Русская сирень

18.01.1919 год Г. Париж, Франция.       Клаус шёл по светлому коридору и размышлял о произошедшем на Парижской «мироной» конференции. Общество идиотско-тупых стран ему максимально надоело. Пускай Эдерлли идёт к чёрту вместе с Веймаром. «Тупые придурки» думал Клаус. «Как они смеют насмехаться надо мной, Николаусом Адлером. Я высшая раса, немец. А они кто? Шавки» он зло уставился перед собой, рыкнув, с новой силой быстрым шагом шёл по коридору. Сегодня его дядю повесят, а его, Клауса, подняли на смех. И он ни за что не признается, что сам в этом виноват. Эго оно такое. Что уж тут поделать. Он быстро завернул за угол. Перед собой он увидел нового правителя и парочку подопечных. — Герр Эберт, когда будет казнь? — спросил он стоявшего перед ним новоиспечёного президента Веймарской Республики. — Здравствуй, Клаус, вы разве должны уже были закончить? — спросил его президент, смотря на часы. — Рано. В четыре будет казнь Австро-Венгрии, а после сожгут трупы вашего отца и дяди, но перед этим извлекут глазные яблоки, — Клаус посмотрел за спину президента и увидел стол, который используют по большей части в моргах, на нём укутаным в чёрную ткань лежало тело. — Как понимаю, там отец, да? — спросил он. Эберт положительно кивнул и, оборачиваясь, начал о чём-то говорить с подопечными. Кстати, насчёт глазных яблок. У каждой страны они разные, и очень давно это стало как-бы традицией – извлекать из мёртвого тела страны их глаза. Хотя нет, Клаус врёт. Даже здесь смогли выделиться русские. У каждого из них, как у одного, глаза были полностью идентичны: цвета сирени, в которых ни разу никто не видел блика. Такое бывало и у других стран, когда они пережили смерть близкого человека, в глазах пропадал блик. Но русские рождались сразу без него, что было странно. Хотя, это же русские, это вполне в их стиле. Глаза отца были, если Клаус не ошибается, ярко-красными с жёлтыми бликами. За спиной послышался громкий и быстрый топот. Он явно ничего хорошего не предвещал. — НИКОЛАУС НИКОЛЕТТ АДЛЕР! — на весь третий этаж прокричал Веймар. — «Твою же мать», — подумал Клаус. Он выдохнул, натянул улыбку и спокойно повернулся. — Да, Веймар Пауль Матцельсбергер? — мирно спросил Адлер. Веймарская Республика зло выдохнул воздух через нос и не менее тихо начал орать на брата. — КАКОГО ЧЁРТА ТЫ УСТРОИЛ НА КОНФЕРЕНЦИИ?! Клаус пожал плечами. Он с удовольствием сейчас бы поиздевался над братом, если бы здесь не было президента. Из-за того, что Адлер хотел стать главной страной, а не регионом, ему нужен был авторитет у президента. — Что там произошло? — спросил у Веймара немного обеспокоинный Эберт. Матцельсбергер более-менее успокоился. А Клаус лишь жалостливо посмотрел на президента. — Клаус... послал Великобританию, — как будто не веря, произнёс он. Эберт удивлённо уставился на Веймара, а затем перевёл свой взгляд на Адлера. Клаус улыбнулся. — Николаус, ты должен понимать, что нам как никогда сейчас нужны хорошие отношения с союзниками, — пристыдил его президент. — Ну не знаю. Франции и США вроде как понравилось, — беззаботно произнёс Клаус. Тут на его плечи кто-то положил руки, из-за чего Николаус дёрнулся. — Yes, Adler, Je l 'ai beaucoup aimé , — откуда ни возьмись появился Адам Джонс и на ломаном французском как бы похвалил его, — классно ты моего отца уделал. Может ещё подружимся, — добавил США протягивая руку для рукопожатия. Клаус натянул радостную улыбку и пожал маслянную руку оппонента. — Ладно, увидимся, — Джонс отсалютовал и исчезнул за какой-то дверью. Там скорее всего и будет проходит казнь. Эберт и Матцельсбергер удивлённо глядели вслед США. Скажем так, у Адлера не было плана, чтобы как-либо втереться в доверие союзников, но сегодняшний прилив гнева, в целом, этому поспособствовал. — Эй, Адлер, поздравляю, — послышался голос Франциска де Бернара, он только что вышел из зала, в котором и проводилась конференция — ты второй, кто так виртуозно поставил Эдерлли на место, — француз подошёл почти вплотную к немцу и любопытным взглядом оглядел его тело. Клаус был одет в рубашку, брюки на подтяжках и туфли. Франция протянул ему руку, в которой держал какую-то бумажку. Клаус взял её и увидел случайный набор цифр. — Мой номер почты, — объяснил Франция, — пиши если захочешь увидеться, — Клаус поперхнулся от такого заявления. Все прекрасно знают, зачем и кому Франциск де Бернар даёт свой номер почты. — «Не напишу и не надейся», — подумал Николаус. — А кто первый? — в слух спросил Адлер. Ему было и вправду интересно. — Что? — в недоумение уточнил француз. Он действительно не понял. — Кто первый так виртуозно поставил Великобританию на место? — Неприлично такое спрашивать, — брат дёрнул его за локоть и произнёс на южнонемецким диалектом. Франция не обратил на это внимание, а лишь помрачнел во взгляде. Он вздохнул. — Влада Ивановна, Российская Империя при Петре I. Раньше поговаривали, что за это её и убили. Клаус наигранно-виновато посмотрел на Францию. Все знают, что для большинства старых стран больной темой является Влада Ивановна. Она, как говорили многие, была дочерью истинного зла. Российская Империя попортила много нервов миру. Может из-за дряного характера они с его дедом и сошлись. Но они были, слава богу, только любовниками. У деда была жена, а у Воскресенской неудачный брак в лице Норвегии. Который после развода, прошу заметить, был найден убитым. Влада Ивановна добровольно отдала своему сыну престол в 1858 году, а до этого 138 лет портила жизнь всей Европе. Женщина была очень хитрой и в любой ситуации пыталась усидеть на двух стульях, так же она была довольно радикальной и по словам многих – лицемерной. Её смерть в 1907 году стала настоящим праздником для всей Европы, особенно для Турции. Но когда в свет в 1910 году вошел преемник Владимира Воскресенского – Николай Владимирович, вся Европа снова насторожилась. Сын новой Российской Империи был вылитой бабкой. Те же пепельные волосы, тот же ледяной взгляд и безразличие в любой ситуации. — Всё нормально, Адлер, — ответил Клаусу де Бернар. Франция похлопал немца по плечу и ушёл туда, куда ушли и все остальные. Веймар дал подзатыльник брату и пошёл за всеми. — Да как ты смеешь, — вскипел Адлер. — Отставь это, Клаус. Хочу напомнить, что выше тебя по статусу. Я страна – Веймарская Республика, а ты жалкий регион – Пруссия. Подзабыл, да? — Адлер нахмурил брови и как совсем недавно показал фак Элерлли, только уже брату. Веймар не обратил внимания на данный жест. — Хочу напомнить, что у этого жалкого региона полномочий как у целой страны, 1/1, Вейми, — саркастический произнёс Адлер. Клаус и дальше бы выпускал из уст сплошной яд, если бы не следующие слова брата. — Klaus, tu dois mettre fin à cette guerre puérile de longue date. Vous acceptez également que je sois l'héritier, et pas vous, — Веймар ушёл. А Клаус с этого дня возненавидел чёртов французский язык. Адлер ни за что не признается, что в чём-то брат и был прав. Не хочет и не будет. По крайней мере сейчас. *** Клаус сел у входной двери. В противоположной стороне было окно, на котором росли розы. Дьявольские цветы, всегда привлекают чужой взор. Взглядом своим присутствующих опаляя. Адлер обвёл глазами присутствующих: тот же набор людей, что и на конференции. Судьба давно сплела мести узор. Великая война была развязана чисто из-за принципа, но начата она была как раз таки его дядей, из-за чего сейчас его и повесят. Как бы не манили прекрасные цветы, больно колют сердце острые шипы. Страны знали твёрдо, час возмездия настал. Смерть через повешание ждала зачинщика войны. Только что в зал зашёл Чарльз Эдерлли, он о суровом наказанье возвестил. Собрался в зале весь «честной народ». Юргена Раубаля ведут на эшафот. На его шею прислуга повесила удавку. Раубаль всё ещё улыбался. Время искупление почти уж подошло. С тем же гордым видом ничуть не оробев, он произнёс свои последние слова. — Oh, es ist Zeit, deinen geliebten Bruder kennenzulernen! С громким звуком пол под ногами дяди пропал, и он повис на верёвке. Клаус отвёл взгляд, он с детства ненавидел розы. Эти цветы всегда приносили ему лишь несчастья. Стремительно на щеке дяди пропал флаг его страны, а на щеках новосозданных Австрии и Венгрии расцвели их флаги. У Раубаль младшей красный белый красный, у её брата зелёный белый красный. Послышался тихий плачь Австрии. Слуги сняли тело Юргена Раубаля с удавки и, держа его, выкололи два глаза цвета воды чёрного моря. Всё это сопровождалось неприятными звуками и таким же зрелищем. Австрию утешал её старший брат. Глаза дяди запустили в банку с формалином. Довольно давно единогласно было принято то, что глаза мёртвых стран будут храниться в России в Кунтскамере в запретной секции. Или это Влада Ивановна всех убедила в том, что это было единогласное решение? Клауса не радовал тот факт, что глаза его отца и дяди будут хранится в России, но с этим ничего не мог поделать. Позже Клаус с какой-то детской радостью смотрел на то, как выкалывают глаза его отцу. К сожалению, Германская Империя ничего не чувствовал поскольку уже был мёртв. Глаза снова в банке с формалином, а тела двух родственников отправленны на сожжение. Ещё одно негласное правило. Их тела нельзя было похоронить.