23.01.1919 год. Г.Мюнхен, Веймарская Республика:
Мюнхен — тот город, чью красоту невозможно описать в словах. Зима особенно была к лицу, как жителям юга, так и самой столице Баварии. С Мюнхеном у Клауса связано очень много историй, как минимум именно здесь впервые он встретился с матерью. Первый и последний.
Сейчас Клаус посильнее укутывался в пальто. Было необычно холодно для юга страны. -7°С.
Клаусу пришлось проходить рядом с вокзалом «Мюнхен-Пазинг». Адлер был здесь и вчера вместе с русским Иваном, который довольно сильно его тогда взбесил, сейчас же русский предпочёл отсыпаться в гостинице. А вот Николаус с утра пораньше (8:30) решил наведаться в пивную «Штернекерброй», чтобы разузнать про некого Вильгельма Харрера. Но для немецкой власти парень был известен как НРП. Клаус считал партию довольно «любопытным движением».
Идя по улицам, Клаус наткнулся всего на двух женщин и то в преклонном возрасте. По большей части на свежем воздухе в такое время гуляли синтементальные мужчины, которые наслаждались «мирным временем». Клаус, наверное, был рад за них. Свобода, тишина, спокойная жизнь. Наконец-то многие снова окнулись в это скучное явление — жизнь. Клаус усмехнулся. В целом вполне логично то, почему на улицах почти что нет девушек. Девушки — домашние существа. Утром в выходные эти нежные цветы должны нежиться в постели. Ведь по-другому и нельзя. Для Клауса женщины были чем-то очень ценным и нужным, одной из самых важных шестерёнок в огромном механизме. Женщины — прекрасны. Их надо беречь. Но этого никак не могут понять обычные смертные. У стран всё по-другому. У них совершенно иное отношение к гомосексуальности, женщинам и смерти. Странный набор. Страны совершенно не боятся смерти. Они ведь знают, что если родились смертными, то век их короток, и уже ничего не сделаешь, но как говорил Ярослав Цветаев: «Прожить ради своего народа намного лучше бездумных человеческих мечт. Я смертный, но живу я ради других, потому что если бы не они — не было бы и меня. И ради них я сделаю всё что смогу». Конечно же, существовали страны, которые просто предали свой народ ради каких-то своих целей, но их конец не пожелаешь даже самому заклятому врагу. Например, как Византия. У неё много имён, но самые знаменитые это: первая женщина страна, или же Аврора Делассен. Но всё же по большей части страны жертвовали собой ради своего народа. Такие как Филипп де Барнар, жил с 987 — 1430. Умер во времена Столетней войны, был сожён, как в то же время и Жанна д’Арк. Такие как Империя Карла Великого (между прочим, есть предположения, что Карл *** являлся родственником рода Шикельгруберов). Такие как Отто Шикельгрубер. И наконец такие как… бóльшие части династий Воскресенских и Цветаевых. Да уж, русские слишком уж жертвенные. Японцев вообще лучше не упоминать.
С такими мыслями Клаус и дошёл до той самой пивной.
Сейчас Николаус стоял перед дверями той самой пивнушки, которая является домом новой партии НРП.
Вильгельм. Вспоминает его имя Клаус.
Заходя в помещение, Адлер удивился чистоте пивной. За столом сидел единственный молодой парень. Черноволосый, голубоглазый.
— «Неужели так просто было его найти?» — подумал Клаус.
— Вильгельм? — спросил он. Парень обернулся и кивнул. Адлер поспешил к нему. Усаживаясь за стол, он осмотрел лицо человека перед собой.
— А вы собственно? — начал диалог Харрер.
— Николаус Адлер. Слышали о таком? — Клаус усмехнулся, видя округлённые голубые глаза.
— Вы, небось, маршал императора?
— Естественно. — улыбаясь, ответил Клаус.
— Рад за вас. Зачем же пожаловали вы в Баварию? — Вильгельм повернулся корпусом к «маршалу императора».
— По государственным делам. И ты напрямую с ними связан, Вильгельм. — Адлер указал пальцем и обвёл взглядом парня.
— Напрямую связан. С чего бы это? — выгибая бровь, спросил Харрер.
— А с того, дорогой мой друг, что ты привлёк внимание моего братца, которому больно уж интересно, почему твоя партия обрела так много поклонников… за пару месяцев. — ответил Клаус. НРП усмехнулся.
— Тебе смешно? — зло прошипел Адлер.
— Нет, что вы. Это до боли просто… людям нравится концепция моей партии. Вот и всё. — Харрер улыбнулся и попросил у бармена две кружки пива.
— Хм, — хмыкнул Николаус, — так и напишу в отчёте. Людям нравится концепция, вот и всё. — съязвил он. НРП улыбнулся. Как раз принесли пиво. Он приподнял кружку и сказал:
— За знакомство!
Клаус сдавил смешок и, поднимая кружку, чёкнулся с партией.
НРП оказался очень приятным человеком. После трёх кружек пива Клаус смело мог назвать Харрера другом. Они даже условились встретиться во вторник, через два дня. Эти два дня Клаусу придётся посвятить надоедливому русскому.
Как показалось самому Адлер, он взаимно понравился партии. И это хорошо. Ведь Эберт с Веймаром
приказали подружиться. Но, как обычно, Клаус готовился к худшему и изначально думал, что Вильгельм окажется довольно… заносчивой личностью. Но НРП оказался таким, как и бóльшая часть его людей, — простым рабочим. Довольно осведомлённым, но без должного образования. Но что удивило Клауса больше всего, ему не было скучно рядом с Харрером. Ему даже в прослойке аристократии было скучно до безумия, а с простыми рабочими и подавно. Вильгельм же был другим. Он был интригующим, хотя естественно в нем не было абсолютно никаких загадок, (которые в людях так любил Клаус) которые искали в НРП Веймар и Эберт.
Вильгельм сказал простейшую правду — людям просто симпатизирует его концепция. Вот и весь ответ. Самому Клаусу тоже нравилась концепция, но в этом не было никаких тайн.
Николаус уже с нетерпением ждал следующей встречи.
Заходя в номер, Адлер культурно охуел. Русский до сих пор спал! На часах 12:40! Какого нахуй?
Замечая книгу на тумбочки, Клаус усмехнулся.
— «Ха! Карл Маркс!» — он ставит «Коммунистический манифест» и, прицеливаясь, попадает точно в русую головешку.
— Твою же мать! — разобрал русскую речь Клаус.
— Русский, согласись, что мне на снайпера идти нужно. — злобно улыбаясь, сказал Клаус.
— Пошёл нахуй. — сказал русский по-немецки и завалился на другой бок, чтобы досмотреть свои сны. Клаус прыснул в кулак. Вот те раз.
— Это обычное состояние для русских, чтобы спать до обеда? — спросил Клаус. Ему не было интересно.
— Обычно я встаю в шесть, так что нет. — ответил русский. Николаус хмыкнул. В русского полетела ещё одна книга.
— Да ты заебал! — крикнул Рябинин. Адлер залился смехом. Русский резко затих.
— Если я не покажу тебе город, то получу нагоняй от дражайшего братца. Так что давай вставай.
— Я не слушаю команд всяких фрицев. — недовольно пробубнел Иван. Клаус усмехнулся.
— КГП исключение, да? — спросил Адлер. Иван вздохнул:
— Он русский в душе.
— Вот те раз. — удивлённо произнёс Николаус. Русский в душе. Ну и ну. Русские были особенными, Клаус свято верил, что никто другой не сможет сравниться с русскими, кроме самих же русских. Адлер глянул в окно.
— Да твою же мать. — на улице пошёл дождь со снегом. Русский спросил, что так «расстроило» немца.
— Спи дальше. Никуда мы сегодня не пойдём. — Клаус подошёл к столу, который стоял ровно у окна, рядом красовался портрет Бисмарка. Русский радостно что-то взвизгнул. Адлер сел за стол и, открывая свой блокнот, опустил взгляд на давний набросок Австрии. Клаус резко откинулся в прошлое, во времена учёбы в Мюррене.
***
— Романо, вот честно, чего ты к нему пристал? — спрашивал итальянца Сёгун. Балтассаре зло шипел, он прикрывал место удара.
— Да этот русский… сука, даже не знаю, — недовольно пробурчал он, — а ты, сволочь, — обратился к Клаусу Романо, — ты даже за меня не заступился, а ещё друг называется. Может я пойду и обрадую чёртового русского в том, что его чувства взаимны?
— Сделаешь это, и тебе в ту же секунду придётся иметь дело с его старшим братом. А он вылитая Влада Воскресенская. — ответил Шикельгрубер.
— ПФ. Мне эти русские. Их даже страна третьего мира смогла победить, да, Ичиро? — японец выпрямился и гордо выпятил грудь.
— «Что за идиоты?» — думал Клаус.
— И да, Романо, насчёт любви ты проебался. Я ненавижу русских.
***
Клаус усмехнулся. Ну это он зря тогда сказал. Но чёртового русского Ивана он всё равно недолюбливал. Кстати о Романо и Сёгун. От них даже телеграммки никакой не было. Вот тебе и друзья. Нет, Ичиро ещё можно понять. Он уехал на военную подготовку. Кстати Клаус тоже должен будет. Но это ещё под вопросом из-за проигрыша. А вот треклятый итальянец, который каждую их совместную ночь клялся ему в любви, даже блядских признаков жизни не подавал. Вот же ж лжец! Клаус ненавидел таких людей, хотя сам был в разы хуже.
