Русская сирень

13.02.1919год. Г. Мюнхен, Веймарская Республика:       Солнце ещё не встало, мороз украсил окна домов и зданий. Тихо падал снег, на нём отражался свет от фонарей. На улице ни души. Снежок приятно поскрипывал под ногами, оставляя на себе отпечатки подошвы кирзовых сапог. В такое время почему-то просыпалось в душе рождественское настроение, хоть Рождество и давно прошло. Праздник 1919 года был не семейным для них, он был каторгой для всех тех, кто тогда посетил дом Шикельгруберов. Но придаваться воспоминаниям сейчас никто не желал, совсем скоро наступит весна, и, вообще-то, Николаусу нужно будет уехать либо в Берлин, либо в Кёнигсберг. Изначально то Клаус в Баварию приехал только, чтобы популярность партии НРП узнать. А не за тем, чтобы почти каждый день пиво распивать с новоявленными друзьями. Пруссия зевнул. На часах было всего-лишь четыре утра. — Куда ты меня ведёшь? — в который раз спрашивал Адлер у Вильгельма. Хоть Николаус обычно и вставал в часов пять-шесть, но в четыре даже для него было рано. Когда НРП заявился в гостиницу и стал трезвонить в телефон, Клаус желал скормить его трём львам заживо. Хоть и мысленно. Но ведь всем желанием иногда да есть шанс сбыться? Потом Харрер припёрся в номер, а затем ныл. Видите ли, Пруссия слишком долго умывается или причёсывается, или рубашку долго гладит. Когда Адлер закончил с основными приготовлениями, он еле как пальто с сапогами успел натянуть, поскольку НРП уже тащил его не ясно куда. — Скоро узнаешь, — лишь отвечал партия. Николаус жалобно вздыхал, потому что не успел утром начистить сапоги. Клаус ещё раз зевнул и, осматриваясь, не узнал улицу. Где это они? Парни подошли к какому-то зданию и зашли туда. Вильгельм зашёл за спину Пруссии и прикрыл ему глаза руками. — Что там такого? — спросил озадаченно Адлер. — Сейчас узнаешь, — до ушей Николауса дошёл громкий звук, как будто что-то спускают по лестнице. Внутри, в мыслях, Клаус надеялся, что это не какой-то очередной прикол Вильгельма. НРП шутил часто и не всегда смешно. Конечно, шутки по типу: «Что есть белого у негра? — а в ответ, — глаза, зубы и хозяин» Пруссии нравились. Но Вильгельм так же шутил и на тему Нояборьской Революции и Великой Войны. Короче, как будущей партии Великогерманского Рейха, Харреру стоило фильтровать юмор на смешной и чёрный, а ещё местный. — И так. На счёт три открывай глаза, — Адлер кивнул, — раз… два… — Вильгельм специально медлил, Николаус успел уже несколько раз зевнуть, — три! — наконец сказал НРП. Он резко убрал с глаз Клауса руки, и Пруссия так же резко открыл глаза. — Подожди… чего? — не сказать, что Адлер был удивлён, он был в шоке. — Да, да, — начинал Вильгельм, — это форма СД. Ты не представляешь, сколько денег я в неё вбухал. Зато появилась хоть какая-то польза от того, что я родился в пивнушке, — и в самом деле перед Николаусом стоял манифест, одетый в форму, которую придумал сам Клаус. — Как ты смог запомнить фасон? Ты же буквально пару минут видел набросок. — ещё не отойдя от шока, спрашивал Пруссия. Харрер радостно улыбнулся. — Знал, что тебе понравится. А насчёт фасона… феноменальная память. — восхваляя себя, объяснял НРП. Адлер улыбнулся. Форма как будто сошла с страницы его дневника, настолько она хорошо выглядела. — Твой размерчик кстати, — так невзначай добавил Вильгельм. — Хочешь, чтобы я её померил? — смотря на друга, спросил Николаус. НРП кивнул, мило улыбаясь. Клаус вздохнул. Так и быть. Помещение было светлым, стены были покрашены в бежевые тона, а пол был светло-каричневым. Было несколько окон, на которых висел белый тюль. А за окнами уже начинало рассветать. Рассвет был ал, ал как только что появившаяся рана. Здесь было тепло, значит были и батареи, которые эти тепло давали. Пруссия подошёл к манекену. Трогая одежду, Адлеру нравилось всё больше. Ткань была мягкой, хоть Николаус и не разбирался в видах тканей, но такую носил и покупал бы с удовольствием. Хоть спрашивать цену подарка и не прилично, но Клаус хотел узнать, сколько же это творение стоило. — Сколько это стоило, Вильгельм? — Ты знал, что такое спрашивать не прилично? — ответил вопросом на вопрос Харрер. Пруссия усмехнулся. — Тогда отвернись. Сейчас будет примерка твоего подарка, — смотря в глаза Вильгельму, произнёс Адлер. — Ой, чего я там не видел? — закатывая глаза, произнёс НРП. — Много чего ты там не видел. — зло ответил Николаус. Он развязал ремень и снял пальто. Он держал их в руке, а другой снимал рубашку с манекена. — Мой Фюрер, а вы всегда ходите в рубашках? — в шуточные форме спросил Вильгельм. — Кому сказал отвернуться! Всё-таки НРП отвернулся, а Клаус смог спокойно переодеться. Конечно, было обидно, что здесь не стояло зеркало. Но по ощущениям всё сидело идеально. Коричневый, как и чёрный, хорошо подходил светлой внешности Пруссии. Хоть свастики на повязке и не было (она была чисто красная), Адлеру всё нравилось. Очень хорошо. — Ну красавец, — произнёс Вильгельм, улыбаясь. Николаус усмехнулся: — Ещё бы. Клаус решил не переодеваться обратно в свои рубашку и чёрные брюки. Сейчас они шли по улице и ему, Пруссии, было вполне тепло. Или это просто начинает теплеть. Снег приятно скрипел под ногами, оставляя за собой отпечаток подошвы. А Николаусу придётся вернуться в начало. *** 26.02.1919 год, г. Мюнхен, Веймарская Республика:       Солнце уже зашло. На улице стояла непроглядная тьма. Снаружи веяло прохладной. Здесь, на вокзале, ещё горел свет, было тепло. Поэтому тут часто оставались бедные и бездомные. — Чтобы писал мне, ясно? — начали оба они и тут же засмеялась. Адлер решил уехать обратно, хоть и не очень-то хотелось. В Баварии он провёл почти два месяца. Да, в целом не он решил ехать обратно в столицу, а его дражайший брат, но Вильгельму он этого не сказал, а то одним из главных девизов НРП было: «Шли всех и всё на хуй!» Нет, это, конечно, хорошо. Но если он пошлёт так брата, то ссылка на хуй ждёт только самого Николауса. Ну может ещё пару личностей, которые посоветовали так поступить… На этот вокзал Клаус приехал, с этого же и уедет. Тут было просторно, людей немного. Всё же уже почти ночь. Из окон проникал свет от уличных фонарей. — На какую нам станцию? — спросил Харрер. Пруссия достал билет из кармана пальто. — Блять. Зрение -15. — прошептал зло Адлер. Вильгельм усмехнулся: — -15 – это холодно. — Ха-ха, как смешно. Такой температуры отродясь в Германии не было, а за год своей жизни ты в России, наверняка, не бывал, — щурясь и пытаясь увидеть нужные цифры, произнёс Адлер. — А ты бывал? — спросил его Вильгельм. Николаус зевнул, нет, его уже брала какая-то злость. — Был. Давно, правда, — ответил он, всё ещё пытаясь хоть что-то увидеть. Вильгельм прыснул в кулак: — Давай сюда уже, бедняжка. НРП забрал из рук Клауса билет и, отыскав взглядом нужные цифры, повёл его на станцию. Станция называлась Бирплатц. Её номер был девятым. Пруссия усмехнулся: — А Бирплатц это потому, что у вас тут, в Баварии, пиво варят, да? НРП закатил глаза. — 1/1 по идиотским шуткам, — Харрер зевнул, естественно, не прикрыв рот. Адлер снял с руки перчатку и ударил ею Вильгельма по губам. — Ты немец. Будь более воспитанным. — Jawohl, mein Führer!— шуточно отдавая честь, он резко выпрямил руку на 45 градусов, — От сердца к солнцу, — добавил он. А ведь хорошо звучало. Николаус достал блокнот всё так же из кармана пальто. — Хочешь это записать? — задал вопрос НРП, присматриваясь к действиям Клауса. — Знаешь меня лучше, чем мой брат. Всё равно поезд приедет, если не ошибаюсь, в 23:30, так что можно и порисовать. Вильгельм усмехнулся. Адлер начал шуршать по карманам в поисках ручки. Харрер осмотрелся вокруг, замечая пару свободных лавочек, которые не были заняты бедняками. НРП потянул Николауса за рукав, чтобы сесть. Сидя рисовать было однако удобнее. На листе бумаги вырисовывался мужчина, который направил правую руку в небо, к солнцу. Рядом был текст «Vom Herzen zur Sonne und für die große Zukunft Deutschlands.» — Думаю Адольфу понравится. Потом пришлю ему письмо, — задумываясь, говорил Клаус, — ах, да, вспомнил, — открывая свою сумку, и что-то оттуда доставая, говорил Пруссия. Он протянул коробку Вильгельму. — Взаимный подарок, — улыбаясь, гордо сказал Адлер. НРП удивился, но подарок не мог не принять. — Danke… — смущённо вымолвил партия. Николаус усмехнулся. Вильгельм глубоко вздохнул и открыл коробку. — Железный крест?.. — Как верному солдату. Вильгельм, мы создадим с тобой Третий Рейх, — а тем временем на часах стукнуло 23.30. *** 1.03.1919 год, г. Берлин, Веймарская Республика:       Раннее солнце билось в окно. Люстра мигала, но денег на замену у них не было. Николаусу предложили стать главой партии, но тот отказался, отдавая это место Адольфу. Лучше всего скрывать своё существование для мировой истории, пока он не придёт к власти и не раскроет своему народу тайну существования стран. Ещё одной целью возвращения в Берлин являлась установка связи с националистскими элементами на севере Германии и выступить в клубе, являвшемся духовным центром националистов. Пруссия хотел выяснить возможности распространения нацисткого движения за пределами Баварии. «Dumme Verrükte» (как писал позже в дневнике) попытались ослабить власть в партии, которую Адлер добился чрезвычайно быстро. Но на стороне Николауса в прямом смысле была партия. Клаус уже занял прочную позицию, и с насиженного места Пруссию сможет столкнуть только поистине сильный противник. Но такого пока не намечалось. Адлер сидел в «своём» кабинете в Берлине и смотрел на зажатый в руках конверт. Вильгельм. Открывая и разворачивая бумагу, глаза Николаусу сразу устремили взгляд на нужную строчку. «… жажда власти и личные амбиции, Клаус, заставили тебя занять свой прежний пост, находясь уже шесть недель в Берлине, цель поездки которой так и не ясна. Ты считаешь, что пришло время внести в националистические ряды сумятицу и раскол, опираясь на смутьянов, стоящих за твоей спиной, и играть тем самым на руку евреям и их друзьям. С каждым днём в партии становится всё более очевидно, что твоя цель – использовать национал-социалистическую партию как трамплин для достижения собственных сомнительных целей…» Пруссия смеялся, как, наверное, и Вильгельм, когда он это писал. Снова опуская взгляд в письмо, Адлер не смог сдержать хохота. «… Хайден пишет: «А как он вёл себя во время этой кампании? По-еврейски! Искажая и извращая факты… Национал-социалисты, задумайтесь! Не совершайте непоправимых ошибок! Адлер – самый настоящий демагог… Он считает, что и впредь сможет предлагать вам всякого рода истории, в которых есть всё, кроме правды…» Хотя выдвинутые обвинения несколько ослаблены глупым антисемитизмом (Адлер вёл себя по-еврейски!), но в целом они справедливы. И Адлер не собирался лгать самому себе и уверять себя в том, что это не так. Конечно всё не совсем так, как это описывал Хайден. Но они, обвинения, не были полноценной ложью. Клаус в самом деле нуждался хоть в какой-то власти для будущего плана. На эти обвинения Адлер сразу же подал бы в суд. И вождь НРП это знал. Тогда же, буквально через неделю, провозгласили «Führungsprinzip», который был сразу же узаконен в нацисткой партии. На германской сцене появился «Фюрер». *** 5.03.1919 год, Г. Мюнхен, Веймарская Республика:       Вильгельм по «приказу» Николауса приступил к реорганизации партии. От полутёмного пивного зала «Штернекерброй», который, по словам Адлера, больше походил на мрачный склеп, пришлось отказаться. Партия заняла более светлое и просторное помещение на Корнелиусштрассе. В рассрочку купили поддержанную пишущую машинку «Адлер» (как иронично), приобрели сейф, шкафы для картотеки, мебель, установили телефон и наняли постоянного секретаря. И Клаус был прав, в партию стали поступать средства. В следующем году они планируют приобрести газету «Фёлькишер беобахтер». Эта газета безнадёжно увязла в долгах, выходит два раза в неделю и публикует светскую хронику антисемитского содержания. Откуда поступили шестьдесят тысяч марок для всего вышеперечисленного, Клаус держал в тайне. И, возможно, делал правильно. Но одно было известно наверняка. Николаус, Рем и Экарт убедили генерала-майора Риттера фон Эппа, члена нацисткой партии и начальника Рема в Рейхсвере, раздобыть деньги. Большинство тех, на кого Адлер положил глаз, на кого Николас намечал большие планы, уже являлись членами партии. Такие как Альфред Розенберг или Герман Геринг. Однако в это бурное время, как у Адлера, так и у Харрера оставалось совершенно мало времени на отдых. Нужно было создавать партию и контролировать ситуацию в ней вопреки завистливым соперникам, столь же беспринципным, как и сам Адлер. НРП является не единственной партией среди многих движений правых в Баварии, которая боролась за общественное признание и поддержку. В обязанности любого политического деятеля входит анализ и использование в своих целях стремительного хода событий и постоянно меняющихся ситуаций. И если политик мог это всё под себя подмять, он был выдающимся политиком. Клаус пока ещё только этому учился. Николаус за всё своё малочисленное время в свете показал себя вульгарно, непристойно и наплевательски. Адлер не смог себя показать как хорошего союзника или врага, он не смог показать себя хорошим дипломатом или политиком. Но у него ещё было время. И на фоне брата он явно выглядел сильнее. Получив уважение среди некоторых победителей, Клаус сравнялся в счётах. 1/2 в пользу Адлера. Веймар – политик. Николаус – уважение стран победительниц и сильное влияние в Пруссии.