует стена, и как часто бы Люк ни пытался направить меня к ней, дабы её снести, я отказываюсь и отступаю, направляясь в другую сторону. Время быстро пролетает и, прежде чем я это понимаю, хронограф Люка пищит, сообщая об окончании сеанса. Он медленно выводит меня из транса, и моё дыхание учащается, когда я заставляю себя вернуться в реальность. Я открываю глаза и обнаруживаю, что он пристально на меня смотрит: — Как ты себя чувствуешь? — спрашивает он. — Очень хорошо, — признаю я, убирая руки, и почти представляю разочарование на его лице из-за прекращённого контакта. Он кивает: — Это был очень хороший сеанс, Мара. Твоя связь с Силой становится сильнее с каждый днём. Я благодарная за похвалу, но он определённо что-то не договаривает — уж я-то знаю: — Но? — Но что? — Да брось, Мастер. Я же предупреждала, что если буду обучаться, то стану ещё лучше понимать, когда ты темнишь. Так что давай, выкладывай. Вздыхая, он отвечает: — Если ты не посмотришь в лицо проблемам, которые тебя беспокоят, то никогда не осознаешь своего полного потенциала в Силе. — И что же это за проблемы? — коротко спрашиваю я, отказываясь признавать, что точно знаю, о чём он говорит. В его глазах мелькает разочарование: — Ты единственная, кто способна ответить на этот вопрос. Его намёки меня раздражают; ещё несколько секунд назад я чувствовала себя прекрасно, довольная тем, что это был мой лучший сеанс медитации, а теперь чувствую себя, как пуду*, из-за того, что Люк говорит, что у меня есть проблемы. И неважно, что он прав; меня злит, что он продолжает давить, чтобы я взглянула в лицо своему прошлому, когда я к этому не готова. Я быстро поднимаюсь и жму ему руку: — Благодарю, Мастер Скайуокер, — коротко говорю я. — Пойду поужинаю, — я разворачиваюсь на каблуках и покидаю комнату, прежде чем он успевает произнести хоть слово против, очень радуясь, что у меня запланирован ужин с Корраном и Тирией, потому что мне отчаянно необходимо отвлечься. Когда я выхожу в коридор, то слышу, как Люк шепчет что-то в свой комлинк о том, что я уже иду, но я игнорирую это, будучи слишком раздраженной, чтобы задуматься. Я направляюсь к столовой, злясь на Люка за то, что испортил мне настроение, и на себя за то, что позволила ему это сделать. Я должна быть осмотрительнее и не позволять своему гневу брать верх, особенно здесь. Я настолько раздражена что, зайдя в столовую, лишь через несколько секунд замечаю украшения. На большом круглом столе посреди комнаты стоит торт. Рядом с кухней расположены небольшие столики с едой и праздничными играми. На стене висят шарики и плакат с надписью: «С днём Рождения, Мара!». Я останавливаюсь как вкопанная, не в силах переварить увиденное, а затем все выскакивают из кухни с криком: — Сюрприз! Я подпрыгиваю, прижимая руку к сердцу, а затем… смеюсь. На остальных девяти учениках надеты праздничные колпаки и бусы. У Коррана в руках надпись: «Именинница!», а Тирия сжимает блестящую тиару. Они нелепо улыбаются. — С днём Рождения! — кричит Тирия, подбегая и водружая тиару мне на голову. Они убирает мой хвост, распуская волосы, а Корран накидывает ленту мне на плечо. Я пытаюсь разглядеть, насколько нелепо я выгляжу, хоть меня это ничуть не волнует. Затем я чувствую, как сзади Люк заходит в столовую. Я оборачиваюсь со своим фирменным прищуром на лице, на что он смущённо пожимает плечами: — Надеюсь, ты не злишься, — говорит он, улыбаясь, несмотря на опасение, что я наброшусь на него за то, что выдал мой секрет. Но я ни за что не смогу злиться на него за это. Это… больше, чем кто-либо делал для меня за всю мою жизнь. Спустя несколько мгновений шокированного молчания, я спрашиваю: — Как ты узнал? — У меня всё-таки есть твоё дело, — указывает он. — Просто так уж вышло, что твой день рождения идёт первым из всех учеников, а с учётом, что через несколько дней прилетят новые, я подумал, что будет уместно, если мы все вместе соберёмся и отметим его. И… ну… я подумал, что вечеринка тебе не помешает. Перевод: ты никогда его не праздновала, пока была ребёнком, и заслужила это сейчас. Будто он читает мои мысли. Внезапно я бросаюсь к нему и заключаю в тёплые, искренние объятия. Сначала он напрягается, явно удивленный моей реакцией, но затем я чувствую, как он начинает таять. — Спасибо, — шепчу ему на ухо, хоть слова и не способны описать, как я ему сейчас благодарна. Прежде, чем объятие затянется слишком надолго, Тирия меня оттягивает: — У нас есть еда, Мара — настоящая еда! А Кент, Кайл и Киян испекли тебе торт! Я расхохоталась, представив, как трое мачо-ветеранов армии хлопотали над тортом. Кайл изображает обиду, и я шутливо пихаю его: — Лучше бы это оказался хороший торт! Я их целую вечность не ела! — Оо, не волнуйся, он хороший! — обещает он. — И, конечно же, у нас есть выпивка! — добавляет Тирия, указывая на запасы Виренского выдержанного. — Надеюсь, тебе нравится Виренское! — восклицает она, и я понимаю, что сама она уже накатила. Я пожимаю плечами, усаживаясь за стол: — Эй, сейчас я согласна на любой алкоголь, — шучу я, и выражение лица Люка, садящегося рядом со мной, становится виноватым. — Неужели мои тренировки настолько тяжёлые? — спрашивает он, притворяясь обидевшемся. — Да! — в унисон восклицают все, и затем кто-то кидает ему колпак. — Это же вечеринка, Мастер Скайуокер, так что Вы обязаны надеть колпак, — сообщает Корран, явно получающий слишком много удовольствия от происходящего. — Так и быть, — соглашается Люк, надевая его, чем вызывает у всех присутствующих смех. — Но только, если вы сегодня будете называть меня Люком. Люк носит праздничные колпаки; Мастер Скайуокер — нет. — Надо же, до чего ты в нём очаровательно смотришься, Люк, — дразнюсь я, пока кто-то предает мне в руку первый бокал Виренского, который я приканчиваю залпом. — Полегче, именинница! — восклицает Корран, забирает из моей хватки бокал. — Ты можешь напиться только после того, как получишь подарок. — Вы приготовили мне подарок? — удивлённо вздыхаю я. Никто никогда не дарил мне подарки, которые не понадобились бы для работы или миссии. — Какая же вечеринка без подарка, — говорит Тирия, протягивая мне коробку. — Это от всех нас. Медленно, я разрываю бумагу, смакуя каждое мгновение. На глаза вот-вот навернутся слёзы, когда я думаю обо всех впустую потраченных годах, но я отбрасываю эти мысли, вместо этого сосредотачиваясь на своем подарке и на людях, которые действительно дорожат мною, несмотря на то, каким бы ни было моё прошлое. У меня перехватывает дыхание, когда я открываю коробку. Внутри оказывается карманный бластер. Это более новая модель того, что у меня сейчас, только гораздо лучше и в разы дороже. Уж я-то знаю; я несколько месяцев на него облизывалась. Глаза широко распахиваются, когда я достаю его из футляра. — Ух ты, — бормочу я, не в силах сдержать благоговение в голосе. — Это потрясающе. — Мы так и думали, что тебе понравится, — говорит Корран. — Мы слышали, что тебе нравится таким пользоваться, и что тебе не помешала бы обновка, так что мы все скинулись. Только пообещай не стрелять из него в нас, в независимости от того, как сильно ты можешь на нас разозлиться. Я смеюсь, прокручивая бластер в ладони снова и снова, не в состоянии поверить, что они сделали такое для меня. Внезапно, до меня доходит, как им пришла идея для такого подарка. Я слегка оборачиваюсь к Люку, и он смотрит на меня со странным выражением лица. Под столом, подальше от любопытных глаз окружающих, я сжимаю его руку. — Спасибо вам, — говорю я всем. — Это просто идеально. В этот момент Люк проводит большим пальцем по моей руке и улыбается мне — любящей, искренней улыбкой. Я задерживаю его взгляд на долгие секунды, пытаясь передать ему через Силу, как много это для меня знает, и он чуть кивает — так, чтобы только я заметила. Затем, отстранившись, я жестом прошу кого-нибудь налить мне ещё бокал Виренского: — Ну ладно, где еда? — восклицаю я. — Я умираю с голоду!***
Праздник длится до глубокой ночи. К моему удивлению, учитывая, сколько я выпила, мне удается не опьянеть полностью, и я задаюсь вопросом, не является ли это ещё одним преимуществом от всех этих тренировок с Силой. Однако, так повезло не всем, и после того, как с едой было покончено, а столы отодвинуты, я стала свидетельницей чуда имени Коррана Хорна, танцующего пьяным в стельку. Тирия — моя спасительница — всё это записывает, и я делаю мысленную пометку отправить запись Миракс Террик-Хорн сразу же, как доберусь до станции Голонета. Все мужчины приглашают меня на танец, включая Люка, который, к моему удивлению, остаётся на весь вечер. Я ожидала, что он уйдёт пораньше, ведь для него может быть странным вот так панибратски общаться со своими учениками, но, верный своему слову, сегодня он остаётся Люком, а не Мастером Скайуокером. Несмотря на количество выпитых бокалов, ему также удаётся не полностью напиться, но он достаточно хмелеет, чтобы в конце концов присоединиться к остальным парням на танцполе, а это дурацкий праздничный колпак по-прежнему будто приклеен к его голове. Ещё проходят праздничные игры — одна заключается в прикалывании хвоста к нексу, другая — разбивание с завязанными глазами большого бумажного животного, набитого конфетами. Тирия побеждает в первой игре, но Коррана так выводит из себя вторая, что он в конце концов достаёт световой меч и разрезает бедную вампу, пока Люк на фоне бормочет, что это сильно напоминает ему о Хоте. Когда переваливает за полночь, становится ясно, что все окончательно уморились, особенно после полного тренировок дня. К счастью, Люк даёт нам поблажку и напоминает, что завтра ещё один выходной, так что мы сможем выспаться; на этой неделе у нас их два, чтобы мы могли подготовиться к прибытию новых учеников. Уходя, я снова благодарю всех за невероятный вечер. Зная, что не смогу заснуть сразу, я выхожу в сад для медитаций ради покоя и тишины. Я долго стою снаружи, расставив ноги на ширину плеч, сцепив руки за спиной, наслаждаясь сладким ароматом воздуха и ощущая Силу вокруг себя. Улыбаясь, я касаюсь бластера в наручной кобуре, думая о Люке и как он меня осчастливил, даже не пытаясь. Будто он по-настоящему знает меня… будто правда может читать мои мысли. Затем, почти подтверждая мое подозрение, что он действительно может, я ощущаю его присутствие в глубине сада. Он медленно ко мне подходит, вставая рядом: — Я надеялся застать тебя тут. Я бросаю на него взгляд и меня разрывает от смеха. Колпак по-прежнему на нём. Я свои праздничные украшения сняла; они разбросаны на земле вокруг меня. Я подавляю смех, чтобы спросить: — Я тебе ещё не надоела? Он улыбается мне, выглядя застенчивым, но в то же время смелым: — Ты не можешь мне надоесть. Я закатываю глаза от столь сентиментального комплимента, но даже от него по спине снова пробегает эта долбанная дрожь. Я качаю головой, отбрасывая эти мысли, и ещё несколько мгновений мы стоим в тишине, прежде чем я решаюсь снова заговорить и извиниться за своё поведение на сеансе. — Послушай, Люк, я очень сожалею за то, как повела себя сегодня… Он прерывает меня, приложив палец к моим губам, прежде чем я успеваю договорить: — Не надо. Тебе не за что извиняться. — Но… — Помнишь? — указывает он на колпак. — Сегодня вечером я Люк, а не Мастер Скайуокер. Я киваю, внезапно очень заинтересовавшись мыслью, что он разделяет их на двух совершенно разных людей, но не развиваю тему. — Тебе правда стоит его снять, — вместо этого говорю я, посмеиваясь. — Он выглядит нелепо. И, кроме того, уже не мой день рождения. — Я знаю, но он мне нравится. Я будто снова чувствую себя ребёнком. Он тут же напрягается, пожалев о своих словах, поскольку я никогда не знала, каково это. Не желая, чтобы он расстраивался, я нежно касаюсь его руки: — Не переживай, Люк. Он сжимает губы, но это выглядит очень мило: — Прости. Я пожимаю плечами, а затем поднимаю с земли тиару и надеваю её обратно на голову: — Тогда мне тоже стоит её ещё поносить. Может, это вернёт мне детство, которого у меня не было. — Почему-то мне кажется, что тебе понадобится куча тиар. Я вздёргиваю брови на эту шутку: — Тогда поехали в ювелирный. — Хорошо, — отвечает он, доставая из-под туники коробку. У меня отвисает челюсть, пока я осматриваю фиолетовую коробочку в его руке. Медленно, мой взгляд возвращается к нему: — Что это? — Твой подарок. — Но ты уже подарил мне подарок. Хочешь сказать, идея подарить мне карманный бластер была не твоя? — Моя, но это был не мой подарок. То был их. Этот — мой, — уточняет он, протягивая мне коробочку. Я осторожно беру её, наслаждаясь ощущением его пальцев на моих и задаваясь вопросом, действительно ли я перепила, ведь внезапно всё, о чем я могу думать, это насколько аппетитными сейчас выглядят губы Люка. Я мысленно закатываю глаза, стараясь изо всех сил сосредоточить внимание на коробке в моих руках. — Я нашёл это в магазине на Корусанте, — поясняет Люк. — Там ничего особенного. Хан сказал, что тебе не будет интересен такой подарок, но я не смог удержаться, когда его увидел. Ну, ты поймёшь. Открывай! Я едва сдерживаюсь, чтобы не сказать, что принижать значение подарка до того, как получатель его откроет — плохой тон, и что так лишь напрашиваются на похвалу, но, открыв коробку, я внезапно теряю дар речи. Внутри находится простенький зелёный кулон, свисающий с невзрачной серебряной цепочки. Это, как сказал Люк, ничего особенного — подобный кристалл можно найти почти на любой планете в Центральных Мирах, — но я знаю, почему именно Люк купил мне его. Он озвучивает это, прежде чем я успеваю: — Цвет напомнил мне твои глаза, — он забирает коробочку, чтобы поднести её к моему лицу, и широко улыбается. — Я был прав! Сочетается идеально. Когда он мне её возвращает, я не могу сделать ничего, кроме как с неверием смотреть на подарок Люка. Как Рука Императора, я носила множество дорогих украшений, некоторые из них стоили больше, чем моя годовая зарплата на службе у Каррде, но ни одно из них не могло сравниться с красотой ожерелья, что я сейчас держу в руках. Мы оба надолго замолкаем, пока Люк трепетно не достаёт ожерелье из коробки: — Позволишь? — спрашивает он, и я киваю, всё ещё лишенная дара речи. Он расстёгивает цепочку и наклоняется вперёд, чтобы повесить её мне на шею. Я стараюсь не думать о том, насколько он ко мне близко, и вместо этого смотрю на камень, который теперь располагается между грудями. Я касаюсь его, восхищаясь ощущением под пальцами. Затем, зацепившись за то, что сказал Люк, ко мне возвращается способность говорить: — Ты купил его на Корусанте? — Да, — отвечает он. — Но… ты не был на Корусанте с открытия Академии. Он не отвечает. Я, наконец, отрываю взгляд от камня и снова смотрю на него. Его глаза пристально смотрят в мои: — Ты купил его ещё тогда, даже до того, как узнал про мой день рождения? Он кивает. — И всё это время хранил его? Он снова кивает: — Я хотел сразу его подарить, но затем увидел, что твой день рождения всего через несколько месяцев, поэтому решил придержать его. Я снова смотрю на камень, восхитившись этим откровением. Это не была сделанная впопыхах покупка в Голонете, потому что он чувствовал себя обязанным подарить мне что-то на день рождения. Это был подарок, купленный за несколько месяцев, только по той причине, что он хотел мне его подарить. Подарок, который вы бы сделали только для того, кто вам действительно дорог. — Спасибо, — шёпотом говорю я, и снова слов недостаточно, чтобы описать, как я себя сейчас по-настоящему чувствую. Будто почувствовав мои мысли, Люк подходит и берёт меня за руку. Коробочка падает на землю и катится к моей ленте. Время замедляется, я избегаю его взгляда, зная, что вот-вот случится кое-что очень плохое, но он поднимает мой подбородок, и я снова смотрю ему в глаза. Раньше я не замечала, какие они невероятно красивые. — Я не могу перестать думать о тебе, Мара, — говорит он, затаив дыхание, почти извиняясь, когда наши пальцы начинают переплетаться. Часть меня, старая Мара Джейд, — Рука Императора, убийца и контрабандистка — криком велит мне вырваться и убежать в свою комнату, прежде чем что-либо произойдёт. Я знаю, что это неправильно. Я знаю, что из наших чувств никогда ничего не выйдет. Даже если не брать в расчёт нашу историю, и проблемы Люка с привязанностью, мы теперь мастер и ученица. Нелепо даже думать о том, чтобы быть вместе. Но новая Мара Джейд, — джедай и подруга, — не даёт мне пошевелиться. Её слишком долго отодвигали в сторону, и она кричит, чтобы её, наконец, выпустили — дабы испытать настоящее счастье, которого я никогда не знала. Каждый старый инстинкт исчезает, когда я фокусируюсь на голубых глазах передо мной и на полных, мягких губах, которые мне вдруг хочется попробовать больше всего в галактике. Но всё же, от старых привычек трудно избавиться. — Мы не должны этого делать, — тихо протестую я, когда его большой палец начинает интимно ласкать мою руку, снова посылая мурашки по моему позвоночнику. — Да, не должны, — отвечает он дрожащим голосом, но руку не убирает. Вместо этого он наклоняется ближе, и я чувствую его дыхание на лице. Он так же напряжён, как и я. — Ты теперь мой мастер… это неправильно, — шепчу я, но всё ещё не пытаюсь отстраниться. Любой намёк на протест оставил мой голос. Каждый инстинкт бежать от своих чувств был уничтожен. Все мои барьеры, наконец, разрушились. — Да, — соглашается Люк, наклоняясь ещё ближе. Я столь ясно ощущаю его через Силу, что задаюсь вопросом, не поэтому ли старый Орден джедаев запрещал привязанности — ведь находиться с ним так близко достаточно, чтобы воспламенить мою душу. Когда эта мысль приходит мне в голову, я произношу её вслух, поскольку, хоть я и не согласна с правилом о привязанностях, прямо сейчас я готова сказать что угодно, лишь бы убедить себя уйти, пока мы не совершили огромную ошибку: — Ты говорил, что не должен позволять себе этого… Я замолкаю, обнаружив, что моя решимость ослабевает, когда моя рука невольно тянется вверх, снимая колпак с его головы и запуская пальцы в его песчаного цвета волосы, а затем опускается вниз, проводя ладонью по его щеке. — Я знаю, — вздыхает он, прислонившись щекой к моей ладони и прижимаясь к ней губами. — Но теперь мне всё равно, — в доказательство этих слов его рука медленно скользит вверх по моему телу, вызывая дрожь, от которой я едва не падаю на колени. Когда он осторожно стягивает тиару с моих волос, роняя её на землю, я ничего не могу поделать, кроме как пристально смотреть ему в глаза. Он невольно закрывает их, когда обхватывает рукой мою шею, запутывая пальцы в моих волосах; его тело начинает дрожать, когда он сокращает оставшееся расстояние между нами, его другая рука всё ещё недвусмысленно двигается по моей, и я чувствую, как рушится его решимость. Он прислоняется лбом к моему лбу, наши губы лишь в нескольких миллиметрах друг от друга. Моё тело кричит в агонии, ведь сейчас я не хочу ничего больше, кроме как почувствовать, как оно прижимается к его телу, и как его губы впиваются в мои. Я отбрасываю из головы каждое возражение; выкидываю каждый аргумент о том, как это неправильно, вместо этого сосредоточившись только на мужчине передо мной. Я чувствую его желание и как чувства ко мне, которые он пытается отрицать, рвутся на свободу. Даже сейчас он тщетно пытается сохранить образ спокойного, безмятежного мастера-джедая, но я вижу, как эта маска растворяется у меня на глазах. Сегодня он Люк Скайуокер, обычный человек, и он пойдёт против каждого своего инстинкта джедая, чтобы наконец получить то, что он хочет. Медленно, он опускает руку, чтобы коснуться моего ожерелья: — Такая красивая, —бормочет он, глядя мне в глаза, которые так идеально сочетаются с камнем на моей шее — камнем, который он выбрал с нежной любовью, потому что он напоминал ему обо мне. Я сглатываю ком в горле, и затем, прежде чем кто-либо из нас успевает произнести ещё одно слово против, его руки заключают меня в объятия, и его губы касаются моих. И хотя я каждой клеточкой своего естества знаю, что это совершенно неправильно, это вдруг кажется абсолютно правильным. Это просто поцелуй, говорю я себе, размыкая губы ему навстречу. Это больше не повторится — так нельзя. Просто нельзя. Но чем глубже становится поцелуй, и когда я чувствую, как его мысли соприкасаются с моими, я, без тени сомнения понимаю, что это, безусловно, повторится.