Прогулка до Эребора

Проснулась я от топота тяжёлых сапог и чьих-то разговоров в коридоре. Вокруг было ещё темно, и я, ещё не понимая, где нахожусь, попыталась наощупь отыскать выключатель от светильника. Вместо этого я случайно стукнулась рукой о прикроватную тумбочку, попав тыльной стороной ладони прямо по острому углу, и зашипела от боли, окончательно проснувшись. В голове всплыли события вчерашнего дня. Желая убедиться в том, что я нахожусь именно там, где думаю, я спустилась с кровати и направилась к двери, ориентируясь на тусклую полоску под дверью. Дёрнув ручку и выглянув в коридор, я убедилась в том, что действительно всё ещё нахожусь в Норе хоббита, и тихо вздохнула. Засыпая вечером, я всё же думала, что проснусь в своей маленькой квартирке, но… эх, видно не судьба, видно не судьба. И вообще, что это за ненормальная кома, в которой человек чувствует боль? И, ладно, я ещё смирилась с тем, что тут можно есть и даже спать, но чтобы получить травму? На руке явно останется синяк. «Интересно, сколько сейчас времени?» — эта мысль повлекла за собой второй вздох. Здесь же наверняка ещё не изобрели часы. Я мысленно пожурила себя за то, что никогда не носила наручных часов. Они бы пригодились. Хотя, если вспомнить некоторые фильмы, где у героев в другом мире не работала никакая современная техника… Что ж, надеюсь, меня кто-нибудь научит узнавать время по солнцу… ну, или как-то по-другому. Я вернулась к кровати и зажгла свечу (к постоянному мраку мне тоже ещё только предстоит привыкнуть), надела свою привычную одежду, а одолженное у Бильбо платье аккуратно свернула и оставила в изножье кровати. Все тринадцать гномов и один волшебник собрались в кухне и были заняты завтраком. Он был почти столь же разнообразен, как и вчерашний ужин. Правда, не совсем понятно, где они взяли все эти продукты, если кладовая Бильбо стояла абсолютно пустой ещё с вечера. Кили, заметив меня, махнул рукой, указывая на свободное место рядом с братом. Торин же, для которого моё появление также осталось незамеченным, наоборот демонстративно отвернулся от меня к Балину и что-то тихо сказал ему на кхуздуле. Вот, значит, как: гномий король решил всем своим видом показать, как он не рад мне. Хорошо, пускай так, если ему от этого легче. Главное, что я являюсь участником его похода, а всё остальное совершенно неважно. Я не умру от того, что Дубощит не будет со мной разговаривать и встречаться взглядом. Мне же проще. Я втиснулась на скамью между Оином и Фили и взяла себе небольшую булочку. Оба гнома искренне улыбнулись мне, а Кили, перегнувшись через брата, легонько потрепал меня по голове и сказал: — Привет, сестрёнка. Как утро? На этот панибратский жест я нисколько не обиделась, и улыбнулась в ответ: — А твой дядя не сильно расстроится, если услышит, как ты братаешься с какой-то девчонкой? — последнее слово было произнесено с насмешкой. Сразу вспомнились вчерашние слова, сказанные Торином. — Не думаю, что ему есть до этого дело, — пожал гном плечами, — Вряд ли он обратит внимание на такую мелочь. Думаю, сейчас все его мысли заняты только предстоящим походом. — К тому же раз уж ты идёшь с нами, каждый гном в нашем отряде теперь будет считать тебя своей сестрой до тех пор, пока ты не покинешь нашу компанию, — добавил Фили, — А это значит, что мы несём теперь за тебя ответственность и обязаны защищать, как самую младшую и слабенькую. Я подумывала о том, не обидеться ли мне на то, что меня считают слабенькой, но тут Торин объявил: — Заканчивайте свой завтрак. Выступаем с рассветом, — с этими словами он встал из-за стола и вышел из комнаты. Гномы стали жевать быстрее. — А где Бильбо? — вспомнила я про хоббита и окинула взглядом кухню. — Не знаю, он не выходил к нам, — сказал Фили. — Думаю, он ещё дрыхнет в постели, — произнёс Кили. — Тогда пойду разбужу его. — Только будь с ним поласковей, — промурлыкал Кили, ехидно прищурив глаза, а в следующую секунду прыснул себе в кулак. — А у тебя теперь все шутки будут только на одну тему? — спросила я. Кили развёл руками, а Фили ответил: — Да, с фантазией у моего брата туговато. Кили в ответ фыркнул: — Можно подумать, ты у нас гений мысли. — А разве нет? — Фили потёр свои усы и уверенно произнёс: — Даже дядя подтвердит, что я гораздо умнее тебя. В ответ Кили фыркнул: — Можешь наслаждаться своим званием заучки. Мне же довольно и того, что из нас двоих я самый красивый, — гном повернулся ко мне и, обворожительно улыбнувшись, спросил: — Ведь так, Элен? — Ну-у, — протянула я, — Мне Фили нравится больше, — старший из братьев залился смехом. — Ну вот, братишка, получается, ты пролетел по обоим критериям. — Она так сказала только потому, что ты выше, — обиженно буркнул Кили. — Я сказала так потому, что Фили не шутит глупые шутки, — возразила я, — Но хотя ты прав, рост здесь тоже важен. С этими словами я поднялась со своего места и, оставив братьев, направилась в комнату Бильбо. Хоббит действительно всё ещё спал. Наверное, он так устал за вчерашний день, что такая мелочь, как топот кованых сапог в коридоре, не могла потревожить его крепкий сон. Я зажгла свечу, стоящую на столике, и, поднеся её так, чтобы пламя освещало моё лицо, потрясла Бильбо за плечо, но это не дало никакого результата. Я стала трясти его сильнее. Бильбо только отмахнулся от меня и повернулся на другой бок. Тогда я решила применить старый проверенный способ — эффект неожиданности. Склонившись над самым ухом хоббита, я крикнула: «Вставай, дом горит!» и тут же отпрянула, чуть не столкнувшись с Бильбо лбами, когда он подскочил на кровати. Хоббит бешено озирался вокруг, спросонья не понимая, что происходит. Увидев меня, согнувшуюся от смеха, он насупился и пробурчал: — И зачем было так кричать? Могла бы просто за плечо тронуть, я бы сразу проснулся. Ну спасибо за совет, Бильбо, в следующий раз так и сделаю. — Извини, — сказала я, переставая смеяться. — Который сейчас час? — спросил хоббит, протирая глаза. — Не знаю… рано. Наверное, скоро рассвет. Пора собираться, мы скоро выдвигаемся. — Куда? — не понял Бильбо. Бильбо, солнце, давай просыпайся уже, пока я тебе по щекам не надавала для скорости. — К Одинокой горе, куда ж ещё. И нам стоит поспешить, если мы не хотим в последний момент бегать по дому, ничего успевая. Торин ждать не будет и уйдёт вместе с остальными без нас. — Да, хорошо, я сейчас, — сказал Бильбо, спуская ноги с кровати. Я кивнула и вышла из комнаты, давая хоббиту привести себя в порядок. Следующий час Бильбо Бэггинс бегал по своей Норе, собирая вещи. Я же занималась тем, что старалась ему не мешать, и помогала по возможности. Мне выделили кожаный мешок, чем-то смахивающий на современный рюкзак и несколько вещей, которые могут пригодиться в дороге. Так я стала обладателем двух длинных рубах, больше похожих на сорочки, из того же сундука Белладонны Бэггинс, что и платье; нескольких кусков мыла, верёвки, заживляющей мази, спичек и одеяла. Также в моей сумке было решено нести набор повара-туриста, состоящий из сковороды, небольшого кухонного ножа, мешочков с крупами и сушёными травами, половника, кружки, чашки и ложки. Я не очень долго радовалась тому, что на меня не повесили ещё и неподъёмный котелок, потому что моя поклажа и без него оказалась достаточно тяжёлой. Хотя, казалось бы, ни одного камня с собой. Но сколько бы времени нам не дали на сборы, Бильбо, видимо, было бы мало в любом случае. За этот час он, кажется, перебрал все вещи в доме и трижды переупаковал свою сумку. Когда настало время выдвигаться, хоббит в спешке просто засунул в неё всё, что попалась под руку, и еле затянул завязки. И всё же он умудрился забыть самое главное — носовые платки так и остались лежать на столике в прихожей. Спасибо мне: я заметила их в самый последний момент и засунула к себе в карман. Что бы ты, Бильбо, только делал без меня? Когда наша процессия наконец покинула пределы Хоббитона, на улице уже занимался рассвет. Было по-весеннему прохладно, на траву выпала роса. В воздухе пахло свежестью. Гномы весело переговаривались — они отправлялись в главный поход в их жизни и были полны решимости и энтузиазма. Разве что у предводителя отряда лицо было неизменно каменным. Что ж, не всем дано умение просто радоваться жизни. Мы с Бильбо шли в самом хвосте. Когда домики хоббитов начали оставаться позади, он постоянно оглядывался на них. Нелегко покидать свой дом, если ты никогда раньше не отправлялся дальше ближайших поселений. Бильбо даже не мог до конца быть уверенным в том, что он ещё когда-нибудь сюда вернётся. Я-то знала, что с ним в походе ничего не случится, но не могла же я сказать об этом. Местной провидицей я заделываться не собиралась. Когда последний домик скрылся за поворотом, Бильбо тихо вздохнул и больше уже не оглядывался. — Надеюсь, Миртл на меня не станет обижаться. Она ведь должна была прийти сегодня на чай. Миртл? Я совсем забыла о существовании кузины Бильбо. Будь она в оригинальной истории, я бы о ней точно помнила. — Она наверняка подумает, что я украла тебя. Приковала к себе тонкой серебряной цепочкой и насильно увела, заставив отправиться в приключение, — пошутила я. — Она очень расстроится из-за того, что ты не прихватила её с собой, — Бильбо оставался таким же задумчивым, — Вот, кто бы точно захотел немного попутешествовать. Она не столь зависима от мнения других хоббитов, как я. Раз в несколько месяцев посещает Бри, водит детей в лес собирать грибы и ягоды. У неё даже пони есть. — А у нас нет, — заметила я. — Не переживайте, госпожа Элен, — сказал Бофур, который шёл впереди, — К исходу второго дня мы доберёмся до людского поселения, и там купим пони и всё необходимое в дорогу. Я решила пока не говорить о том, что ни разу в жизни не сидела на лошади и вряд ли смогу ей управлять. В конце концов, всё бывает в первый раз и никогда не поздно учиться чему-то новому. — Это сильно облегчит нам путь, — ответила я, — Кстати, вы можете называть меня просто Элен. — Как скажешь, сестрёнка, — подмигнул мне Бофур. Раньше я не любила, когда ко мне так обращался мой брат, но из уст гномов это звучало так привычно… Мы шагали целый день, и за все это время сделали всего один привал, и то он длился не больше часа. Когда Торин объявил отдых, я как раз загадывала, от чего загнусь раньше: от усталости или голода. Я ещё никогда так не корила себя за то, что слишком мало съела утром. Поэтому вяленое мясо и пшеничная лепёшка показались мне просто пищей богов. А вот воды ни у кого почему-то не оказалось. Все бурдюки у гномов были наполнены либо слабоалкогольным вином, либо какой-то вонючей настойкой, поэтому я предпочла потерпеть до города. Благо, день был не жарким. К вечеру настроение окончательно испортилось. Если раньше я хотя бы развлекала себя тем, что разглядывала пейзажи вокруг, расспрашивала у Бильбо про земли, которые мы проходили, и иногда интересовалась названиями неизвестных мне цветов и деревьев, то теперь все, о чём я могла думать — как сильно у меня болят ноги. Надо сказать, что я никогда не вела очень активный образ жизни, и самая длинная прогулка в моей жизни до этого момента длилась максимум часов пять, и то это было в далёком детстве. Поэтому переход длительностью в целый день стал для меня очень трудным испытанием. Утешало лишь то, что я такая была не одна: Бильбо, наверное, раньше приходилось активничать ещё меньше, чем мне. Так мы и плелись, два калеки, в конце отряда, но вслух не жаловались, только иногда переглядывались. Наверное, в наших глазах читалось страдание вселенского масштаба. Что же до гномов, то те были такими же бодрыми, как и утром, разве что шли теперь больше молча. Привал объявили внезапно. Самого приказа я не слышала и, задумавшись, чуть не налетела на остановившегося Бофура. Мы сошли с дороги и начали обустраивать стоянку. Какое же облегчение я испытала, когда наконец скинула с плеч свой мешок и опустилась на траву. Бильбо опустился рядом со мной и начал растирать свои ступни. Торин ходил между гномами и раздавал указания: — Нори, ты первый в дозор. Потом Оин и Двалин. Бомбур и Бифур, займитесь пищей, — затем его взгляд остановился на мне, — Ори, ты с девчонкой идёшь за хворостом. Мне хотелось застонать — сил совершенно не осталось на то, чтобы подниматься и снова куда-то идти. Но мне нельзя проявлять слабость, нужно доказать, что я могу быть в отряде наравне со всеми. Я встала и уверенно зашагала в сторону леса. Проходя мимо Торина, я бросила: — Если вы вдруг забыли, то меня зовут Элен. Подгорный король не только ничего не ответил на мои слова, но даже не посмотрел в мою сторону. По лесу мы ходили совсем не долго. Из нас двоих хворост в основном собирала я, а Ори только ходил вокруг с задранной головой и рассматривал деревья — в этом лесу росли огромные тёмные ели. Я бы, конечно, тоже не прочь помечтать и понаслаждаться пейзажами, но нас ждал отряд. Чем дольше нет хвороста, тем дольше нет ужина. И кто, спрашивается, первым из нас двоих огребёт от Торина за медлительность? Он наверняка не упустит возможности указать на то, что от меня нет никакой пользы. Видно же, что он так и не смирился с тем, что я пошла с ними. Мы вернулись к отряду, и я наконец смогла насладиться заслуженным отдыхом. Гномы развели костёр, и вскоре над огнём в котелке уже бурлила похлёбка. Медленно опускались сумерки, с приближением темноты становилось всё холоднее. Я вытащила из своего мешка одеяло и, завернувшись в него, подсела поближе к огню. Несколько гномов, увидев мои действия, хмыкнули. Так как поблизости не было водоёма — посуду мыть негде — было решено не использовать чашки и есть прямо из котелка, по очереди. Вот тут я и увидела, какая иерархия царит в нашем отряде. Первым, естественно, был Торин, затем Гэндальф. Я ожидала, что следующими будут Фили и Кили, но к моему удивлению к котелку подошли сначала Балин и Двалин. Значит, советник и… личный телохранитель (?) в гномьей иерархии стоят выше. Может, дело в возрасте? За королевскими племянниками последовали Оин и Глоин. Ну, тут, кажется, всё ясно — воин и трактовщик пророчеств. К тому же если я правильно поняла, значение имеет принадлежность к роду Дурина, на которую указывали особые узоры на одежде: они были не только у всех вышеперечисленных гномов, но ещё и у Дори, Нори и Ори, которые, кстати, были следующими в очереди. Затем шли Бифур, Бомбур и Бофур. Насколько я знала, они относились к другой родовой ветке. Последними были я и Бильбо. На какое-то мгновение мы с ним растерялись, так как не знали, кому из нас было положено первому подойти к котелку. Бильбо сориентировался первым и галантно предложил мне быть первой. Кажется, этот жест не вызвал у остальных неодобрения. После еды гномы достали свои инструменты. Вчера я не обратила на них внимания, но сейчас смогла их рассмотреть подробнее. Взгляд тут же зацепился за скрипки в руках Кили и Фили — хотя они внешне сильно отличались от современных, я сразу поняла, что это именно они. Я была очень неравнодушна к этому инструменту: в детстве я закончила в музыкальной школе класс скрипки и до сих пор очень любила играть на своей уже старенькой ямахе. Помимо этого инструмента в нашем Гном-Бэнде были флейты, кларнеты, Виолы, барабан и арфа. Впрочем, насчёт последнего инструмента я только предположила, так как Торин явно не собирался принимать участия в этом импровизированном концерте. Он сидел вдали от костра под одной из елей и, похоже, был глубоко погружен в свои мысли. Остальные же гномы расположились поудобнее вокруг огня и заиграли.

Чуть забрезжит рассвет,

Мы уходим в глубины из камня,

Туда, где алмазный, рубиновый свет

Освещает подземные залы.

Нет среди эльфов или людей

Кузнеца, что искуснее гнома.

Нету кольчуги нашей прочней

И острее мечей, чем у нашего рода.

Реки из злата текут от нас в мир,

Наши камни блестят, словно звезды.

Наше Сердце Горы лучше всех сильмарил,

Что сияет у гномьего трона.

Лязганье кирки, стук молотка —

Песнь, что всех гномов сплотила.

В наших венах течет этот гимн чрез века,

Наша кровь, наша плоть, наша сила.

В наших кузнях гореть будет вечно огонь,

Мы, Ауле сыны, никогда не почием в пучине.

Будет править король сотни лет под горой,

А народ процветать до скончания мира.*

Песня звучала достаточно торжественно и передавала гордость гномов за свой народ. Она совсем была не похожа на вчерашнюю балладу. — Как красиво! — сказал Бильбо, когда гномы закончили петь. — А что, все гномы умеют играть на музыкальных инструментах и хорошо поют? — поинтересовалась я у Балина, сидящего рядом со мной. — Да, почти, — кивнул гном, — Все гномы с детства обучаются музыке, а хорошим слухом каждый из нас обладает с рождения. — Надо же, я раньше об этом не знала. Теперь я могу официально заявить: люди — самая скучная раса: ни бессмертия, ни полезных врождённых навыков. — Ну, зато вы не такие страшные, как орки, — заметил Бофур. Я засмеялась. — Ну, хоть в чем-то мы преуспели. — И даже среди людей иногда встречаются неплохие певцы, особенно среди девок, — сказал Глоин. — А ты, Элен, умеешь петь? — поинтересовался Бильбо. — Умею, но довольно посредственно, — сказала я и тут же пожалела об этом, так как все начали просить меня что-нибудь им спеть. Я попыталась отказаться, но гномы, видимо, были уже серьёзно настроены послушать человеческие песни. Пришлось судорожно перебирать в памяти все, что я знаю: не могла же я выбрать песню с современным текстом. Мне потом не хватит фантазии, чтобы объяснить такие слова, как иномарка, пистолет и далее по списку. — Ну ладно, я спою, но если у вас вдруг польётся кровь из ушей, я не виновата. — Если что, мы кинем в тебя лепёшкой, — подмигнул мне Фили, а Кили поднял руку, делая вид, что замахивается. — Только, пожалуйста, не в голову, — сказала я, сделав вид, что испугалась, — Повезло, что у вас нет с собой помидоров. Я встала со своего места и подошла к королевским племянникам. — Ну, кто из вас осмелится одолжить мне свой инструмент? — в ответ Фили протянул мне скрипку, — Спасибо, — я сделала что-то вроде реверанса и вернулась к себе. Скрипка лежала в руке немного непривычно, но в остальном всё было нормально. Проведя для пробы по струнам, я отметила, что этот инструмент звучал немного ниже, чем его современный собрат. Гномы выжидающе на меня смотрели. Я не стала больше тянуть, и заиграла.

Птицы-филины — руки — крыльями

Рассвет пыльными дорогами трав.

Дела темные, огню покорные —

Со мной, и змеями сидят на руках.

Мотив у песни был довольно простенький, поэтому уже на втором куплете гномы подхватили его и стали мне подыгрывать на своих инструментах.

Зима тянется, узел затянется —

Кожа румянится, как кровь на губах.

Дела прошлые — Всего хорошего

И мне быть сожженным рассветом в горах.

Смотри — этот новый день

Тебе удлиняет тень

Летит над горами

Свет-птица Весна.

Во тьме крадучись — Тебе обрадуюсь,

Летящей рядом будь — стрелой в облака.

Крыло порвано, да голос сорванный,

Да сны — воронами — на рукава.

Дорог — заплету в кольцо

Венок — тенью на лицо

Прыжок — сквозь огня кольцо

Птица-Весна.**

— А говорила, что плохо поёшь! — восхищённо воскликнул Бильбо, когда я закончила играть. — Так и есть. Если бы я хорошо пела, выбрала бы для исполнения какую-нибудь сложную арию с высокими нотами. — И все же поёшь ты намного лучше любого из орков, — сказал Бофур, и все покатились со смеху.

***

Наутро я чувствовала себя совершенно не отдохнувшей. Всю ночь мне было очень холодно, и я всё никак не могла удобно улечься. После сна на голой земле болели спина и шея. И всё же второй день путешествия дался мне не так тяжело, как первый. Видимо, я уже начинаю постепенно привыкать. После вчерашнего вечера с песнями у нас с гномами заметно улучшились отношения. Теперь со мной разговаривали не только Фили и Кили, но и остальные. Все, кроме Торина, разумеется — тот как делал вид, что меня здесь нет, так и делает. Кажется, его бесило, что его подданные общаются со мной, но вслух он ничего не говорил. Гэндальф тоже почти не обращал на меня внимания, как, впрочем, и на всех остальных. Большую часть времени он предпочитал оставаться наедине со своими мыслями. Когда он уходил глубоко в свои думы, его лицо приобретало мечтательное, можно даже сказать, счастливое выражение — я это подметила во время наших стоянок. Изредка он вступал в разговоры гномов, и каждый раз говорил так непонятно и витиевато, что далеко не все понимали, что он имел в виду. В общем, он был сам себе на уме — волшебник, что с него взять. А ещё, кажется, гномы немного его побаивались, и я, если честно, тоже. Находясь рядом с ним, на каком-то бессознательном уровне ощущаешь исходящую от него силу и невольно начинаешь переживать, как бы её не направили против тебя в случае чего. Когда мы достигли города, уже начинало смеркаться. Я с любопытством разглядывала высокие деревянные стены, ограждавшие поселение от внешнего мира. Никогда раньше не видела ничего подобного. Фильмы, конечно, не в счёт. Бильбо, увидев моё замешательство, спросил: — Ты чего там такое увидела? — я стушевалась и мысленно отругала себя. Если буду и дальше так на всё пялиться, буду выглядеть слишком подозрительно, и у моих спутников появятся вопросы. — Птица красивая, — пожала я плечами, принимая равнодушное выражение лица. Городские улицы широкие и очень грязные. Дороги выложены булыжником, вдоль них тянулись низенькие деревянные дома. Вокруг стояла ужасная вонь: пахло гнилыми овощами, отходами жизнедеятельности и непонятно чем ещё. Людей на улице почти не было, все ставни на окнах были захлопнуты. Весь город будто вымер. Впрочем, это ощущение пропало, как только мы подошли к воротам трактира: оттуда доносились песни и смех. На вывеске был изображён толстый боров — может, трактир называется «Сытый свин»? В заведении было полно народу, а места катастрофически мало. Проходы между столами были достаточно узкие, поэтому было почти невозможно пройти, кого-нибудь случайно не задев, особенно когда у тебя огромные сумки за спиной. Мы заняли один из немногих ещё пустующих столов, и к нам тут же подбежал мальчишка лет шести. Ещё совсем маленький, босой и весь чумазый, в коротких штанишках и рубахе навыпуск. — Чего желаете, достопочтенные путники? — голос у него был не по годам взрослый. — Нам бы отужинать и переночевать, — отозвался Гэндальф, а остальные согласно закивали. — Насчёт ужина можете не беспокоиться, у нас как раз на подходе жареный поросенок. А вот спальных мест на всех не хватит. Свободна только одна четырёхместная комната. — Это не проблема, мы неплохо устроимся на полу. — Как скажете, — кивнул мальчик и направился к барной стойке. Гномы прокричали ему вслед, чтобы им принесли ещё бочонок эля. Пока мы ждали еду, я развлекала себя тем, что разглядывала посетителей. Больше всего тут было, конечно, людей, или, если быть точнее, мужчин. Они делились на тех, кто уже хорошо выпил и теперь от души веселился, горланя песни и рассказывая похабные шуточки под взрывы смеха своих товарищей, и на тех, кто пришёл совсем недавно. Эти люди выглядели злыми и уставшими. Ещё здесь было много хоббитов. Из толпы людей они выделялись своей яркой одеждой: если представители моей расы предпочитали коричневые и серые оттенки, то полурослики носили преимущественно жёлтое и зелёное. Были здесь и гномы, но они сидели слишком далеко от нашего стола, и я не смогла их разглядеть. Больше всего моё внимание привлекли три женщины с ярко накрашенными лицами и в откровенных платьях, которые почти ничего не прикрывали. Когда они проходили мимо столов, мужчины не упускали возможности схватить их за руку или облапать за ляжки. В какой-то момент одна из этих женщин даже подошла к нашему столу, но гномы лишь отмахнулись от неё, и она, поджав губки, направилась искать тех, кто заинтересуется её услугами. Когда она проходила мимо меня, то подмигнула мне и оскалилась в пошлой улыбке, указывая взглядом на гномов. После этого у меня полностью отпало желание наблюдать за посетителями таверны. Гостевые комнаты располагались на втором этаже. Ведущая к ним лестница скрипела так, что казалось, ступени вот-вот обвалятся. Помимо четырёх кроватей в спальне был только стол и пара стульев. В углу стояло корыто. Два спальных места заняли Торин и Гэндальф. Остальные гномы начали спорить между собой, кто из них больше всего достоин провести ночь на мягкой перине. В итоге они решили предоставить одну из кроватей мне, как единственной девушке среди них. Это было неожиданно, но приятно. Лично я не имела ничего против того, чтобы поспать на кровати. После того, как проведёшь ночь на земле, начинаешь по-настоящему ценить сон в обычной постели. Четвёртая кровать так и осталась не занятой.

***

Утром я проснулась позже всех. Когда я открыла глаза, в комнате не было никого, кроме Бильбо, который скатывал своё одеяло. — А где все остальные? — потягиваясь, сонно пробормотала я. — Полагаю, они заняты закупкой всего необходимого в дорогу, — ответил хоббит, — Торин сказал, выдвигаемся в полдень. Я кивнула, и Бильбо вышел из комнаты. Пожалуй, мне бы тоже не помешало прикупить того, что могло бы пригодиться в походе. Ту же одежду, хотя бы. Вот только денег у меня не было. Из ценного у меня была только золотая цепочка и серёжки с малюсенькими алмазами. Мамин браслет никакой ценности не имел, а бусину на нём ну никак нельзя было принять за какой-нибудь драгоценный камушек. Но даже будь это так, я бы ни за что не рассталась со своим браслетом, особенно сейчас, когда он был чуть ли не единственной связующей ниточкой с моей жизнью до аварии. Почему-то, я всё меньше и меньше была уверена в том, что именно нахожусь в коме, а не каким-то непостижимым образом полностью перенеслась в мир Толкина. А вместе с тем терялась и надежда на скорое возвращение. Ну, буду надеяться, что в этом городе найдутся люди, которых заинтересуют мои украшения. Когда я спустилась на первый этаж, ко мне тут же подскочили Фили и Кили. — Доброе утро, — сказал старший из братьев и указал на стол, за которым они только что сидели, — Не присоединишься к нам? — Конечно, — кивнула я и направилась за гномами. После завтрака я спросила: — Скажите, а вы не знаете, где в этом городе находится рынок? Хочу сходить прикупить себе несколько вещей. — Мы пойдём с тобой, — одновременно сказали королевские племянники и как-то слишком быстро поднялись со своих мест. — Это совершенно не обязательно. Я справлюсь сама, вы только скажите, куда идт… — Нет, мы все же пойдём с тобой, — немного с нажимом сказал Фили. — Дядя велел присмотреть за тобой, — объяснил Кили. Я нахмурилась. Ах вот, значит, как. Он настолько мне не доверяет, что решил приставить ко мне охранников. — А вы… — А мы не можем ослушаться его приказа, — твёрдо сказал Фили, как бы ставя точку. — Ну хорошо, — согласилась я, — Тогда вы мне кое с чем поможете, — с этими словами я вытащила из кармана свои украшения и вытянула руку, — Мне нужно обменять их на деньги. — А, это тебе надо к ростовщику, — закивал Кили, — Мы отведём тебя. Вскоре я обзавелась кошельком с неплохим количеством монет, и мы с гномами отправились в местный Ашан под открытым небом. Рынок располагался на большой площади и представлял собой город в миниатюре: прилавки заменяли дома, а проходы между ними — улицы. Здесь было очень людно и шумно. Торговля шла вовсю. Ходили мы по рынку, наверное, часа два, и за это время я не раз успела порадоваться тому, что Торин заставил Фили и Кили тащиться за мной — без них я бы ничего не отыскала и наверняка провозилась бы гораздо дольше. Мы начали с лавок с одеждой. Теперь в дополнение к тем двум рубашкам, что дал мне Бильбо, у меня были новые штаны, более подходящие для похода, нежели джинсы, серая накидка, очень похожая на пончо, кожаный жилет и дорожный плащ, который я долго не могла понять, как правильно застёгивать. Также гномы настояли на том, чтобы я заменила свои берцы на подкованные сапоги. Они заверили меня в том, что такая обувь прослужит мне гораздо дольше. — Советую ещё купить перчатки, — сказал Фили, показывая на кожаные митенки, — А то поводьями натрёшь себе мозоли. Вспомнив, что дальнейшее наше путешествие должно проходить верхом, я помрачнела. — У меня совсем нет денег на лошадь. — Не переживай, — подбодрил меня Кили, — Пешком тебе идти не придётся. Дори и Нори подберут тебе отличного пони. — Как и всем нам, — сказал Фили, — Они в этом разбираются лучше всех в отряде. — Или ты думаешь, мы не можем обеспечить тебя каким-то животным? Если бы для нашего отряда подобные мелочи были бы проблемой, наш поход был бы обречён на провал с самого начала. Лично мне не казалось мелочью покупка целой лошади, пусть и карликовой, но я не стала спорить с гномами. Также я стала счастливым обладателем огнива — потому что с одними спичками в поход не ходят (о чём мне тоже сказали гномы), допотопной расчёски, то бишь гребня, бурдюка для воды, и трёх метательных ножей. Вообще-то, покупка оружия в мои планы не входила, но Фили убедил меня в её необходимости. — Во время похода нам может встретиться множество опасностей. Иметь оружие лишним не будет. К тому же, путь предстоит неблизкий, и у тебя будет достаточно времени, чтобы научиться им пользоваться. В трактир мы вернулись незадолго до полудня. Почти все гномы уже вернулись в таверну и обедали. Мы присоединись к ним. После трапезы я поднялась в комнату, чтобы облачиться в свою новую одежду, и захватила с собой Бильбо: он должен был постоять по другую сторону двери и проследить, чтобы никто из гномов не зашёл в самый неподходящий момент. Я избавилась от своего свитера и ярко-красной майки с принтом и надела одну из рубашек. Пришлось немного повозиться с завязками. Затем шли штаны и жилет, потом крепление для ножей, сапоги, плащ и митенки. В итоге, кроме белья, на мне не осталась ничего из современной одежды. Зеркала в комнате не было, поэтому я затолкала оставшиеся вещи на дно сумки и вышла в коридор. — Ну как? — спросила я у Бильбо и покрутилась вокруг своей оси. — Выглядишь… как заядлая путешественница, — пробормотал хоббит, слегка зардевшись. До этого Элен носила мешковатую одежду. Нынешняя же выгодно подчёркивала все округлости молодого женского тела, которое оказалось красивым и подтянутым. Длинные рыжие волосы, которые в первый день были почему-то полностью прямыми, теперь вились крупными кудрями. Их цвет хорошо гармонировал с ярко-зелёными глазами и веснушками, которыми было осыпано всё лицо девушки. Да, Элен определённо можно было считать красивой. В этой походной одежде она была похожа на дунадан.*** И хотя хоббит никогда не видел представителей этого народа, он всегда представлял их себе именно так. Когда мы с Бильбо спустились на первый этаж, все участники похода были уже готовы выдвигаться. В конюшнях нас ждали четырнадцать пони и лошадь. Мне досталась гнедая девочка, которую я назвала Корицей. Нори показал мне, как правильно её седлать, а Фили и Кили помогли навьючить моего нового питомца. Мне всё казалось, что на пони слишком много поклажи и что вместе со мной ей будет тяжело всё это нести, но братья заверили меня, что эти животные привыкли к таким нагрузкам. Залезть в седло оказалось непростым испытанием, с которым я справилась только с третьей попытки, опять же не без посторонней помощи. Затем наша процессия двинулась в путь.