Я — Мара Джейд

Из-за занятости Люка новыми учениками, на этой неделе у меня с ним нет индивидуального урока. Обычно меня бы возмутило подобное пренебрежение нашей первой группы учеников в угоду новичкам, не говоря о том, что пока он не даёт нам помогать в их обучении, как планировал изначально, но поскольку меня пугает мысль впервые остаться с ним наедине с тех пор, как мы поцеловались, я решаю не давить на него. Глубоко внутри мне интересно, избегает ли он этого тоже, особенно с учётом, что у всех остальных были их индивидуальные занятия. Но в конце концов Люк – или, скорее, мастер Скайуокер – сдаётся, и на мой датапад приходит сообщение, информирующее меня о следующем занятии. Годы тренировок под надзором Императора оказали один положительный эффект на мою жизнь — хоть меня и продолжает мучить воспоминание о той ночи, я способна вести себя так, будто ничего не было. Никто не способен понять, что я на самом деле чувствую, кроме Люка, который, конечно, прекрасно видит истину сквозь моё притворство. По его взгляду я понимаю, что его мучает то же, что и меня, но он — Мастер Джедай и, к счастью, только я способна это заметить. При остальных мы ведём себя точно так же, как раньше — он меня поддевает, я клюю на наживку; я его поддразниваю, он огрызается; он мастер, а я ученица. Но я не знаю, способна ли я буду не поцеловать его, когда мы с Люком будем одни, и я ненавижу себя за это, поскольку знаю, что, сделав это, мы лишь напросимся на ещё большие неприятности чем те, что у нас уже есть. Я должна соблюдать наш негласный уговор, ради нас обоих. Когда наступает время нашего занятия, я жду его снаружи той же самой комнаты для медитации. Он опаздывает на несколько минут, что для него необычно. Когда я уже начинаю нетерпеливо притопывать ногой, то замечаю, как он с ухмылкой на лице появляется из-за угла. Я вопросительно вскидываю бровь: — Вас что-то веселит, Мастер? Он близко подходит, всё ещё улыбаясь: — Ты не проверяла свой датапад. — Нет, а что? — Проверь. Вздыхая, я достаю его из кармана туники. И, конечно, на нём сообщение от Люка: «Занятие перенесено в приватный тренировочный зал. Встретимся там». Я закатываю глаза; ну естественно, единственный раз, когда я не проверила расписание, и именно в этот день он его меняет. Я поднимаюсь со скамьи, игнорируя протянутую руку Люка, и убираю датапад обратно в карман туники. До турболифта мы идём молча. Пока мы его ждём, я спрашиваю: — Почему ты поменял занятие? — Не хочешь частный урок фехтования? — отвечает он, вопросительно вскидывая брови. — О, конечно, хочу, пока не натренируюсь достаточно, чтобы надрать тебе задницу, — подкалываю я. Он смеётся, и затем мы опять замолкаем и ждём прибытия лифта. Рядом с ним я нервничаю, внезапно поняв, что сейчас мы совсем одни. Я заставляю себя смотреть прямо перед собой, и игнорировать каждую непристойную мысль, проносящуюся в моей голове. С первым я справляюсь, но со вторым — проваливаюсь с треском. К счастью, турболифт приезжает до того, как ситуация станет слишком неловкой, мы заходим внутрь, и Люк снова заводит разговор, вырывая меня из моих мыслей: — Я знаю, что в последнее время ты расстраивалась из-за своего прогресса, и подумал, что небольшой спарринг пойдёт тебе на пользу. Остаток дня в расписании я освободил. — Целый день наедине со световым мечом и Мастером Скайуокером? Ого, должно быть ты считаешь, что мне действительно нужна помощь, — у меня не выходит удержаться от сарказма, на что он лишь качает головой и тянется вперёд, чтобы нажать на этаж с тренировочным залом. — Ты же знаешь, что это не так. И тебе не нужно меня так называть. Вокруг никого нет, — мягко говорит он, пока двери закрываются. — Нет, нужно, — настаиваю я. Я должна держаться рамок, или снова попаду в неприятности. — У нас урок, следовательно ты Мастер Скайуокер, — лифт начинает медленно опускаться. — Нет, сейчас в турболифте мы одни, так что я просто Люк, — говорит он дразнящим, почти кокетливым тоном. Для человека так сомневающегося в том, имеет ли он право позволить себе привязанности или нет, он явно напрашивается на неприятности. Воодушевленная его заявлением, я поворачиваюсь к нему лицом, остро ощущая бабочек в животе, но не могу удержаться от того, чтобы не проглотить наживку: — Тебе действительно стоит подумать, хочешь ли ты, чтобы сейчас, наедине в лифте, я воспринимала тебя как «просто Люка», — предупреждаю его низким голосом. Он поворачивается, отзеркаливая мою дерзкую позу: — Ну, ведь так и есть, — напоминает он, теперь определённо кокетливым и смелым тоном. Его рука тянется, чтобы нежно погладить мою щёку, а я смотрю на него, не в силах устоять перед его вызовом. Не в силах устоять перед ним. Мои губы искривляются в коварной улыбке, пока я медленно приближаюсь к нему и прижимаю его к стене лифта. Я выгибаю спину и кладу руки ему на грудь, награждая его самый соблазнительным взглядом: — Видимо, да, Люк, — чуть ли не урчу я, прикусывая губу и не отрывая от него взгляда. Он ошеломленно смотрит на меня, пока мои пальцы лениво скользят по его бокам и достигают пояса, осторожно вытягивая его тунику и касаясь его обнажённой кожи. Люк напрягается и резко вздыхает, но не отступает. В глазах загорается искра, маска мастера-джедая снова забыта. Без колебаний он обхватывает меня за талию, крепко прижимая к себе. По позвоночнику бегут мурашки, и я чувствую, как колени начинают подгибаться, когда он кладёт руку на мою шею и его губы медленно приближаются к моим… И тут лифт резко останавливается, и двери с громким хлопком открываются, тем самым обозначая прибытие на наш этаж. — Проклятье! — ругается он, ударяя рукой о заднюю стену. Вздохнув одновременно с облегчением и разочарованием, я пользуюсь моментом, чтобы вырваться из его хватки и поспешно выйти из лифта, прежде чем он попытается затащить меня обратно. Я устремляюсь по коридору, злясь на себя за то, что не могу продержаться с ним наедине всего две минуты и не поддаться своим желаниям. Такой себе из меня джедай. В тренировочный зал мы приходим, не проронив ни слова. Я сбрасываю плащ и практически швыряю датапад на пол. Несколько мгновений я хожу туда-сюда, пытаясь выплеснуть мою нервозность, пока не замечаю, что Люк готов приступить. Я поворачиваю к нему и указываю пальцем на его лицо: — Не сдерживайтесь, Мастер Скайуокер, — шиплю я. Я в настроении для драки, и я её получу. Он даже не дёргается; маска снова на месте. Он берёт меня за палец, и я тут же чувствую, как меня омывает спокойствие. Я понимаю, что он делает и одёргиваю руку, хоть и выполняю упражнение для успокоения сама. Я быстро расслабляюсь, и он выглядит довольным. — Ты не можешь сражаться, когда ты рассержена, — проповедует он. — Ты почувствуешь Силу, когда ты спокойна, когда ты в мире сама с собой. Я делаю глубокий вдох: — Тогда прекрати меня злить, — рычу я. Он усмехается: — Прости, Мара, но думаю, это твоё обычное состояние. Я хочу злиться на него, очень хочу, но невольно сама смеюсь. Тряхнув головой, я снимаю с ремня световой меч и активирую его. Он делает то же самое. Прежде, чем он нанесёт удар, я снова говорю: — Я серьёзно, Люк. На этот раз не сдерживайся. Я вижу, что он насторожен, но всё равно кивает, а затем бросается на меня. Следующие несколько часов у меня не выдаётся ни секунды, чтобы витать в облаках из-за почти-что-поцелуя в турболифте. Люк бьёт быстро и яростно, и я понимаю, что наконец вижу всю мощь мастера-джедая в действии. Мне придётся открыть каждую частичку своего естества Силе, чтобы иметь хотя бы шанс выстоять против него. Но Люк тоже выкладывается по полной. В отличие от других наших занятий, здесь ему действительно приходится прикладывать все усилия, чтобы одержать верх. Он тяжело дышит и пот льёт с него ручьём, но ему всё равно удаётся излучать ауру спокойствия. Вот что значит быть джедаем, думаю я — взывать к Силе в пылу сражения и сохранять чувство внутреннего покоя. Просто наблюдая за ним таким более познавательно, чем все наши занятия по медитации вместе взятые. Люк постоянно обезоруживает меня, но я отказываюсь сдаваться. Я не злюсь; поражения лишь подстёгивают меня стараться сильнее. Я хочу впечатлить его. Я хочу впечатлить себя. В следующий раз, когда он разоружает меня, я не перестаю сражаться. Вместо этого я бросаюсь на него со всей силы и опрокидываю его на пол; световой меч вылетает из его руки, и мы принимаемся бороться, катаясь по полу. Сквозь Силу я чувствую его удивление, но на автомате он начинает бороться в ответ. В конце концов, я оказываюсь на спине, с прижатыми руками к полу над головой и расслабляюсь, прекратив борьбу, но в ответ он сердится. — Нет, мы не закончили. Не сдавайся лишь потому, что лишилась меча или оказалась прижата к земле. Никогда не сдавайся. С твоими навыками, пока ты дышишь, ты не побеждена. Я киваю и снова начинаю сопротивляться. — Мара, — говорит он тоном, заставляющим меня остановиться и взглянуть ему в лицо. — Возьми свой световой меч. — Что? — Возьми свой световой меч, — повторяет он. Я пытаюсь высвободиться из его хватки и дотянуться до своего оружия, но не даёт мне сдвинуться ни на дюйм. — Нет, не так. Возьми свой световой меч. Наконец поняв, я использую Силу, чтобы увеличить свою физическую силу, и, вырвав руку из его хватки, призываю в неё оружие. Меч Люка прыгает в его руку и, одновременно загоревшись, два меча сталкиваются друг с другом. Пинком я сбрасываю его с себя; оказавшись на ногах, мы принимаемся кружить вокруг друг друга, выискивая любое преимущество. Мы продолжаем сражаться, танцуя друг напротив друга, и чем больше проходит времени я чувствую, как мой разум открывается его разуму так, как никогда раньше, сильнее, чем даже во время медитаций. Мы больше не сражаемся друг против друга, а друг с другом. Мы оба неостановимы, и становится очевидно, что эта битва никогда не закончится. А затем, снова оказавшись на полу, я ощущаю вспышку в сознании Люка; настолько сильную, что мне приходится остановить бой и зажмуриться. Я вижу все его переживания из-за роли лидера Ордена джедаев; его опасения из-за того, что однажды ему придётся обучать своих племянницу и племянника путям Силы; его неуверенность касательно обучения нынешних учеников под его опекой; его глубокий и сильный страх, что его сострадание ко мне станет его погибелью. Когда он снова оказывается надо мной и мы останавливаемся, я вижу по глазам Люка, что он испытал то же самое. Заглянув в мой разу и достигнув стены, которую я отказываюсь убирать, он взобрался на неё и узрел все страхи и сомнения, лежащие по ту сторону. Тяжело дыша, я скидываю его с себя и, прыжком оказавшись на ногах, прикрепляю меч к ремню. Быстро добираюсь до моих вещей, накидываю плащ на плечи и убираю датапад. Прежде чем я успеваю выбежать из комнаты, я чувствую, как Люк хватает меня за руку и разворачивает лицом к нему. Он выглядит таким же обеспокоенным, как и я. — Не уходи, — просит он. — Нам нужно об этом поговорить. — Нет, — отказываюсь я, резко сбрасывая его руку. — Мара- — Я сказала нет! Я не знаю, почему я так злюсь. Это будоражащее чувство – так хорошо понять, что испытывает другой человек. Но в то же время оно ошеломляет, ведь я знаю, что Люк только что увидел все мои секреты и все проблемы, мешающие мне на пути к тому, чтобы стать джедаем. Я не хочу разбираться с этими проблемами, но теперь, когда он их увидел, их будет невозможно игнорировать. Мы стоим здесь, глядя друг на друга, тяжело дыша, и оба не можем ничего сказать. Его выражение лица не выдаёт его личных чувств ко мне; он снова мастер-джедай, а я лишь его ученица. Он делает глубокий вдох: — Сядь, — говорит он, и это явно не просьба, а приказ. Удивляясь сама себе, я подчиняюсь, присаживаясь на одну из скамеек. Он садится рядом, за что я ему благодарна — так мне хотя бы не придётся смотреть ему в глаза. — Почему ты не хочешь об этом говорить? — мягко спрашивает он. Я долго обдумываю его вопрос, но не могу найти ответ. Я знаю, чем я была. Знаю, что больше я не тот человек. Но не могу найти в себе сил простить себя, не важно, как сильно я пытаюсь, поэтому делаю единственную знакомую мне вещь — игнорирую все свои проблемы, надеясь, что они сами исчезнут в процессе моего обучения. Почувствовав мои мысли, Люк снова говорит: — Ты же понимаешь, что никогда не достигнешь своего полного потенциала в Силе, пока не научишься себя прощать, Мара. Я качаю головой: — Я не могу, Люк, — шепчу я. — Просто не могу. — Почему не можешь? — Просто не могу, — повторяю я, почти на грани слёз. Он кивает, недовольный ответом, но решая не давить дальше. Он знает, что это бесполезно. Старая Мара Джейд вернулась, и она не сдастся. Похлопав меня по плечу, он встаёт и покидает тренировочный зал, оставляя меня наедине с моими мыслями, от которых я не могу сбежать, как бы не старалась.

***

Я полностью готова избегать Люка до конца вечера, но как оказывается, мне не приходится — когда я прихожу на ужин, его нигде нет. Раздосадовано я предполагаю, что он проводит время с новыми учениками, а вероятнее всего со своим новым самородком Кипом Дюрроном, которому он, похоже, уделяет каждую свою свободную минуту. Не важно, как часто я напоминаю себе не судить поспешно, у меня не выходит выкинуть из головы дурное предчувствие из-за этого паренька. Я знаю, что должна поговорить об этом с Люком, но после сегодняшнего занятия я не смогу заставить себя находится с ним наедине в ближайшее время. Когда я прихожу в столовую, Корран уже сидит за столом, так что я быстро набираю еды и присоединяюсь к нему. Мне нужно выкинуть из головы произошедшее с Люком, поэтому я позволяю ему лить мне в уши байки о Разбойной Эскадрильи, о Миракс, и даже о КорБезе. Я ковыряюсь в тарелке, особого аппетита нет даже после столь тяжёлой тренировки. Корран, естественно, чувствует мое плохое настроение и принимается любопытствовать. — Мастер Скайуокер снова до тебя добрался? — спрашивает он с видом всезнающего. Я закатываю глаза: — Заткнись, Корран. — Ооох, должно быть, было круто. — Заткнись, Корран! — Затыкаюсь, мэм. Я невольно смеюсь: — Ладно, — признаю я. — Это было… интересное занятие, как минимум. — Почему? Ты с ним целовалась? — Корран! — восклицаю я и оглядываюсь по сторонам, чтобы убедиться, что вокруг никого нет. — Ой, успокойся, Мара, нас никто не слушает. — О усиленном Силой слухе когда-нибудь слышал, идиот? Он бросает мне в лицо салфетку. Я бросаю её обратно. — Должно быть, это был хороший поцелуй. Я грозно хмурюсь: — Я даже не знаю, зачем тебе это рассказываю, но, к твоему сведению, никаких «поцелуев» не было, ясно? — О, так проблема в этом. Я вздыхаю и опускаю голову на ладони. Слышу, как от стола отодвигается стул, и через мгновение Корран садится рядом, опустив руку мне на спину. — Я же говорил тебе не обжечься. Я поднимаю голову и смотрю ему в глаза: — Нет, дело совсем не в этом, Корран. — Тогда в чём? — Это сложно объяснить. — Я хороший слушатель. — Ты ведь не отстанешь, да? — Не-а. — Все вы, ветераны Разбойной Эскадрильи, такие? — Ага. Я недоверчиво качаю головой и кладу её ему на плечо. Какого хрена, думаю я, — с таким же успехом я могла бы довериться кому-нибудь. Он нежно гладит меня по волосам, когда я начинаю рассказывать. — У нас был спарринг, и тут внезапно, я смогла заглянуть в его разум. Это было удивительно, и ошеломляюще, и не похоже ни на что, что я когда-либо испытывала. Но также это было и ужасающе, потому что я знала, что он также видел, что находится внутри моего разума. И мог видеть все переживания, которые я так стараюсь скрывать. — А именно? — спрашивает Корран. — Разве не очевидно? Несколько мгновений он молчит, а затем тянется к Силе чтобы прочувствовать мои эмоции. На его лице мелькает выражение непонимания, когда до него доходит, что я имею ввиду. — Это было давно, Мара. Ты не должна позволять себе зацикливаться на прошлом. — Но я уже зациклена на нём, Корран! И не могу взглянуть ему в лицо. Не могу взглянуть в лицо всем ужасным вещам, которые я творила на службе у Империи. — Мы все творили ужасные вещи. — Да, но не такие. — У тебя не было выбора, Мара. Я отвожу взгляд, глядя в никуда, пытаясь вспомнить, каково было быть Рукой Императора... и всё, что я могу вспомнить, это девушку, которая не хотела ничего, кроме как заслужить похвалу своего мастера; девушку, которая с радостью выполнила бы любое задание, даже то, которое закончилось бы смертью Люка Скайуокера. Может, выбора у меня и не было, но своей службе я отдавалась полностью. Как всегда, я избегаю своих эмоций, меняя тему на ту, которая точно заинтересует Коррана больше. — Ладно, я соврала, — признаю я. Он глядит на меня с любопытством. — Мы целовались. Его глаза загораются, и он наклоняется ближе: — Я так и знал! — Ага, а теперь хорош лыбиться или я не стану рассказывать. Корран немедленно затыкается и жестом просит меня продолжать. — Это случилось лишь раз — на моём дне рождения, — Корран выглядит победоносно, когда понимает, что его подозрения тем утром после вечеринки оказались верными. — И сегодня мы почти поцеловались снова, но нас прервали прежде, чем что-то случилось. Это так выматывает, Корран… — Да уж, могу представить, — дразнится он. — Да нет, не в этом смысле. — А в каком тогда? — Ну, помимо очевидного факта, что для мастера и ученицы было бы крайне неподобающе вступить в отношения? — вздыхаю я. — Корран, твоя семья ведь не соблюдала правило о привязанностях, верно? — Верно, — отвечает он, явно удивлённый смене темы. — Ты не знаешь, почему джедаям Кореллии разрешалось жениться, но не джедаям Корусанта? Он пожимает плечами. — Я никогда особо об этом не думал. Я всегда предполагал, что всем джедаям прошлого разрешалось вступать в брак, прежде чем начал здесь обучаться. Никогда не понимал, почему это запрещалось. В смысле, если чувствительность к Силе может передаваться генетически, разве не было логично разрешить джедаям вступать в брак и заводить детей? Я киваю: — Да, это, видимо, одна из причин, по которой Люк не хочет возвращать это правило — нам нужно пополнить наши ряды. Корран смеётся и озорно ухмыляется: — Так вот, чем вы вдвоём планируете заниматься? Я раздражённо вздыхаю и кидаю ему в лицо ещё одну салфетку: — В этом-то и дело. Он всё ещё считает, что он обязан соблюдать это правило. — О, — Корран на секунду замолкает, а затем смысл сказанного мною до него действительно доходит. — О… — И теперь ты понимаешь, в чём проблема. — В этом нет смысла, Мара. Почему он считает, что должен следовать этому правилу, а все остальные из нас — нет? — Потому что чувствует, что обязан соответствовать высшим стандартам. Он сын Дарта Вейдера. Он живёт в этой тени каждый день своей жизни, и это пугает его до смерти. — Погоди, так что, он считает, что если вы перепихнётесь, то он обратится в ситха или типа того? — Станг, Корран, какой ты чуткий! — указываю ему я, толкая его плечом. — Эй, иногда надо, чтобы кто-то сказал в лоб, как есть, чтобы понять, как тупо это звучит. — Ага, ну, ему это скажи, не мне. — Скажу, если хочешь. — Сила, нет! — восклицаю я. — Не смей говорить ему ни слова. — Конечно, не скажу, Мара, не глупи. — Хорн, — рычу я, тыча пальцем ему в лицо. — пообещай мне, что не скажешь ни слова. Он берёт меня за руку, встречаясь со мной взглядом: — Я сохраню твой секрет. Я с благодарностью киваю, и снова принимаюсь за еду. — Но Мара, — продолжает он, и я снова перевожу взгляд на его. Он сжимает мою руку и смотрит на меня, будто заботливый старший брат, и внезапно я чувствую прилив привязанности к нему. — Постарайся не обжечься. Я ещё немного ковыряюсь в тарелке и думаю про себя, что его совет слишком запоздал.