***
Мои занятия по фехтованию с Его Величеством закончились, едва успев начаться. Все оставшееся время, что мы провели в Ривенделле, Торин, как и в самом начале пути, делал вид, что меня не существует, что было не очень трудно, учитывая размеры Долины — мы могли не встречаться целыми днями. С одной стороны, меня это немного задевало, а с другой же… «В следующий раз будешь думать, прежде чем что-то ляпнуть» — говорила я себе. Но затем в голове возникала другая мысль: «А что я, собственно, такого сказала? Мои слова были правдивы… И все же… не стоило высказываться так резко. Подозреваю, что подобным образом с королями говорить неприемлемо — что в Средиземье, что у нас. В средневековье за это могли бы казнить или отрубить язык… В Арде, конечно, не такие жестокие обычаи (по крайней мере у гномов), но и здесь такое просто не прощается. А если еще вспомнить о том, насколько подземный народ упрям и горд… А почему тебя вдруг стало так сильно волновать, что о тебе думает Торин? Только не говори, что дело только в том, что ты боишься услышать из его уст отказ брать тебя с собой». Я начинала злиться на себя за подобные мысли и отчаянно гнала их из своей головы, заставляя переключить свое внимание на что-нибудь другое. «И с каких это пор я сама с собой разговариваю?» Остальные гномы не так резко отреагировали на произошедшее. Разве что Двалин теперь смотрел на меня как на врага народа. Хотя, он и раньше меня особо не жаловал. Молодые же гномы предпочли сделать вид, что ничего не было, и продолжали общаться со мной, как ни в чем не бывало, за что я была им ужасно благодарна. Теперь большую часть времени я проводили вдали от лагеря, гуляя по окрестностям. И хотя теперь мне можно было свободно передвигаться по Ривенделлу, королевские племянники все равно считали своим долгом «охранять» меня. Впрочем, меня это даже радовало — хотя бы в их глазах я не была изгоем. — Ты бы не хотела продолжить наши занятия по метанию ножей? — как-то спросил меня Фили. — Да!!! — воскликнула я, расплываясь в улыбке. Все эти дни мне было абсолютно нечем себя занять. Я уже успела пройтись по всем садам, побывать несколько раз в библиотеке и трижды обойти дворец. К тому же меня почти ни на секунду не оставляли мысли о том, что близится ночь Преполовения лета, во время которой Эльронд прочтет карту, а потом гномы незамедлительно отправятся дальше, узнав о том, что времени на то, чтобы добраться до горы, у них не так уж и много. Поэтому упражнения в меткости могли хотя бы на время отвлечь меня. — О, тогда я могу обучить тебя владению меча, — весело сказал Кили. — Я, конечно, не столь искусен, как дядя, однако, — он гордо вскинул голову и самодовольно закончил: — лучшего учителя тебе в нашем отряде не найти. Фили издал громкий смешок. — Ну-у, я бы не стал говорить об этом так уверенно. Кили недовольно зыркнул на брата. — А ты мог бы и поддержать меня. Или тебе недостаточно того, что ты уже учишь Элен метать свои дурацкие ножи? — Хотя у меня действительно лучше получается орудовать мечом, — усмехнулся старший, — я имел ввиду не себя. Ведь ты не станешь спорить, что в нашем отряде лучший воин после Торина — Двалин. — Ну-у, — протянул Кили и закатил глаза, — может, конечно, так оно и есть, да только Двалин все равно не станет возиться с Элен… — И поэтому получается, что, если не брать в расчет меня, ты у нас первоклассный воин, который сможет научить нашу сестренку размахивать мечом как смертоносным оружием, а не как палкой, — закончил Фили, насмешливо глядя на брата. — Ну, в общем, да, — ответил Кили. Я улыбнулась ему. — Буду не против, если ты возьмешься за оттачивание моей техники. Мне бы хотелось научиться владеть оружием чуть лучше, чем неуклюжий горный тролль. Кили просиял, счастливый представившейся возможности показать себя, но, мысленно одернув себя, быстро принял чрезвычайно серьезное выражение лица и несколько официально произнес: — В таком случае, мы приступим к занятиям сегодня же после полудня. Буду ждать тебя у реки, Элен, и попрошу не опаздывать. Мы с Фили одновременно прыснули от смеха. — Говорил бы ты так почаще, и, глядишь, все давно бы стали воспринимать тебя не как ребенка, а как взрослого гнома, способного думать о чем-то серьезном, — сказал Фили и хлопнул брата по плечу. — А может мне нравится, что все воспринимают меня как ребенка, — повел Кили плечом, сбрасывая руку брата и довольно оскалился, — так на меня взваливают меньше дел. К тому же, ты же старший, а значит, вполне можешь быть серьезным за двоих. — Какие странные ты делаешь выводы, — покачал головой Фили.***
Ночью в канун Преполовения Лета гномы собрались у входа во дворец, ожидая, когда Торин и Балин вернутся с расшифрованной картой. Бильбо также присутствовал при таинстве прочтения лунных рун — Гэндальф настоял на его присутствии. С момента, как они покинули беседку, прошло не больше получаса, однако гномы уже почти потеряли терпение. Старшие то и дело громко высказывали свое недовольство, молодые же гномы одними возмущениями не ограничивались — каждые несколько минут они внезапно вскакивали с мест и начинали нервно нарезать круги вокруг остальных. Единственным, кто, как и я, предпочитал дожидаться ушедших молча, был Двалин. Он сидел ближе всех к воротам и неотрывно смотрел вглубь дворца, туда, где скрылись его друг и брат, хоббит и волшебник. Он же первый и заметил возвращающихся товарищей и, вскочив со своего места, в несколько шагов преодолел расстояние между ними. Я тоже поднялась и мысленно отметила, что среди вернувшихся нет Гэндальфа. Хотя, это неудивительно — наверняка, ему пришлось задержаться из-за неожиданного визита Сарумана и леди Галадриэль. — Ну что? — сразу спросил Двалин. — Эльф прочел карту, — ответил Торин. Выглядел он еще более хмурым, чем обычно. В последнее время у него так часто было плохое настроение, что я уже начала забывать, когда в последний раз видела его хотя бы с нейтральном расположении духа. Наверно, это было как раз во время нашего занятия… Нет, не то чтобы я наблюдала за гномом… Так… просто подмечала какие-то детали, когда мой взгляд падал на него… случайно… Гномы начали радостно шуметь, но Дубощит жестом руки пресек все их возгласы. Балин принялся пересказывать их встречу с Эльрондом. С каждым его словом на лицах гномов росло беспокойство. Когда же они наконец узнали, о чем говорится в карте, то вновь принялись громко восклицать. — День Дурина! Но ведь он всего через несколько месяцев! — А ведь нам еще столько предстоит идти! — А если мы не успеем дойти до Одинокой горы к этому времени? — Неужели все окажется зря, и нам придется ждать еще целый год? — Нет! — рявкнул Торин, пресекая этот нескончаемый поток вопросов, а затем произнес уже спокойнее: — Мы успеем достичь Эребора вовремя и сделаем то, ради чего затеяли этот поход. — А если остроухие попытаются остановить нас? — негромко спросил Двалин, скрестив руки на груди и внимательно посмотрев в глаза своему предводителю. Вот, кто мог бы потягаться с Торином в хмурости. — Не успеют, — ответил Дубощит, — мы уходим. Прямо сейчас. «Как это — сейчас? Так быстро? Но ведь… ведь я еще не успела решить…» Вообще-то я знала, что именно так все и будет, но все равно не смогла подготовиться к этому моменту. — А как же волшебник? — воскликнул Фили. Его голос был взволнован и переполнен эмоциями. — Разве он не идет с нами? — Гэндальф догонит нас позже, — пояснил Балин. Больше вопросов ни у кого не возникало, и гномы принялись спешно спихивать в сумки свои вещи. Я же, растерявшись, так и стояла на своем месте, не зная, какие действия стоит предпринять. В голове был туман. — Теперь вы наконец-то сможете избавиться от столь неприятной для вас компании. Все еще пребывая в ступоре, я не сразу поняла, что Торин обращается ко мне — в первый раз на «вы». Медленно развернувшись к нему, я глупо уставилась на гнома, не понимая, что от меня хотят. А Дубощит межу тем продолжил, глядя мне прямо в глаза и ядовито ухмыляясь: — Можете больше не бояться за свою жизнь, ведь вы остаетесь в одних из самых спокойных землях Средиземья, — сказал он с нотками злой иронии. Я смутилась и не знала, что ответить — к такой нападке я не была готова. — Неужели ты все же останешься? — одновременно удивленно и разочарованно воскликнул Кили. Фили промолчал, но на его лице читался тот же немой вопрос. Другие гномы, делающие вид, что собирают вещи, на деле же внимательно слушали. Такое пристальное внимание не придавало уверенности и совсем не помогало в генерировании мозгом хоть какого-то ответа. «Вот и пришло время выбирать. Как же я надеялась, что этот момент не настанет». На мгновение я встретилась взглядом с хоббитом. Тот попытался ободряюще улыбнуться и еле заметно кивнул. Его взгляд не говорил: «Ты должна сделать это», скорее, в нем читалось что-то вроде: «Не бойся. Вздохни и подумай. Ты примешь правильное решение — я верю в это». Его глаза были наполнены пониманием и какой-то странной тоской, которой не было во время нашего последнего разговора. Такое ощущение, будто хоббит сам сейчас находился перед нелегким выбором. И однако же Бильбо, сам не имея уверенности внутри себя, попытался этим коротким взглядом и кивком поддержать меня, и именно это возымело бо́льший эффект, чем любые слова. « — Наверно, это действительно правильно. — Ты правда так решила? — Да, я так решила. — Назад пути уже не будет. — Знаю». Я набрала в грудь побольше воздуха и, смотря только на Торина, несколько с вызовом заговорила: — Никто не заставлял меня отправляться с вами, это было исключительно мое решение, от которого я не намерена от него отказываться и, несмотря на все опасности, я хотела бы продолжить путь с вами, если вы мне позволите. Сказав все это, я умолкла и, затаив дыхание, стала ждать ответа. Воцарилось молчание, нарушаемое лишь отдаленным шумом воды. Кажется, мое сердце в этот момент перестало биться — настолько было страшно: страшно из-за принятого решения и из-за того, что Торин, возможно, сейчас откажет мне. Торин тоже казался несколько растерянным. Видимо, он не сомневался в том, что я останусь в Ривенделле, и мое желание пойти дальше его очень удивило. Приняв решение, гном кивнул мне и коротко бросил: — Собирайся. «И все? Так просто? Ни споров, ни возражений? Ему что, совсем все равно?» Остальные также пораженно воззрились на Торина. — Кажется, вам был отдан приказ собираться, — процедил Дубощит, угрожающе окинул гномов взглядов. Повторять не пришлось — все тут же занялись делом. — Тебя это тоже касается, — бросил он мне. Я поспешно кивнула и поспешила в беседку. «Я продолжаю путь. Я иду вместе с гномами до самого Эребора, чтобы изменить будущее». Удивительно, но в этот момент я вдруг перестала чувствовать страх. В груди наконец-то поселилось спокойствие.***
Двалин не стал при всех оспаривать решение своего короля, но улучив момент, когда поблизости никого не было, спросил Торина: — Ты действительно хочешь взять девчонку? После того, как она непонятно о чем говорила с остроухим, а затем много дней ходила по его владениям без присмотра? — Она никогда не оставалась без присмотра, — возразил Торин, — Фили и Кили всегда были рядом с ней, независимо от того, знала она или нет об их присутствии. — Пускай так. Но она может в сговоре с эльфами, — продолжал напирать Двалин, — вдруг она предаст нас в самый неожиданный момент? Никто ведь не знает, что сказал ей эльфийский лорд. — Я не верю в то, что Элен может быть опасна. К тому же, Гэндальф поручился за нее, а ведь он тоже присутствовал при том разговоре. — Ты настолько доверяешь этому магу? — Пока у меня нет причин не доверять ему. Не забывай, этот поход состоялся только благодаря ему. — И все же мне кажется, девушку стоит оставить… — Хватит, — резко прервал его Торин, — раз она хочет, то пусть идет с нами. Все равно она следует с нами лишь до Эсгарота, а там наши пути разойдутся. Дав понять этими словами, что разговор окончен, Торин направился прочь. Двалин смотрел в спину удаляющемуся другу и не мог понять, в какой момент тот стал таким доверчивым к людям.***
Переход через Мглистые горы длился долгие дни пути. Местность становилась все более непроходимая, растительность постепенно исчезла, на смену ей пришли камни и мхи. Дорога, по которой мы ушли из Ривенделла со временем превратилась в узкую тропу у самого края обрыва. Камни под ногами крошились. Приходилось двигаться, прижавшись боком к скальной стене и следить за каждым своим шагом. Спали кучей, плотно прижавшись друг к другу. В таких условиях мы не могли идти в том темпе, в каком хотел бы Торин. И хотя Дубощита раздражало это вынужденное замедление, он не требовал от своих подданных двигаться быстрее — лучше они будут продвигаться медленно, зато никто не упадет в пропасть. Даже спустя две недели пути Гэндальф так и не нагнал отряд, отчего многие гномы слегка нервничали. Путешествовать с волшебником, как-никак, гораздо безопаснее. Бильбо же после ухода из Ривенделла стал ужасно задумчивым и молчаливым. Часто во время стоянок он смотрел назад, туда, где за много миль отсюда среди скал скрывалась прекрасная долина эльфов. Теперь хоббит вздыхал еще чаще, чем в первые дни после того, как покинул свою родную норку. Я хотела поговорить с ним, но все никак не могла улучить подходящего момента, когда вокруг бы не было лишних ушей. Когда же мы вступили на узкую тропу, разговор наедине и вовсе перестал быть возможен — все двигались, чуть ли не дыша друг другу в затылок. «Видимо, владыка Эльронд все же предложил Бильбо остаться жить в Ривенделле», — подумала я, припомнив сюжет фильма. А может, в книге тоже это было… Эти две версии истории часто накладывались у меня в голове, и я начинала путаться в своих мыслях. То, что Бильбо, несмотря на такое щедрое предложение, продолжал путь, опять говорило в его пользу и доказывало серьезность намерений хоббита. Поход хорошо закалил его. Предложи ему месяц назад остаться жить в месте, в котором он мечтал побывать всю свою жизнь, Бильбо бы согласился, не задумываясь, но теперь Бильбо окончательно принял возложенную на него ответственность перед другими участниками похода, как теперь приняла ее и я, хотя в отличие от Бильбо, от меня-то как раз никто ничего не ждал. Я сама приняла это решение, и мне одной с ним предстояло жить. Под конец второй недели зарядили сильные ливни. Камни стали ужасно скользкими, а тропа — почти непроходимой. Но, несмотря на это, мы упорно двигались вперед, хватаясь за каменные выступы, а иногда и друг за друга. Все были ужасно уставшими и злыми. Насквозь промокшая одежда тянула к земле, а перед глазами все плыло из-за пелены дождя. Меня бил сильный озноб — прогулка в такую погоду явно не шла мне на пользу. Гномам то ничего, они никогда не простывают, да и воспаление легких им не грозит. А вот мы с Бильбо не могли переносить эту сырость без плачевных для организма последствий. Я спотыкалась на каждом шагу, голова была ужасно тяжелой. Приходилось прикладывать огромные усилия, чтобы заставить себя передвигать ноги. Если бы меня постоянно не поддерживал кто-то из гномов, я, наверное, давно бы уже улетела в пропасть. Хоббит был вне поля моего зрения, он шел где-то далеко впереди, но я была уверена, ему приходилось не намного лучше. Торин что-то прокричал, кажется, про какое-то укрытие, но у меня не было в этом уверенности — шум дождя перекрывал его голос. Возможно, я лишь услышала то, чего мне хотелось больше всего в этот момент. «Если нам и сегодня придется спать под дождем, то я точно не доживу до конца похода — заработаю воспаление и умру, и тогда окажется, что зря не осталась в Ривенделле, когда был шанс». Мои мысли прервал ужасный грохот. — Берегитесь! — закричал Двалин. Вот его слова я услышала достаточно отчетливо. Все вскинули головы, и я увидела, как в нашу сторону летит каменная глыба размером с дом. От страха я зажмурила глаза и присела на корточки, закрыв голову руками. К счастью, судьба решила нас пока не убивать — глыба врезалась в самую вершину горы, высоко у нас над головами. По земле прошел сильный толчок, от которого многие попадали на колени. Вокруг стали сыпаться камни, но к счастью, все крупные осколки миновали нас, не причинив никакого вреда, в чем я склонна винить либо магию, либо огромную везучесть. Меня все же задело в нескольких местах пара камушков, прибавив несколько синяков. Но что такое синяк по сравнению с пробитой головой? Камнепад вскоре прекратился, и мы поднялись на ноги. Гномы отчаянно всматривались вдаль, стараясь понять, откуда прилетел следующий кусок скалы. Кажется, они почти не испугались, оказавшись в очередной раз на волосок от смерти. У меня же сердце готово было выскочить из груди. — Нет, это не простоя гроза, — стараясь перекричать дождь, сказал Балин, — Это грозная битва. Глядите, — гном указал на одну из гор, располагавшихся справа от нас. Проследив за его рукой, я с удивлением и ужасом обнаружила, что гора двигается! Сначала она как будто стала в два раза выше, затем от нее отделилась какая-то часть и двинулась прочь. — Будь я проклят! — воскликнул Бофур со смесью восторга и ужаса. — Легенды не врали: великаны! Каменные великаны! Приглядевшись внимательнее к ожившей горе, я действительно обнаружила, что очертаниями она была очень похожа на человекоподобное существо. И сейчас это нечто своими каменными ручищами отрывало очередной кусок от скалы, который через несколько мгновений взвился в воздух и угодил прямиков в грудь второму великану, только что показавшемуся из-за скалы. От удара существо потеряло равновесие и стало падать. От столкновения гору вновь затрясло, и на нас обрушился еще один каменный град, который на этот раз чуть не задел нескольких гномов, стоящих ближе всех к месту обрушения. Края и без того узкой тропинки стали откалываться из-за падающих камней. Мы старались буквально врасти спинами в стены, чтобы не угодить в пропасть. А сразу вслед за этим все вокруг буквально заходило ходуном. В том месте, где стоял Фили, в камне образовался разлом, который за считанные секунды расширился до громадных размеров — молодой гном вовремя успел отскочить в сторону. Наш отряд оказался разделен на две небольшие группы. Тут гора вместе с нами дернулась куда-то наверх, и мы вновь попадали. Сомнений не оставалась — нам посчастливилось оказаться на третьем великане, который внезапно тоже решил ожить и принять участие в начавшейся битве. Насколько я могла судить, мы были где-то в районе колен каменного чудовища. Не могу точно сказать, что именно происходило дальше — все слилось в один сплошной грохот и ужасную тряску. Все, о чем я могла думать в этот момент — как бы удержаться на тропинке. Кажется, кто-то из гномов придерживал меня за ворот плаща, не давая улететь на встречу к праотцам. Затем меня начали толкать куда-то вперед, и вот мы уже бежим и перепрыгиваем с «ноги» великана на устойчивую землю. И тут, казалось бы, можно было уже испытать некоторое облегчение, но я вспомнила о второй части нашего отряда и обернулась назад. Так и есть: остальные гномы, а вместе с ними и Бильбо, все еще находились на подвижном великане, который в этот момент стал заваливаться на спину от очередного удара. А вместе с ним к земле стремительно приближались и наши товарищи. Во время падения колено великана пролетело рядом с тем местом, где мы стояли, и я смогла различить лица гномов, застивших от ужаса. Эта была одна из тех ситуаций, когда ты понимаешь, что ничем не можешь помочь, и тебе остается только наблюдать и ждать развязки. А затем произошло столкновение. Оно случилось совсем близко от нас, буквально за следующим поворотом. Камень уничтожил камень, и то, что несколько мгновений назад было великаном, с грохотом посыпалось вниз. В тот момент у меня совершенно вылетело из головы тот факт, что по канону никто из участников похода не должен умереть во время встречи с великанами — я просто видела то, что видела — а именно: груду камней, на которой еще недавно стояли наши друзья, что теперь покоилась у подножия горы. И гномы вместе с ней. Ну, или их тела были расплющены и размазаны по скальным стенам в том месте, где произошло столкновение, о чем думать хотелось еще меньше. Поэтому, когда все вслед за Торином кинулись за поворот, я осталась стоять на месте, не имея возможности пошевелиться и последовать за остальными — настолько был силен страх увидеть мертвых товарищей. Однако, как и в каноне, все обошлось: за секунду до столкновения гномы успели спрыгнуть с великана и оказаться на безопасном выступе горы. Об этом я узнала немного позже, а в тот момент о том, что все живы и здоровы, меня оповестили радостные возгласы. Я направилась вслед за остальными… А зайдя за поворот, увидела хоббита, висящего на краю обрыва. Через долю секунды это увидели и гномы. Бофур, первым вспомнив о Бильбо, обернулся и, увидев его болтающимся над пропастью, бросился на помощь. Но в тот момент, когда его ладонь почти дотянулась до хоббита, руки Бильбо соскользнули со скользкого камня, и хоббит, пролетев пару метров вниз, ухватился одной рукой за небольшой выступ. Ситуация была до того страшная, что хотелось зажмурить глаза и не видеть эту страшную сцену. Но в тот же момент я не могла отвести взгляд, и, широко распахнув глаза, наблюдала за тем, как гномы силились дотянуться до хоббита, протягивающего им руку. Я видела перекошенное от страха лицо Бильбо. Было понятно, что он держится из последних сил. Но вот его пальцы вновь начали соскальзывать с мокрого камня. Еще несколько секунд, и Бильбо сорвется вниз и скроется в пелене дождя… Но этого не произошло — видя, что до хоббита дотянуться не удастся, Торин спрыгнул с тропы, уцепившись рукой за край, и оказался рядом с Бильбо. Схватив его за шкирку, Дубощит подтолкнул хоббита наверх, где того подхватили гномы и затащили к себе. И вдруг Торин сам соскользнул с камня. Из горла непроизвольно вырвался короткий вскрик, который растаял в общем гуле голосов. Двалин успел схватить Дубощита, и гномы общими силами затащили своего короля на землю. Я облегченно выдохнула: все закончилось. «Ну и чего ты тут стоишь, дрожа коленками? Могла бы вообще-то хотя бы попытаться как-то помочь, вместо того, чтобы жаться к стенам и глупо вскрикивать». И хотя я понимала, что все равно ничего не смогла бы сделать, и лишь мешалась бы остальным, уколы совести трогали нутро. Я вновь почувствовала себя ужасно бесполезной. «Ну, тебя хотя бы, как Бильбо, спасать не пришлось. Спасибо и на этом». — Ты чего тут стоишь? — спросил неожиданно подошедший Бофур и ощутимо тряхнул меня за плечо. Я вздрогнула и глянула на гнома. И как он только успевает быть буквально везде? — Пойдем, Кили нашел пещеру для ночлега. «Уже? Это сколько же я тут простояла?» Пещера оказалась довольно просторной и, что важнее, абсолютно сухой. После двух ночей, проведенных под дождем на краю пропасти, это был просто рай. Однако в отличие от гномов, я прекрасно знала, что радоваться не стоит, так как помнила: после каменных великанов следует встреча с орками, а это значит, поспать нам не удастся, и это не самое худшее. Мне совсем не улыбалось куда-то падать, а потом бежать и бежать… «А ведь ты прекрасно знала, что все так и будет, но решила ничего не менять. А могла бы убедить гномов пойти по другой дороге еще до того, как вы вошли в Мглистые горы. И ты даже ничего не сказала, когда гномы выбрали эту пещеру для ночлега. Напомни, зачем ты пошла дальше — чтобы менять сюжет в лучшую сторону? Ну-ну». Да, это действительно было так. Однако я также прекрасно помнила о том, что если гномы не попадут в плен к троллям, Бильбо не встретится с Голлумом и не получит кольцо Всевластья. Конечно, возможно, так было бы даже лучше, но… Слишком непредсказуемым будет будущее Средиземья. Все-таки, эта вещица слишком много значит, да и кто знает, вдруг, если бы не Бильбо, кольцо попало бы не в те руки. Да и к тому же, если не будет кольца, а потом и великой войны, то через шестьдесят лет Арагорн не станет королем… Нет, на столько кардинальные изменения будущего я не готова. «На все-то у тебя находится оправдание». Я устало вздохнула. «И когда я только приобрела привычку спорить с самой собой? Похоже, совсем без помутнения рассудка не обошлось. Главное, не стать как Голлум».***
Несмотря на то, что Фили и Кили тщательно проверили найденную пещеру, Торин лично осмотрел каждую стену. Уже несколько сотен лет Мглистые горы не принадлежали гномам — все подземные ходы и пещеры заполонили разные твари, вроде троллей и гоблинов, и Дубощиту слабо верилось, что эта пещера, располагающаяся прямо у дороги, может быть не занята. Однако на вид это место казалось абсолютно заброшенным, ничего не говорило о чьем-то пребывании здесь. Немного усвоившись, Торин наконец велел гномам готовиться к ночлегу. Все равно ни у кого уже не осталось сил на то, чтобы заняться поисками другой пещеры. Да и не так уж часто они встречаются — нынешняя была первой за весь переход через Мглистые горы. Как бы Торину не хотелось продолжить путь, он понимал, что, пока буря не утихнет, за пределами пещеры они будут в опасности, а ему больше не хотелось рисковать. К тому же, все заслужили хороший отдых… и он тоже. Костер Торин разжечь не дал — как бы ему самому не хотелось высушить насквозь промокшую одежду и немного согреться, огнем они сильно рисковали выдать свое местоположение. Так что придется потерпеть. Через несколько дней их переход через горы завершится, и путешествовать станет легче. Из-за невозможности сварить себе пищу приходилось довольствоваться вяленым мясом, которое гномы… одолжили у остроухих. По большому счету Торин не испытывал по этому поводу каких-либо мук совести. Без еды они не смогли бы продолжить путь. Придет время, и он щедро расплатится с владыкой Эльрондом за оказанную помощь, а пока… эльфы не обеднеют из-за пары кусков солонины. Гном не собирался забывать о тех, кто когда-то помог ему. Только бы достичь стен Эребора, а там… Дубощит тяжело вздохнул. Пока что у него не было четкого плана, как они будут расправляться с драконом и отвоевывать себе гору. Пока надежда была на мага… и на Аркенстон, с помощью которого Торин сможет объединить остатки семи гномьих родов для защиты Эребора… И именно поэтому он, рискуя своей жизнью, полез за неудачливым хоббитом. Как-никак взломщик был им необходим, хотя Торин все еще не верил, что мистер Бэггинс сможет выполнить свою часть договора, и не погибнет где-нибудь по дороге. Подумать только, они не прошли еще и половины пути, а хоббит уже дважды чуть не умер. Торин не обещал отвечать за его жизнь, и если с хоббитом все же что-то случится, он не будет горевать. Такие неженки, мистер Бэггинс, просто не созданы для походных условий. Как и девушки… Но Элен, видимо, была исключением. В последние несколько дней Торин все чаще думал о том, что в случае чего мог бы предложить контракт ей. Раз уж она собралась идти с ними до Озерного города, то почему бы не попросить ее пройти с ними немного дальше, и добыть камень вместо мистера Бэггинса? Разумеется, если с хоббитом все же что-то случится — просто так Торин не мог разорвать собственноручно подписанный контракт. О своих мыслях он не стал говорить Двалину. Гномы, хотя и не желали показывать, насколько устали и замерзли, все же жались тесно друг к другу. Торин нашел глазами девушку — она куталась в свой плащ, отчаянно пытаясь согреться, и дрожала от холода. Удивительно, насколько стойко она переносила все тяготы похода. Она не жаловалась, шла наравне со всеми, хотя было видно, что переходы даются ей тяжелее, чем гномам. Но такова природа людей — они гораздо слабее подгорного народа, и с этим ничего не поделаешь. И тем не менее Элен неплохо приспособилась к такой жизни и почти не приносила хлопот. Видимо, она преследовала очень важную цель, раз решилась на такой опасный поход, и даже после щедрого предложения остроухих упрямо двинулась дальше. Хотя, еще недавно он был уверен, что она все же останется в Ривенделле. Ее решение сильно удивило Торина… приятно удивило… Почему? Быть может, он чувствовал себя ответственным перед ней? Он согласился взять ее с собой и довести до Эсгарота, и хотел выполнить это обещание, убедиться, что Элен достигла своей цели, а потом спокойно расстаться с ней. Но только ли в этом было дело? Почему он все больше присматривается к ней? Почему думает о ее безопасности больше, чем о других участниках похода? Только ли потому, что она женщина? Почему, когда она что-то рассказывает племянникам или поет свои странные песни, он начинает невольно прислушиваться? Были ли это всего лишь попытки понять ее? Элен была странной, даже для людей. Она мыслила не так, как остальные, не была похожа ни на одну из жительниц Средиземья, что он знал. Элен была для него загадкой, и он никак не мог постичь, что скрывается внутри этой хрупкой оболочки. За то время, что ему пришлось провести среди других народов, Дубощит стал неплохо разбираться в людях. Но, как оказалось, далеко не во всех…***
Я лежала среди гномов, свернувшись мокрым калачиком, и тихо шмыгала носом. Задремать не получалось, — в любой момент полы могли разъехаться, упекая отряд в ловушку — так что я развлекала себя тем, что разглядывала черную каменную стену. Вдруг где-то за моей спиной послышался шорох. Шевелиться и смотреть, кому там не спится, не было ни желания, ни сил, поэтому я просто слушала, как кто-то тихо возится совсем рядом со мной. Но вот этот кто-то появился в поле моего зрения, когда проходил мимо. Им оказался Бильбо, полностью собранный в дорогу и с сумкой за спиной. — Бильбо, — тихо окликнула его я. Хоббит вздрогнул и испуганно оглянулся на меня. Я села и вопросительно воззрилась на него, хоббит упорно молчал и старательно отводил взгляд. Мне быстро надоело играть в молчанку, так что я наконец спросила: — Так, и… куда ты идешь? Бильбо неловко переступил с ноги на ноги и, так же смотря куда-то сторону, еле слышно, но твердо произнес: — В Ривенделл. — Зачем? — растерянно спросила. — Он ведь находится в двух неделях пут… Тут до меня наконец-то дошло, и я вспомнила, что в фильме, вроде бы был эпизод, когда Бильбо хотел покинуть отряд. Почему-то это совершенно вылетело у меня из головы… Видимо, во всем виноваты мысли о предстоящей встрече с троллями. — Ты ведь не сделаешь этого. — Элен, прошу, не осуждай меня за это, — взмолился Бильбо. — Так будет лучше. — Для кого это будет лучше? Для гномов, которым очень нужен взломщик? Для Гэндальфа, который, думаю, ужасно огорчится, узнав о том, что его друг струсил и решил покинуть отряд в середине пути? Без осуждения сказать это никак не получилось — сказывалась усталость, тяжелый переход и пережитый страх во время встречи с каменными великанами. Сейчас я не могла говорить абсолютно спокойно. «И вообще, разве по сюжету сейчас с Бильбо не должен разговаривать кто-то из гномов?» Я окинула взглядом спящих товарищей. Даже Бофур, который был назначен на это время дозорным, мирно дремал недалеко от входа в пещеру. «Что ж, понятно…» — Гэндальфа здесь нет, — возразил Бильбо, — а гномам я приношу одни проблемы. Торин сам сегодня сказал об этом. Так что, если я уйду, все будут рады… по крайней мере, Торин точно. — Когда это он такое сказал? — слова хоббита стали для меня новостью. — Сразу после того, как из-за меня чуть не угодил в пропасть, — в сердцах ответил он. Я мысленно поругала себя за то, что упустила этот момент. «Ну почему, когда происходит что-то важное, я занимаюсь непонятно чем?» — Знаешь, в тот момент все были на нервах, и… мало ли что тогда сказал Торин. Это вовсе не повод покидать отряд. — Я больше не считаю, что могу кому-то здесь пригодиться, — отрицательно покачал головой хоббит, — Торин с самого начала считал, что мне здесь не место, и никогда не скрывал своего отношения ко мне. И если он считает, что я не могу никак быть полезен, то почему я должен думать по-другому? Мое место не здесь, я не создан для походной жизни. А вот в Ривенделле я чувствовал себя почти как дома… нет, даже лучше. И Эльронд сказал, что я могу остаться… Я не могла поверить в то, что это говорит тот же хоббит, с которым я разговаривала тогда у ручья. Сейчас его слова были абсолютно противоположны сказанному две недели назад. — Но ведь ты сам говорил мне о долге, об ответственности, которую ты несешь, подписав контракт. — Да, но все это было до слов Торина, — повторил Бильбо. — Знаешь, меня он тоже недолюбливает, но я же все еще здесь. Уверена, гномы были бы рады от меня избавиться, но у меня есть цель, и я к ней иду, и не важно, что обо мне там думают. — Не говори глупостей, — вновь затряс головой Бильбо, — Все рады, что ты сейчас здесь. Да гномы просто были счастливы, когда ты сказала, что не останешься среди эльфов и пойдешь с ними. Они считают тебя полноценным участником похода… не то, что меня, — вздохнул он. — Они все время крутятся вокруг тебя, оберегают, — мне показалось, в голосе хоббита прозвучала зависть. — Зато Торин… — я не закончила фразу, и лишь тяжело вздохнула. Но Бильбо и без слов понял меня. — Ты очень ошибаешься, если считаешь, что он не хотел, чтобы ты пошла с ним. Я ощутила, как у меня заалели щеки. Хорошо, что в пещере было достаточно темно, и хоббит вряд ли заметил это. Но на всякий случай я немного опустила голову — так, чтобы волосы падали на лицо. В этот момент меня обуревало сильное удивление вперемежку с какой-то глупой, я бы даже сказала, детской радостью, и это было крайне странно. «Значит, Торин не хотел, чтобы я оставалась в Ривенделле? Но почему? И почему этот вопрос меня так волнует?» Взяв себя в руки, я дала себе зарок вернуться к этим размышления позже, в более подходящий момент. Сейчас же важнее было убедить Бильбо остаться… ну, или хотя бы потянуть время до того момента, как под нами не разверзнется пол. «Эх, не думала, что мне придется сегодня произносить мотивационные речи…» — Знаешь, если Торин и не считает тебя полезным, то это только пока. Всем свойственно ошибаться, и короли тут не исключение. Очень скоро ты проявишь себя, и все, кто сейчас сомневается в тебе, наконец поймут, насколько были неправы. Поверь, твое время еще придет, и ты откроешь в себе такие качества, о которых и сам не подозреваешь. — Говоришь так, будто точно знаешь, что так и будет, — невесело усмехнулся Бильбо. — Я просто в этом уверена, — пожала плечами и ободряюще подмигнула. — У меня, знаешь ли, очень хорошо развита интуиция, и она меня еще ни разу не подводила. — Перестав улыбаться, я уже серьезно продолжила: — Я верю, что твое время еще придет. Ты мог остаться в Шире, но решил отправиться в поход, ты преодолел множество трудностей, и я уверена, что все это было не зря. Сейчас ты здесь, а значит, тебе для чего-то это нужно. Но чтобы узнать, для чего именно, ты должен остаться и пройти это нелегкий путь до конца. Закончив говорить, я стала молча наблюдать за Бильбо, ожидая его решения. Было видно, что сейчас внутри хоббита борются две противоположные точки зрения. Сделать выбор в такой ситуации очень непросто, и я, как никто другой это понимала. Проблема заключалась в том, что ты до конца не узнаешь, было ли твое решение верным. И я, хоть и решила идти дальше с гномами, чтобы попытаться им как-то помочь, все еще не была уверена, что поступила правильно. «Кажется, я еще сто раз успею пожалеть, что не осталась в Ривенделле. На почему мне так не везет в жизни? Сейчас ходила бы на учебу, и не решала никакие глобальные проблемы… Эх, как бы я ни пыталась не думать о том, что потеряла, оказавшись здесь, эти мысли все равно не покидали мою голову. Не так-то просто вычеркнуть более двадцати лет жизни…» Как и всегда в подобных ситуациях, я невольно потянулась к браслету и стала нервно его теребить. Бильбо окинул взглядом спящих гномов, а затем всмотрелся в пелену дождя, видную из пещерного прохода. Несколько раз его взгляд метался то туда, то сюда, и все дольше останавливался на гномах — этих шумных, грубых и неотесанных существах (как называл их про себя хоббит), которые за время похода уже успели стать ему почти что друзьями. Наконец Бильбо повернулся спиной к выходу и, поймав мой взгляд, спросил: — Ты действительно считаешь, что мое место здесь? Я расплылась в улыбке и как никогда уверенно произнесла: — Да, и пусть съедят меня тролли, если окажется, что я ошибаюсь. Бильбо улыбнулся и кивнул. — Тогда я тоже буду так считать. В конце концов, есть что-то закономерное в том, что именно ты уже второй раз убеждаешь меня участвовать в этом сомнительном гномьем мероприятии. Я хотела что-то сказать в ответ, но вдруг заметила какое-то мерцание под плащом Бильбо. Хоббит, заметив изменения в моем лице, проследил за моим взглядом, раздвинул полы одежды и, достав из ножен меч, удивленно воззрился на него — узор на оружии сиял ярко-синим пламенем. Я мысленно издала стон — началось. Почти тут же где-то под ногами раздался шорох. Глянув вниз, я увидела, как камни начинают медленно расползаться, а песок, покрывающий небольшим слоем пол пещеры — ссыпаться вниз. Это заметили не только мы с Бильбо — Торин мгновенно вскочил на ноги (будто и не спал секунду назад), и принялся будить остальных. Но было уже поздно — в этот момент под нами мгновенно образовалась огромная дыра, и все с воплем упали в пропасть.